"Уже 17 марта государственный секретарь МИДа Ягов телеграфирует в Государственное казначейство: "Для поддержки революционной пропаганды в России требуются два миллиона марок". Положительный ответ приходит с обратной почтой через два дня. Это был аванс. Из двух миллионов один миллион Парвус получает сразу и переводит их на свои счета в Копенгагене. Там он основал коммерческую империю, которая занимается торговыми операциями. В том числе незаконными сделками по продаже угля, металлов, оружия в Германию, Россию, Данию и Другие страны. С них он получал огромные доходы, которые [28] оставлял в России или переводил на счета в других странах. Большую часть средств Парвус вкладывает в создание средств массовой информации по всему миру. Они должны были настроить мир и население России против царского режима".{49} По расчетам Парвуса все основные события должны произойти в России весной 1916 года. То есть к этому сроку Россия настолько ослабнет вследствие организованных разрушительных действий извне и внутри страны, что сама запросит мира.{50} Летом 1916 г. в донесениях, поступавших в отдел III-B, сообщалось, что в русской армии и среди населения царит недовольство. Время решительных действий наступило...
Свидетельствует историк разведки Э. Бояджи: "Николаи договорился с Людендорфом, что в течение шести месяцев он будет готовить план широкой политической операции на Восточном фронте. Приступая к осуществлению этого плана, он укрепил связи с русскими марксистами и социал-демократами, находившимися в эмиграции. Он стал платить им жалованье из средств Русского отдела Третьего бюро.{51} Был среди этой компании, ставших "на постой" у немецкой разведки, и некто Ульянов (Ленин) - очень пылкий и страстный пропагандист. Так вот этому необыкновенному революционеру в 1910 году немецкая разведка платила по 125 марок в месяц, получая от него информацию об охранке, работавшей на Западе. {52}
Русским отделом Третьего бюро руководил Бартенвефер. Он получил информацию, что военный потенциал России еще силен, но пораженческие настроения усиливаются... Людендорф понял, что настал подходящий момент подключить взрывную силу русских марксистов, под руководством Ленина, для развязывания гражданской войны в России.
В Лозанне Николаи вместе с офицерами Третьего бюро Нассе и Хагеном, специалистами по проблемам России встретился с группой революционеров. Финансировали операцию несколько американских банкиров, сотрудничавших с немцами. Разведки стран Антанты знали об этом плане, но считали его невыполнимым.
Однако серьезность проекта была очевидной - фонды [29] распределялись немецко-американской банковской группой, были известны имена крупных немецких промышленников, участвующих в этой акции. Крушению царской империи помогали американские банки, субсидировав на это миллионы долларов. Лондон в свою очередь надеялся, что возникшая на обломках империи республика не сможет соблюдать договоры, подписанные Николаем II в отношении территорий, что вынуждало Англию вступить в войну. На политику Англии косвенно влияло Третье бюро, закидывая дезинформацию в английскую разведку.
2 марта 1917 года "Рейхсбанк" направил представителям немецких банков в Швеции приказ под номером 7433. Вот он: "Настоящим удостоверяем, что запросы на получение денежных средств, предназначенных для пропаганды прекращения войны в России, поступят через Финляндию. Получателями сумм будут следующие лица: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Суменсон, Козловский, Коллонтай, Стивере и Меркалин, на которых, в соответствие с нашей инструкцией №2754, открыты счета в филиалах немецких частных банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Эти документы должны иметь две подписи - Дирхау и Милкенберга. Каждый запрос вышеуказанных русских представителей должен выполняться незамедлительно".
Историческое прибытие поезда с русскими революционерами из эмиграции было организовано Третьим бюро.
Поезд спокойно пересек Германию, никаких пломбированных вагонов - вагоны обыкновенные, пассажирские, в которых развернули бурную деятельность офицеры немецкой контрразведки и секретных служб германского Генштаба. В поезде ехало 110 русских эмигрантов по списку, составленному Лениным, и ровно столько же агентов Третьего бюро. Все пассажиры были снабжены официальными документами, выданными немецкими властями.
Для благополучного завершения этой широкомасштабной операции немецкий Генштаб вызвал своих самых лучших агентов. Общее число агентов превышало 400 человек, включая [30] агитаторов и пропагандистов. Они въехали в Россию через Швецию, получив из банков денежные средства, выделенные немецкой разведкой. Людендорф подсчитал, что на организацию Гражданской войны в России было потрачено около 70 миллионов марок. Но столько стоили несколько часов ведения военных действий на Западном фронте.
