Бенкендорф последил, и славный император Николай Павлович пережил почти всех поэтов и писателей своего времени.
Он пережил Пушкина (был убит), Лермонтова (был убит), Гоголя (сошел с ума), Грибоедова (был убит) и многих других.
Сам Николай Павлович никого из поэтов не убивал, и Бенкендорф никого не убивал. Они только знали, кого кем окружить, кого, куда послать и какую вокруг кого создать атмосферу.
Остальное уже делалось само собой…
Внешняя политика
Цари российские всегда всякую победу над врагом внешним приписывали своему счастью, своему гению и своему уменью организовать победу.
После всякой удачной войны цари, говоря языком вульгарным, невероятно "хамели" и так высоко задирали нос, что "верноподданные" опасались:
– Не улетел бы на небо высочайший и августейший нос.
Естественно, что после побед, над Наполеоном российские самодержцы сразу положили ноги на стол.
При Николае Россия очень напоминала стоявшего на перекрестке и следящего за порядком городового.
Немножко подвыпивший, гордый своим положением и званием, красноносый городовой выпучил глаза, в которых застыл вопрос:
– Кого бить? Кого тащить в участок?
Николай также стоял на перекрестке Европы и, бешено вращая белками, спрашивал:
– Кого бить?
Европа по возможности уклонялась от услуг Николая Павловича: нетрезвому городовому поневоле пришлось "бить" и "тащить" врага внутреннего. "Били" и "тащили" поляков, евреев. Но больше всех "били" и "тащили" крестьян и солдат. Но вот однажды с Запада послышался крик:
– Горрродовой!.. Горрродовой!
Встрепенулся Николай Павлович. Засверкали глаза. Забилось сердце.
– Кто зовет на помощь? – спросил царь.
Ему сказали:
– Австрия.
– Против кого? Против врага внешнего? Тогда надо подумать.
Но получил в ответ:
– Нет, против врага внутреннего. Народ у него бунтуется. Требует свободы.
– Ах, так! Покажу же я им!
И храбрый Николай двинул свое войско в Австрию на помощь Францу-Иосифу.
Справившись с внутренним врагом Австрии, Николай Павлович снова стал на свой пост.
Недолго пришлось ему стоять без дела. В один прекрасный день пришли греческие люди и принесли жалобу на турок!
– Обижают вас? – спросил Николай.
– Обижают.
– А что дадите за защиту?
Стали торговаться. Николай размышлял:
– Турки народ не очень сильный. Пожалуй, что не сильнее врага внутреннего. Недолгое ним нужно будет возиться. Опять же Константинополь…
Еще задолго до Милюкова русские цари были в вопросе о Константинополе ярыми милюковцами.
При слове "Константинополь" у русских царей начинала слюнка течь, и, глядя на шапку Мономаха, они с презрением говорили:
– Тоже шапчонка!.. Вот корона византийских императоров – вещь!
И спали, и видели во сне, как поверх короны польской, финляндской, российской, и прочая и прочая и прочая, надета корона византийских императоров.
– Пойду за короной в Константинополь! – решил царь. – И с греков что-нибудь стянуть можно будет.
Николай Павлович объявил войну Турции.
Но тут случилось непредвиденное обстоятельство. Наши вечные испытанные друзья англичане решили по-дружески вонзить нам кинжал в спину. То же самое решили сделать французы. Увидел Николай Первый, что дело плохо, и подумал было:
– Не бросить ли в то дело? Бог с ним, с Константинополем, своих столиц немало: Петербург, Москва, Киев, Казань.
Но передумал и решил:
– Авось победим!
Ему робко говорили:
– Армия плохо вооружена…
– Авось сойдет! – отвечал Николай.
– Флот дрянной. Куда ему против английского?
– Авось выдержит! – отвечал Николай.
– Железных дорог нет. Пока войска дойдут до Черного моря…
Но Николай отвечал:
– Авось дойдут.
Но обычаю русских царей, Николай назначил главнокомандующим самого бездарного из своих генералов. Когда этот генерал был разбит, его заменили другим, еще бездарнейшим. Когда и этот генерал был разбит, Николай, подобно отцу своему Павлу, умер естественной смертью…
Как говорит добрая русская пословица "в Бозе почил". Историки полагали, что Николай Первый был наихудшим из Николаев, и что хуже такого уж быть не может. Глупцы! Они не предвидели Николая Второго!..
Николай Второй
Каждый император входит в историю без имени, отчества, без фамилии, но обязательно с какой-нибудь кличкой.
"Иоанн Безземельный" (земли у него было больше, чем у самого богатого мужика).
Иван Калита (стоял целый день у калитки и обирал прохожих).
Александр Благословенный (папеньку убил с благословения сановников).
