После смерти князя Ярослава Всеволодовича в далеком Каракоруме состоялась раздача ярлыков. Младший сын Ярослава Андрей получил ярлык на Владимир, а старший Александр - на Киев. Предположительно и Невский до 1263 г. поставил в Киеве своего наместника. Затем до 1271 г. ярлык на Киев имел его младший брат Ярослав Ярославич, который традиционно не появлялся в Киеве. Забегая вперед, скажу, что и позже татарские ханы выдавали ярлыки на Киев великим князьям владимирским. Так, владельцем такого ярлыка был даже Иван Калита.
Ряд историков считают, что сразу после Батыевой рати Киев, также как и Канев. и другие города, управлялся вечем и какими-то самозваными персонажами - не Рюриковичами, а атаманами. Так, Плано Карпини пишет, что в Каневе управлял какой - то Михай. А в своей грамоте рязанский князь Олег Ингоревич упоминает о "владетеле Черниговском Иване Шапке" (около 1250 г.).
"То, что Киев в этот период являлся автономной самоуправляющейся городской общиной, косвенно подтверждается также рядом фактов из истории церкви. Так, в описании общерусского церковного собора 1273 г., проходившего в Киеве, князь не упоминается, хотя он должен был обязательно находиться на столь знаменательном собрании, принявшем правки к "Кормчей книге", по которой еще долго строилось управление церковными организациями всей Руси. Не упоминается он и на похоронах видного церковного деятеля того времени, митрополита Кирилла, погребенного в 1282 г. в Софии, хотя летописец и отмечает, что "тамо (в Софийском соборе) паки певшее на нимъ и служившее вси епископи Русстии со всем священнымъ съборомъ"".
В то страшное время жить без мудрого князя и его сильной дружины русским городам было несподручно. Вот они и обращались за защитой к храбрым Гедиминовичам.
Кстати, подобное происходило не только на территории Малой и Белой Руси. Так, например, удельный литовский князь Довмонт (Домантас) в 1265 г. поссорился с литовским князем Воишелком и предложил свои услуги псковичам. Вместе с ним в Псков прибыли 300 литовских дружинников.
В данном случае это были в основном этнические литовцы-язычники, да и сам Довмонт был таковым.
Сразу по прибытии в Псков Довмонт принял крещение в соборной церкви Святой Троицы и получил православное имя Тимофей. Псковские мужи почесали в затылках, да и выбрали Довмонта-Тимофея князем. Замечу, что статус князя в Пскове был аналогичен статусу князя в Новгороде. Так, князь не мог жить в кремле, и тот же Довмонт построил себе и дружине Довмонтово городище.
В 1266 г. Довмонт с небольшой ратью, всего 360 всадников, совершил поход против литовского князя Герденя, правившего в Полоцке. Сам Гердень отсутствовал, но его княжество подверглось разгрому, Полоцк взят, а княгиня и дети пленены. Кстати, жена Герденя оказалась родной теткой Довмонта. После набега Довмонт двинулся домой. Далее я процитирую сказание о Довмонте: "Перейдя вброд через Двину, отошел на пять верст и поставил шатры в бору чистом, а на реке Двине оставил двух стражей - Давыда Якуновича, внука Жаврова, с Лувою Литовником. Два же девяносто воинов он отправил с добычей, а с одним девяносто остался, ожидая погони.
В то время Гридень и князья его были в отъезде, когда же приехали они домой, то увидели, что дома их и земли разорены. Ополчились тогда Гридень, и Гойторт, и Люмби, и Югайло, и другие князья, с семью сотнями воинов погнались вслед за Довмонтом, желая схватить его и любой смерти предать, а мужей-псковичей мечами посечь; и, перейдя вброд реку Двину, встали они на берегу. Стражи, увидев войско великое, прискакали и сообщили Довмонту, что рать литовская перешла Двину. Довмонт же сказал Давыду и Луве: "Помоги вам бог и святая Троица за то, что устерегли войско великое, ступайте отсюда". И ответили Давыд и Лува: "Не уйдем отсюда, хотим умереть со славой и кровь свою пролить с мужами-псковичами за святую Троицу и за все церкви святые. А ты, господин и князь, выступай быстрее с мужами-псковичами против поганых литовцев". Довмонт же сказал псковичам: "Братья мужи-псковичи! Кто стар - тот отец мне, кто млад - тот брат. Слышал я о мужестве вашем во всех странах, сейчас же, братья, нам предстоит жизнь или смерть. Братья мужи-псковичи, постоим за святую Троицу и за святые церкви, за свое отечество!"