Американские банкиры нажили баснословный капитал: заняв 12 миллионов долларов русским революционерам в эмиграции, за четыре последующих года они получили 600 миллионов золотых рублей.
И на полях войны эта операция тоже дала желаемый результат. Весной 1918 года Людендорф направил все имеющиеся резервы на Западный фронт, совершив прорыв на англо-французском направлении". {53}
В 1918 году Людендорф вспоминал: "Мы взяли на себя большую ответственность, доставив Ленина в Россию, но это нужно было сделать, чтобы Россия пала". Чем обернулась для России эта операция известно, но не будем обвинять Людендорфа и Николаи - они боролись за выживание своей страны, своей Германии.
Николаи и германский Генеральный штаб правильно рассчитали силы в этой операции, но несмотря на это они не смогли предотвратить поражение Германии в Первой мировой войне.
Война закончилась поражением, страна стояла перед революцией...
В своих воспоминаниях Николаи пишет: "Когда наступившая затем революция окончательно выдала Германию неприятелю, я стал настаивать на своем оставлении на посту, так как считал это своим долгом, вызванным громадной опасностью неограниченного проникновения неприятельской разведки в Германию. Однако верховное командование сочло политическую нагрузку военной разведки слишком сильной, для того, чтобы я мог остаться. Военное министерство не согласилось даже с назначением моим в пограничную охрану. Я был уволен в отставку. Переведенное в Кольберг верховное командование [31] пыталось привлечь меня к сотрудничеству, хотя бы в отношении использования моего опыта. Однако с политической стороны и это не было допущено".
Но Николаи не ушел в отставку. Он относится к тем немцам, которые считали, что Германия не проиграла войну, а была предана... Он начинает новый этап своей деятельности.
На секретном совещании, где присутствовали Людендорф, Гинденбург и группа офицеров Генштаба, Николаи заявил: "Это поражение, но если мы не хотим, чтобы поражение обернулось для Германии и Генштаба настоящей катастрофой, то должны обвинить в нем не солдат, а руководство. Если необходимо, то мы принесем в жертву императора и империю!".{54}
9 ноября 1918 г. первая часть плана, разработанного Николаи, была реализована - утром рейхсканцлер принц Макс Баденский опубликовал официальное сообщение о решении Вильгельма II отречься от престола и о назначении рейхсканцлером вождя социал-демократов большинства Эберта. Теперь необходимо было принимать срочные меры по нормализации положения в стране, предотвратить сползание в бездну революции.
Сразу после отречения императора Николаи, Гинденбург и Грёнер встретились на совещании в Спа и обсудили главный вопрос - как подавить революционные выступления. {55}
Поздним вечером в кабинете новоявленного канцлера зазвонил телефонный звонок. Эберт знал, откуда звонят: аппарат соединял Берлин со ставкой Верховного главнокомандования в Спа. Эберт услыхал в трубку: "С вами говорит Грёнер. Готово ли правительство защитить Германию от анархии и восстановить порядок".{56} Это был голос генерал-квартирмейстера, т. е. начальника штаба действующей армии генерал-лейтенанта Вильгельма Грёнера. {57} История знает много парадоксов. Но телефонный разговор между Берлином и Спа, заботливо записанный адъютантом Грёнера майором Фолькманом, принадлежит к числу самых невероятных: кайзеровский генерал Грёнер приказал социал-демократу Эберту быть республиканцем! Эберт был взволнован, но совладал с собой: "Да, несомненно!". [32]
Грёнер продолжал: "Отлично! В таком случае верховное командование берет на себя ответственность за дисциплину в войсках и восстановление порядка в стране".
Эберт с готовностью согласился. В историю этот беспримерный пакт вошел под названием "пакт Грёнер - Эберт". Под знаменем этого пакта прошли первые годы существования
Веймарской республики.
