* * *
Из всех халифов из рода Аббаса лишь трое, Абу Аббас, Махди и Амин, были сыновьями свободных женщин; остальные были рождены рабынями из Берберии, Персии, Армении, из тюркских и славянских земель.
В период правления этого дома единство ислама ослабло. Арабские имена во властных структурах стали исчезать. Сначала их заменили тюрки, потом дейлемиты из Северной Персии. Затем к управлению могучей империей снова пришли тюрки. В конце концов исламское государство распалось на части, во главе каждой из которых стоял узурпатор.
В начале своего правления Абу Аббас показывался при дворе, но примерно через год он, подражая обычаю персидских царей, начал скрываться за занавесом.
Как-то, придя на аудиенцию к Абу Аббасу, Абдаллах, потомок Али, в присутствии вельмож, Хашимитов и их друзей, держа в руках Коран, произнес:
– Дай нам то, что принадлежит нам по праву, повелитель правоверных, как сказано в этой Книге!
– Твой предок Али был лучше меня, и он также был халифом. Он оставил кое-что своим наследникам Хасану и Хусейну. Будет справедливо, если я дам столько же, сколько дал он. Если ты уже получил от меня эту сумму, то мы в расчете, если же ты получил больше, то твое поведение – плохая благодарность за мою доброту.
Абдаллах, не говоря ни слова, ушел.
Визирь
Первым визирем был Абу Салама Хафс. Визирь – это посредник между государем и его подданными. Так что он должен сочетать в себе качества присущие как царю, так и обычным людям. Его действия должны быть одобрены государем и популярны в народе.
Его капитал – честность и искренность. Ибо, как говорят, "там, где нет честности, там нет политики"; "государственный муж может солгать только один раз". Необходимые для него качества – это умение действовать энергично и эффективно, разумность, осторожность, решительность и проницательность. Желательно также, чтобы он был щедр и гостеприимен, для того чтобы ему с готовностью подчинялись и испытывали благодарность. Он должен быть также кроток, долготерпив и снисходителен. Роль визиря незаменима в разрешении практических проблем. Он должен обладать внушительной внешностью и голосом.
До эпохи Аббасидов обязанности визиря не были точно определены. До этих пор в сложной ситуации государь обычно выбирал из своего окружения самого мудрого и искушенного придворного и советовался с ним; этот человек фактически играл роль визиря.
Когда Аббасиды пришли к власти, пост визиря был введен официально, появилось также само слово "визирь". Человек, выполнявший обязанности визиря, ранее назывался секретарем или советником.
Мансур, основатель Багдада
Мансур, матерью которого была наложница из Берберии, стал халифом, согласно завещанию Абу Аббаса. Из всех Аббасидов он был наиболее достойным государем. Мансур обладал величественной внешностью; был храбр, рассудителен и осторожен. Он знал цену деньгам и не любил праздности, отличался тонким умом и был непревзойденным собеседником, когда речь заходила о науках и литературе. У него была склонность к юриспруденции. За его бережливость он получил прозвище Человек, Считающий Медяки.
Тем не менее первым его политическим поступком было убийство Абу Муслима из Хорасана, фактически приведшего династию Аббасидов к власти. Он написал ему: "Я хотел бы поговорить с тобой о делах, которые нельзя доверить бумаге. Приезжай, я не задержу тебя надолго".
При первой встрече халиф принял Абу Муслима очень уважительно и позволил ему удалиться в его собственный шатер. Несколько раз Абу Муслим приезжал на аудиенцию к халифу. Один раз он остался ждать в приемной комнате, так как ему сказали, что государь совершает омовение перед молитвой. Перед этим Мансур приказал начальнику стражи спрятаться со своими подчиненными за занавесом в его покоях и не показываться до тех пор, пока он будет разговаривать, но, как только он хлопнет в ладоши, они должны выбежать и зарубить мечами того, кто будет с ним.
