Замечу, что Москва благородно и деликатно не намекнула тогда бриттам, что если бы они и янки хорошо и активно воевали на Западе, то немцы не смогли бы перебросить танковые резервы в район Варшавы, и это помогло бы варшавянам в неизмеримо большей мере, чем сбросовые "шоу" союзников в небе над Варшавой.
НЕСМОТРЯ на жёсткий, отмежёвывающийся от авантюристов и негодяев ответ, советская Ставка ещё в конце августа 1944 года приказала 1-му и 2-му Белорусскому фронту пробиться к Варшаве. Ведь там гибли не черчилли, кларки и миколайчики, а простые люди. Те, ради которых Сталин всю жизнь и работал.
Но дальше варшавского предместья Праги нам тогда продвинутся не удалось. 21 сентября 1944 года командующий 1-м Белорусским фронтом, маршал со звучной фамилией Рокоссовский доносил в Москву некоему "товарищу Семёнову":
"Докладываю о положении в Варшаве:
По многим источникам, главным образом, опросам лиц, выходящих из Варшавы и заброшенных нами агентов, установлено, что общее количество вооружённых повстанцев, продолжающих борьбу с немцами в городе, не превышает 4 000 человек, действующих изолированно в трёх районах.
<…>
Учитывая количество повстанцев, их крайне слабое вооружение, изолированность по отдельным очагам, а также отсутствие единого военного руководства и политического единства, повстанцы никакой реальной силы в борьбе за Варшаву не представляют и рассчитывать на их сколько-нибудь существенную помощь нельзя.
<…>
По показаниям ряда лиц, вышедших из Варшавы, известно, что в августе месяце повстанцы ещё получали вооружение, боеприпасы, продовольствие и медикаменты, сбрасываемые английскими самолётами, однако, по общему заявлению опрошенных, большинство грузов попадало к немцам, ввиду сбрасывания их с большой высоты.
<…>
Производимые нами сбрасывания грузов самолётами ПО-2 в подавляющем большинстве попадают по назначению, что подтверждают все, вышедшие из Варшавы, и наша агентура.
Дальнейшую помощь повстанцам вооружением, боеприпасами, продовольствием и медикаментами продолжаем".
А 23 сентября "товарищ Семёнов" – это был, конечно, тогдашний оперативный псевдоним Сталина, – беседуя с послами США и Англии Гарриманом и Керром, в ответ на вопрос Гарримана о том, считает ли маршал Сталин, что операции в районе Варшавы развиваются удовлетворительно, ответил, что считает положение в районе Варшавы неудовлетворительным.
Неестественно начатое восстание естественным образом выдыхалось. 14 сентября 1944 года советские и польские войска заняли польскую Прагу, а 2 октября "аковцы" официально капитулировали.
Есть фото… 49-летний "Бур"-Коморовский, осунувшийся, в штатском мешковатом пальто, побито склонив голову, пожимает руку щеголеватому обергруппенфюреру СС фон дем Бах-Залевски, руководившему подавлением Варшавского восстания. Импозантный фон дем Бах довольно и благодушно улыбается.
Не считая потерь советских войск и Войска польского, авантюра АК стоила полякам до 200 тысяч погибших и брошенных в концлагеря, а также Варшавы, методично превращённой немцами в течение нескольких месяцев в развалины. Штурмовать эти развалины в январе 1945 года было сложнее, чем брать невзорванный город.
Но кто был ответственен за авантюру и за развалины Варшавы?
За развалины Варшавы, в первую голову, безусловно, – Гитлер. Но за авантюру, в первую голову, нёс ответственность генерал Коморовский, его заместитель полковник (позднее генерал) Хрущчель (Хрусцель) и подпольное руководство Армии Крайовой. Они-то, как люди в военном деле сведущие и находящиеся внутри ситуации, должны были понимать, что Черчилль, Рузвельт, Миколайчик и компания толкают их на преступное безрассудство.
Свою долю вины несут лондонские поляки и их лондонские покровители во главе с Черчиллем.
Можно назвать и иных конкретных виновников, но в конечном счёте в трагедии Варшавы надо винить буржуазное политиканство, стремление имущих слоёв в Польше сохранить после войны довоенные привилегии, антисоветизм и антикоммунизм.
Томас Манн примерно в те же годы назвал антикоммунизм величайшей глупостью ХХ века, но уже тогда он (антикоммунизм) был одним из величайших преступлений века. И Варшавская трагедия тоже на его счету.
А чтобы это было видно предметнее, далее – в завершение темы – приводится, без особых комментариев, ряд выдержек из архивных документов…
Из донесения представителя Генштаба РККА генерал-майора Молоткова маршалу Жукову от 19 сентября 1944 года:
"Докладываю:
1. В западной части Праги найден документ – приказ главного коменданта вооружённых сил в стране (Польша) генерала Бура. Документ отпечатан на польском языке, формат – лист (объявление, приказ) для расклеивания на стенах домов….
