Рассказ Комарова о свободе
Как-то моя мама нашла на балконе синичку. Это было зимой. Синичка примёрзла к мокрому выстиранному белью. Мамаша отнесла птицу в дом. Накрыли её дырявой пластмассовой коробкой, чтобы не улетела. Она отогрелась. А когда мама пыталась дать ей воды, птичка вырвалась из коробки, полетела и разбила себе башку об оконное стекло. Сдохла значит… Другой случай был, летом уже. Папа подобрал где-то на улице двух птенцов. Стрижата. Выпали из гнезда, очевидно. Один почти сразу сдох, неудачно упал. А другой был здоров. Уезжая на выходные на дачу, маме вздумалось оставить его одного на балконе. Птенец на балконе сидеть не захотел, свалился, летать не умел, и первая попавшаяся кошка, конечно, его съела… И ещё у меня есть младший брат. Он решил жить отдельно. Дома за ним следили, пить-курить мешали. А один он спокойно курит и бухает каждый день… Не сдох ещё, но лучше бы сдох…
Скоро мокрый юрист вернулся:
– Пока я мылся, мне мысль в голову пришла. Птеродактиль этот… Это же ещё один древний способ доставки кальция из океана на сушу. А какой раньше помёт был, не помёт – цемент!
Вот вам по два камушка, положите по карманам. Взгляните туда, видите коралловый островок? Это дворец Фораминиферы. Вам туда. Вокруг дворца коралловые стены, пойдёте вдоль них и найдёте перламутровые ворота, идите туда, справку покажете.
– А мы поплывём в бизнес-классе?
– Конечно, даже полетите.
Динозавр взял маленькой лапкой топор и стукнул им по натянутому канату. В это же мгновение пальма, на которой сидели милиционеры, резко распрямилась и они полетели в сторону кораллового дворца.
Императрица ест капусту
Они изящно парили над светлой гладью прибрежных вод, от которых отскакивали солнечные зайчики и прыгали по вдохновенным лицам смелых героев. На лице Гаврилы Гаврилыча были глаза. В его глазах светилась таинственная страсть и мелькал огонёк веры в высокий урожай. А в по-детски широко раскрытые глаза его друга, особенно в левый, попала муха. "Мелкие пустяки, это не страшно", – подумал Комаров, "Это тебе не страшно!" – подумала муха.
Лёгкие облака рождали в голове неразрешимые вопросы. Зачем это круглое солнце? Что там, за гранью добра и зла? Куда стремит будущее свои крылья?
Густой воздух подул сильнее снизу и храбрые герои рухнули в прозрачные воды. Вот так: плюх! И камнем пошли на дно. А второй-то куда девался? И двумя камнями пошли на дно.
В океане кипела жизнь, висели медузы, плавали рыбы, валялись ракушки. Ну да, пожалуй, не кипела, – ракушки подвели… Наша милиция шла вперёд. Под их ботинками скрипели кораллы и полипы. Скоро на их пути оказались коралловые стены, а потом и перламутровые ворота, которые оказались вделанной в стену большой винтовой ракушкой. Полезли в ракушку. Она оказалась на удивление просторной. Хотя они влезли в широкий конец ракушки, она почему-то не сужалась, а расширялась.
– У меня, кажется, немного кожу стягивает, – сказал Комаров.
На самом деле им стянуло не только кожу. В конце ракушки их встретил белый стражник, он просмотрел их бумагу с печатью, после чего вызвал по рации циклобус, куда посадил гостей и пожелал успехов в личной жизни. Через окно плывущего циклобуса послы увидели огромную бесконечную скалу, лес из кораллов и водорослей, в котором плавали подводные лодки, похожие на рыб. Циклобус вплыл прямо во дворец, в одном из коридоров он остановился перед дверью с надписью:
ИМПЕРАТРИЦА
Часы приёма:
С 10:00 до 16:00.
Выходные: суббота, воскресенье и восьмерг.
В кабинете главы государства преобладал белый цвет. Шарообразная фигура императрицы была покрыта белой мантией, а сверху белой короной.
