Во время обсуждения деталей вторжения в Югославию Гитлер довольно неожиданно принял решение исключительной важности. "Начало операции "Барбаросса" будет отложено на четыре недели". Читатель помнит, что первоначальной датой было 15 мая 1941 года. Теперь вторжение в Россию откладывалось на середину июня. Пройдет время, и военные помощники Гитлера, такие как фельдмаршал фон Браухич и генерал Гальдер, будут с горечью вспоминать этот мартовский день и роковое решение фюрера. Пока же они неукоснительно следовали его указаниям, и никто не пытался ни слова вымолвить против. Скорее всего, никто из присутствовавших в тот вечер в рейхсканцелярии не осознавал значимости новой поправки Гитлера к "Барбароссе". Об этих четырех неделях они будут сожалеть в октябре.
Пока же Югославия овладела всеми умами. Рожденный в этот день документ - типичный продукт штабного планирования вермахта того времени, времени веры в свое всесилие: "Югославия, вопреки всем уверениям в лояльности, должна в настоящее время рассматриваться как противник. Ее следует сокрушить настолько быстро, насколько это возможно. Моим намерением является вторгнуться вооруженными силами в Югославию и уничтожить югославскую армию".
Генерал Йодль работал всю ночь под сводами построенной Шпеером рейхсканцелярии. "В четыре часа утра 28 марта я вручил памятную записку генералу фон Ринтелену, офицеру, осуществлявшему связь с верховным командованием Италии. Цель была наладить оперативную связь с итальянским командованием". Со своей стороны, Гитлер в ночь на 27 марта послал депешу Муссолини. Письмо было передано той же ночью. В нем Гитлер просил отставить операции в Албании и сосредоточиться на перекрытии основных горных проходов между Албанией и Югославией, бросить войска на югославскую границу и сделать это в обстановке абсолютной секретности и с максимальной скоростью.
На рассвете 6 апреля, после выполнения люфтваффе своей обычной миссии устрашения и разрушения коммуникаций, германские войска пересекли границу с Югославией со стороны самой Германии, а также Венгрии и Болгарии. Три дня немцы бомбили Белград, доведя цифру погибших в абсолютно беззащитном городе до 17 тысяч. Тринадцатого апреля немецкие и венгерские войска вошли в разрушенную столицу, еще через четыре дня остатки югославской армии (28 дивизий) сдались в Сараеве. Король и премьер-министр бежали в Грецию, авиация перебазировалась в СССР.
В это же время трагедию переживала и Греция. Пятнадцать дивизий фельдмаршала Листа вторглись в Элладу с севера. Предоставленные англичанами четыре дивизии из Ливии не сумели отразить страшный удар. Греческие войска сдались немцам и итальянцам 23 апреля. Немецкие танки вошли в Афины, на Крите был выброшен парашютный десант. Не дожидаясь окончания боев, Гитлер уже 12 апреля поделил Югославию между Германией, Италией, Венгрией и Болгарией. К Германии отошли территории, принадлежавшие прежней Австро-Венгерской империи. Немецкие войска оккупировали всю Сербию, а также месторождения меди и угля. Хорватия стала страной-сателлитом.
Гитлер, словно беря опеку над незадачливым итальянским партнером, послал в Ливию легкую моторизованную дивизию, заставив итальянцев принять в качестве верховного командующего ее командира генерала Роммеля. Собрав две итальянские дивизии и пользуясь ослаблением англичан (высадившихся в Греции и сейчас возвращавшихся оттуда), Роммель в конце марта начал наступление: в течение двенадцати дней восстановил контроль "оси" над Киренаикой. Он почти дошел до египетской границы, заново поставив господство англичан в регионе под угрозу из-за присутствия немцев и в Греции, и на Крите.
Ликующий Гитлер в своей речи в рейхстаге 4 мая саркастически отозвался о Черчилле: "Он наиболее кровожадный стратег-любитель в истории… Он сумел потерять одним махом два театра военных действий. В любой другой стране его судил бы военный трибунал… Его неестественное состояние ума может быть объявлено либо симптомами паралича, либо алкоголизма". Гитлер ждал развала Британской империи. Его воодушевляли сообщения с Ближнего Востока. Премьер-министр Ирака Рашид Али выступил против британской базы Хаббания (в пригороде Багдада) и попросил германской помощи. Здесь открывались новые перспективы. Адмирал Редер, который никогда не был восторженным сторонником "Барбароссы", попытался склонить Гитлера к повороту на Средиземноморье и Восток, он стремился оживить средиземноморскую альтернативу "Барбароссе". Успешное продвижение Роммеля в Египте, говорит он фюреру в эти дни, "нанесет Британской империи более чувствительный удар, чем захват Лондона". Гитлер не избежал искушения поддержать восставших против англичан в Ираке и приказал послать туда военную миссию, а также несколько самолетов.