Доношу дословно его концовку:
"…Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они друзья польского народа. Это коварная ложь… Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являются изменой родине… Комендант Армии Крайовой обязал подавить всякие попытки поддержки Советов. Немцы удирают. К борьбе с Советами…"
Листовка обезличена. Даты не имеется. Шрифт крупный… В листовке указывается, что великая и независимая Польша вскоре воспрянет… с Америкой и Англией… Поэтому прошу Вашего решения о докладе по существу товарищу Сталину…"
(Резолюция Жукова: "Штеменко. Доложите телеграмму т. Молоткова т. Семёнову. Жаров".)
Из доклада разведчика штаба 1-го Белорусского фронта "Олега", вышедшего в ночь с 1 на 2 октября 1944 года из центрального района Варшавы:
"… 21 сентября с. г. приземлился в центральном районе гор. Варшава на ул. Гожа. Как оказалось, в этом районе действовали отряды Армии Людовой…
<…>
22 сентября был принят генералом Скаковским (из Армии Людовой. – С.К.). Скаковский обещал мне полное содействие в работе…
Вслед за этим я был направлен к командованию центрального повстанческого участка – в штаб генерала Монтёр (полковник Антоний Хрусцель (Хрущчель, Chrusciel), командующий Варшавским округом Армии Крайовой. – С.К.)…
Первым вопросом со стороны Монтёра, после того как я представился как офицер Красной Армии, прибывший для установления связи, был: "Имеете ли полномочия для разрешения политических вопросов?" После моего отрицательного ответа Монтёр разочарованно сказал: "Вы прибыли не как политический представитель? Жаль. Тогда нам мало о чём разговаривать"…"
Разведчиком "Олегом" был лейтенант Иван Андреевич Колос. Он остался жив и после войны оставил воспоминания, но в данном случае цитируется официальный документ – толковый и обстоятельный доклад "Олега", хранящийся в Центральном архиве МО РФ. И то, что "Монтёра" Хрусцеля даже в ситуации провала восстания волновали не оперативные, а "политические" вопросы, делает политическое и человеческое лицо руководства Армии Крайовой просто отвратительным.
"Олег" отмечал недоброжелательное и подозрительное отношение "Монтёра" к нему как к представителю Красной Армии.
Хрусцель заявил Колосу: "Мы нуждаемся только в боеприпасах и вооружении. Продукты мы не просим, так как их доставляют Англия и Америка".
Характерно, что на беседе Хрусцеля с Колосом, как докладывал "Олег", присутствовал некий "человек в гражданской одежде, который фактически руководил совещанием": "Монтёр" "не давал ни одного ответа, предварительно не посоветовавшись с этим человеком".
Интересно, на каком языке советовался Хрусцель с этим "штатским"? На польском, на английском, или на "американском"?
Межу прочим, этот "Монтёр" представлял лейтенанту Колосу свой "стратегический план", в котором предлагал Красной Армии немедленно брать Варшаву обходными ударами с флангов, а не штурмовать её в лоб. А штабники АК выражали недовольство тем, что Красная Армия до сих пор не наступает.
СТАЛИН в Москве, на совещаниях с Жуковым и Рокоссовским, и без хрусцелей понимал значение фланговых ударов, Жуковым же и Рокоссовским предлагавшихся. Но предлагавшихся не немедленно. Немедленно оба маршала предлагали взять стратегическую паузу и перейти к обороне ввиду истощения войск.
Что и было сделано.
Продолжаю цитировать доклад Ивана Колоса:
"…К моменту моего прибытия в Варшаву в городе царил голод. Солдаты в качестве питания получали: утром горячую воду, днём и вечером горячий суррогат кофе. Хлебы и крупы не было. Гражданское население не получало никакого продовольствия. Одновременно в городе имела место разная разнузданная спекуляция продуктами питания. На базаре (?!. – С. К.) можно было купить всё, включая сало и хлеб. Продажа шла исключительно на золото и доллары. Было известно, что крупнейшие фабрикаты и помещики, находившиеся в городе, обладают крупными запасами продовольствия, охранявшегося вооружённой стражей. Городская Управа, руководимая лондонским правительством, не принимала никаких мер к регулированию снабжения населения. Ежедневно сотни людей умирали от голода и болезней…"
И вот в этой ситуации "Бур", "Монтёр" и "Хирург" (кличка подполковника Станислава Вебера) выпускали ежедневно бюллетени, где – как писал "Олег" – "утверждалось об эффективности сбрасывания англо-американской авиацией продовольствия и снаряжения повстанцам".