– Как доехали? – начала Фораминифера без церемоний. – Хорошо. Как хорошо, что вы приехали! В последнее время я так завалена делами, что без опытных политконсультантов я просто погибну. Министры сами ничего решить не в состоянии. Извержение вулкана – ко мне, расплодились бандиты у Утонувших Островов – ко мне, устрицы хулиганят – опять я! А вот взятки брать – со мной не советуются. Скажите, что мне делать с такими министрами?
– С устрицами я бы легко справился, хоть двести штук мне дай. А министров утопить надо, – посоветовал Комаров.
– Не получается, не тонут они. Из чего их только делают таких?!
– Это-то понятно, из чего…
– На то вы и консультанты, что вам всё понятно. А я, знаете, порой вообще ничего не понимаю. По правде сказать, у меня – только никому не говорите – и мозгов-то нет, вместо них лишь пищеварительная вакуоль, но это конечно слабая замена… Не хотите ли чего-нибудь перекусить. Давайте-ка пообедаем, сегодня на обед капуста, морская; белокочанную не просите, не растёт она в нашем климате. Повар может и мясо устрицы приготовить…
– Я согласен, – присоединился к разговору Шприц, – подкрепиться бы не помешало… Знаете, я с императрицами редко общаюсь, можно сказать, первый раз. Я думал, императрицы, они такие важные, высокомерные, а вы, оказывается, простая такая женщина, на маму мою похожи.
– Да, я простая. Даже больше скажу, не просто простая, я простейшая, вот я какая. Понимаете, как трудно мне с моими министрами? У меня такое ощущение, что они-то точно где-то мозгами обзавелись, но жаль только, что все их мысли направлены на то, чтобы меня обмануть, стащить чего-нибудь.
– Так это легко исправить. У нас в области коррупции вообще нет и не было никогда! И слова такого не знают! – брякнул вдруг Шприц.
– А-а-а!!! Не может быть!!! – вдруг закричала Фораминифера. – Какая глупость! А-а-а! О-ё-ё-й!
– Почему не может? Очень может быть, – обиделся Шприц. – Вы просто не знаете наших генералов. Я вас познакомлю, чудесные люди…
– А-а-а! Началось, – императрица нажала кнопку на столе, схватилась руками за живот и легла на пол. – Как неудобно, простите. Как я могла забыть! О-о-х…
– Шприц! Дурак! – заорал Комаров. – Ты убил её этим фактом!!!
Императрица стала вытягиваться в длину, её толстый живот исчез, появилась талия. Она стала похожа на две сардельки, которые тут же разделились. В этот момент прибежали слуги с полотенцами, водой, с зелёнкой и занялись монархиней. К каждому слуге подходил Шприц, показывал пальцем на Комарова и объяснял ситуацию:
– Это не я, это он. Арестуйте его. Это он императрицу распилил. Я сам видел… Чем? Глазами, чем же ещё?.. А! Пилил бензопилой. Спрятал куда-нибудь. Может быть, съел. Разрежьте живот ему да посмотрите, что, вам трудно, что ли?..
Наверное, это оказалось трудно и служители скоро ушли, забрав с собой половину правительницы. Оставшаяся часть вслед им потребовала салат с капустой, что и было незамедлительно исполнено.
Тут же начался обед. Читатель непременно узнает все мельчайшие, но важнейшие подробности.
– А вы что подумали? Что я помирать собралась? – спросила Фораминифера, пережёвывая салат и слова. – Ну что вы! Я вообще такими делами не занимаюсь. Испугались наверное? Просто с вами заболталась и забыла, что пришло время уполовиниться.
– Да нет, чего бояться-то, – Шприц дрожащей рукой непроизвольно колотил вилкой о тарелку. – Мы, русские люди, смело смотрим смерти в глаза!
– А скажите пожалуйста, товарищ императрица, – любопытствовал Комаров, – а правда ли врут, что вы не знаете старости, то есть совсем не стареете?
– Лёва, не задавай дурацких вопросов, ты же серьёзный политаналитик!
