Особое место в системе исторического знания занимает в последнее время и тема повышения уровня и качества исторического образования и соответственно проблема учебников и базовой справочной литературы по истории. Этот аспект затрагивает не просто образовательную тему, но в более широком плане проблему интерпретации истории, общественной роли истории, ее воздействия на воспитание и формирование ценностных ориентаций молодого поколения, на популяризацию исторических знаний.
Хочется верить, что новое шеститомное издание «Всемирной истории» поможет сформировать современное понимание исторических событий и явлений разных эпох и континентов в контексте перспектив XXI в.
От имени всех участников этого масштабного проекта хочется поблагодарить Правительство Российской Федерации и Российский гуманитарный научный фонд за поддержку идеи, помощь в подготовке и издании данной публикации.
Академик А. О. Чубарьян
ВВЕДЕНИЕ К ПЕРВОМУ ТОМУ
Информационная и экономическая интеграция и глобализация мира, столь ярко проявившиеся в начале XXI века, свидетельствуют о фундаментальном единстве истории человечества при всем разнообразии ее форм и кажущейся разобщенности на разных исторических этапах. Сама возможность выживания и развития человечества в условиях глобальных природных и социальных вызовов апеллирует к необходимости опереться на всемирный исторический опыт и еще раз обратиться к его современному анализу.
Это побудило коллектив Института всеобщей истории РАН сделать попытку создания «Всемирной истории», опираясь на накопленный за последние годы потенциал исторической науки и отвечая на вопросы современности. В то же время важно было не замкнуться в узкопрофессиональных рамках, а найти пути выхода к широкой общественной аудитории, популяризировать исторические знания, вступить на их базе в общественный диалог, что определило особенность подачи материала и его литературного оформления.
Новое шеститомное издание «Всемирной истории» открывает том, посвященный истории первобытности и древнего мира. В этих областях исторической науки в XX и начале XXI в. накоплено немало достижений, порой принципиально изменивших наши представления о реалиях тех далеких времен и не только вызвавших научные дискуссии, но и стимулировавших рост общественного интереса к истокам человечества, к истории древности. Перед авторами этого тома стояла сложная задача: дать компактное научное освещение истории древнего мира и ответить на запросы широких кругов читателей, интересующихся, но профессионально ею не занимающихся.
Осуществить сколько-нибудь исчерпывающее изложение древней истории в столь ограниченном объеме оказалось невозможным; насыщение тома исторической конкретикой в итоге свелось бы к перечню имен, дат и событий. Авторы пошли по другому пути. Этот труд носит концептуальный характер, но концептуальность служит лишь средством общения, а не методом подачи материала. Концептуальные подходы организуют историческое повествование, воссоздающее на основе пространственно-временной сетки достаточно мозаичную картину истории древнего мира, отражающую не только его структуры, но и человеческие аспекты и живые реалии. Читатель не увидит в томе привычного академического инструментария в виде справочного аппарата и обильных сносок. Более того, опираясь на обширную источниковую базу и историографию, авторы не репрезентируют их в конкретных обращениях, ограничиваясь лишь самыми важными в определенном контексте их элементами или ключевыми позициями научных дискуссий.
В этом труде не преследовалась цель единообразного, жестко согласованного освещения истории древнего мира. Здесь представлены разные ракурсы подачи исторического материала, воспроизводимые с достаточной степенью интерпретационной свободы. Авторы стремились не только подводить итоги, но и раздвигать новые горизонты обсуждения.
Прежде всего это относится к самой хронологии первобытности и древнего мира. В томе обосновывается современная периодизация первобытности. Нижняя граница истории древнего мира относится к периоду начала процесса образования древнейших цивилизаций в Шумере и Древнем Египте — это примерно IV–III тысячелетия до н. э.