Александр Освободитель (освободил мужичков от земли и хлеба.)
И так далее, и так далее.
Из-за Николая Второго у историков вышел крупный спор. Одни говорили:
– Николай Глупый – вот лучшее название для последнего русского императора.
Другие говорили:
– Название-то правильное. Можно даже Глупейший. Спорить тут трудно. Но почему не Николай II Пьяный? По нашему мнению, пьянство у него преобладало над глупостью.
– Что правда, то правда! – вставляли третьи. – Любил выпить полковник, и ума было мало у него. Но никто из государей не пролил столько крови, как он. Надо бы его Кровавым назвать.
Долго спорили. Наконец, кто-то из историков предложил:
– Назовем его Благосклонным.
– Почему Благосклонным? – удивились все.
– Потому, что Глупый, Пьяный и Кровавый – слишком шаблонно. Да и всем это известно…
– Но Благосклонный почему?
– Во-первых, потому, что Николай ко всему относился благосклонно. Предлагали выпить, он оставался "неизменно благосклонный"; советовали расстреливать, он был "неизменно благосклонный"; уличали кого-нибудь во взятках или в измене, он оставался "неизменно благосклонный" к этому лицу. Назовем его Благосклонным.
Так и решили. В историю (по крайней мере, в нашу) последний русский император вошел под названием Николай II Благосклонный.
Детство Николая II
В детстве будущий император проявлял такую глупость, что долгое время трудно было разобрать, мальчик он или девочка.
Только в восемнадцать лет маленький Николай узнал, какая у него рука правая, а какая левая. Когда об этом доложили его родителю Александру Третьему, он радостно сказал:
– Способный мальчишка! И добавил: – Для самодержца достаточно! Образование моего сына считаю законченным.
Всех учителей отпустили с наградами, с мундирами и с пенсиями.
Державный родитель после этого пригласил к себе державного сына и сказал ему:
– Теперь пора подумать о будущем. Ты будешь править Россией. Образование ты получил хорошее. Где твоя правая рука?
– Вот! – быстро ответил Николай.
– А правая нога?
Николай засмеялся.
– Мы еще этого не проходили, папочка…
Александр улыбнулся.
– Неважно это! – сказал он уверенно. – Не все Романовы это знали. Неважно это, говорю. Ты чем бы хотел теперь позаняться?
– Жениться хочу.
Державный отец опять улыбнулся и сказал:
– Рано. Цари никогда сразу не женятся. Нужно сначала по-иному… Впрочем, мы уже подумали об этом. Мы признали за благо оккупировать для тебя одну балерину.
– Спасибо, папочка.
– Благодарить потом будешь. Завтра тебя познакомят. Ступай!
Так кончилось золотое детство Николая II.
Отроческие годы
В молитве и труде с любимой балериной провел свои отроческие годы Николай II.
Вставал он рано, в 9 – 10 часов, и сейчас же принимался за благотворную на благо родины работу.
Выпив два-три бокала шампанского, он шел умываться. Потом пил кофе; потом шел к отцу заниматься государственными делами.
Александр Третий вел простой образ жизни. Пил только водку, закусывая простой российской селедкой, и часто в разговоре употреблял столь простые русские слова, что не только денщики, но и фрейлины краснели.
В кабинете у отца Николай уже заставал министров.
– Вот и мой дурачок пришел! – приветствовал наследника император. – Прошу любить и жаловать.
Министры кланялись "дурачку".
– Теперь, – приказывал отец, – садись в сторонке, слушай, учись и не мешай.
Докладывал первый министр внутренних дел:
– Во вверенном мне министерстве все обстоит благополучно, только вчера было накрыто тайное собрание из пяти человек.
– Повесить! – кратко приказывал царь.
Николай слушал и учился, как надо править государством.
После министра внутренних дел выступал с докладом министр народного просвещения:
– Просвещение идет хорошо. Только на днях несколько студентов…
– Повесить! – приказывал государь.
Николай слушал и учился.
Министр путей сообщения рапортовал:
– Честь имею доложить вашему величеству, что все хорошо в моем министерстве. Только на днях среди рабочих…
– Повесить!
Наследник слушал и учился.
Обер-прокурор святейшего синода также докладывал:
– Во вверенной мне православной религии все обстоит благополучно. Есть, конечно, атеисты.
– Повесить! – прерывал Александр.
Николай слушал и учился государственной мудрости у отца.
Часто он присутствовал на приеме послов, но ему приказывали в этих случаях молчать и даже не улыбаться.
– У тебя, – объяснял Александр, – даже улыбка выдает отсутствие ума. Ради Бога, не улыбайся! На всю Европу ославят.
Было очень трудно стоять, молчать и даже не улыбаться, но делать было нечего.