* * *
О дальнейшей судьбе Вальтера Николаи существуют разные версии... Поговаривали, что он был одной из многочисленных жертв нацистского режима в Германии в 1934 году и эту дату многие зарубежные справочники определяют как дату его смерти. Есть источники, которые описывают его деятельность в 1939 г.{58} Бояджи в "Истории шпионажа" пишет: "...Поражение в войне взбесило Николаи, уверенного и умного разведчика, и стало причиной его участия в политических играх, которые впоследствии привели к власти Гитлера. До своей смерти в 1935 году бывший начальник секретного отдела III-b оставался советником фюрера во всех вопросах, касавшихся секретной войны".{59} Французские исследователи Фалиго и Коффер помещают в своей книге буквально следующее: "...согласно Герду Бухгайту, историку Абвера, Вальтер Николаи с 1945 года находится в СССР, но как заключенный в лагере, где он и умирает. Только исследование советских архивов может прояснить дело". {60}К сожалению, они были правы. Свидетельствует Теодор Гладков: "...в городе Галле был обнаружен (по доносу домохозяйки) и задержан не кто иной, как... полковник Вальтер Николаи, тот самый руководитель германской военной разведки в годы Первой мировой войны, чей портрет украшал кабинет шефа абвера адмирала Канариса... Николаи подвергли многочисленным, но корректным допросам. Однако старый волк от разведки после прихода Гитлера к власти пребывал не у дел, и ничего важного для допрашивающих его офицеров рассказать не смог. Вскоре он умер".{61}
Владимир Федько, исследователь [33]
Предисловие редактора (к русскому изданию)
Предлагаемая вниманию читателя книга Николаи, несмотря на ее довольно крупные недостатки и пробелы, на ее вольные и невольные неточности, является весьма ценным вкладом в литературу по вопросам разведки. До сих пор служба разведки во время мировой войны не освещена ни в одной стране. Правда, в некоторых странах появились отдельные журнальные статьи, появилось также несколько брошюрок по вопросам разведки, но они в большинстве случаев не носят серьезного характера. Их авторы предпочитают заниматься пинкертоновщиной, описанием отдельных пикантных эпизодов из деятельности разведки. Виноваты в этом, конечно, не одни авторы этой литературы, а, главным образом, то обстоятельство, что во-первых, тема сама по себе уж очень щекотлива, а во-вторых бывшая Антанта считает нужным тщательно скрывать все то, что делалось ею в области разведки за время мировой войны, ибо как сотрудники, так и система, и приемы этой службы могут ей еще пригодиться в дальнейшем.
Германии как будто бы всего этого опасаться больше нечего, ибо вся ее организация разведки разгромлена, отчасти раскрыта. Казалось бы, поэтому, что Николаи будет действительно и до конца откровенен и приподнимет завесу над этой таинственной особой - разведкой. Это было бы крайне интересно и поучительно, ибо до сих пор все держались, да и теперь еще держатся того мнения, что единственной страной, в которой разведка была поставлена на должную высоту и делала чудеса, является Германия.
Но Николаи далеко не откровенен, не искренен и не объективен. Быть таковым ему, по-видимому, мешает не погасшая жажда реванша. Эта мысль красною нитью проходит через всю книгу. Некоторые места этой книги, где он, увлекшись [34] пропагандой идеи реванша, удалился от темы, мы сочли нужным просто вычеркнуть, так как никакого интереса они не представляют. Николаи до неимоверных размеров раздувает и хвалит организацию и деятельность разведки Антанты, в частности царской России, и умышленно, до наивности, преуменьшает таковую у немцев.
Его книга, в отношении Германии, написана до того дипломатично и туманно, что, прочитав ее, вы так и не получите ясной картины организации, приемов и деятельности немецкой разведки. Лишь в некоторых местах, при внимательном чтении можно уловить незаметные на первый взгляд противоречия. Так, например, Николаи все время твердит, что немецкая разведка была в ужасном загоне, никто до войны не обращал на нее внимания, ее разъедал ведомственный антагонизм, ей не давали средств, она не имела политического руководства и т. д. и т. д., и в то же самое время он несколько раз ясно и определенно подчеркивает, что все нужные немецкому командованию сведения разведка всегда давала исчерпывающе и заблаговременно. Спрашивается, что же еще нужно? Ведь это идеал каждой разведки - давать командованию нужные исчерпывающие сведения и вовремя.
Далее. Николаи пишет, что в мирное время немцы не имели в странах Антанты прочно заложенной и налаженной агентурной сети. Но несколькими строками ниже он заявляет, что агент немецкой разведки во время войны состоял комендантом одной крепости, хотя, правда, во время войны в нем заговорили "национальные чувства" и на предложение немцев сдать им крепость он ответил отказом.
