Доля для бедных, которую должен платить правоверный, составляет десятину от урожая с земли, орошаемой дождем или источниками, и полдесятины с земли, требующей полива; из каждых сорока верблюдов надо отдать одну кобылицу-двухлетку, из каждых тридцати – одного двухгодовалого жеребца. С пяти верблюдов берется одна овца, и с каждого десятка – две. Со стада скота в сорок голов берется одна корова, с тридцати – годовалый теленок. И за каждые сорок овец отдается одна годовалая овца.
Это пожертвования, которые Бог предпослал правоверным, но если кто даст больше – тем лучше для него. Тот, кто платит должное и заявляет, что он мусульманин и помогает в борьбе с язычниками, – тот считается правоверным и имеет те же права и обязанности, что и остальные, находясь под защитой Бога и пророка Его.
Если кто из евреев или христиан принимает ислам, то становится правоверным с теми же правами и обязанностями, как и у всех.
Если человек держится за свою веру, будь он христианин или иудей, он не должен быть принуждаем к обращению, но обязан платить дань в размере одного полновесного золотого динара за каждого взрослого человека, свободного или раба. Платящие дань также находятся под защитой Бога и пророка Его, но те, кто отказываются платить, становятся врагами Веры.
Собирайте эти пожертвования и дань в своей стране и передавайте их тем, кого я пошлю вам.
Мухаммед свидетельствует, что нет бога, кроме Бога, и он Раб Его. Пусть не будет более обмана и предательства между людьми, поскольку пророк защищает и богатых и бедных в равной мере. Знайте, что ваших пожертвований не тронут ни пророк, ни семья его, но они будут розданы бедным правоверным и нищим. Знайте также, что я посылаю вам лучших из моих приверженцев, людей праведных и ученых, и прошу обращаться с ними хорошо, ибо наши глаза следят за ними.
Да пребудет с вами Мир, Милость и Благословение Господне".
* * *
Позже прибыли люди из племени амир и от одной семьи Тай, шейхом которой был Зейд. Пророк, видя, что почти все племена стали мусульманами, разослал своих людей для сбора налогов. В конце десятого года хиджры Мухаммед приготовился совершить паломничество в Мекку, которое оказалось последним.
Прощальное паломничество
Как рассказывает Джабир, сын Абдаллаха, все арабы собрались в Медине, стараясь во всем подражать пророку. Он отправился в месяце Дхулкада, и они с ним. Насколько простирался взгляд, повсюду пророка окружали толпы народу; и спереди, и сзади, и слева, и справа.
В Мекке, закончив ритуал, он обратился к людям, которых на горе Арафат собралось сорок тысяч, и учил их обряду паломничества, в заключение сказав: "О люди, слушайте слова мои, ибо я не знаю, доведется ли мне когда-либо вновь быть здесь и учить вас еще раз.
3. Вам запрещено [есть] мертвечину, кровь, свинину, а также то, что заколото без упоминания имени Аллаха, [убоину] удавленную, забитую палками, издохшую при падении [с высоты], убитую рогами и [скотину], которую задрал хищник, – если только вы не заколете ее по предписаниям, – и то, что заколото на [языческих] жертвенниках. Запрещено вам также предсказывать будущее. И все это – нечестие. Сегодня те, которые не уверовали, потеряли надежду отклонить вас от вашей веры. Но вы не бойтесь их, а бойтесь Меня. Сегодня Я завершил [ниспослание] вам вашей религии, довел до конца Мою милость и одобрил для вас в качестве религии ислам. Если же кто-либо, страдая от голода, а не из склонности к греху, вынужден будет [съесть запретное], то ведь Аллах – прощающий, милостивый.
4. Они будут спрашивать тебя о том, что им дозволено. Отвечай: "Вам дозволена прекрасная пища. Ешьте также то, что ловят для вас обученные хищники, которых вы научили тому, чему Аллах научил вас, но только поминайте над ними имя Аллаха. Бойтесь же Аллаха, ибо Аллах, воистину, скор на расплату.