Довмонт принес в церковь свой меч и положил на престол, он молился со слезами, принимал благословение духовного отца своего и его рукой надевал свой меч. По утверждению уроженцев города Пскова, это был тот самый меч с надписью: "Honorum meum nebus davo", то есть "Чести моей никому не отдам", который впоследствии лежал на гробнице князя Довмонта и своей величиной и тяжестью свидетельствовал о росте и силе святого князя.
Выехал князь Довмонт с мужами-псковичами и божиею силою и помощью святого Христова мученика Леонтия с одним девяносто семьсот врагов побил. В этой битве был убит великий литовский князь Гойторт, и иных князей многих убили, многие литовцы в Двине утонули, а семьдесят из них выбросила река на остров Гоидов, а иные на другие острова были выброшены, некоторые же вниз по Двине поплыли. Из псковичей же тогда был убит один Антон, Лочков сын, брат Смолигов, а другие остались невредимыми".
Видимо, в сказании есть преувеличения, особенно в числе воинов Герденя. Но, судя по всему, Довмонт внезапно атаковал переправлявшегося вброд противника. У литовцев началась паника, и они потеряли место брода.
Узнав о том, что псковичи самовольно взяли князя литовца, великий князь владимирский Ярослав Ярославич (младший брат Невского) решил было пойти войной на Псков. Но "мужи новгородские" популярно пояснили ему, что за персонаж Довмонт и чем сей поход может обернуться. Поэтому дело кончилось как в хорошей сказке - свадьбой. Довмонт с подачи великого князя владимирского женился на княжне Марии Дмитриевне, внучке Александра Невского.
В 1268 г. новгородцы и псковичи решили проучить нахальных датчан, которые еще 30–40 лет назад (в 1219–1230 гг.) захватили северную часть Эстляндии и, разрушив русский город Колывань, построили свой город Ревель. Чухонцы так и назвали его Таллинн, что в переводе означает "датский город".
В походе псковскую рать, естественно, вел Довмонт, а новгородские и низовые полки - князь Юрий Андреевич. Кроме того, в походе участвовали сыновья великого князя владимирского Ярослава Ярославина Святослав и Михаил, а также его племянник Дмитрий Александрович.
Объединенное войско двинулось на город-крепость Раковор, находившийся на севере Эстляндии, посередине между Нарвой и Ревелем. В одном месте русские нашли огромную пещеру с маленьким входом, где спряталось несколько сот чухонцев (чуди). Три дня полки стояли и не могли добраться до чуди, пока один новгородский мастер по имени Тобал, состоявший при осадных машинах, не провел канал ко входу в пещеру и не затопил ее водой. Вся чудь была перебита.
Стремясь заманить православное воинство в ловушку, немецкие епископы и рыцари поклялись на кресте не участвовать в войне на стороне датчан. Псковская летопись так говорит об этом: "Прислаша немцы послы свои с лестью глаголюще: "Мы с вами мирны, перемогайтесь с колыванцы к с раковорци, а мы им не помогаем и в том хрест целуем". И на том крест целоваше пискуни и Божии дворяне".
Но когда русские 18 февраля 1268 г. подошли к Раковору, то с изумлением увидели, что их ждали нарушившие клятву тевтонские рыцари и их союзники. Немецкие рыцари пошли в атаку "железной свиньей" "Рыло свиньи" уперлось в новгородскую рать. Новгородцы понесли страшные потери, были убиты посадник Михаил, тысяцкий Кондрат, новгородские бояре Твердислав Чермный, Никифор Радятинин, Твердислав Мосеевич и др. У немцев погиб епископ Александр и много рыцарей.
Однако на правом фланге псковичи, ведомые Довмонтом, разогнали противостоящих им немцев, датчан и чудь и нанесли удар по "свинье" с фланга. Немцы бежали, и русские гнали их 7 верст.
Но перед самыми сумерками какой-то свежий отряд немцев атаковал новгородский обоз. Русские князья хотели их контратаковать, но не решились вести ночной бой, чтобы не перебить своих. А наутро немцев уже и след простыл.
Однако двигаться в погоню большое русское войско не решилось из-за огромных потерь. Три дня войска стояли "на костях", а на четвертый повернули обратно. Лишь Довмонт с псковичами пошел гулять по Эстляндии. Часть немцев и чудь отступали водным путем по Чудскому и Псковскому озерам и реке Великой. За ними с малой дружиной на пяти насадах и гонялся Довмонт, "божьею силою восемьсот немцев победил на реке Мироповне, а два их насада скрылись на островах. Боголюбивый князь Довмонт, подъехав, зажег остров и пожег их в траве, - одни побежали, и волосы их горели, а других Довмонт посек, а третьи потонули в воде помощью святой Троицы, и славного великого воина Георгия".
