По приказу главнокомандующего в Галаце начали погрузку на суда орудий береговой и осадной артиллерии, оставшейся после захвата крепостей на Дунае. К 16 апреля 1878 г. на пароход "Одесса" и шхуны "Ингул" и "Салгир" было погружено восемь 8,5-дм пушек, одна 8-дм свинтная пушка, одна 9-дм свинтная мортира, десять 6-дм пушек дальнего боя (в 190 пудов) и двадцать 9-фн пушек. Суда готовы были двинуться к Босфору, но 17 апреля поступил приказ об отмене похода.
Дело в том, что угроза занять Константинополь частично подействовала на англичан, и они решили вывести свои броненосцы из Мраморного моря. 19 (31) марта 1878 г. эскадра Хорнби прошла Дарданеллы и вышла в Средиземное море.
Однако уход Хорнби означал не конец кризиса, а лишь переход его в другую фазу. Русская армия по-прежнему стояла под Константинополем, а обе великих империи лихорадочно готовились к войне. Британский парламент проголосовал за выделение 6 млн фунтов стерлингов на закупку вооружения. В Англии был произведен набор резервистов. А на Мальту стали прибывать транспорты с индийскими войсками. Риторический вопрос, стали бы индусы воевать с русской армией, особенно если бы Россия объявила о походе войск Туркестанского военного округа на Индию с целью ее освобождения от английских оккупантов.
Британское Адмиралтейство в срочном порядке "добровольно-принудительно" купило у Турции и Бразилии 4 броненосца, строившихся в Англии. Они получили названия "Орион", "Белляйл", "Суперб" и "Нептун".
Британии пришлось выплатить правительствам Турции и Бразилии свыше полутора миллионов фунтов стерлингов. Все корабли были разнотипными и, по оценке британских адмиралов, неудачными. Естественно, что все они имели дульнозарядную артиллерию. Причем только "Белляйл" вступил в строй к "шапочному разбору" – 19 июля 1878 г., а остальные – еще позже: "Суперб" – 15 ноября 1880 г., "Нептун" – 3 сентября 1881 г., а "Орион" – 3 июля 1882 г., то есть через 2 года после окончания кризиса.
Естественно, что эти корабли не попали в состав "особой эскадры", которая с мая 1878 г. лихорадочно собиралась в водах метрополии. Ее командующим был назначен адмирал Кей, который 7 июня 1878 г. (по новому стилю) поднял свой флаг на броненосце "Геркулес". "Особая эскадра" должна была войти в Балтийское море и атаковать Кронштадт.
18 июня (н. с.) "особая эскадра" выстроилась на рейде Портленда. В ее состав входили 6 казематных броненосцев ("Геркулес", "Резистенс", "Вэлиант", "Лорд Уорден", "Гектор" и "Пенелопа") и башенный броненосец "Тандерер", 6 броненосцев береговой обороны типа "Принц Альберт", один парусный фрегат, 4 канонерские лодки и одно посыльное судно.
Таким образом, хваленая "особая эскадра" представляла собой скопище самых разнотипных судов, неспособных взаимодействовать в составе соединения.
Зато британская пресса не скупилась на похвалы своей непобедимой армаде. Кульминацией пропагандистской кампании стал высочайший смотр "особой эскадры" 13 августа 1878 г. Адмирал Фишер, заместитель адмирала Кея, знал, что королева Виктория не любит громкой пушечной пальбы, и сделал так, чтобы, когда эскадра давала "королевский салют", яхта королевы находилась на приличном расстоянии, чтобы "не слишком беспокоить ее величество". Эти меры предосторожности оказались кстати, и адмирал Кей получил благодарность от ее величества за "хорошее состояние кораблей эскадры".
А что ждало "армаду" на Балтике? На борту броненосных судов Балтийского флота состояло 123 пушки калибра от 8 до 12 дюймов. Главным же препятствием англичанам стала Кронштадтская крепость. Броненосцы могли пройти мимо Кронштадта к Петербургу только южным узким (в несколько сотен метров) фарватером под кинжальным огнем кронштадтских фортов "Константин", "Александр I", "Павел I", "Кроншлот" и др. Северным же фарватером могли пройти лишь мелкосидяшие суда. Однако в северной части залива от острова Котлин до финского берега тянулась цепь номерных фортов.