5. Сегодня дозволены вам прекрасные яства. Пища людей Писания дозволена вам, а ваша пища дозволена им. Целомудренные женщины из уверовавших и целомудренные женщины из числа тех, кому было даровано Писание до вас, [дозволены вам для женитьбы], если вы уплатите выкуп за них, если вы целомудренны и не распутничаете и если не хотите их взять наложницами". Тщетны деяния того, кто отрекся от веры, а в будущем мире он окажется среди потерпевших урон.
Ваши жизни и ваша собственность да будут священны и неприкосновенны во веки веков.
Господь дал каждому его долю в наследстве; лжесвидетельство же в делах о наследовании является преступлением.
Дети принадлежат своим родителям; прелюбодеяние наказывается смертью посредством забрасывания камнями.
Вы, мужчины, имеете права, которые можете востребовать со своих жен, а они имеют права, которые они могут востребовать от вас. Обращайтесь же со своими женщинами хорошо.
Рабов ваших кормите тем, что едите сами, и одевайте их так, как одеваетесь сами. Если они совершили проступок, который не можете простить им, продайте их, но не истязайте их, ибо они рабы Бога.
Слушайте то, что я говорю вам, и поймите, что отныне каждый мусульманин – брат мусульманину. Все вы есть одно братство Веры".
Потом он возвел очи к небу и воскликнул:
– Господь мой! Все, что Ты поручил мне исполнить, исполнил ли я?
– Клянемся Богом, ты исполнил все, – ответили люди.
– Будь моим свидетелем в этом, о Господь! – сказал пророк и, подняв руки, благословил их всех.
1. Когда подоспеет помощь Аллаха и настанет победа
2. и когда ты увидишь, что люди толпами станут принимать веру Аллаха,
3. то воздай хвалу Господу твоему, и проси у Него прощения, ибо Он – прощающий.
Смерть
Уже во время паломничества пророк был болен. По приезде в Медину ему стало еще хуже, и известия об этом стали распространяться повсеместно. Тем не менее он повелел готовиться к походу в Сирию и даже назначил главнокомандующим Усаму, сына Зейда. Но вскоре пришли известия, что в Йамане появился некий Асвад, утверждающий, что он пророк, и еще один лжепророк по имени Тулейха появился среди бедуинов. В Йамане также был свой пророк, некто Мусейлима. Здоровье Мухаммеда становилось все хуже, заботы одолевали его, и поход в Сирию пришлось отложить. Он послал письма правителям Йамана; и те, собрав силы, напали на Асвада и покончили с ним. Когда Мухаммед узнал о смерти Асвада, он возблагодарил Господа и сказал:
– Те двое, Тулейха и Мусейлима, погибнут также, ибо Бог защитит и сохранит мою веру до дня воскрешения мертвых.
Потом он собрал всех своих жен в покоях Маймуны и попросил их согласия оставаться на время болезни в комнате Аиши. Он пошел, держась за плечи Али и сына Аббаса, к Аише и лег там на матрас. Лихорадка так мучила его, что, когда наступил час молитвы, он не нашел в себе сил встать и сказал Аише:
– Люди собрались и ждут меня, скажи Абу Бакру, пусть он прочитает молитву вместо меня.
– О Посланник Бога! – ответила она. – У Абу Бакра мягкое сердце, если он займет твое место, он не сможет читать молитву – слезы будут мешать ему.
Пророк велел ей сделать как сказано, но она упорно твердила свое, пока он не произнес:
– Поистине ты происходишь из той же породы женщин, которые пытались совратить моего брата Йусуфа с прямого пути. Пойди и скажи Абу Бакру, пусть он проведет намаз с людьми!
После этого Абу Бакр читал каждый день пятичасовую молитву. Через несколько дней Мухаммед почувствовал себя лучше и, решив выйти из дому, позвал своего слугу Абу Мувейхибу. Опершись на него, пошел за город, на кладбище, где лежали правоверные. Проходя мимо могил, он сказал:
– Мир вам! Обитатели могил! Вы отдыхаете от того, что еще предстоит мне. Господи! Будь милостив к нам и к ним. Вы ушли прежде нас, и мы следуем за вами.