Более дискуссионен вопрос об условной границе завершения истории древнего мира. Это связано прежде всего с употреблением термина «средние века» как обозначения периода, последовавшего за древностью. Термин этот долгое время соотносился преимущественно с историей Европы и был по содержанию связан с понятием феодализма. Востоковеды до настоящего времени оспаривают возможность адекватного применения обоих этих понятий к истории Востока, более того, «расставание с древностью» в разных цивилизациях Востока имеет свои хронологические точки отсчета. Не считая в данном случае целесообразным вступать в дискуссии о хронологии начала восточного средневековья, в этом труде было принято решение завершить повествование условным рубежом — падением Западной Римской империи, т. е. концом V в., что является общепринятым в контексте истории Европы, и предоставить специалистам-востоковедам решать вопрос о конечных границах древности для тех или иных цивилизаций Востока. Так, например, для Китая — это распад древней Ханьской империи (III в. н. э.), а для иранского региона — падение аршакидской Парфии и возникновение державы Сасанидов.
Том открывается разделом, посвященным первобытности, в котором исследуются появление и развитие человека как вида и мира «человека разумного», а также первичных социокультурных основ человеческой истории.
В истории древнего мира выделены периоды Ранней и Поздней древности. Древний Восток представлен историей «ведущих цивилизаций» в их эволюции и взаимодействии между собой и с варварской периферией. Обращено внимание на многовариантность процессов исторического развития на Древнем Востоке при выявлении их
общности и доминирующей направленности. Особенностью является то, что Ранняя и Поздняя древности реконструированы как масштабные исторические целостности со специфическими характеристиками и общими тенденциями развития. Не случайно, например, Эгейская цивилизация рассматривается наряду с цивилизациями Востока в контексте единого мира Ранней древности, а не в отрыве от него в качестве первоначального этапа истории Древней Греции.
При изложении истории древнего мира важное значение придается не только вертикальным хронологическим векторам, но и горизонтальным хронологическим сопоставлениям. Тем самым вносится элемент синхронизации, столь актуальный для современных исторических исследований и комплексного, объемного видения истории.
В разделе «Поздняя древность» прослежены интеграционные процессы на Древнем Востоке, отразившиеся прежде всего в возникновении и функционировании мощных империй.
В первые века н. э. на огромном пространстве от Тихого до Атлантического океана возникла единая цепь цивилизаций, появление которой как бы подводит итог универсалистским тенденциям в истории древнего мира. В данном издании получили освещение и судьбы народов, живших за пределами мира цивилизаций, но взаимодействующих с ними.
Изложение истории отдельных цивилизаций строится по проблемному принципу. Делается акцент на политической и социальной истории, на формировании и эволюции обществ, доминирующих социальных структур, сфер власти и собственности, положении человека и его самоидентификации. Культурные процессы органично включены в общецивилизационный дискурс. Бытие древнего мира во многом определялось морфологическими воззрениями и религиозными системами. В древнем мире произошло рождение мировых религий — буддизма и христианства. В этом труде нашли отражение релизиозные аспекты существования древних обществ и трансформации религий.
При освещении истории античного мира перед авторами стояла важная задача показать ее как единый процесс при многообразии конкретно-исторических форм его существования. Авторы старались уйти от прямолинейного разделения античности на историю Древней Греции и Древнего Рима, хотя, естественно, учитывали их культурно-историческую специфику. Так, например, становление античности показано в виде единого по своей глубинной сущности процесса формирования полиса в его различных вариантах, выявлена типологическая общность полисного мира как первоосновы будущего европейского, «западного», пути исторического развития. Освещение исторических событий пропускалось через призму «ценностной системы» античности, в которой особое значение имели идеи свободы, демократии, гражданского общества, права и закона, человека-деятеля. Это не значит, что упускались специфические характеристики тех или иных явлений, самого античного человека и общества в целом, отличающие их от других обществ и исторических эпох, — они в той или иной мере наличествуют. Но в русле основной своей направленности издание «Всемирная история» — это история для современности, поэтому при отборе материала и его интерпретации были сделаны соответствующие акценты.