Вскоре Абу Муслима привели к халифу. После учтивых приветствий они начали непринужденно беседовать, но через некоторое время Мансур перешел на оскорбления.
– Как ты можешь так разговаривать со мной, после всего того, что я сделал! – возмутился Абу Муслим.
– Сын шлюхи, за всеми твоими "достижениями" стоит удача и счастливая судьба нашей семьи, черная рабыня на твоем месте сделала бы не меньше. Как ты посмел ставить свое имя перед моим в нашей переписке? И как у тебя хватило наглости требовать руки нашей тети и объявлять себя потомком самого Аббаса? Ничтожество! Ты слишком зарвался.
Тогда Абу Муслим схватил руку халифа, покрыл ее поцелуями и рассыпался в извинениях.
Но Мансур был неумолим:
– Если я пощажу тебя, Бог не пощадит меня! – И он хлопнул в ладоши.
Стражники набросились на свою жертву. Начальник ударил первым, но только оцарапал его – меч врезался в ножны на поясе Абу Муслима. Другой воин отрубил ему ногу, и в конце концов Абу Муслима изрубили в куски. Мансур стоял рядом и кричал:
– Рубите! Разрази вас гром! Рубите!
То, что осталось от тела, завернули в ковер. Вскоре пришел военачальник Джафар, сын Ханзалы.
– Каково твое мнение о Абу Муслиме? – спросил его халиф.
– О повелитель правоверных, если ты тронешь хоть волосок на его голове, ты должен будешь убивать, убивать и снова убивать.
– Бог благословил тебя рассудительностью, – сказал Мансур, – посмотри, что лежит в этом ковре.
– Повелитель правоверных! – ответил Джафар, увидев кровавое месиво. – Считай этот день первым днем твоего правления.
– Поистине так, – сказал Мансур и прочитал стих:
Свой посох путешественник кладет в сторонку:
Конец дороге – можно отдохнуть.
Потеря Испании
В 138 году представитель династии Омейядов, Абд аль-Рахман, спасся бегством и, добравшись до берегов Испании, захватил власть в этой стране. Он приказал засолить головы бывшего наместника и его помощников и, прикрепив к ним бирки, сопроводив адресованной Мансуру грамотой и черным знаменем наместника, отправил с караваном в Африку, велев оставить их ночью посреди городского рынка.
– Слава Господу, что между мной и столь страшным человеком лежит море! – воскликнул Мансур, когда ему доложили о случившемся.
На следующий день Мансур спросил собравшихся на аудиенцию придворных:
– Как вы думаете, кто достоин титула Сокол курейшитов?
– Конечно же ты, повелитель правоверных.
– Нет, Сокол курейшитов – это Абд аль-Рахман, который в одиночку прошел пустыни Азии и Африки, нашел в себе мужество и силы бороться с судьбой в неизвестной стране и победил.
Правление Абд аль-Рахмана было долгим, а его потомки сохраняли власть над Испанией еще триста лет.
Основание Багдада
Поиски новой столицы в Ираке привели Мансура к поселению Багдад, находившемуся на берегу Тигра, в том месте, где Тигр сближается с Евфратом. "Мы думаем, что это лучшее место для поселения, – сказали ему советники, – оно находится в центре четырех земледельческих районов (Бук, Калвадха, Кутраббул и Бадурия). Со всех сторон город будет окружен пальмовыми рощами, а вода будет в достатке. Если в одном месте будет неурожай, то продукты всегда можно будет получить из другого. Доставлять грузы можно по каналу Сарат, сообщающемуся с рекой Евфрат. Караваны из Сирии и Египта проходят через это место. Товары из Китая идут со стороны моря вверх по течению Тигра, а товары из Византии и Мосула вниз по течению. Кроме того, с обеих сторон окруженный реками город будет неприступен для неприятеля.
– Это место превосходно для военного лагеря, – сказал Мансур.