Потом он вернулся в комнату Аиши, при мечети, и увидел, что она лежит на кровати и жалуется на головную боль.
– Аиша, – сказал он, – это мне надо жаловаться, а не тебе.
– Но я сейчас чувствую себя хуже, чем ты, – ответила она.
– Бывает, что люди так сильно любят друг друга, что один не хочет жить после смерти другого, поэтому, возможно, будет лучше, если ты умрешь раньше меня и я сам похороню тебя и прочту молитву над твоей могилой?
– О да! И ты с моих похорон отправишься на новую свадьбу!
Пророк улыбнулся и лег на матрас, лихорадка приступила к нему с новой силой и уже больше не покидала его. В месяце первого Раби Посланник Бога почувствовал, что смерть близко. Огромная толпа собралась в мечети. С повязкой на лбу, опершись на Али и Ибн Аббаса, пророк вошел во двор. На его прекрасном лице была улыбка. Не имея сил взойти на помост и даже стоять, он сел на землю и произнес проповедь, хваля Бога и поминая пророков, которые были до него. Потом он помолился за души всех правоверных, погибших при Бадре, Ухуде, Хайбаре и Хунайне, и за всех, кто отдал свою жизнь за него.
Он призвал всех быть крепкими в Вере. Затем он произнес:
– У Господа был раб, которого Он спросил: "Какой из миров ты выберешь – Этот или Иной?" – и раб ответил: "Иной". Господь остался доволен его выбором и обещал призвать его пред лицо Свое.
Никто не понял, что он сказал это о себе самом, кроме Абу Бакра, который со слезами произнес:
– Да будут наши тела и души выкупом за тебя!
– Не плачь, Абу Бакр, – ответил пророк, – ты был со мной в этом мире и будешь со мной в Ином. Если был кто-нибудь, кроме Бога, кому я доверял всецело, то это – Абу Бакр. Не было у меня друга более верного и более щедрого, чем он.
Там, после смерти, будет День суда и воздаяния, и в тот день не будет мне предпочтения перед другими, и потому, если я ударил кого-либо или оскорбил, пусть сейчас он ответит мне тем же. Если я взял добро у кого-либо и не вернул, пусть он потребует свой долг сейчас. Требуйте и очистите меня от грехов, чтобы я мог с чистой совестью предстать перед Богом.
– Нет на тебе вины! Пророк, все забыто, все прощено! – кричали люди и плакали. – Это мы виноваты перед тобой!
Только один человек вышел и напомнил Мухаммеду о трех дирхемах, которые он отдал по его просьбе нищему.
– Лучше краснеть от стыда в этом мире, чем в Ином, – сказал пророк и заплатил свой долг.
Потом он поднялся и вошел в покои Аиши. Это был последний раз, когда люди видели его живым.
Он прилег, голова его покоилась на подушке.
– О пророк, кто должен обмыть тебя, когда ты умрешь? – спросил его один из друзей.
– Мои ближайшие родственники.
– Кто положит тебя в могилу?
– Мои близкие.
– Как запеленать тебя?
– Пусть оставят меня в том, что на мне, или покроют меня простыней из египетской либо йаманской ткани.
Ему стало еще хуже; его друзья вышли из комнаты. Он велел поставить рядом с собой глиняный кувшин с водой и по временам смачивал руки и увлажнял себе лоб и лицо, говоря "Господи, будь со мной, помоги мне в этих смертельных муках".
Аббас и Али зашли к нему.
– Дядя, мне кажется, ему лучше, – сказал Али.
– Пророк умирает, мне известны признаки смерти, я не раз видел их в семье Абд аль-Мутталиба и вижу их сейчас на его лице, – ответил Аббас. Помолчав немного, он добавил: – Сын мой, пойди узнай, кому он желает передать власть, если Хашимитам из рода Абд аль-Мутталиб, то мы, зная это, не уступим ее никому другому, но, если он захочет передать власть кому-либо еще, мы не будем идти против его воли.