С начала 1877 г. строительство новых и модернизация старых фортов в Кронштадте резко ускорилась. В 1877 г. на эти цели ушло 261,6 тысячи рублей, из них 120 тысяч – из экстраординарных ассигнований, предназначенных для приведения крепости в оперативную боевую готовность. В 1878 г. экстренные работы продолжались, всего было затрачено 255 тысяч рублей, в том числе из экстраординарного кредита около 137 тысяч рублей.
К 20 августа 1876 г. на вооружении кронштадтских фортов было орудий обр. 1867 г.: 14-дм пушек – 1; 11-дм пушек – 51; 9-дм пушек – 79; 8,5-дм пушек – 8; 8-дм пушек – 98; 6,03-дм пушек – 8; 24-фн (6-дм) – 30. Гладкоствольных орудий имелось: 10,75-дм пушек – 5; 3-пудовых (273-мм) пушек – 176. Кроме того, имелось 79 6-дм мортир обр. 1867 г., которые с дистанции в 4 версты представляли серьезную опасность для британских броненосцев, часть из которых имела тонкую палубную броню, а большинство не имело и того. Дульнозарядных нарезных орудий ни флот, ни крепости в России вообще не имели, если не считать небольшого числа малокалиберных (9-фн и 4-фн) пушек.
Через год с небольшим число орудий в кронштадтских фортах составляло: обр. 1867 г.: 14-дм пушек – 1; 11-дм пушек – 51; 9-дм пушек – 98; 8-дм пушек – 87; 24-фунтовых пушек – 33; гладких: 10,75-дм пушек – 5; 3-пудовых пушек – 171; 6-дм мортир обр.1867 г. – 69. 8,5-дм и 6,03-дм пушки и часть 8-дм пушек и 6-дм мортир были отправлены в действующую армию.
Главным же была установка в 1877 г. в Кронштадте принципиально новых орудий обр. 1877 г. В 1877 г. в Германии было закуплено и доставлено в Россию по железной дороге через Вержболово одна 14-дм и пятнадцать 11-дм пушек новой системы Круппа. В Кронштадт они прибыли в апреле – июле 1877 г. Их первоначально называли дальнобойными, а с 1878 г. – системами обр. 1877 г. Снаряды этих пушек имели по два медных пояска, а устройство канала ствола почти не отличалось от устройства канала нарезных орудий конца ХХ века.
Орудия обр. 1877 г. имели большую начальную скорость, дальность и меткость стрельбы, чем орудия обр. 1867 г. Так, 14-дм пушка обр. 1877 г. стреляла бронебойным снарядом весом 519 кг с начальной скоростью 396 м/с на дальность 7470 м при угле возвышения 18° (предельный угол для ее лафета). А 11-дм пушка обр. 1877 г. стреляла 250-кг бронебойным снарядом на 9 верст при начальной скорости 457 м/с и угле возвышения 21°. Забегая вперед, скажу, что при увеличении заряда пушки и увеличении угла возвышения лафета до 35° 11-дм пушка обр. 1877 г. стреляла 221-кг снарядом на дальность 12 377 м при начальной скорости снаряда 515 м/с .
Крайне важной была и установка в 1877 г. на кронштадтских фортах 33-х 9-дм мортир обр. 1867 г. Эти мортиры стреляли 126-кг снарядами на дальность 6470 м.
В начале 1878 г. в Кронштадт прибыло двенадцать 11-дм пушек обр. 1877 г., изготовленных на Обуховском заводе по чертежам Круппа, две 9-дм мортиры обр. 1867 г. Пермского завода, двенадцать 6-дм стальных пушек обр. 1867 г. Пермского завода и десять 6-дм мортир обр. 1867 г., отлитых в Петербургском Арсенале.