Летом 1272 г. войско Тевтонского ордена во главе с магистром захватило Изборск и осадило Псков. Ливонская рифмованная хроника сообщает, что в походе участвовало 180 братьев-рыцарей, 18 тысяч ополченцев и 9 тысяч корабельщиков.
Как гласит "Сказание о Довмонте": "Услышав о том, что ополчилось на него множество сильных врагов без ума и без бога, Довмонт вошел в церковь святой Троицы и, положив меч свой перед алтарем господним, пал на колени, молясь со слезами, говоря так: "Господи боже сил, мы, люди твои и овцы пажити своей, имя твое призываем, смилуйся над кроткими, и смиренных возвысь, и надменные мысли гордых смири, да не опустеет пажить овец твоих". И взял игумен Сидор и все священники меч и, препоясав Довмонта мечом и благословив его, отпустили. Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, божьею силою победил и побил полки врагов, самого же магистра ранил в лицо. Те же, положив трупы убитых во многие учаны, повезли их в землю свою, а оставшиеся в живых обратились в бегство".
В июне 1272 г. между Псковом и Орденом был заключен мирный договор, но Довмонту, по свидетельству летописи, вскоре пришлось отражать новые набеги крестоносцев: "И паки поганая латина начала силу деяти на псковичах нападением". В Житии святого Довмонта говорится: "Вскоре же вновь язычники-латине стали нападать на села, насилием, принуждением и всякими злыми делами пытаясь, словно звери дикие, разогнать и ввергнуть в горе овец Божиих, искупленных драгоценной Его Кровью. Они же, потерпев такое от язычников, к городу Пскову приходят и о нападении злых змей с плачем возвещают. Христолюбивый же князь Тимофей, это услышав, не потерпел обиды от язычников, но стремительно собрался против них, взял войско свое и вышел на язычников с яростию величайшей".
Довмонт стал единственным литовским князем, вошедшим в пантеон православных святых, но факт его приглашения на княжение псковичами был не экстраординарным, а типичным явлением в Северной и Северо-Восточной Руси.
Так, в начале 20-х годов XIV века в Пскове княжил литовец Давид. Особо хорошего или плохого он городу не сделал, и Псковская летопись упоминает о его княжении вскользь, без комментариев.
А сколько литовских князей служили Господину Великому Новгороду? В историю московский князь Иван Калита вошел как "собиратель земель русских". Ну а все окрестные регионы знали его как рэкетира, бравшего не по чину. Так, в начале 30-х годов XIV века потребовал он у Господина Великого Новгорода непомерную сумму. Ну, как тут обойтись без литовского князя?
Запись за 1333 год из Новгородской летописи: "Сем же лете въложи Бог в сердце князю Литовьскому Наримонту, нареченому в крещении Глебу, сыну великого князя Литовьскаго Гедимина, и присла в Новьгород, хотя поклонитися святеи Софеи; и послаша новгородци по него Григорью и Олександра, и позваша его к собе; и прииха в Новъгород, хотя поклонитися, месяца октября; и прияша его с честью, и целова крест к Великому Новуграду за один человек; и даша ему Ладогу, и Ореховый, и Корельскыи, и Корельскую землю, и половину Копорья в отцину и в дедину, и его детем".
И вот уже в следующем году Калита утихомирился и заключил мир с Господином Великим Новгородом. Любопытно, что позже Наримант женился на дочери Ивана Калиты.
Сын Нариманта, православный князь Патрикий Наримантович дважды, в 1383 г. и 1386 г., становился новгородским князем. В 1383 г. он защищал Господин Великий Новгород от Дмитрия Донского. А в 1386 г. он командовал новгородским войском, вышедшим против нового рэкетира - великого князя московского Василия I.
В 1387 г. Патрикий умер, и новгородцы пригласили к себе нового князя - сына великого князя литовского Ольгерда и тверской княжны Ульяны Александровны - Лугвеня, православное имя которого было Симеон.
В 1390 г. "ходиша новгородцы со князем Семеном Олгердовичем на Псков ратью". В 1392 г. "приходиша Немцы разбоем в Новгородцкиа власти, и внидоша в Несу и взяша власти и села по обе стороны реки за три версты от городка Орешка. И князь Семен, сорався з городчяны, погна вслед их, иных изби, а иных приведе во град, а инии утекоша. И поиде князь Семен в Литву, а град остави".
Почему уехал Семен-Лугвень - не ясно. Но позже Республика взяла на службу сразу двух князей: русского Константина Ивановича Белозерского и литовского Романа Федоровича, внука Ольгерда.