– Дядя, – ответил Али, – нам лучше не спрашивать его. Если он сейчас отдаст власть другой семье, то до дня Воскресения арабы не позволят нам взять ее обратно.
Аббас не ответил ничего.
На следующий день, когда Абу Бакр закончил молиться и произнес благословения, ему сказали, что пророк выглянул из комнаты. Радостный, думая, что пророк поправился, он поспешил к Мухаммеду и застал его чистящим зубы расщепленной деревянной палочкой. Желая развеселить пророка, Абу Бакр сказал в шутку, обращаясь к Аише:
– Посланнику Бога стало лучше, сегодня он может спать в другой комнате.
– Когда он был болен, он лежал со мной, а после того, как обретет силы, пойдет к другой! – возмутилась она.
Пророк, слыша разговор, улыбнулся, но ничего не сказал. Вскоре Абу Бакр вышел и объявил, что пророк чувствует себя лучше.
Несмотря на это, Мухаммед уже не мог даже сидеть. Видя, как его голова безжизненно падает, Аиша клала ее себе на грудь. Так они сидели некоторое время. Аиша держала его за руку, и он произносил напевно:
О Господь, Ты слушаешь людей всех
И изгоняешь зло,
Ты лучший лекарь,
Нет ни у кого лекарства, только у Тебя,
И лишь Твое леченье убивает болезнь.
Затем пророк произнес: "Дорогой друг…" – и замолчал навсегда. Это случилось между утренней и полуденной молитвами, пот выступил у него на лбу, рот открылся и закрылся опять, капля слюны упала на грудь, и душа его отлетела. Аиша закричала. Было сие в день месяца первого Раби в 11 году хиджры.
Али вышел со слезами из комнаты. Омар, стоявший у дверей, сказал ему:
– Эти малодушные говорят, что пророк умер!
Али не ответил ничего. Был послан человек к Абу Бакру, и когда тот пришел, то увидел Омара, окруженного толпой и выкрикивающего:
– Маловеры говорят, что пророк умер! Да отсохнут их языки! Он жив!
Абу Бакр зашел в комнату. Аиша, причитая, царапала себе лицо. Тело Мухаммеда было накрыто его собственным плащом. Абу Бакр открыл лицо, склонился так, что его лоб коснулся лба пророка. Затем он накрыл его снова и вышел. Омар все еще кричал в толпу.
– Успокойся, Омар! – сказал Абу Бакр и, обратившись к народу, продолжил: – Пусть знают те из вас, кто поклонялся Мухаммеду, что Мухаммед умер, и пусть те из вас, кто поклоняется Богу, помнят, что Бог жив и никогда не умрет. – И он прочитал стих из Корана:
144. Мухаммед всего лишь посланник. До него тоже были посланники. Неужели, если он умрет или будет убит, вы обратитесь вспять [от ислама]? А если кто и обратится вспять [от ислама], то этим он ничуть не повредит Аллаху. Аллах же вознаградит благодарных.
Лишь после того, как Абу Бакр прочитал этот стих, люди по-настоящему поняли, что произошло. Так Омар рассказывал впоследствии:
– Я понял, что это действительно случилось, только после того, как услышал слова Абу Бакра, и это так поразило меня, что ноги мои подкосились, и я упал на землю, ибо я понял, что пророк, да пребудет на нем милость и благословение Господа, и в самом деле умер!
Личные воспоминания
Али и другие друзья пророка, когда их расспрашивали о Мухаммеде, говорили: "Он был человек среднего роста, со светло-розовым цветом лица и черными глазами. У него были прекрасные густые, блестящие волосы, борода также была густая и покрывала большую часть лица. Волосы он отпускал до плеч; иногда они заплетались в две или четыре косички, иногда были распущены. Его шея была белой. От груди до пупка спускалась полоса волос, такая тонкая, что казалась нарисованной пером. Больше волос на теле у него почти не было. Голова его была округлой, спина – крепкой и мускулистой. Между лопатками у него был нарост, размером с серебряный дирхем, вокруг которого росли волосы. Походка его была настолько энергичной, что трудно было угнаться за ним, и в то же время настолько легкой, что казалось, он все время бежит под гору. Лицо его было столь приятным, что человек, попав в его компанию, с трудом мог уйти".