Пушки кронштадтских фортов были установлены за толстым каменным бруствером, а частично – в закрытых каменных казематах. Причем три казематные батареи (около двадцати 11-дм пушек обр. 1867 г.) помимо толстых каменных стен были снаружи прикрыты броней толщиной от 190 до 225 мм.
Две 11-дм пушки обр. 1867 г. были установлены на форту "Константин" на скрывающейся установке, спроектированной генерал-майором Г.Е. Паукером. После выстрела установка в течение полутора секунд уходила вниз каземата на 2,5 метра, где происходило заряжание, затем установка поднималась и делала выстрел.
Двенадцать 11-дм пушек обр. 1867 г. были установлены в шести бронированных башнях на батарее № 3 "Граф Милютин". Башни были рассчитаны так, чтобы они могли выдержать прямое попадание 14-дм бронебойных снарядов, выпущенных почти в упор (с 300–500 м). Снаружи башни имели броневой пояс толщиной 305 мм, затем следовала 510-мм подкладка из тикового дерева, а затем – два слоя брони толщиной 76 мм и 51 мм. Вращение башен производилось паром, для чего на каждую башню имелась паровая машина мощностью 10 л. с., а на три башни – паровой котел. С помощью парового двигателя производился и подъем снарядов из погребов к орудиям (на высоту свыше 6 м). Постройка башенной батареи обошлась казне более чем в три миллиона рублей.
В случае появления британского флота на Балтике Финский залив в районе Кронштадта должен был быть перегорожен в несколько рядов минными и ряжевыми заграждениями. При этом большинство мин должно было быть крепостными и управляться с берега.
Русские морские мины делились на два типа – гальваноударные и гальванические. Оба типа мин срабатывали одинаково: корабль своим корпусом сминал свинцовые колпачки (их моряки называли "рогами"), сминание колпачков замыкало электрическую цепь, ток проходил через запал и производил взрыв. Разница была в том, что в гальваноударных минах электрическая батарея находилась в самой мине, а в гальванических – на берегу. Гальванические мины соединялись с берегом кабелем, что вызывало дополнительные трудности при их постановке. Зато оператор на берегу простым поворотом рубильника мог перевести минное заграждение из боевого положения в пассивное, когда свои корабли могли ходить по минному полю без риска подорваться на мине.
Гальваноударные мины использовались Морским ведомством, а гальванические – Военным ведомством, а конкретно состояли на вооружении береговых крепостей.
Для постановки мин как флот, так и Кронштадтская крепость располагали несколькими паровыми и гребными судами.
Большое внимание уделялось различным подводным преградам. Так, согласно докладу комиссии Главного инженерного управления: "Подводная преграда, расположенная по линии морских батарей Северного фарватера Кронштадта для воспрепятствия прорыва судов неприятельского флота между укреплениями, состоит частию из отдельных ряжевых ящиков, наполненных камнями, и частию из сплошного каменного мола, образованного наброскою из булыжного камня".
В южной части залива ряжевые заграждения в два ряда тянулись от южного берега до форта "Павел I".
Таким образом, не только "особая эскадра", но и пять таких эскадр не смогли бы взломать русскую оборону в районе Кронштадта. Если бы адмирал Кей пожаловал на Балтику, перед ним бы оказалась альтернатива – или постоять пару-тройку месяцев у входа в Финский залив, захватить десяток малых каботажных судов, пограбить дюжину чухонских деревень, изнасиловать десятка два чухонок, то есть в точности повторить стояние британской эскадры на Балтике в 1854–1855 гг., или атаковать в лоб Кронштадт. Последний вариант привел бы к уничтожению не менее половины британских броненосцев.
Надо ли говорить, что лорды Адмиралтейства не были дураками, и всерьез нападать на Кронштадт никто не думал. "Особая эскадра" была одним из великих британских блефов, на который, увы, купились Александр II и его "железный канцлер". Был, естественно, и финансовый аспект сбора великой армады. Не надо забывать, что воруют не только в России. В 1877–1878 гг. десятки миллионов фунтов стерлингов уплыли в бездонные карманы подрядчиков и лордов Адмиралтейства.
