Вместе с зимними снежными ветрами пришли и неутешительные новости практически со всех фронтов. Американские войска в Северной Африке получили чувствительный удар от Роммеля у перевала Кассерин, в результате чего были вынуждены оставить некоторые так тяжело завоеванные территории. В России советские войска прекратили зимнее наступление, и немцы снова пошли в атаку, отбив Харьков. Сталин, пришедший в мрачное настроение, усиленно давил на Рузвельта и Черчилля, пытаясь убедить их открыть второй фронт на континенте. Он ставил под сомнение ценность всей операции в Африке. Отношения Кремля с англо-американскими союзниками стали напряженными. Вернувшегося в Москву Стендли беспокоила "явная неблагодарность представителей советского правительства за помощь… которую американский народ направляет в Россию". Стендли стал искать свидетельства, подтверждающие факт получения американской помощи в местах, которые посещал, в газетах и журналах; кроме того, он расспрашивал об этом советских граждан. Как позже писал посол, "мои усилия почти не дали результата". Отчаявшись в попытках найти признательность за помощь по ленд-лизу, выраженную публично Молотовым или кем-то другим из советских официальных лиц, Стендли на пресс-конференции 8 марта набросился с сердитыми упреками на советских представителей.
Пресс-конференция в Спасо-Хаус (резиденции американского посла в Москве) начиналась довольно вяло, никто из репортеров даже не делал записей. Потом вдруг кто-то из них спросил о том, как проходят поставки по ленд-лизу. "Знаете, парни, – заметил Стендли, – с самого начала моего пребывания здесь я пытаюсь найти подтверждения тому, что русские получили от нас и англичан множество материалов". Стендли сделал паузу, потом упомянул о любезной готовности помочь со стороны американского конгресса, а затем продолжил: "Я пытался также найти свидетельства того, что наши военные поставки используются русскими. Мне не удалось это. Похоже, русские власти стремятся сохранить в тайне тот факт, что они получают помощь извне. Очевидно, они хотят, чтобы их народ думал, что Красная армия ведет войну в одиночку". На вопрос, не хотел бы он, чтобы это высказывание не вошло в записи, Стендли настойчиво попросил репортеров обязательно воспроизвести его. Как позже он откровенно писал в своем дневнике, данное заявление "рассеяло все иллюзии дома". В Государственном департаменте сразу же запросили причины того, почему он сделал такое заявление, но Стендли уже отправил туда депешу с разъяснениями. Молотов пригласил Стендли явиться в Кремль. 10 марта в теплой обстановке Стендли и Молотов обменялись мнениями и расстались вполне довольными друг другом.
В Соединенных Штатах реакция была смешанной. По всеобщему мнению представителей прессы, заявление Стендли было подобно разорвавшейся в Вашингтоне бомбе. Репортеры опасались, что уязвленные конгрессмены могут отозвать дополнение к Акту о ленд-лизе, которое тогда находилось в процессе обсуждения. Исполняющий обязанности госсекретаря Уэллес вовремя заявил, что Стендли говорил только от своего имени, хотя позже, после того как на него набросились репортеры, Уэллес не стал опровергать заявление Стендли. Некоторые из конгрессменов выразили либо сожаление, либо удивление словами Стендли, а бывший кандидат на пост президента Уилки внезапно набросился на посла. Германские пропагандисты ликовали по поводу такой трещины в отношениях между союзниками. Корреспонденты американских газет в Москве предупредили читателей, что сдержанные русские не привыкли шумно выражать благодарность союзникам за их помощь, что, конечно, понравилось бы последним. Гарриман сообщал из Лондона, что в правительственных кругах многие в душе поддерживают заявление Стендли. Сам Стендли написал позже, что московская пресса в течение трех дней хранила молчание, а потом вдруг рассыпалась "настоящим валом заявлений по поводу американской помощи России".
Стендли, который был сыт наличием вокруг него особых эмиссаров, вскоре узнал, что в Москву направляется очередной такой посланник. В телеграмме, полученной им 8 апреля, говорилось, что вскоре должен был состояться визит генерала Джеймса Бернса, самой значимой фигуры в программе ленд-лиза после Гопкинса. Ситуация не была особенно приятной для Стендли, так как он считал, что Бернс прилетает за его, посла, скальпом. Стендли вел себя с Бернсом с максимальной любезностью, но тот явно был больше занят с Феймонвиллом, а с самим послом проводил совсем мало времени. В это время Рузвельт сумел убедить бывшего посла Дэвиса вернуться на пост в Москве. Президент чувствовал, что от Стендли после того, как он выступил с резкой критикой за отсутствие благодарности с советской стороны, вряд ли впредь будет много толку. У Дэвиса были серьезные проблемы со здоровьем, и он не мог вернуться в Москву, но предложил возложить этот пост на Гопкинса. Рузвельт резко отверг эту идею. Тогда Дэвис пошел на компромисс: он согласился поехать в Москву и убедить Сталина встретиться с Рузвельтом, чтобы в ходе той встречи разрешить накопившиеся проблемы. Когда Стендли обнаружил, что к нему на пути находится еще один "особый эмиссар", он заметил, что "быть послом здесь просто невозможно", и 3 мая направил Рузвельту письмо о своей отставке.