Люди часто спрашивали Аишу, как жил пророк дома.
– Как обычный человек, – отвечала она, – он подметал дом, зашивал свою одежду, чинил свои сандалии, поил верблюдов, доил коз, помогал слугам по хозяйству и ходил на рынок.
Он посещал больных, всегда принимал участие в похоронной процессии, если встречал дроги на улице. Если раб предлагал ему разделить с ним обед, он не отказывался.
Его внук Хусейн, сын Али, рассказывал:
– Когда я спрашивал своего отца, как вел себя пророк в общественной жизни, он отвечал: "Он всегда оказывал людям должное уважение, никогда не пренебрегал приличиями, всегда вежливо здоровался со своими друзьями и интересовался их здоровьем. Если он приходил куда-либо, то садился туда, где было место. Когда он держал совет, то никто не осмеливался кричать, если кто-либо из присутствующих был виновен в чем бы то ни было, он никогда не указывал на его, а, наоборот, старался скрыть его вину. Никогда не прерывал он говорившего. Если что-то в собеседнике вызывало у него отвращение, это можно было заметить по его лицу, но он никогда не высказывал свои мысли вслух.
Ел он сидя и есть любил в большой компании, при этом он говорил: "Человек, который ест один, – несчастнейший из людей". Мясо было его любимой пищей, и он часто говорил, что оно полезно для слуха. Но чаще всего ему приходилось питаться финиками. Он любил мед, свежее масло и особенно молоко. Если кто-либо угощал его молоком, он говорил: "Господи! Благослови этот напиток и пошли нам еще!"
– Я служил пророку десять лет, и за все это время я не услышал от него ничего, кроме возгласа "Ба!", – рассказывал слуга Мухаммеда Анас.
Как-то во время паломничества Абу Бакр, разозлившись на погонщика, который сбился с дороги, стал бить его. Пророк ничего не сделал, а лишь сказал с легкой улыбкой: "Посмотрите, что делает этот праведник".
Он любил веселье. Когда он шутил, говорила Аиша, то добавлял, что Бог не наказывает за добрую шутку. Один из мухаджиров, Хават, сын Джабира, рассказывал такую историю:
"Однажды я путешествовал вместе с пророком и его людьми, и мы остановились на привал и поставили палатки. Через некоторое время я заметил группу женщин, очень симпатичных, сидящих и разговаривающих друг с другом, напротив моей палатки. Я вернулся к себе, надел лучшие свои одежды и пошел и сел в компании женщин. Внезапно пророк вышел из своей палатки и увидел меня.
– Абу Абдаллах, что ты делаешь здесь, среди женщин?
Я испугался и поспешно ответил:
– Пророк, у меня есть большой пьяный верблюд, и я пришел к женщинам с просьбой сплести путы для него.
Пророк прошел чуть дальше, потом повернулся и сказал:
– Абу Абдаллах, как именно ведет себя пьяный верблюд?
Я не нашелся что сказать в ответ, и он ушел. После этого всякий раз, когда мы встречались, он после приветствия спрашивал меня:
– А как же все-таки ведет себя пьяный верблюд?
Поэтому, когда мы вернулись в Медину, я не решался зайти в мечеть помолиться из опасения, что пророк опять задаст мне тот же вопрос и приведет меня в смущение; и я ждал, когда он выйдет.
Наконец такая возможность мне представилась, и я зашел в мечеть и начал молитву. Вскоре, однако, Мухаммед вышел из своей комнаты и, совершив короткую молитву, в два поклона, остался сидеть возле меня. Тогда я решил как можно дольше молиться, в надежде, что ему надоест ждать и он уйдет опять. Но он разгадал мою уловку и сказал:
– Абу Абдаллах, ты можешь молиться так долго, как тебе угодно, но я не уйду и дождусь, пока ты закончишь.