– Император должен уметь жертвовать собой для блага любезной родины, – думал он, – надо нести свой крест.
В свободные от вышеназванных трудов минуты Николай для блага возлюбленных народа и отечества завтракал, обедал и ужинал.
Завтракал с возлюбленными родителями, обедал с возлюбленной балериной, а ужинать находил за благо где-нибудь в отдельном кабинете с представительницами свободной Франции, полусвободной Италии и свободной от свободы Испании.
Так жил и работал, будучи наследником престола, бывший император Николай II.
Возмужалость
Александр Третий жил, пил, вешал, пока не умер. Перед смертью он позвал наследника и сказал ему:
– Скоро я в Бозе почию… Ты сделаешься царем. Что ж, дело твое маленькое, царствуй…
Николай зарыдал, но умирающий сказал ему:
– Не надо реветь!.. Лучше слушай! Ты уже не маленький, тебе 27 лет. Балерину брось и женись на немке! Это необходимо. Все мы немцы понемножку чему-нибудь и как-нибудь…
Александр хотел продолжать, но смерти надоело ждать, и она тяпнула его своей косой, вследствие чего он и умер. Николай стал императором.
В тот же день он надел длинные брюки, отрастил себе усы и бороду и крикнул народу русскому:
– Эй вы, посторонитесь, сейчас начну царствовать!
Народ шарахнулся в сторону. Николай стал царствовать. Вскоре женился и короновался. Коронация была самая пышная в мире. Одних убитых было больше десяти тысяч. Ни один государь не мог похвастать такими результатами своего коронования. Многие из коронованных особ с завистью говорили:
– Этот мальчик далеко пойдет! Какое блестящее начало.
– В первый же день больше десяти тысяч человек уложил.
– Какой размах!
Опытные люди качали головами и говорили:
– Оптовиком будет.
– Как так?
– Большими партиями убивать будет. На розничные убийства неохотно пойдет.
Так и случилось. Император Николай любил убивать оптом. Но об этом речь впереди.
Первые шаги
Все знали что Николай II – сын Александра Третьего, но все почему-то думали, что он будет царем либеральным. Рассказывали про него анекдоты либерального характера.
Однажды он, еще будучи наследником престола, собственноручно избил камердинера.
– Не погнушался! – радостно сообщали друг другу российские либералы. – Своей собственной ручкой побил…
– Не гнушается простого народа. Не брезгает.
– Одно слово – либерал!..
В другой раз Николай подал руку какому-то земскому деятелю.
Это тоже произвело хорошее впечатление. И все думали:
– Либеральный будет царь.
Но Николай II с первых же дней заявил своим верноподданным:
– Мой отец наказывал вас бичами, а я буду наказывать скорпионами. Я вам покажу кузькину мать и где раки зимуют.
И действительно стал показывать.
В первые дни своего царствования молодой царь заинтересовался университетами.
– Что это за здания? – спросил он однажды министра просвещения.
– Какие здания, ваше величество?
– Вон те, что называются университетами. Что там делают в них?
– Учатся, Ваше благородие, приходят юноши, которых называют студентами.
– Студенты? – заинтересовался царь. – Это зачем же они приходят.
– Я уже имел честь докладывать вашему величеству. Они приходят учиться,
Это неприятно поразило юного монарха, и он тут же отдал приказ – часть студентов отдать в солдаты, часть посадить в тюрьмы.
Студенты стали отстреливаться.
Это была первая война, которую вел Николай II.
Боевое счастье улыбалось ему и, несмотря на потери в министрах, довольно часто выбывавших из строя, Николай одерживал победу за победой над своими противниками.
– У меня палачи, слава Богу, без хлеба не сидят, – хвастался Николай. – А спрос на веревки не уменьшается, а увеличивается.
Потом он объявил войну всем брюнетам своего обширного царства.
– Я блондин, – заявил молодой император, – и я хочу, чтобы в моем царстве все были блондины.
Первое серьезное поражение было нанесено брюнетам в 1901 году в Кишиневе. Потом следовала победа за победой. И в этой войне, как в войне со студентами, Николай II показал недюжинный талант полководца. Из всех битв он неизменно выходил победителем.
Война с Японией
Но не так счастлив был Николай в войнах с врагами внешними.
Первой войной с врагом внешним была война с Японией. Началась война вот по какому поводу.
Пришел однажды к царю один из придворных и говорит ему:
– Батюшка-царь! Есть одна русская пословица…
– Какая? – спросил царь.
– Очень мудрая пословица. Говорит она: "что плохо лежит, стало быть, не запрет"…
– Знаю! – сказал царь.
– И еще есть одна пословица, не менее мудрая. Она гласит: "Дурень дает, а умный берет".
– И эту пословицу знаю. К чему речь клонишь?