Дело Стендли обсуждалось официальным Вашингтоном в марте. В это же время в столицу прибыл Антони Иден для обсуждения вопросов послевоенного устройства, но и ему пришлось потратить много времени на рассмотрение бесконечных проблем с транспортировкой грузов. Черчилль попытался организовать еще одну встречу в Северной Африке для обсуждения запланированной кампании в Сицилии, но Рузвельт пожелал подождать, пока не решится проблема в Тунисе. 7 мая американские и британские войска прорвались к Бизерте и городу Тунису, тем самым практически завершив эту кампанию. Через четыре дня в Нью-Йорке пришвартовался пароход "Куин Мэри", в котором находились тысячи немецких и итальянских военнопленных. Тем же рейсом прибыл и Уинстон Черчилль с начальниками штабов британских вооруженных сил и делегацией численностью около сотни человек. После двух дней встреч, которые получили кодовое имя "Трайдент" ("Трезубец"), были выработаны определенные планы вторжения в Нормандию, которое было назначено на 1 мая 1944 г. Кроме Рузвельта, Стимсона, Нокса, Гопкинса, Гарримана и Стеттиниуса на конференции с американской стороны присутствовали как минимум шесть адмиралов и десять генералов. Американские и британские отношения складывались хорошо: в Хот-Спрингсе, штат Виргиния, состоялась конференция союзников по вопросам продовольствия. И Соединенные Штаты, и Соединенное Королевство отказались от идеи "экстратерриториальных прав" в Китае; Советский Союз распустил Коминтерн; Черчилль и Маршалл вылетели в Северную Африку, где пришли к согласию о создании объединенного правительства Франции в изгнании. Однако отношения двух англосаксонских стран с Советским Союзом продолжали ухудшаться.
19 мая в Москву прибыл Дэвис. Литвинов, который возвращался из Вашингтона, прибыл в советскую столицу чуть ли не на день позже Дэвиса. Дэвис провел одиннадцать часов в переговорах со Сталиным и убедил его, что предложенная встреча советского лидера с Рузвельтом не имеет других целей, кроме как укрепить их дружбу. Они назначили встречу на 15 июля. 29 мая Дэвис и Бернс вместе вылетели в Соединенные Штаты по маршруту Алсиб. Вскоре после отъезда Дэвиса Стендли довел планы операции "Трайдент" до Сталина. В конце июня Сталин ответил
Черчиллю обвинениями союзников в очередном злонамеренном затягивании с открытием второго фронта, на этот раз до 1944 г. Черчилль, не посоветовавшись с Рузвельтом, резко отверг обвинения Сталина. Англо-американо-советским отношениям, и так переживавшим не лучшие времена, был нанесен еще один удар. Два советских посла на Западе были отозваны в Москву. По Вашингтону поползла новая волна опасений, что русские станут стремиться к заключению сепаратного мира. Уверенный в том, что Советы не прекратят борьбу, пока немцы находятся на территории России, Стендли попытался "разыграть эту карту" и с уверенностью мог сообщить наверх, что в Москве ничто не говорило о том, что советская сторона готовится к разрыву с союзниками. Все говорило о том, что, несмотря на то что Россия была склонна обвинять своих союзников в робости, она намеревалась, поскольку у нее не было реальной возможности сменить курс, продолжать это сомнительное партнерство.
Несмотря на все трудности 1942-1943 гг., периода Второго протокола, Россия получила из США по ленд-лизу 3816 самолетов (в том числе значительное количество, обещанное Соединенными Штатами Великобритании), 1206 танков, 16 158 джипов, 77 555 грузовиков, 10 200 мотоциклов, 59 249 тонн (коротких) взрывчатых веществ, 62 292 пистолета-пулемета и 1 117 517 тонн продовольствия (что составляло одну треть от общего тоннажа грузов, отправленных в Советский Союз по Второму протоколу). Поставленные в Россию 3 420 815 тонн грузов составляли 76 процентов от того, что было запланировано, значительный объем помощи Красной армии для того, чтобы остановить наступление немцев под Сталинградом.