Директива от 25 мая 1941 года гласила: "Арабское освободительное движение является нашим естественным союзником на Ближнем Востоке в борьбе против Англии… Поэтому я решил способствовать происходящим на Ближнем Востоке процессам посредством помощи Ираку. Можно ли будет - и какими средствами - начать впоследствии наступление в направлении Суэцкого канала и окончательно выбить англичан с их позиций между Средиземным морем и Персидским заливом - предстоит решить лишь после завершения операции "Барбаросса".
Гитлер успокаивал своего любимца Редера: Германия еще вернется к Средиземноморью, выступив из Ливии в направлении Египта, из Болгарии в направлении Малой Азии, вторгнувшись в Персию из Закавказья. Но все это после завершения главного плана "Барбаросса".
Весной 1941 года, - пишет английский историк А. Кларк, - победоносный и понесший минимальные потери вермахт, прошедший выучку и превосходно оснащенный - прекрасно сбалансированная и скоординированная военная машина стояла в зените военного совершенства. Куда она направится? Казалось, сама гравитация увлекала ее против единственного оставшегося на евразийском массиве оппонента; притягивала как Наполеона, который тоже в разочаровании стоял на берегу Ла-Манша, а затем двинулся на восток, в темные, непокоренные степи России".
Глава седьмая
Поворот на Восток
Берлин принимает решение
Сравнительно небольшими силами немцы в кратчайшие сроки овладели Балканами и изменили ход событий в Северной Африке. В ходе шестидневной кампании потерпела крах Югославия. Месяц длилось сопротивление Греции. Без особых усилий Гитлер сумел поставить Британскую империю на грань самого острого в ее истории кризиса. Даже несгибаемый Черчилль писал 4 мая 1941 года Рузвельту, что поражение на Ближнем Востоке делает продолжение войны "крайне сложным, долгим и несущим мало надежд предприятием".
Немецкие победы на Балканах произвели на Сталина глубокое впечатление. После входа германских войск на территорию Болгарии Молотов выступил с нотой протеста, указывая на вторжение Германии в советскую зону безопасности. Немцы промолчали. Новый - антинемецкий - кабинет в Югославии обратился за помощью к Кремлю и там подписали двусторонний договор. Однако оккупация Югославии не привела к протесту Сталина. На этот раз он стал демонстрировать определенную лояльность Берлину за счет безукоризненно четких экономических поставок.
В апреле 1941 года он добился огромного дипломатического успеха - договора с Японией о ненападении. Вначале переговоры шли сложно, но 12 апреля Сталин пригласил Мацуоку - министра иностранных дел к себе. "Вы душите меня, - сказал Сталин, - выразительно обхватив свое горло". На вопрос японца о соответствии их договора с Трехсторонним соглашением Берлина-Рима-Токио Сталин сказал, что он "убежденный сторонник оси".
Cобытия весны 1941 года породили в германском руководстве своего рода эйфорию, ощущение всемогущества. В Берлине решительно потеряли осмотрительность. Никто не говорил о потраченных на балканскую кампанию неделях, об отнятом от первоначального проекта "Барбароссы" месяце хорошей погоды. Напротив. Успех балканского блицпохода привел к тому, что в планах "Барбароссы" были сделаны изменения в сторону сокращения сроков предполагаемых военных действий.
В германском посольстве в Москве царило настроение гибельности выступления против Советского Союза. Результатом коллективной работы был меморандум, в котором излагались причины того, что СССР не мог и не хотел напасть на Германию. Шуленбург отвез его в Берлин Гитлеру. На аудиенции меморандум, заранее переданный, лежал на столе у Гитлера. Но речи фюрера не соответствовали изложенным в нем идеям. Когда через полчаса пустой траты времени Шуленбург взялся за ручку двери, Гитлер посчитал нужным сказать ему: "О, и еще об одном. Я не намерен начинать войну против России". Отныне, зная своего фюрера, граф Щуленбург был уверен в том, что Гитлер замыслил войну. О чем и сказал посольским соратникам.
Начинался июнь, моторизованным дивизиям немцев предстояло возвращаться на исходные рубежи в Польше и Румынии, но Гитлер и верхушка вермахта не испытывали сомнений. В течение шести месяцев германское командование сосредоточило на границах СССР армию в 3,2 млн. солдат.