"Олег" отмечал, что 14 сентября "был организован демонстративный (какое точное слово! – С.К.) полёт 80 тяжелых самолётов, которые с высоты до 3 тысяч метров сбросили большое количество грузов, из которых не менее 95 % попало к немцам".
Интересно было бы знать, а какое количество из этих грузов вообще не попало в грузовые отсеки "Крепостей" для того, чтобы благополучно, без всяких парашютов и шумихи, "приземлиться" на чёрных рынках "освобождённой" союзниками Италии?
Ведь кому война – мачеха, а кому – и бизнес!
Вот ещё строки из обобщающего доклада "Олега". Он того стоит, и я далеко ещё не закончил его цитирование:
"… В качестве официального руководителя выступил генерал Бор (так в текст. – С.К.) (настоящая фамилия граф Коморовский). Личность Бора сугубо законспирирована. Никто из солдат и офицеров его не видел, доступ к нему имели только Монтёр и некоторые полковники. Все личные приметы сохранялись втайне, так, чтобы никто и не мог сказать, был ли Бор в Варшаве, или его там не было.
Генерал Скаковский (из Армии Людовой. – С.К.) ни разу не был принят Бором.
От имени Бора выступал его адъютант генерал Гутек…"
Этот Гутек проводил официальные пресс-конференции (!!), при этом, как докладывал Колос, руководство АК в Варшаве проводило открытую антисоветскую пропаганду среди повстанцев и населения.
"Выдвигался лозунг "Создания "второго чуда" на Висле", которое не должно пустить русских в Варшаву. – Писал лейтенант Колос. – Пропаганда АК утверждала, что Красная Армия будет проводить массированный вывоз поляков из Польши в Сибирь и заселение польских районов русскими. Неоднократно упоминалась Катынь…"
Писал Колос и вот что:
"В начальный период восстания Советский Союз и Красная Армия подвергались многочисленным нападкам за то, что они не оказывают помощи повстанцам, в отличие от Англии и Америки. После начала сбрасывания советской авиацией грузов над Варшавой руководители АК продолжали утверждать, что сбрасываемые грузы – английского происхождения, которые доставляются в Москву и оттуда транспортируются советскими самолётами.
Реакционные политические организации выделяли специальных пропагандистов, которые обходили солдат и население, настраивая их против Красной Армии…"
Вышеприведённые фрагменты доклада лейтенанта Колоса-"Олега" хорошо показывают, что организаторы Варшавской авантюры заранее планировали Сталину и России роль "мальчиков для битья".
Само по себе Варшавское восстание не имело ни малейшего шанса на успех. Варшава могла быть освобождена – рано или поздно – только Красной Армией, что реально в январе 1945 года и произошло.
Подлость же расчёта Запада была в том, что в любом случае виновниками гибели Варшавы были бы представлены русские.
Если бы Сталин поддался на провокации и позволил втянуть Россию в совместные акции с союзниками, разрешив челночные полёты, то самолёты союзников периодически пролетали бы над Варшавой, сбрасывали (не жалко: всё "оплочено") с большой высоты "снопы" парашютов, основную "жатву" собирали бы немцы, но русские в листовках и пропаганде АК всё равно были бы представлены виновными во всех бедах Варшавы. Мол, они не хотят выручить польскую столицу, не начиная наступление.
Хотя никакие сбросовые "шоу" союзников на судьбу Варшавы реального влияния не оказали бы, шуму вокруг них было бы устроено с избытком. О них даже пингвинам в Антарктиде стало бы известно!
Так могло бы быть.
Ну а то, как Запад, Миколайчик и руководство АК представляли полякам и всему миру ситуацию после отказа Сталина, мы знаем.
Вернёмся в предпоследний раз к докладу лейтенанта "Олега":
"Ко мне как к офицеру связи Красной Армии в штабе АК относились сдержанно. Имели место случаи отказа на мои просьбы…
Реакционные элементы, и в первую очередь боевая подпольная организация АК, так называемая "ПКБ", проводили ярко выраженную националистическую политику.
Всё украинское население, оставшееся в городе, было вырезано или расстреляно. Силами ПКБ также уничтожены остатки евреев, которые не успели уничтожить немцы.
ПКБ проводил специальные облавы на русских военнопленных, вырвавшихся из немецкого плена, стремясь захватить заложников для последующего обмена с Красной Армией. Так, например, АК держало в качестве заложников подполковника Николая Румянцева, майора Николая Городецкого и профессора медицины Александра Даниловича Ершова.