Глава 6
Нелегкий путь в Россию
1 октября 1942 г. глава Комитета начальников штабов США Джордж Маршалл приказал генералу Дональду Конноли принять командование американскими войсками в районе Персидского залива. Задачей Конноли, как уточнил Маршалл, было "обеспечить непрерывность и увеличение объемов поставок в Россию". Несмотря на то что до 10 декабря 1943 г. Конноли находился в подчинении командующего войсками США на Ближнем Востоке, ему была предоставлена в достаточных объемах самостоятельность. Это выражалось в том, что он даже имел право отчитываться по административным вопросам непосредственно перед самим Маршаллом. Возможно, это было просто совпадением, но Конноли, занимая в 1934, а затем в 1935-1939 гг. различные административные должности в Лос-Анджелесе, был хорошо знаком с Гопкинсом. Как и Феймонвилл, Конноли, пусть он и носил военный мундир, стал важным звеном в команде Гопкинса, занимавшейся вопросами поставок по ленд-лизу в Россию.
Особые рекомендации, которые возникли при работе над планом службы тыла, были выработаны во время совещания в Каире. В своем меморандуме Спалдинг указывал, что целью, к достижению которой следовало стремиться, переправляя грузы в Персидский залив, было ежемесячно поставлять в качестве военной помощи русским как минимум по 200 тыс. тонн. Спалдинг признавал, что это было сложной задачей, так как вдвое превышало сделанные в мае расчеты. Для достижения этой цели он предложил, чтобы американская сторона взяла на себя организацию работы иранской железной дороги к югу от Тегерана, а также доки в Бендер-Шахпуре, Хорремшехре, Тануме (у Басры) и Бушире. Кроме того, американцы планировали создать собственное грузовое автомобильное сообщение. Если бы англичане продолжали осуществлять управление в Басре в Ираке и в Абадане и Ахвазе (которые позднее также вошли в американский "список") в Иране, а также продолжали собственные грузовые перевозки, то достижение цифры 200 тыс. тонн грузов в месяц стало бы возможным. Американской стороне для этой работы потребовалось 28 584 военнослужащих: портовых батальонов, железнодорожных батальонов, грузовых автомобильных полков, инженерных батальонов и команд по обеспечению работы дорог. Кроме того, для осуществления проекта было привлечено 75 паровых локомотивов, 2200 20-тонных грузовых вагонов (или их эквивалент в вагонах большей вместимости) и 7200 грузовиков (грузоподъемностью в среднем по семь тонн) для организации грузового автомобильного потока. Несмотря на то что найти нужное количество людей и техники было совсем не просто, Бернс не отказывал Спалдингу в том, что тот у него запрашивал.
Большая часть тыловых войск, затребованных для того, чтобы поднять объемы перевозок в районе Персидского залива, первоначально предназначалась для операции "Болеро" или "Торч". Тяжелая транспортная техника, которая производилась в Соединенных Штатах в ограниченных количествах, в основном предназначалась для Великобритании. Армия в итоге передала сюда из войск, подготовленных для операции "Болеро", примерно 9 тыс. солдат, и еще примерно 8 тыс. военнослужащих были выделены из других частей, многие из которых зачастую и так имели некомплект в личном составе, или этот личный состав не был достаточно подготовлен. Затем было выделено еще 1500 человек для формирования новых рабочих групп. По предложению бывшего железнодорожника Гарримана, вместо 75 паровых локомотивов, как планировалось ранее, из США поступили 57 мощных дизельных локомотивов. Армия выделила за счет техники, предназначенной для операции "Болеро", 1650 20– и 40-тонных товарных вагонов. В конце сентября Комитет по распределению вооружений (сухопутных) выделил 150 10-тонных грузовиков, 656 тракторов грузоподъемностью 2,5 тонны и 7-тонных трейлеров, а также 2600 грузовых автомобилей грузоподъемностью 2,5 тонны. Вся эта техника поступила в распоряжение командования войсками США в районе Персидского залива. Тяжелые грузовики были изъяты из партий, предназначенных для Великобритании. К середине октября там, где возможно, была организована отправка войск для замены тех, что были отвлечены от других военных операций.