– Почему же дурацких? – защитила Лёву монархиня. – Это чистая правда. Сколько себя помню, за последние 70 миллионов лет я ни капельки не постарела; ни морщин, ни облысения…
Из раскрытых ртов политаналитиков медленно вылезла морская капуста и мокро шлёпнулась обратно в тарелки…
– При всём желании, – государыня задумчиво посмотрела в потолок, – сами посудите. От чего стареть-то? Инфаркт миокарда? Нет сердца – нет и миокарда, а раз нет, значит и инфаркта не жди… Что ещё? Атеросклероз сосудов? Ни сердца ни сосудов нет. А без сосудов какой атеросклероз?.. Камни в почках? Цирроз печени? Ну нет у меня ни почек, ни печени, ни их содержимого… Много старческих болезней есть. Остеопороз, болезнь хрупких костей. Мне это не грозит. Во мне ни одной косточки нет и язык тоже без костей… Болезни нервов, мозга, паралич? Но я же не нервная клетка, я спокойная, рассудительная личность. А про мой мозг вы уже знаете и это просто смешно; не будет у меня ни инсультов, ни провалов памяти… Рак. Например, рак лёгкого, мечта всех курильщиков. Группа клеток начинает бешено делиться, уполовиниваться, отчего разрастается, забывает свою профессию, и сама не работает, и другим не даёт. В итоге курильщик окончательно задыхается и бросает наконец курить, а его самого бросают в могилку. Так вот, если я забуду свою профессию, то в государстве начнётся гражданская война, голод, наводнение, что угодно, но мне-то от этого ни тепло, ни холодно, ни старо, ни молодо. Так что старческие болезни – болезни многоклеточных организмов – мне не страшны.
Другое дело – инфекционные болезни, но это совсем другое дело. К старости это не имеет никакого отношения, заразиться может любой: и старый, и молодой. Банда вирусов, такое случается, проникает в клетку, размножается там до неприличия, устраивает полный погром, клетка лопается и гибнет. Но это же никакое не старение, это же убийство и разбой, просто живодёрство! Поэтому я соблюдаю правила гигиены, избегаю случайных и специальных половых связей и вообще делаю зарядку.
Как видите, я не бессмертная, меня можно заморозить, распилить, как вы верно заметили, можно скушать наконец. Я могу сгореть, боюсь, знаете ли, пожаров в последнее время… Меня может взорвать или облить серной кислотой какой-нибудь психически-больной или психически-жадный террорист. Если меня в космос запустить, то я конечно лопну. Да и без еды никак нельзя живому организму, в таком случае приходится впадать в спячку, окукливаться и ждать попутного ветра… Но все эти беды никак не связаны со старением. Так что, господин Комаров, старения я действительно не боюсь и это чистая правда… Я всё говорю и говорю и из-за этого не могу как следует пообедать. Да и вы салат не доели…
Засиделись мы тут с вами, а мне хочется успеть на съёмки моей любимой передачи. Пойдёмте, я познакомлю вас со своим личным стилистом. Оставьте же капусту наконец, я за вами потом доем.
Императрица кнопку на стене, тут же раскрылись двери широкого лифта, куда все трое и зашли. Лифт закрылся и толкнул в ноги. Монархиня не умолкала:
– А вам сколько лет?.. Сколько?.. Так мало? И за такой короткий срок вы успели стать лучшими в мире политконсультантами? Удивительно! Я думала, и за миллион лет никакого опыта не накопишь.
– А мы обучались в лучших вузах страны.