Впрочем, опьянение быстрыми победами лишало германскую армию не только природной рассудительности. За день до выступления против России приказ Гитлера отдал приоритет производству самолетов, танков и подводных лодок перед производством оружия и боеприпасов для полевой армии. Более того, двумя месяцами позже - 16 августа 1941 г. - "ввиду приближающейся победы над Россией" Гитлером было приказано сократить вооруженные силы, не увеличивать впредь производственные мощности, поставки сырья и рабочей силы для военной промышленности. Не было предпринято никаких мер предосторожности на случай неожиданного поворота фортуны. А ведь речь шла о столкновении двух величайших сил в истории.
А в Москве были очень далеки от эйфории. В конце декабря 1940 года Главный военный совет пытался осмыслить уроки германского блицкрига в Европе. Доклад комиссии, предоставленный в ЦК, говорит о всеобщем разброде: "Нет единого мнения по поводу использования авиации и парашютных войск… Танковые и механизированные части отстают в своем развитии от современных требований. Степень механизации войск низка, а качество танков, состоящих на вооружении Красной Армии, - неудовлетворительно".
В ходе штабной игры Жуков, командовавший "западными" войсками, уничтожил войска "красных" и глубоко вонзился в территорию России. Игра Жукова предполагала, что немцы ворвутся в Россию тремя из своих четырех танковых армий. И главным будет направление на Смоленск и Москву. 13 января 1941 года Сталин спросил, кто же победил в ходе штабной игры? Сталин спросил Жукова, почему немцы пойдут таким путем и услышал в ответ, что их тактика диктуется соображениями наличия дорог и их общей стратегией. Вождь отчитал поклонника кавалерии маршала Кулика: "Он против механизации, против моторов, которые правительство дает армии. Это то же самое, как если бы он был против трактора или комбайна, защищая деревянную соху". Вскоре Жуков был назначен начальником Генерального штаба. За первые шесть месяцев 1941 года было выпущено более тысячи танков Т-34. Увы, немногие имели более чем часовую практику вождения этих танков, а сами они были рассредоточены по мелким подразделениям.
А план обороны, окончательно принятый Сталиным в апреле-мае 1941 года соответствовал убеждениям Сталина, что главным направлением удара Гитлера станет юго-западное, обещавшее немцам Украину. И накануне великих событий Юго-Западный округ получил дополнительные 25 дивизий.
Война на уничтожение
Нацизм гипертрофировал худшие черты германской армии, делая жестокость не только неизбежным спутником войны, но и сознательно планируемым фактором.
Готовясь к походу на Восток, нацизм и вермахт выработали правила новой войны. Гитлер считал сознательную аморальность армии залогом ее бескомпромиссных и успешных действий. Он как бы вовлекал миллионы немцев в действия, которые являлись преступлением даже на этапе обсуждения и планирования. Народы России ждал новый вид войны, основой которой был расчет на тотальный террор.
В начале марта 1941 года Гитлер призвал к себе командующих всеми тремя родами войск и ведущих военачальников для того, чтобы объяснить им новые правила ведения войны. Нацизм делал ее массовым убийством, отметая все прочее как препятствующие успеху обстоятельства. Фюрер обратился к тем, кому через три месяца было поручено завоевать Россию: "Война против России будет такой, что ее не следует вести с элементами рыцарственности. Это будет битва идеологий и расовых различий, и она должна проводиться с беспрецедентной безжалостной и неослабеваемой жестокостью. Все офицеры должны избавиться от устаревших идеологий… Я абсолютно настаиваю на том, чтобы мои приказы выполнялись беспрекословно. Комиссары являются носителями идеологии, прямо противоположной национал-социализму. Поэтому комиссары должны быть ликвидированы. Германские солдаты, виновные в нарушении международных законов, будут прощены. Россия не участвовала в Гаагской конвенции и поэтому не имеет соответствующих прав".
13 марта 1941 г. вышла директива Кейтеля (ОКВ): "По распоряжению фюрера и ввиду новых задач политического управления в свете противоположности политических систем (России и Германии. - А.У.), рейхсфюрер СС получает особенные полномочия". Это было задание без всякого суда истреблять всех врагов, начиная с евреев, цыган, коммунистов, славян.
13 мая 1941 года, за месяц с небольшим до начала осуществления плана "Барбаросса", генерал Кейтель от имени Гитлера издал приказ, ограничивающий деятельность военных судов в отношении нарушителей воинской дисциплины. По существу это было подстрекательством солдат (и заведомым их прощением). Текст говорил недвусмысленно: "Наказуемые нарушения, совершенные гражданскими лицами населения противника, впредь, до особого распоряжения, не подпадают больше под юрисдикцию военных трибуналов. Лица, заподозренные в преступных действиях, будут на месте представлены офицерам. Данный офицер будет принимать решение, должны ли они быть расстреляны. В отношении же нарушений, совершенных против гражданских лиц населения противника солдатами вермахта, уголовное преследование не является обязательным, даже если это деяние является военным преступлением или нарушением".