1 ноября из Нью-Йорка отправился пароход "Вест-Пойнт" с 5500 солдат на борту, которые в декабре прибыли в Хорремшехр. В декабре из Сан-Франциско отплыл пароход "Иль-де-Франс", а в январе – "Мавритания". На обоих судах находились воинские контингенты, предназначенные для отправки в Индию и в район Персидского залива. К середине марта 1943 г., моменту прибытия "Мавритании", общее число военнослужащих в составе командования сухопутными войсками США в Персидском заливе составило 17,5 тыс. человек. А в августе 1943 г. их количество достигло 28 тыс. человек. Более серьезными проблемами стали доставка материалов для строительства шоссейной и железной дорог и оборудования портов – даже более серьезными, чем осуществлявшееся обидно низкими темпами наращивание количества личного состава. Несмотря на то что при начальном планировании предусматривалось отправлять сюда ежедневно по пять судов, за четыре месяца с октября по январь прибыло только восемь. Это произошло потому, что для обеспечения операций в Северной Африке и на Тихом океане потребовалось дополнительное количество морского транспорта; к тому же часть судов, направленных в Персидский залив, затонула. В распоряжении Комитета военных поставок адмирала Лэнда осталось для этого направления очень мало судов. Кроме того, порты и портовые сооружения Персидского залива были сильно перегружены, здесь скопилось множество судов с грузами военной помощи для Советского Союза. Это тоже привело к сокращению числа прибывавших сюда судов, так как при большем их количестве работа портов оказалась бы просто парализована из-за перегрузки и неразберихи. Гораздо более реалистичным сроком для достижения поставленной задачи – отгружать по 200 тыс. тонн грузов в месяц – стал июнь 1943 г., а не февраль того же года, как рекомендовали Спалдинг и Гарриман.
В период с января по май 1943 г. армия США постепенно начала контролировать ситуацию и к 1 мая в основном полностью овладела ею. С июля по декабрь 1942 г. из Западного полушария в Персидский залив совершили плавание 50 судов с грузами для Советского Союза, еще 31 было частично загружено военной помощью для русских. Общий тоннаж поставок составил за этот период 540 960 тонн. С января по июнь 1943 г. в Персидском заливе бросили якорь еще 75 судов и еще 15 прибыли частично загруженными грузами, предназначенными для России. Обе эти категории доставили 619 360 тонн грузов. Из доставленного тоннажа 44 800 тонн проследовало через коридор в сентябре 1942 г., 57 120 – в январе 1943 г., 113 120 – в апреле. А в сентябре было перевезено 222 880 тонн. По иранской государственной железной дороге в августе проследовало 40 320 тонн грузов, а в июне 1943 г. – 122 080 тонн.
Из-за недостаточно четкого планирования в Вашингтоне и в районе Персидского залива произошло скопление судов в заливе и связанные с этим потери во времени при транспортировке. Приходило намного большее количество судов, чем можно было обработать средствами местных портов. Это приводило к таким забавным результатам, как положение, сложившееся на середину января, когда на якоре, дожидаясь очереди на разгрузку, стояли 32 корабля. В январе 1943 г. среднее время, отведенное на разгрузку прибывших судов, составляло 55 дней на один транспорт. Комитет по военным поставкам отмечал, что одному из прибывших судов пришлось оставаться в порту в течение 124 дней, хотя в большинстве случаев на это требовалось от двадцати до шестидесяти дней. К декабрю 1943 г. время на разгрузку сократилось до восемнадцати дней, что было большим достижением, которое, впрочем, уже не могло повлиять на соблюдение сроков, отведенных на грузооборот в рамках Второго протокола.
В течение последних шести месяцев 1942 г., когда Персидский залив продемонстрировал столь разочаровывающие для альтернативного маршрута результаты, Гитлер, как никогда жестко, атаковал суда на Северном маршруте. С целью оказать содействие своим тяжелым боевым кораблям линкору "Тирпиц" и тяжелым крейсерам "Адмирал Шеер" (так называемый "карманный линкор", в кригсмарине числился как броненосец) и "Хиппер", которые теперь базировались не в Тронхейме, а в Нарвике, он направил в этот район легкий крейсер "Кёльн". Кроме того, в конце августа Соединенные Штаты отозвали из арктических вод группу своих кораблей. После ремонта на соединение с остальным британским флотом ушел "Король Георг V", а команда нового линкора "Ансон" (типа "король Георг V") проходила подготовку на одном из крейсеров, прежде чем ее корабль также должен был войти в состав флота. Но даже без американской эскадры британская группировка кораблей, куда входили линкор "Герцог Йоркский" и линейный крейсер "Ринаун" ("Слава"), была в состоянии нанести чувствительный удар по противнику, если бы представилась возможность войти в боевой контакт с базировавшимся в Нарвике пресловутым немецким флотом.