В 1432 г. новгородцы пригласили княжить сына Лугвеня Юрия Симеоновича (Лугвеньевеча).
Позже служилыми князьями в Господине Великом Новгороде были Александр Васильевич Чарторыйский (1447–1455) и Михаил Олелькович Киевский (1471).
Разумеется, все эти князья прибывали в Господин Великий Новгород не одни, а с дружинами. И если Довмонтова дружина состояла из этнических литовцев, то дружины последующих православных литовских князей были чисто русскими. При этом процент малороссов по сравнению с выходцами из Белой Руси постепенно увеличивался, и войско Михаила Олельковича состояло в основном из малороссов.
Вообще говоря, Великое княжество Литовское было фактически русским государством. Свыше 90 % его жителей составляли православные русские люди. Князья и бояре все были православными и имели наряду с литовскими и православные имена. Другой вопрос, что многие из них были двоеверцами, то есть православными и язычниками одновременно, в зависимости от ситуации. Ну а иной раз и троеверцами. Так, великий князь литовский Ягайло, крещенный в православную веру под именем Яков, 18 февраля 1386 г. в третий раз сменил веру и стал католиком Владиславом. Вместе с Ягайло (Владиславом) отреклись от православия и приняли католицизм его братья: Скиргайло (Иоанн) стал Казимиром, Коригайло (Константин) тоже стал Казимиром, Свидригайло (Лев) стал Болеславом, Минигайло (Василий) - Александром. Католическую веру принял и Витовт (Александр), двоюродный брат Ягайло. Кстати, Витовт крестился пять (!) раз, то по православному обряду, то по католическому. Ну а в перерывах князь возвращался к отеческим богам.
Все литовские князья отлично говорили по-русски, тем более что около половины их были женаты на дочерях князей Рюриковичей.
Этнические литовцы до XVII века не имели собственной письменности, и вся деловая переписка внутри страны велась на русском языке кириллицей, и лишь часть внешней переписки - на латинском языке.
По сему поводу историки XIX века шутили в Малой и Белой Руси: "Победила не Литва, а ее название".
Несколько литовских князей участвовали со своими дружинами в битве на Куликовом поле на стороне Дмитрия Донского. Естественно, что вместе с ними дрались и их дружины, в которых преобладали малороссы и практически отсутствовали этнические литовцы.
Современные украинские историки утверждают, что выходец с Волыни "Дмитрий Боброк-Волынский сыграл важнейшую роль в разгроме Мамая". И в этом, замечу, они недалеки от истины. Поэтому о Дмитрии Михайловиче стоит рассказать отдельно.
Начну с того, что точных сведений о его происхождении нет. Доподлинно известно только, что он родился на Волыни. В 1365 г. Дмитрий Михайлович в Успенском соборе Владимира-Волынского венчался с Анной, сестрой своего тезки великого князя московского. Через два года Дмитрий Михайлович переезжает в Москву. В 1371 г. он разбил войска рязанского князя Олега при Скорнищеве, чем вынудил его временно оставить престол. В 1376 г. участвовал в успешном походе на Волжскую Булгарию вместе с князем Дмитрием Константиновичем.
По данным татарского профессора Зуфара Мифтахова, Дмитрий Михайлович получил прозвище Боброк (Бобрик) именно в этом походе. После размена пленных жена освобожденного знатного татарина Гусмана подарила Дмитрию Михайловичу красивую бобровую шубу. По другой версии, прозвище связано с рекой Боброк, протекающей недалеко от Галича.
В 1379 г. воевода Боброк вместе с князьями Владимиром Андреевичем и Андреем Ольгердовичем воевал с Великим княжеством Литовским. Были взяты города Трубчевск и Стародуб.
Замечу, что кроме Боброк-Волынского в Куликовской битве участвовали два сына великого князя литовского Ольгерда - князь трубчевский Андрей и князь северский Дмитрий, причем не одни, а привели с собой "кованую рать".
В "Задонщине" о деяниях братьев говорится:
"Те ведь - сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки груб их пеленали, под шлемами лелеяли, с конца копья они вскормлены, с острого меча вспоены в Литовской земле.
Молвит Андрей Ольгердович своему брату: "Брат Дмитрий, два брата мы с тобой, сыновья Ольгердовы, а внуки мы Гедиминовы, а правнуки мы Сколомендовы. Соберем, брат, любимых панов удалой Литвы, храбрых удальцов, и сами сядем на своих борзых коней и поглядим на быстрый Дон, напьемся из него шлемом воды, испытаем мечи свои литовские о шлемы татарские, а сулицы немецкие о кольчуги басурманские!"