Он построил город Багдад, по причине его планировки называемый Круглым Городом, а также Городом Спокойствия.
Становление закона
Изложение учения ислама первоначально было уделом чтецов, то есть тех, кто мог читать Книгу Бога. Арабы в те времена в подавляющем большинстве были неграмотны, а те, кто умел читать, получали особый титул.
Со временем, по мере распространения Корана, неграмотность ушла в прошлое, и возникла наука толкования текстов. Принципы законодательства сформировались и окрепли как в теории, так и на практике. Титул чтеца постепенно был заменен титулом законника.
Исламское право представляли две школы. Одна из них, дополнявшая пророчества конкретными случаями из судебной практики (прецедентами), имела распространение в основном в Ираке. В противоположность ей в священных городах Хиджаза руководствовались Преданиями. Иракцы, мало связанные с традициями, расширили сферу применения законов и стали экспертами в области прецедента и аналогии. Основателем этого направления был Абу Ханифа (отсюда название ханифитская школа). Главой школы в Хиджазе был Малик ибн Анас (отсюда школа маликитов). Затем возникла школа шафиитов, названная по имени ее главы – Шафии. Кроме того, представители еще одной школы правоведения, так называемые захириты, полностью отвергая аналогию, в решении вопросов права исключительно полагались на тексты Корана и Консенсус Правоверных.
Однажды Малика спросили, как он относится к тому, что некоторые мусульмане, находясь на Кипре, покупают у язычников овец, мед и масло, давая им взамен дирхемы и динары.
– Я не одобряю этого, – ответил Малик, – я категорически против того, что монеты, на которых начертаны слова из Книги Бога, предаются в руки людей нечистых.
Затем его спросили:
– Могут ли правоверные покупать за дирхемы и динары товары, которые продают на рынках в их собственной стране язычники либо приверженцы терпимых религий (иудеи, христиане и зороастрийцы, платящие налоги)?
– Я не одобряю этого, – ответил Малик.
– Можно ли тогда обменивать деньги на мусульманских рынках у менял, представителей этих культов? – спросили его снова.
– Я не одобряю этого, – сказал он.
* * *
Примерно в это же время началось составление текстов Преданий, Законов и толкований Корана. Ибн Джурейдж, первый человек в истории ислама, написавший книгу, работал в Мекке. Малик писал в Медине, Авзаи в Сирии, Ибн Салама, традиционалист, в Басре, Ибн Аби Урва в Йамане и Тхаури в Куфе. Ибн Исхак составлял "Историю исламских войн", Абу Ханифа писал трактаты по юриспруденции и свою "Теорию частного делопроизводства". Чуть позже Ибн Хишам написал первую биографию пророка.
По указанию Мансура были сделаны первые переводы на арабский язык иноземных книг – сирийских, персидских и других. Среди прочих были труды Евклида и притчи про Димну и Калилу.
"Книга про Димну и Калилу, – писал ее переводчик Ибн Мукаффа, – составлена индийскими мудрецами и состоит из притч. Чтобы получить пользу от этого произведения, необходимо отделить существо от формы, ибо чтение без размышления не приносит ощутимого результата. Прочесть эту книгу и не понять глубокого и неочевидного смысла ее равносильно попытке насытиться нерасколотыми орехами. Автор этого произведения, очевидно, ставил перед собой четыре цели: первая – развлечь молодых читателей, которые, став взрослыми, обнаружат у себя неожиданный запас мудрости; вторая – привлечь внимание правителей к тому, как меняется поведение различных существ в различных обстоятельствах; третья – сделать свою работу бессмертной за счет интересного сюжета; и, наконец, четвертая – дать пищу для ума философам".
Басня
Среди подданных Льва были два шакала по имени Димна и Калила, оба чрезвычайно коварные и хитрые. Однажды Димна сказал Калиле:
– Интересно, почему Лев последнее время так задумчив? Я попрошу аудиенции, и если найду его в нерешительности, то попробую использовать его затруднения к своей выгоде.