– А речь клоню я к тому, что на Дальнем Востоке есть отличные леса, чудесные рыбные ловли и вообще много богатства.
– Чьи они?
– Корейское все это и китайское. Прикарманим эти богатства, великий государь!
– Что ж, это можно. Прикарманим.
Царь протянул было уже руку за китайскими и корейскими богатствами, но вдруг вскрикнул:
– Ай! Меня кто-то по руке ударил.
Придворные закричали:
– Ах, макашка проклятый! Это он, япошка. Надо его проучить.
– Проучить! Проучить! – закричал царь. – я ему покажу, как бить царя по рукам. Такой "Кишинев" я им устрою, что долго помнить будут.
Царь объявил Японии войну.
Война
Собрали полки. Царь сделал им смотр, а потом собрал приближенных своих и спросил;
– Кто самый глупый из вас?
– Я! Я! Я! – послышалось со всех сторон.
– Придется бросить жребий! – решил государь, – а то, действительно, трудно решить, кто из вас глупее.
Бросили жребий. Того, кто вынул жребий, царь подозвал к себе и сказал:
– Само небо указало на тебя, как на глупейшего. Дуракам, говорят, счастье. Веди армию в бой!
Он повел.
О бое полководец прислал телеграмму:
"Выяснилось, что во время битвы нужно стрелять из пушек. Таков, по-видимому, обычай. Пришлите пушки".
Царь приказал послать пушки, но ему сказали:
– Нету пушек, великий государь. Мыши их съели.
– А пулеметы?
– Птицы расклевали.
– Пошлите винтовки!
– И винтовок нет. На дождичке лежали и растаяли.
– Что же у нас есть? – спросил государь.
– Иконы есть.
– И отлично. С нами Бог! Пошлите иконы!
Послали несколько поездов с иконами. Увидев, что дело плохо, японцы перешли Ялу, разбили умного полководца и забрали иконы.
– Пошлите еще! – приказал царь. Задрожали от страха японцы, кинулись на Ляоян, раз били вторично умного нашего полководца и завладели вторым транспортом икон.
Николай разозлился и приказал самому хитрому из своих министров, Витте, наказать японцев и сослать их на Сахалин.
– Пусть знают, как воевать со мной! – сказал Николай. – Половина Сахалина будет для моих внутренних врагов, половина для внешних. Попомнят меня.
Так и осталось до последнего дня царствования Николая.
Сахалин был разделен на две части. На одной половине жили внутренние враги, вторую половину заняли враги внешние.
Николай конституционный
Наказав Японию, царь снова принялся царствовать. Но тут начались какие-то заминки.
Стал как-то собираться народ. Качали головами и стали разговаривать между собой:
– Как будто он того…
– Кто он?
– Да царь-то.
– Что "того"?
– Глуповат как будто…
– И то правда…
– Нужно бы умного взять…
Проведал про то царь и стал принимать меры. Много людей настрелял, а толку мало. Чем больше расстреливает, тем больше собираются и говорят. Однажды к самому дворцу подошли. Натешился тогда вволюшку царь-государь. Велел пушки выкатить, велел пулеметы навести, велел винтовки зарядить. И как грянула пальба, сердце запрыгало в царской груди от восторга.
Когда к вечеру подошел к окну, то удивленно спросил:
– Что за озеро здесь? Ведь тут площадь была.
– Это после вчерашнего дня, – ответили царю.
– Но почему оно красное?
– От крови, государь. Ведь это кровь.
Захлопал в ладоши царь и приказал перевести с Невы на Дворцовую площадь свой "Штандарт".
И больше часа "Штандарт" плавал по дворцовой площади в крови народной…
Царь стоял на палубе и радостно улыбался.
Но после этого случая все больше и больше стал собираться народ. И все больше и больше стали разговаривать между собой.
– Да что, он в самом деле?..
– Не царь, а разбойник…
– По росту хулиган… Одно слово, Ванька Каин.
Придворные сказали царю:
– Нужно бы по губам их помазать чем-нибудь.
– Чем же?
– Да там свободишку какую-нибудь дай им! Самоуправление там какое-то или даже Думу Государственную.
– Не много ли будет?
– Если увидишь, что много, отымешь. В своем добре, государь, ты ведь хозяин. Ты дал, ты и отнял. Твоя воля.
Подумал царь и решил:
– Так и быть. Дам им Думу.
Тут же был написан манифест, в котором писалось: "И признали мы за благо дать вам, дуракам, в знак нашего к вам благоволения Государственную Думу. Только смотрите у меня! Впрочем, можете радоваться".
На подлинном собственной его императорской рукой было начертано: "И благосклонный Николай II".
Так Николай Александрович II стал Божией милостью конституционным монархом.