Между тем Россия готовилась не только к пассивной обороне, но и к нападению на британские коммуникации. Русские крейсера, корветы и клипера были отправлены в Атлантику и Тихий океан.
Еще до начала войны с Турцией Морское ведомство провело несколько зондажей на предмет возможности закупки в Североамериканских Штатах быстроходных пароходов, которые могли бы начать операции на коммуникациях Англии. В частности, был запрошен русский посланник в Вашингтоне: "Не осталось ли в архивах русского посольства… следов от плана, который был разработан на эскадре в 1863 г.? Если да, то пусть в посольстве составят докладную записку из имеющихся документов".
Телеграмма эта поставила посланника в сложное положение, но вскоре он вспомнил, что один из флаг-офицеров С.С. Лесовского лейтенант Л.П. Семечкин, к настоящему времени уже капитан-лейтенант и адъютант великого князя генерал-адмирала Константина Николаевича, находится на Всемирной выставке в Филадельфии. И посланник обратился к нему. "Просьба пришлась как раз по адресу. Семечкин мог ясно припомнить всю переписку 1863 г., которая велась через него. Поработав над имеющимися документами, пополнив недостающие сведения своими воспоминаниями, он составил подробную докладную записку. Ее вывод звучал так: "Не нарушая своего нейтралитета, Америка может дополнить наш флот продажей России нескольких крейсеров и снаряжением их у себя"".
Но вот в январе 1878 г. русские войска подходят к Константинополю, и Лондон вводит броненосную эскадру в Мраморное море. В результате с января по август 1878 г. Англия и Россия были на грани большой войны.
В марте 1878 г. русское правительство решило приобрести в Америке 12 пароходов с тем, чтобы вооружить их и переоборудовать в крейсера, однако из-за финансовых затруднений было решено ограничиться четырьмя судами. Естественно, что вся операция проводилась в строжайшей тайне. 1 апреля 1878 г. из Ораниенбаума вышел зафрахтованный Россией германский пароход "Цимбрия", на борту которого находилось 66 русских морских офицеров и 606 нижних чинов под командованием капитан-лейтенанта К.К. Гриппенберга. Замечу, что все господа офицеры получили огромные для того времени подъемные: мичман – 400 рублей, капитан-лейтенант – 800 рублей. Поэтому недостатка в добровольцах не было. Только в море Гриппенберг вскрыл пакет и прочитал приказ: "…обогнуть Северную Англию и… идти в небольшой порт Северо-Американских Штатов, South-West-Harbour". Этот порт, расположенный в штате Мэн почти на границе с Канадой, как нельзя лучше подходил для пребывания русских экипажей – подальше от любопытных глаз и ушей. Впрочем, была и еще одна причина, чисто русская: в штате Мэн действовал "сухой закон" и были запрещены все крепкие напитки.
Замечу, что "Цимбрия" шла в Атлантике под торговым флагом Германской империи.
16 апреля "Цимбрия" прибыла в Соут-Вест-Харбор. Прибывшие представились русскими эмигрантами, приехавшими в Америку. "Эмигранты" были в штатском, но уж больно однообразно одеты, да и выправка выдавала.
Гриппенберг немедленно отправился на телеграф и отослал несколько шифрованных цифрами телеграмм в Россию. Телеграфистам никогда не приходилось отправлять цифровые телеграммы, и это обстоятельство привлекло большее внимание прессы, чем сам факт прибытия "Цимбрии". Увы, у наших адмиралов не хватило ума составить зашифрованный текст на английском языке.
Покупку судов вел капитан-лейтенант Л.П. Семечкин, ранее прибывший в США на рейсовом пароходе. Семечкин заранее вступил в сговор с филадельфийским банкиром Вортоном Баркером. В марте 1878 г. Баркер объявил, что собирается создать судоходную компанию для обслуживания линии Аляска – Сан-Франциско и приобрести три-четыре быстроходных парохода. Благодаря огромному капиталу и связям в правительственных кругах проект этот возражений не встретил. Правительство оставило за собой лишь право освидетельствовать пароходы и признать их годными для предполагаемой цели. Так возникло, очевидно, не без ведома американского правительства, фиктивное пароходство Баркера.