– Вы таланты. А я как была в миллионлетнем возрасте глупой, так и сейчас не сильно поумнела. Зато меньше страхов, пустячных конфликтов. Я никого не обижаю и меня никто не обижает. Правда есть такие животные, динозавры, не слышали? Знаете, да? Жалуются на меня. Кальция им видите ли не хватает! Огромные топтуны, земля под ногами трещит, об луну головой стукаются, а им всё мало! Распускают про меня слухи, будто я у них кальций отбираю! Да на фиг он мне нужен?! Он вообще сам липнет, сам пристает и не спрашивает. Некоторые вещи в мире и в море происходят без моего желания, автоматически. Если вдруг захотелось чихнуть, то обязательно чихнёшь, криво, косо, через уши, но обязательно чихнёшь. Законы природы можно понять, но их невозможно отменить. А я их даже не понимаю. Никакого юридического закона, требующего накапливать кальций я не принимала. И если подпишу закон, запрещающий это, то всё равно ничего не изменится, только панцири у крабов от смеха полопаются. Поверьте мне, опытней законодательнице: чем меньше мы насилуем природу, тем лучше. Природа, это такая штука, только задумаешь её насиловать, как она сама тебя десять раз изнасилует и чучело сделает, ворон пугать…
Пилите, Шура, пилите
…Бывают такие товарищи: ему бы известняк добывать, а он в президенты лезет. А я прирождённая монархиня. Корона – настоящая, не золото какое-нибудь, не металлокерамика, без алмазов и изумрудов, но природного белого, символизирующего горячку цвета с перламутровым отливом как божественный знак отличия. И мантия – не подделка, не тряпка, раскрашенная на фабрике, а, как и корона, выросшая на благородном теле императорская регалия. Да будет вам известно, род Фораминифер божественного происхождения, не из вирусов и, уж будьте уверены, не из обезьян. Наша прародительница – Фораминиева – была создана богом из глины по своему образу и подобию.
Прямо у лифта государыню встречал стилист Шурик:
– Добро пожаловать, Ваше Величество, Вы как всегда прекрасны! Могу ли я быть чем-нибудь полезен Вам и Вашим спутникам?
– Можешь. Для начала выключи пафос. А потом пришей ребятам пуговицы, потерянные в неравных политических боях. Ребята, советую мундиры снять, иначе ходить вам с дырявыми пузами.
Императрица уселась в большом кресле перед широким зеркалом.
– Корону на пару сантиметров короче сделай. И отшлифуй, как следует, чтобы за подушку не цеплялась. Цирюльник сбрызнул водой монаршую голову и включил инструмент. Болгарка завизжала, как бормашина, и на паркет посыпались кусочки короны. Крошки засыпали мантию. Царица сняла старую мантию, под которой росла новая, более короткая и тонкая. Стилист украсил императрицу коралловыми бусами. Пока он пришивал к мундирам розовые пуговицы, императрица говорила:
– Почему растёт панцирь? Об этом будет передача.
Глубокий смысл
Телеканал ФорТВ представляет. В эфире передача "Глубокий смысл". С каждым разом загадки, которые нас интересуют, становятся всё сложнее и сложнее, а значит интереснее. Так давайте ещё раз на два часа забудем о повседневных заботах и с наслаждением погрузимся в мир бесконечной логичности и кажущегося хаоса, за которым скрывается не понятая нами закономерность. Мы побывали везде: мы облетели Луну, покорили Эверест, спускались в кратер вулкана – а сегодня мы обратим внимание на самих себя, раз уж мы такие замечательные.
В чём причина появления панциря у фораминифер? Можно сказать уверенно, что этот вопрос касается каждого, кто нас сейчас слышит. Как растёт панцирь, из чего состоит, не мешает ли почесаться, в чём смысл жизни – эти и другие вопросы мы обсудим сегодня с профессорами Фиологовой и Фимиковой.
Фопросова:
Госпожа Фиологова, в чём вы как профессор биологии видите главные причины появления такого органа как панцирь?
Фиологова:
Панцирь лучше рассматривать не как орган, а как нарост. А образуется он конечно из мусора, из ненужных отходов нашего организма. Любое живое существо отличается от неживого предмета движением, внешним или внутренним. Для всякого движения требуется энергия. Энергию мы с вами получаем с пищей. Это общеизвестно. Так вот, энергия получается только если пища сгорает в наши теле. При сгорании образуется углекислый газ, который мы выдыхаем, потому что он нам не нужен. Как в машине: заливаем топливо в бензобак – из выхлопной трубы идёт газ, тоже, между прочим углекислый. И как только углекислый газ вылетает из нас, он соединяется с кальцием, которого в океане предостаточно (не знаю, что будет через 70 миллионов лет, но сейчас хватает). Получается, выражаясь научно, углекислый кальций или карбонат кальция, СаСО3, а это и есть наш родной панцирь – сплошной мел, которым мы завалили океанское дно. Углекислота и кальций и панцирь готов. Как видите, всё очень просто.