В отношении России Николаи категорически утверждает, что немцы к началу войны в ней ничего серьезного не имели. Но это, конечно, неверно. Даже по данным слабенькой царской контрразведки немцы в России еще задолго до войны имели хорошо и прочно заложенную агентурную сеть. Так, французская контрразведка установила в 1916 году, что германские страховые общества поддерживают тесную связь со страховыми обществами России. Эти последние, под благовидным предлогом [35] перестраховки, совершенно открыто пересылали страховые бордеро в Германию. По этим бордеро немецкая разведка имела полную картину русской военной промышленности, военного судостроения и проч.
Во время войны русской контрразведкой было обнаружено довольно внушительное количество агентов немецкой разведки среди офицерства русской армии, до чина генерала включительно, напр., полковник Артур Штюрмер (повешен в начале 1916 г.), полковник или генерал Иванов; вообще до марта 1916 г. на одном лишь Юго-Западном фронте было обнаружено 87 австр. и немецких шпионов. Ясно, что в эту работу они были втянуты еще в мирное время.
Николаи отрицает виновность казненного русскими в качестве немецкого шпиона жандармского подполковника Мясоедова. Он склонен утверждать, что дело Мясоедова аналогично делу Дрейфуса во Франции только с гораздо более трагичным финалом. Правда, дело это крайне темное и запутанное. Но, судя по тем материалам, которые появились в печати и которые имели целью доказать полную невиновность Мясоедова, получается, наоборот, впечатление, что он действительно имел связь с немецкой разведкой.
Николаи молчит также о роли немецкой разведки в разных великосветских и придворных салонах Петрограда. Но русская контрразведка имела определенные сведения о том, что эти салоны, как в мирное время, так и во время войны использовались немцами в целях разведки.
Он так же ничего не говорит о роли в немецкой разведке того громадного количества немецких колонистов, состоящих в двойном подданстве, которыми были наводнены русские пограничные с Германией области и районы крепостей.
А задачи их и роль хорошо известны.
Николаи ничего не говорит также и о том, как его молодцы обрабатывали Распутина. И. В. Гессен по этому поводу передает следующее заявление А. Н. Хвостова, царского министра внутренних дел (от февраля 1916 г.).
"Я прежде не вмешивался в его (Распутина) поведение, но [36] потом убедился, что он принадлежит к международной организации шпионажа, что его окружают лица, которые состоят у нас на учете и которые неизменно являются к нему, как только он вернется из Царского, и подробно у него все выспрашивают".
Если припомнить отношения Распутина с царским двором, то можно легко себе представить, какую ценность он представлял собой для немецкой разведки.
Так мы имеем также неопровержимые данные о том, что сам Вильгельм II не только интересовался результатами своей разведки, не только давал ей руководящие указания и задания, но даже сам не брезговал заниматься разведкой в тех кругах, куда другим его разведчикам проникнуть было невозможно. Он "обрабатывал" монархов, президентов и придворные круги разных стран, и, нужно сказать, довольно успешно. Он, не стесняясь, пишет Николаю Романову, что президент Америки Рузвельт его "осведомил о том-то и том-то", что "мать императора (Николая) постоянно сообщает мне все" и т. д.
В августе 1905 года, во время посещения английским флотом германских вод, он отдает приказ своему флоту "неотступно следовать за британским и, когда тот встанет на якорь, остановиться вблизи, дать им (англичанам) обед, напоить их елико возможно и выведать у них, что нужно, а потом уйти". Об этом своем плане Вильгельм по секрету сообщает Романову.
Вильгельм почти в каждом письме сообщает Николаю Романову те или иные "агентурные новости". То они из "частного источника", то "из источника заслуживающего полного доверия", то "от знакомого и преданного немца, посланного мною следить за Антантой", то газетные сведения, журнальную статью такого-то влиятельного лица и т. д. и т. д. Вильгельм под псевдонимом сам пишет статьи военно-политического характера в газетах с целью инспирации своих соседей. Он сам выбирает и посылает в другие страны своих представителей, дает характеристики нужным и ценным для него людям, устраивает их. Сам он назначает военных атташе в нужных ему странах и поддерживает с ними связь лично.