Важной проблемой, связующей историю древнего мира в предлагаемом томе, является формирование дихотомии «Восток-Запад». Отметим, что понятия эти для древнего мира весьма условны и в какой-то мере являются экстраполяцией современного видения истории. Тем не менее проблема эта в наши дни активно обсуждается в исторических науках, культурологии, политологии и социологии. Естественно, ее нельзя было обойти вниманием. Авторы попытались отнестись к ее интерпретации предельно корректно, не выходя за пределы исторических реалий.
Итак, в настоящем томе предпринята попытка приблизить древний мир к современному читателю, помочь понять древность и ее культуру как фундаментальное основание всей человеческой истории.
ПРЕИСТОРИЯ
ПРЕИСТОРИЯ: ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА И ПЕРИОДИЗАЦИЯ
История первобытности и ее специфика. История первобытности — преистория — prehistory (англ.), prehistoire (фр.), urgeschichte (нем.) — обладает выраженной спецификой в сравнении с другими разделами исторической науки. Отпечаток своеобразия несут ее источниковая база, методология и исследовательские методы. Преистория не оперирует готовыми историческими фактами. Для того чтобы осуществить стройное и последовательное описание прошлого, она должна сконструировать эти факты из других исходных данных. Особенность используемых ею археологических, этнографических и палеоантропологических данных также состоит в том, что они являются большей частью реконструированными, но в относительно строгих рамках более частных научных направлений. Поэтому естественно, что применительно к первобытности научный анализ исторического процесса всегда более упрощен в сравнении с действительностью. Он охватывает преимущественно оптимальные тенденции развития, которые и систематизируются в историко-социологические понятия эпох, стадий, культурных фаций. При таких обобщениях зачастую остаются в стороне проявления исторического опыта тех обществ, у которых процесс развития реализовывался в экстремальных формах, не повторяющих однолинейное, непрерывное и поступательное на всех этапах движение. Если для конкретных исторических наук основным методическим инструментом является анализ, то для преистории в качестве такового выступает синтез. Это ориентирует на рассмотрение преимущественно масштабных феноменов прошлого и их взаимосвязи, но ограничивает возможности глубокого, всестороннего проникновения в суть и внутреннюю взаимообусловленность отдельных событий и фактов.
Чем более отдаленный отрезок прошлого мы исследуем, тем более статичным он предстает перед нами. Историк зачастую не в состоянии проследить развертывание событий и вынужден удовлетворяться описанием самого явления и фиксацией его качественных преобразований на той стадии, когда эти изменения уже материализовались. Данная особенность связана, с одной стороны, с неполнотой источников, которая, очевидно, будет ощущаться всегда, а с другой — с замедленностью хода исторического времени в первобытности. Но иногда это ограничение является лишь кажущимся. Отсутствие значительной динамики и наполненности событиями первобытной истории представляет собой реальность, а не только отражение субъективного опыта исследователя. Первобытная история лишена или почти лишена таких привычных для собственно истории значительных разделов, как политика, общественная мысль, наука, право, государство. Поэтому синтетический и реконструктивный методы в достаточной мере удовлетворяют изучению ее основных сфер — истории формирования человека и общества, развития техники, технологий и материальной культуры, исторического анализа социальных отношений и становления духовной культуры.
Таблица 1. Соотношение геологической, археологической, этнологической и антропологической периодизационных схем четвертичной системы
Периодизация. Каждая из трех основных наук, составляющих основу преистории, — археология, этнология и антропология — располагает собственными периодизационными схемами. Они отражают то специфическое, что составляет суть этих наук в отдельности. Этнологическая периодизация первобытности, по существу, является социологической. Она подразделяет древнейшую историю на отдельные этапы по признаку развитости общественной организации людей. В настоящее время наиболее распространенной у этнологов является схема, которая делит первобытность на эпохи праобщины, раннеродовой общины, позднеродовой общины и этап протоцивилизации.
В основу антропологической периодизации положен принцип вычленения отдельных этапов антропогенеза. Традиционно в ней выделяли периоды архантропов, палеоантропов и неоантропов. Обе указанные периодизации являются более частными по отношению к периодизации археологической. Они опираются чаще всего на археологические датировки и во многом базируются на источниках, добытых археологией.