– Как можешь ты, Димна, не имея опыта в придворных делах, надеяться привлечь к себе милость Льва, который редко советуется по важным государственным вопросам даже с достойнейшими из своих слуг? А ведь ты знаешь, что иногда просто находиться возле государя бывает достаточно, чтобы стать фаворитом. Лоза обвивается вокруг близлежащего дерева. И этого преимущества у тебя никогда не было.
– Для начала я попытаюсь доказать своим усердием и энергией, что достоин того доверия, которым пользуются сейчас другие. Всем своим поведением я буду показывать смирение, терпимость к незаслуженной клевете, неизменную вежливость, ибо это необходимые качества придворного. Потом, когда я буду допущен к царственной особе, я займусь подробным изучением его характера. Когда я буду знать о нем все, я не стану перечить ему в его капризах и причудах, но, если увижу, что он склоняется к принятию решения, которое принесет пользу либо мне, либо государству, я постараюсь представить это дело в наиболее выгодном свете и подольстить ему в принятии столь мудрого решения. Если же, с другой стороны, он будет склонен отдать приказ неблагоприятный или бесчестный, то я представлю ему нежелательные последствия этого поступка в самых ярких тонах. Государственный муж должен, подобно художнику, уметь изобразить действительность теми красками, какими пожелает.
– Тебя ожидает опасная игра, – ответил Калила. – Есть три вещи, которые мудрый человек старается избегать, не имея возможности пресечь их последствия; первая – привлечь к себе доверие государя, вторая – доверить тайну женщине; и третья – проверять на себе самом действие яда.
– Если бы возможность неудачи была достаточной причиной, чтобы никогда ничего не предпринимать, то ни управление государством, ни торговля, ни военные действия не были бы возможны.
– Ну что ж, желаю тебе успехов! – сказал Калила.
Димна, заметив, что любимчик Льва Бык, соучастник всех царских утех, отсутствует при дворе уже несколько дней, воспользовался этой возможностью, чтобы поговорить с государем наедине.
– Почему тебя так долго не было при дворе? – спросил Лев Димну. – Я надеюсь, у тебя были серьезные причины, не случилось ли чего-нибудь непредвиденного?
– Именно так, но мне не хотелось бы говорить об этом деле, которое так же неприятно для вашего величества, как болезненно для меня. Эти известия столь неприятны, что, несмотря на то что мое усердие на государственной службе известно моему повелителю, они могут показаться невероятными. С другой стороны, когда я вспоминаю о моем гражданском долге, я сознаю, что молчать при таких обстоятельствах равносильно измене.
– Говори, – сказал Лев.
– Ваше величество, один из моих близких друзей, в правдивости которого нет никаких сомнений, сообщил мне, что Бык Шанзаба в частной беседе с высокопоставленными вельможами высказал мнение, что в поведении вашего величества он усматривает очевидные признаки упадка и что ваше правление продлится недолго. Из чего я делаю вывод, что он планирует свержение вашего величества либо хитростью, либо силой или, по крайней мере, намерен стать вашим преемником. Его изощренность и беспринципность в интригах такого рода делает ваше положение крайне опасным.
– У нас были некоторые подозрения на этот счет, но мы не считали его способным на государственную измену и такое лицемерие. Ведь он пользовался всеми благами нашего государства наравне со мной!
– Низкорожденный, – ответил Шакал, – может исполнять свой долг, быть хорошим слугой и полезным советником, пока все эти качества служат ему в достижении его собственной цели. Но стоит ему достичь высот власти, он становится нетерпимым даже к равным себе. Ваше величество, монарх, отвергающий добрый совет потому, что он не нравится ему, подобен тяжелобольному, который отказывается от горького лекарства и вкушает лишь деликатесы, пришедшиеся ему по вкусу. Обязанность государя – заботиться о своих подданных и своей чести. Горе тому монарху, который ради сиюминутных удовольствий забывает о дне завтрашнем, ибо он обвиняет своих министров в несостоятельности, в то время как все рушится из-за его собственного безразличия и равнодушия.