"Интимный" же договор Баркера с Семечкиным гласил: "В. Баркер приобретает на свое имя столько судов, сколько ему будет заказано, производит на них такие переделки… какие ему укажут", после чего Баркер должен был вывести суда в океан под американским флагом "в такое время, какое будет вызвано соображениями русского правительства. Для затрат ему делаются необходимые авансы. Окончательный расчет производится при исполнении всех взаимных обязательств. При найме капитанов, офицеров и команды В. Баркер руководствуется указаниями Семечкина и для исключения всяких претензий со стороны властей заключает с ним нотариальный договор". Выведя пароходы за пределы территориальных вод, Баркер "в присутствии необходимых свидетелей и нотариуса передает… Семечкину все свои права на пароходы, совершив на все купчую крепость".
Первым судном, которое купила Россия уже через двое суток после прибытия Семечкина в Америку, стало "Stat of California". Л.П. Семечки писал впоследствии: "Я остановился в Филадельфии, чтобы возобновить сношение с некоторыми из прежних друзей… и осмотреть на верфи гг. Крампов оконченный в постройке, но еще не спущенный пароход "Stat of California"… Осмотрев внимательно корпус, стоявший на стапеле, и машину, собранную в мастерской, я убедился, что пароход… имеет право называться лучшим в Соединенных Штатах по тщательности и прочности постройки".
Пароход был признан годным "для крейсерских целей" и куплен за 400 тысяч долларов.
Узнав о намерении русских, англичане также начали скупать через своих агентов в Америке пароходы. "Положили глаз" они и на "Stat of California", за который Крамп запросил с них 500 тысяч долларов. Но в британском Адмиралтействе слишком долго думали и рассчитывали, и разрешение на его покупку пришло через два дня после того, как пароход приобрела Россия.
Покупка "Stat of California" сильно взволновала американскую прессу, газеты подняли шум: "Имеют ли русские право покупать суда? Даже если соблюдены все формальности, должно ли этим довольствоваться правительство?" Тогда русские представители обратились к самым крупным юристам-международникам, среди которых были известный государственный деятель, соратник Авраама Линкольна, сын и внук двух президентов Ч. Адамс, крупнейший юрист и дипломат бывший министр юстиции К. Кашинг, член Конгресса герой Гражданской войны генерал В. Бутлер и другие. Все они сочувствовали русским. "Г-н Адамс созвал репортеров главнейших газет и разъяснял, что американский закон позволяет продавать оружие, но запрещает выпускать вооруженные экспедиции. Закон… позволяет продавать корабли, но последние должны выходить из гавани без пороха и вооруженных людей… Статьи, разъясняющие дело, были напечатаны в 35 газетах".
Но американские юристы настаивали, чтобы спуск американского флага и подъем Андреевского должен производиться вне территориальных вод США, то есть на расстоянии трех морских миль от американского берега. "Всякий корабль пользуется правом экстерриториальности. Приобрести его он может только у своих берегов или в пределах вод, никому не принадлежащих".
Американские судовладельцы быстро посчитали ожидаемые барыши от продажи пароходов русским и пришли к выводу, что дело это очень выгодное. Большую роль сыграла и поддержка Промышленной лиги, объединявшей полторы тысячи заводов и более двух миллионов рабочих. "Русские дали работу многим тысячам людей, и потому Лига также приняла сторону наших".
Проблема была решена, и 8 мая 1878 г. пароход "Stat of California" сошел на воду. Впоследствии, будучи переоборудованным в крейсер, он получит название "Европа".
Затем Россия купила в Филадельфии за 275 тысяч долларов пароход "Columbus", переименованный затем в "Азию". Его также переоборудовали на заводе Крампа.