Представители АК пытались расстрелять майора Волкова…, были убиты офицеры и бойцы 9-го полка 1-й Польской армии, которые прошли в центр после разгрома немцами Чернякувского участка…"
Руководство АК проявило себя в Варшаве и крупным негодяйством, и мелким пакостничеством, и подлым лицемерием. "Олег" писал в октябре 1944 года:
"Официальная пропаганда АК, учитывая изменения общего настроения населения и солдат, вскоре была вынуждена перестроить свою агитацию и от открытой клеветы на Советский Союз перешла к косвенному опорочиванию… Только в последние дни в одном из бюллетеней появилась статья под заголовком "Спасибо Черчиллю, Рузвельту и Сталину". Это явилось первым официальным признания участия Красной Армии в помощи Варшаве…"
3 октября 1944 года член Военного совета 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Телегин говорил по прямому проводу с Главным политическим управлением РККА. Вот фрагмент этого разговора:
– У аппарата генерал-лейтенант Шикин.
– У аппарата генерал-лейтенант Телегин. Здравствуйте, товарищ Шикин. Передаю информацию.
– Положение в Варшаве. В течение 3.10 радиосвязь с центральным районом поддерживалась… крайне неустойчиво…
– Имеющиеся у нас данные, а также сообщения Лондонского радио дают право предполагать, что ещё вчера в 22.00 центральный район также капитулировал. Вышедший вчера из центрального района разведчик штаба фронта капитан "Олег" и разведчица радистка "Виктория" доставили нам…
Здесь я цитирование обрываю и привожу другой фрагмент разговора:
– Тов. Телегин, капитан "Олег"… это тот самый офицер, который был заброшен Вами в район № 1 – или это другой офицер?
– Да, "Олег" – это наш офицер, заброшенный в центральный район вместе с радистами, человек заслуживает доверия…
– Как фамилия капитана "Олег"?
– "Олег" – это наш разведчик, фамилию могу сообщить только шифром, если к тому будет необходимость. У меня всё.
Обсуждая с генералом Шикиным состоявшуюся 2 октября 1944 года капитуляцию в Варшаве, генерал Телегин высказал небезынтересное для нашей темы мнение:
"…Совершенно бесспорно, что вопрос о капитуляции был решён руководством АК 27–28 сентября и поэтому телеграмма Бура (командованию 1-го Белорусского фронта от 30.9.1944 г. – С.К.) и запрос по ней Миколайчика о наших мерах спасения повстанцев был, безусловно, политическим трюком. Все данные говорят за то, что руководство АК уже вошло в полный контакт (с немцами. – С.К) и, оттягивая время, лишь выторговывало себе некоторые льготы".
Вот уж что точно, то – точно!
Того же 3 октября 1944 года представитель Генштаба КА при 1-й Армии Войска польского генерал-майор Молотков направил маршалу Жукову и генерал-полковнику Штеменко доклад по результатам опроса офицеров Армии Людовой и Армии Крайовой, участвовавших в Варшавском восстании. Из этого обширного доклада, с которым ознакомились Сталин, Молотов, Антонов и Штеменко, приведу лишь одно место: и так сказано уже много:
"АК выдвинул лозунг "Немец разбит, остался более сильный враг – большевики". Бюллетени генерала Бура, не считаясь с действительностью, продолжали утверждать, что эффективно помогает повстанцам только англо-американская авиация (с высоты в четыре километра. – С.К.), расценивая действия польской и советской авиации (широко использовавшей сбросы с предельно низкой высоты с ночных бомбардировщиков По-2. – С.К.) как слабые и не имеющие особого значения.
Упорно велась пропаганда против польских войск. Офицеров запугивали тем, что Берлинг якобы будет их расстреливать или же пошлёт их в концлагерь (из показаний поручика "Зенон").
Однако личный состав действующих подразделений прошёл значительную эволюцию. В свете последних событий офицерам и солдатам АК стало ясно, что восстание генерала Бура имело исключительно политический, демонстративный характер. "Это не было военное восстание" (Из показаний офицера АК подпоручика "Зигмунд)…"
К сожалению, ценой прозрения стала смерть десятков тысяч, страдания сотен тысяч обманутых варшавян и разрушенная Варшава.
НЕ ПОЙМУ одного, почему всё то, о чём выше рассказано, советская пропаганда не могла обнародовать если не сразу после войны (тогда в польском вопросе было много щепетильного), то хотя бы в восьмидесятые годы, когда в Польше начала подниматься волна антисоветчины? Ведь в истинном свете были бы представлены Запад, Черчилль, Миколайчик, лондонцы, "аковцы", и это не должно было затронуть чувств тех слоёв польского общества, которые были лояльны к СССР.
Что же до не лояльных, то на то они и не лояльные, их не переубедить, особенно когда антисоветизм оплачен "зелёными". Но хвост эти не лояльные наверняка поджали бы.
Ведь их били бы в лоб – фактами!
Плюс логическими аргументами, вытекающими из "убойных" фактов.
Однако ничего подобного по прояснению ситуации с Варшавским восстанием в СССР проделано не было, что лишний раз наводит на вполне определённые размышления.