Принцип археологической периодизации состоит в выделении крупных отрезков относительной и абсолютной хронологии, которые отражают последовательное освоение человеком природных материалов, имевших решающее значение для того или иного этапа древнего производства. Выглядит эта периодизация следующим образом: каменный век, энеолит (или меднокаменный век), бронзовый век, железный век (таблица 1).
Ввиду чрезвычайной продолжительности и большого количества вмещаемых им качественных рубежей в эволюции человека и его материальной культуры каменный век подразделяется внутри себя на периоды. В основу этого деления кладется уже степень развитости первобытной техники и технологии. По данному принципу выделяются следующие эпохи: палеолит (древнекаменный век), мезолит (среднекаменный век) и неолит (новокаменный век). Палеолитическая эпоха является значительно более продолжительной, чем все остальные вместе взятые, и она не столь однообразна по своему историческому содержанию. Внутри нее выделяются периоды: нижний палеолит, средний палеолит, верхний палеолит. В пределах последних при необходимости вычленяют отдельные стадии и этапы. Эта периодизация с необходимыми иерархическими подразделениями является наиболее четкой и наиболее дробной среди других существующих периодизаций первобытной эпохи.
АНТРОПОГЕНЕЗ
Примерно два с половиной миллиона лет назад на планете Земля появился новый биологический вид, отличавшийся от всех своих предшественников тем, что обладал свойствами выживать, опираясь в большей степени на интеллект, чем просто на физические способности организма. Человек вышел из природного царства «без фанфар и барабанного боя», но событие это стало настолько значимым для самой планеты, что, осмысливая глобальную историю Земли, ученые начали вести с этого момента отсчет продолжающейся и поныне новой геологической эпохи, названной антропогеном.
Схема магистральной линии антропогенеза согласно наиболее распространенной научной версии
Проблема происхождения человека в подлинно научном виде впервые была сформулирована в рамках эволюционного учения Ч. Дарвина. В двух его работах: «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859) и «Происхождение человека и половой отбор» (1871) возникновение человеческого рода было представлено в качестве органической части общей биологической эволюции. Принципиальные заключения сводились к тому, что человек имеет единого с современными антропоморфными обезьянами предка, становление человека происходило, скорее всего, на африканском континенте и в основе трансформации животного предка в человека решающую роль играли механизмы, ориентированные на индивидуальный и популяционный отбор, обеспечивающий наибольший успех в выживании вида.
Современные микробиологические исследования подтвердили выводы об африканской прародине человека и о филогенетическом родстве современного человека с высшими приматами. Из четырех современных видов антропоморфных обезьян — гориллы, гиббона, орангутана и шимпанзе — по генетическим характеристикам к человеку ближе всего оказалась одна из разновидностей шимпанзе. Поскольку шимпанзе, как и горилла, обитает только на африканском континенте, то ясно, что его общий с человеком далекий предок тоже должен был иметь местные корни.
Что же послужило причиной, пусковым механизмом для трансформации в общем-то благополучного сообщества человекообразных обезьян в семейство гоминид? На логичное объяснение этого процесса претендует гипотеза экологической катастрофы. Согласно ей примерно 5–6 млн лет назад резкие геологические, геоморфологические и климатические изменения привели к существенной перестройке ландшафтов в Африке. В восточной части континента произошло сильное сокращение или даже исчезновение лесного покрова, сопровождавшееся возникновением естественных барьеров по линии геологических разломов, отмеченных в настоящее время цепочкой Великих восточноафриканских озер. Обитавшие здесь человекообразные обезьяны постепенно лишались привычной среды обитания. Часть их могла мигрировать, другая, возможно, вымерла, а какая-то под давлением указанных факторов оказалась способной к усвоению новых поведенческих стереотипов. В западной же части Африки, которой не коснулась происшедшая деградация лесов, они продолжали и продолжают свое существование до наших дней.