– Это сильные выражения, – сказал Лев, – хотя верный слуга имеет право произнести их. Однако же Бык не обладает достаточной силой, чтобы угрожать нам. В нашей власти съесть его в любой момент.
– Не обманывайте себя, ваше величество, то, что он не сможет сделать сам, он сделает с помощью других, и, похоже, он так и собирается поступить. Возможно, сейчас неблагоразумно предпринимать решительные действия против Быка, но, умоляю, будьте настороже, ваше величество!
Подумав, Лев сказал, что вызовет Быка и вышлет его в какую-нибудь отдаленную провинцию. Димна, понимая, что встреча Быка и Льва может расстроить его планы, попытался отговорить государя сделать этот шаг. Он сказал:
– Если послать за Шанзабой сейчас, он может заподозрить неладное и скрыться, затаив в душе злобу. Он также может выставить себя мучеником. Тайный заговор следует уничтожать тайными средствами.
– Но наказание преступника на основании только одних подозрений – это тирания! – воскликнул Лев.
– Эти благородные чувства делают вам честь, – сказал Шакал, понимая, что встречи избежать не удастся, – но будьте настороже. Я уверен, что наш повелитель обладает достаточной проницательностью, чтобы заметить у Шанзабы признаки возбуждения, беспокойства, так, например, странные подергивания головы – верные знаки того, что он готов пустить в ход свои рога.
Изложив все это, Димна, под предлогом выяснения обстановки в лагере противника, испросил позволения нанести визит Быку. Лев согласился, и Шакал, изобразив на своем лице выражение глубокой грусти и отчаяния, отправился к Шанзабе.
– Тот, чья жизнь зависит от произвола тирана, никогда не пребывает в безопасности, – мрачно произнес Димна в ответ на приветствия Быка. – Ты спрашиваешь, что привело меня к тебе? Судьба! А судьбе покорны все. Ведь не напрасно говорят, что великий будет дерзок и удачливый потерпит неудачу. Никто из фаворитов правителя не может наслаждаться покоем. Впрочем, дело пока не идет обо мне.
– О ком же тогда идет речь? – спросил Бык. – Из-за кого ты так расстроен?
– Я буду искренен, – сказал Димна, – ты должен помнить нашу дружбу, ведь это я привел тебя ко двору. Мои чувства заставляют меня открыть тебе одну тайну. Я должен предупредить тебя, что тебе опасно появляться при дворе. Один из моих близких друзей, в правдивости которого нет никаких сомнений, сообщил мне, что Лев в присутствии придворных сказал: "Бык сильно разжирел, а его служба мне больше не нужна, я собираюсь устроить пир для своих друзей, и он послужит нам угощением". Когда я услышал это, зная раздражительный и непредсказуемый нрав Льва, я бросился к тебе, чтобы предупредить моего друга об опасности.
– Но как он может гневаться на меня! – воскликнул Бык. – Я не сделал ничего плохого ни ему, ни его подданным! Поистине, тот, кто удостаивает своей дружбой тех, кто ее не достоин, подобен тому, кто бросает семена в соленую почву!
– Не трать время попусту, лучше побереги себя, – сказал Димна.
– Но что я могу сделать, если Лев уже решил меня уничтожить? Я считал его лучшим и справедливейшим из государей. Но с какой легкостью его милость сменилась гневом! Поистине, клевета, если повторять ее часто, производит на самый стойкий разум действие, сходное с действием непрерывно капающей воды на твердый камень.
– Что же ты намерен предпринять? – спросил Шакал.
– Делать нечего, если все кончится поединком между нами, мне остается лишь уповать на свои силы.