Военный трибунал отныне ожидал германских солдат только в том случае, если их действия не вызваны необходимостью "поддержания дисциплины и безопасности вооруженных сил". Эта, содержавшаяся в строжайшем секрете, директива указывала, что "только те приговоры судов получат подтверждение, которые будут совпадать с политическими намерениями верховного командования".
Впоследствии немецкие генералы будут говорить о своем неприятии изуверского приказа Гитлера, но в чем выразился их протест во время обсуждения "приказа о комиссарах", требовавшего уничтожать политических руководителей как носителей враждебной идеологии? Согласно устным показаниям Гальдера, несколько генералов обратились к главнокомандующему сухопутными войсками фон Браухичу, и тот пообещал представить протест Гитлеру. В Нюрнберге Браухич показал, что не сделал этого, так как "ничто на свете не смогло бы изменить его (Гитлера. - А. У.) позиции". Браухич ссылался на изданное им письменное распоряжение о том, что "дисциплина в армии должна строго соблюдаться согласно установкам и правилам, которые применялись в прошлом". Заметен ли был этот протест в армии? Увы, генералы не только не отвергли тактику тотального террора, но полностью согласились с ней. Уве фон Хассель записал в своем дневнике 16 июня 1941 года: "Браухич и Гальдер уже согласились с тактикой Гитлера в России. Таким образом, армия должна принять на себя основную долю убийств и поджогов, которые до сих пор поручались СС". Надежды антигитлеровских офицеров (которые составят костяк заговора 20 июля 1944 года) на то, что германские генералы возмутятся приказами Гитлера, не оправдались. Вермахт полностью связал свою судьбу с нацистской машиной.
(Кейтель 27 июля 1941 года приказал уничтожить все копии директивы от 13 мая, "хотя исполнение данной директивы не затрагивается фактом уничтожения копий директивы". Сам приказ от 27 июля тоже следовало уничтожить. Вступая в войну на уничтожение, германские генералы прятали концы).
Войскам СС были даны "особые задачи" по подготовке политической администрации в завоеванной России. Эти "задачи" проистекали из "борьбы, которая должна вестись между двумя противоположными политическими системами". Войскам СС была предназначена миссия действовать "независимо" от армии "в пределах собственной ответственности". В директиве говорилось, что до окончания миссии войск Гиммлера оккупированные территории будут закрыты для внешнего мира. Более того, даже высшим чинам рейха ("партии и правительству") запрещалось проникать в этот период на оккупированные территории. Гитлер поручил СС "эксплуатацию страны и обеспечение экономического использования ее германской индустрией".
После завоевания Россию следовало "разделить на отдельные государства, каждое с собственным правительством". Немцы обозначили следующие области раздельного управления:
"а) Великороссия с Москвой в качестве центра;
б) Белоруссия с главным городом Минском или Смоленском;
в) Эстония, Латвия, Литва;
г) Украина и Крым; центр - Киев;
д) Донская область со столицей Ростовом;
е) Кавказская область;
ж) Русская Средняя Азия, или Русский Туркестан".
Планировалось "полное уничтожение государственного управления без последующей организации нового разветвленного государственного аппарата… Глубокая и повсеместная реквизиция предметов экономики… В стране должно оставаться только то, без чего обойтись невозможно".
В промежуточный период ее территорией должен был управлять прибалтийский немец А. Розенберг - он был назначен 20 апреля 1941 года ответственным за "централизованный контроль при решении вопросов, связанных с восточно-европейским регионом". Цинизм германского стратегического планирования неимитируем. Без всяких обиняков предполагалось, что Украина даст недостающие рейху семь миллионов тонн зерна в год, а Баку станет главной кладовой нефти.
В начале мая Розенберг представил первый проект управления будущей завоеванной гигантской страной. Европейская часть России делилась на так называемые рейхскомиссариаты. Украина становилась "независимым государством в союзе с Германией". Закавказский регион управлялся германским "уполномоченным". Прибалтика и Белоруссия образовывали германский протекторат, предназначенный войти непосредственно в Великий Германский Рейх. Здесь предстояла крупномасштабная и долговременная работа по улучшению "исторических и расовых обстоятельств" - германизация всего региона. Намечалось "уничтожение нежелательных элементов", особенно интенсивное, указывал Розенберг, в Латвии и Эстонии. Выдворенное отсюда население предполагалось заменить немцами, прежде всего ветеранами текущей войны. "Балтийское море должно стать внутренним германским морем".