Фораминиферы.
Фопросова:
Ну где же просто? У меня возникает много вопросов. Ответьте хотя бы на такой: почему у нас, фораминифер, панцирь есть, а у водоросли, например, нету, хотя она живёт с нами в одном океане, она живая, ей требуется энергия для движения, пища?
Фиологова:
Мы – животные, а водоросль – растение. Она не выделяет углекислоту, а наоборот – впитывает, для того чтобы сделать из неё белки, жиры и углеводы, которые мы так любим кушать. А энергию водоросль получает от солнечного света; можно сказать, в неё встроены батареи, у нас таких нет. Растения вдыхают углекислоту и делают из неё жиры-углеводы, животные же разрушают жиры-углеводы и выдыхают углекислоту.
Поэтому главное! Никогда у растений не будет мелового панциря! И наоборот, меловой панцирь всегда будут иметь все животные клетки (конечно, если вокруг достаточно кальция).
Фопросова:
Все, все, все?
Фиологова:
Все, все, все…
Фопросова:
А почему тогда у нашего братского народа, у пресноводных амёб, не растёт панцирь? Они ведь тоже животные клетки.
Фиологова:
Так я же говорю, в воде должен быть кальций, а в пресной воде почти никаких солей нет, в том числе и кальциевых. Если амёба будет жить с нами, я думаю, и она обрастёт панцирем. Надо будет провести такой эксперимент. Есть у меня знакомая нудистка амёба в Бульонском озере, приглашу-ка её надолго в гости.
Фопросова:
Да, у нас нудистом быть не легко. А может ли панцирь вырасти не снаружи, а внутри клетки, как череп под кожей у особо продвинутых? Ведь если углекислота образуется в клетке, значит внутри клетки её должно быть ещё больше, чем снаружи. Или внутри мало кальция?
Фиологова:
Вы правы, кальция мало. Мало, потому что кальциевые насосы высасывают его из клетки. В оболочку клетки, в мембрану, встроены разные насосы, нужное всасывают, ненужное высасывают. Эти полезные насосы появились в результате естественного отбора. Знаете, если мы с вами живём, значит мы не так уж плохо устроены. Миллионы наших прабабушек совершенствовались не зря. Представьте, что этих насосов бы не было. Вся эта броня стала бы собираться внутри нас, где попало: на ядре, на хромосомах. Мы бы превратились в погремушки. Углекислый кальций бы засорил все входы и выходы; как песок в моторе, он нарушил бы все клеточные жизненно-важные процессы. Употребить кальций на что-нибудь полезное не получается, он не входит а состав ДНК, его нет ни в углеводах, ни в жирах. Иногда он попадается в белках, возможно туда его взяли от отчаяния, лишь бы под ногами не мешался. Не нужен кальций. Поэтому намного веселее жить с кальциевым насосом.
Из-за этих насосов кальция вокруг клетки находится даже больше, чем обычно. Это ещё одна причина, по которой панцирь нарастает снаружи. Но это терпимо.
Фопросова:
Вы сказали, нарастает снаружи. Но как именно? Панцирь же не сразу появляется. Он растёт изнутри, со стороны клетки или извне, со стороны солёной океанской воды?
Фиологова:
Изнутри, конечно. Больше углекислоты и кальция изнутри, чем снаружи.
Фимикова:
Уважаемая ведущая, а почему я не участвую в разговоре? Зачем тогда меня надо было звать, отрывать от моих важных химических опытов? Подобные приёмчики у вас на ТВ приняты, мы знаем. Пригласят в эфир десять человек, мол, свобода слова у нас, а каждому в лучшем случае достанется лишь три минуты. Это в политических передачах принято, теперь, видимо, решили ту же традицию в другие передачи внедрить?
Фопросова: