- 707 танков Pz-III с 50-мм пушкой;
- 1039 танков с 37-мм пушкой (чешские и Pz-III ранних серий).
Итого - 2185 танков. Только половину из этого количества (439 + 707) с очень и очень большими оговорками можно было назвать "танками с противоснарядным бронированием" (усиленная до 50-60 мм лобовая плита корпуса выдерживала попадание 45-мм снаряда советских танковых и противотанковых пушек, но башня, высоченный борт и корма даже этих, самых лучших немецких танков, имели лишь противопульное бронирование). Для полноты картины надо учесть еще порядка 250 "штурмовых орудий" (шасси Pz-III, на котором в неподвижной броневой рубке был установлен 75-мм короткоствольный "окурок") и 8 дивизионов "истребителей танков" (чешская 47-мм противотанковая пушка на шасси танкетки Pz-I), что добавляет к немецким бронетанковым вооружениям еще 216 боевых машин. В целом никак не набирается и трех тысяч танков и САУ. Еще 1081 "танк" армии вторжения представлял собой легкую танкетку Pz-I или Pz-II.
Много ли это - три тысячи танков (из них половина - легкие, с противопульным бронированием и малокалиберной 37-мм пушкой) на фронте от Балтики до Черного моря? Страшно много, - не тратя лишней минуты на размышление, - отвечали хором советские историки. Именно "многократное численное превосходство противника в танках и авиации" всегда выступало в качестве главного объяснения всех неудач. "Стальная лавина танков с паучьей свастикой на бортах... немецкие танковые клинья проломили оборону советских войск... прорыв крупной танковой группировки противника сделал неизбежным... немецкие танковые дивизии сомкнули кольцо окружения вокруг... подтянув свежие танковые части, противник перешел в наступление..." - так и именно так писалась у нас история 41-го года. Так снималось "документальное кино про войну", в котором 50-тонные советские танки 60-х годов, "загримированные" с помощью фанеры и картона под немецкого "Тигра" образца 44-го года, устрашающе ворочали башней с орудийным стволом, размером в половину телеграфного столба...
Немецкие танковые соединения, причем неизменно и отменно "свежие", появлялись в самых неожиданных местах. Даже там, где их и вовсе не было. Так, войска Южного фронта отступили за Прут, Днестр, Южный Буг и Днепр, преследуемые немецкой (и что совсем уже странно - румынской!) пехотой. Огромные пространства юга Украины с уникальным промышленно-сырьевым районом (Кривой Рог, Запорожье, Днепропетровск, крупнейшие в Европе марганцевые рудники Никополя) были заняты немцами безо всяких танков. Затем, также без единого танкового батальона, немецкая пехота прорвала укрепления Перекопа и овладела Крымом. Так это было в реальности, но "лавина немецких танков" продолжала разливаться по страницам мемуарной, а иной раз - и претендующей на звание "исторической" литературы. Порой казалось, что советские историки решили перещеголять само Совинформбюро, которое 4 октября 1941 г. сообщило, что "за три с лишним месяца войны немцы потеряли более 21 000 танков... Таковы факты".
Мышеловка, в которую с таким усердием загоняла сама себя советская историческая "наука", с треском захлопнулась на рубеже 80-90-х годов. После затянувшихся на полвека восхвалений несокрушимой мощи танков и их решающей роли в сражениях 41 -го года были рассекречены и обнародованы данные о составе и вооружении бронетанковых войск Красной Армии накануне начала войны. 61 танковая и 31 моторизованная дивизии (моторизованная дивизия Красной Армии по своей структуре - один танковый и два мотострелковых полка - и штатному числу танков, по меньшей мере, не уступала танковой дивизии вермахта). Так что фактически в составе Красной Армии было 92 "танковые" дивизии. 23 268 танков (в том числе - 3607 плавающих пулеметных танкеток Т-37/Т-38/Т-40). Если считать предельно жестко (исключив все пулеметные танки и устаревшие БТ-2), то набирается 17 806 настоящих танков. Вполне сопоставимым с легким танком по вооружению и бронированию был бронеавтомобиль БА-10 (трехосный автомобиль повышенной проходимости, укрытый противопульной броней и вооруженный стандартной башней легкого танка с 45-мм пушкой). Этих, незаслуженно забытых бронеавтомобилей было 3361 единица.
Непосредственно в западных округах находилось - и вступило в боевые действия уже в первые две недели войны - 40 танковых и 20 моторизованных дивизий, на вооружении которых числилось 12 379 танков. Еще порядка двух тысяч танкеток (главным образом - плавающих пулеметных Т-37/Т-38/Т-40) находилось на вооружении разведывательных батальонов стрелковых и кавалерийских дивизий Красной Армии.
"Мы ленивы и нелюбопытны", - сказал про своих соотечественников величайший русский поэт. Но даже у самого ленивого человека при столкновении с такими цифрами и фактами неизбежно возникал вопрос: "Как это возможно?" Если 17 немецких танковых дивизий, вооруженных тремя тысячами танков, - это всесокрушающая непреодолимая сила, то почему же 60 бронетанковых соединений Красной Армии с двенадцатью тысячами танков вообще не оставили заметного следа на картах сражений лета 41 -го года? Почему единственным видимым "следом" остались только горы бронетехники, завалившей собой все дороги Литвы, Белоруссии и Западной Украины? Почему советские "танковые клинья" ничего не проломили, не окружили, не сомкнули и не уничтожили?
В начале сентября 1941 г. немцы с ходу, практически без серьезных боев форсировали полноводный Днепр в районе Кременчуга, навели 1,5-километровые понтонные мосты, по которым на восточный берег переехали три танковые дивизии 1-й танковой группы. Три танковые дивизии 2-й танковой группы форсировали реки Десна и Сейм по понтонным переправам и не взорван ному мосту у Макошино (и по сей день выходят книги, в которых это позорище объясняется тем, что "мост был захвачен крупным отрядом немецких парашютистов"). Вечером 14 сентября в районе Лохвицы (170 км к востоку от Киева) передовые части 1-й и 2-й танковых групп сомкнули кольцо окружения гигантского "киевского котла". Огромная группировка советских войск (21-я, 5-я, 37-я, 26-я, часть сил 38-й армии, всего более 40 дивизий) была разгромлена в течение одной недели. Верховное командование вермахта сообщило тогда о захвате 665 тыс. пленных, 3718 орудий и 884 танков. Советские источники признают, что в плен попало порядка 400 тыс. человек.
О катастрофе под Киевом было немало написано и в советские, и в постсоветские времена. Все пишущие дружно цитировали последнюю фразу из оперативной сводки, отправленной в Москву в ночь с 13 на 14 сентября начальником штаба Юго-Западного фронта: "Начало понятной вам катастрофы - дело пары дней". Горячие дискуссии шли (и идут по сей день) по вопросу о том, кто ж виноват в том, что "понятную катастрофу" не удалось предотвратить? Сталин, который по политическим соображениям до последней минуты не разрешал сдать Киев? Начальник Генштаба Шапошников, который своевременно и адекватно не оценил неизбежные последствия прорыва немецких танковых дивизий в глубокий тыл Юго-Западного фронта? Командующий Ю-3. ф. Кирпонос, который не решился взять ответственность на себя и своей властью вывести войска фронта из намечающегося "котла"? Все, кто обсуждал этот вопрос, ломали голову над тем, когда (12 сентября? 14 сентября? а может быть, уже 10 сентября?) надо было все бросить и бежать на восток. К сожалению, мне лично не попадался на глаза ни один текст, в котором бы были просуммированы в столбик боеспособные танки, с которыми немецкие танковые дивизии "замкнули кольцо окружения".
Исправим эту досадную оплошность. В первой декаде сентября (т.е. примерно за неделю до того, как танковые клинья встретились у Лохвицы) в трех танковых дивизиях 1-й ТГр (9-, 13-й, 16-я тд) числилось 185 исправных танков. В трех танковых дивизиях 2.-й ТГр (3-, 4-, 17-я тд) числилось 140 исправных танков. Особенно впечатляет состав танкового парка "неизменно свежей" 3-й танковой дивизии, в которой после предшествующих многомесячных боев на маршруте от Бреста до Могилева и от Могилева до Десны осталось 5 Pz-IV, 6 Pz-III, 30 Pz-II. Всего 41 исправный танк (и это если считать танком Pz-II с его 20-мм "пушкой").
Появление такой "стальной лавины" в тылу полумиллионной группировки Юго-Западного фронта считается у нас причиной "понятной всем" катастрофы - хотя уместно было бы задать вопрос: а кто кого окружил? Шесть изрядно потрепанных дивизий с 325 танками на фронте окружения общей протяженностью 250 км (по прямой от Кременчуга до Конотопа, фактическая линия фронта была еще длиннее) - это "стальной клин" или тонкая нить? И если шесть танковых дивизий, в которых осталось менее одной трети исходного числа танков (да и людей, надо полагать, было не густо), способны окружить четыре общевойсковые армии, то почему же 20 советских мехкорпусов (60 танковых и механизированных дивизий) за все лето и всю осень 1941 года не окружили и не разгромили хотя бы одну немецкую пехотную дивизию?
Просто игнорировать эти и подобные им вопросы было невозможно, поэтому советские историки и их современные последователи повели многолетнюю, изнурительную и беспощадную борьбу с советскими танками. Не на поле боя, разумеется, а на страницах своих макулатурных сочинений. Некоторые, наиболее выдающиеся образцы связанного с этой борьбой "мозгоимения" мы и рассмотрим в данной главе.
Первым делом количество танков в Красной Армии "сократили" более чем в десять раз! Как? Очень просто. Предельно просто. Все танки были разделены на "танки новых типов" (Т-34 и KB) и "безнадежно устаревшие" (в эту категорию вошли ВСЕ остальные, без малейшего исключения). Дальше работа фальсификаторов строилась в традиционные (см. глава 7) "два эшелона". На первом, в толстых солидных книгах, говорилось: "К началу войны на вооружении Красной Армии было 1,5 тыс. танков новых типов, а также значительное количество безнадежно устаревших легких танков". На "втором эшелоне", на уровне лекций в "красном уголке" и газетных статей, уточнение о "значительном количестве безнадежно устаревших" отбрасывалось за ненужностью (да и зачем этих безнадежных считать-то?), и в Красной Армии оставалось всего-навсего полторы тысячи танков. Профессиональные "наперсточники" при виде такого трюка нервно курят в уголке...
Конечно, нельзя не согласиться с тем, что боевой потенциал 48-тонного тяжелого танка KB и, например, 10-тонного легкого Т-26 очень сильно различается. И не случайно все нормальные историки в любой справочной таблице всегда выделяют новые танки (Т-34 и KB) отдельной строкой. В принципе имеет право на существование и такой взгляд на историю войны, при котором в описании событий 41 -го года все, что хуже советских "танков новых типов", выводится за рамки рассмотрения и считается как бы несуществующим. Почему бы и нет? Я первый готов согласиться с тем, что боевая машина, не имеющая противоснарядного бронирования и, по меньшей мере, "нормальной" трехдюймовой (76,2-мм) пушки, не может называться "танком". Возможны и уместны самые разнообразные системы классификации - но при одном, вполне очевидном, условии. Требования и подходы должны быть ОДИНАКОВЫМИ для оценки всех противоборствующих сторон.
Соответственно, советские историки должны были прямо и честно написать, что в Красной Армии было полторы тысячи танков, а в немецкой армии танков не было вовсе. Ни одного. Номера "танковых" полков, дивизий и групп есть, а танков - нет. И такой вывод был бы абсолютно адекватен придуманной советскими "историками" системе классификации, ибо ни одного танка, сопоставимого по тактико-техническим характеристикам с Т-34 и уж тем более - с чудовищным монстром KB, на вооружении вермахта летом 41-го года не было.
В предельно сжатом изложении принципиальное, качественное превосходство новых советских танков над любыми немецкими сводилось к следующему:
- длинноствольная 76-мм пушка KB и Т-34 могла пробить лобовую (тем более - бортовую и кормовую) броню любых немецких танков на предельной для прицельной стрельбы дистанции в 600-800 м;
- танковые пушки любых немецких танков не могли пробить броню танка KB, поразить же Т-34 лучшая немецкая танковая 50-мм пушка KwK-38 могла лишь при стрельбе в борт на малых (100-300 метров) дистанциях;
-только танк Pz- IV (439 единиц, 15% от общего танкового парка) обладал равноценным с новыми советскими танками вооружением для борьбы против пехоты противника (пушка калибра 75-мм);
- даже самые лучшие модификации танка Pz-III были вооружены 50-мм пушкой, вес осколочного снаряда которой был в три раза меньше, чем у 76-мм пушек советских танков (1,96 кг против 6,3 кг);
- даже самые тяжелые модификации немецких танков (Pz-III серий Н и J, Pz-IV серии Е и F) не имели полноценного противоснарядного бронирования: советские дивизионные 76,2-мм пушки (Ф-22 и УСВ) пробивали лобовую броню этих танков на дальности 600-800 метров, а противотанковая 45-мм пушка пробивала броню башни и борта корпуса;
- самая массовая в вермахте 37-мм противотанковая пушка не могла пробить броню Т-34 и KB даже с дистанции в 100 метров; новейшая 50-мм противотанковая пушка (начавшая поступать на вооружение пехоты вермахта в количестве две штуки на пехотный полк!) не могла пробить броню
KB, а Т-34 могла поразить только в борт корпуса или при стрельбе с предельно малых дистанций в лоб;
- благодаря широким гусеницам и уникальному по мощности и экономичности дизельному двигателю Т-34 превосходил любой немецкий танк по запасу хода, проходимости и скорости движения по бездорожью;
- благодаря использованию двигателя, работающего на дизельном топливе, Т-34 и KB превосходили по пожаробезопасности любой немецкий танк, т.к. все без исключения немецкие танки работали на легковоспламеняемом бензине.
Превосходство в трех ключевых параметрах - огневой мощи, защищенности, подвижности - позволяет со всей определенностью говорить о том, что Т-34 и KB были танками совершенно другого качественного уровня, нежели самые лучшие по состоянию на лето 1941 г. танки вермахта.
Для самых внимательных читателей я готов сделать одно важное уточнение. Бронепробиваемость - категория вероятностная. В абсолютном большинстве случаев 37-мм немецкая противотанковая пушка броню Т-34 не пробивала. "Тридцатьчетверки" выходили из боя с десятками отметин от попаданий, но без единой пробоины. Именно после встречи с Т-34 немецкие солдаты дали своей 37-мм Pak-36 прозвище "дверная колотушка" (смысл этого черного солдатского юмора был в том, что постучать по броне снаряд может, но "войти внутрь" - нет). Не менее красноречивы и конкретные цифры потерь "колотушек". Так, к 1 ноября 1941 г. вермахт потерял на Восточном фронте 2479 Pak-36, что в 1,42 раза превышает потери всех артсистем дивизионного и корпусного звена, вместе взятых.
И в то же время на танкоремонтные базы поступали танки Т-34 с пробоинами от 37-мм снарядов. Такое действительно было. Почему? Точного ответа по каждому случаю не знает никто. Возможных причин - очень много. Например: место пробоины было ослаблено предыдущим попаданием другого снаряда; заводской брак при термообработке и/или сварке бронелистов корпуса; данный танк однажды уже горел, что привело к "отпуску" (снижению механической прочности) брони; наконец, 37-мм пушка стреляла по танку буквально "в упор", с нескольких метров, и снаряд попал в особо уязвимую зону борта корпуса в районе поддерживающих катков гусеницы. Да и само понятие "пробитие брони" не столь однозначно, как кажется на первый взгляд. Что считать пробитием? Сквозное отверстие на тыльной стороне бронелиста диаметром 1 мм? Или пробоину, через которую целиком прошла бронебойная "болванка"? Или пролом в броне размером с футбольный мяч? По принятым в Германии стандартам бронепробиваемостью считалась способность орудия в 50% случаев "перенести" через броню 70% массы бронебойного снаряда. Советские стандарты были жестче: 70% пробития с переносом через преграду более 90% массы снаряда...
После того как разглагольствования про "1,5 тысячи КБ и Т-34, а также некоторое количество безнадежных", стали уже восприниматься как старый и глупый анекдот, фальсификаторы решили зайти с другого фланга. "Безнадежно устаревшие Т-26 и БТ не надо принимать во внимание и учитывать в качестве танков не потому, что они хуже новейших Т-34 и KB, а потому что они гораздо хуже легких танков противника".
Чем же они хуже? Вооружением? Советские легкие танки были вооружены как минимум 45-мм пушкой. Как минимум - малой серией выпускались модификации с короткоствольной 76-мм пушкой. Легкие танки противника (чешские Pz-35/Pz-38, Pz-III ранних серий D, Е, F) вооружены 37-мм пушкой.
Число 37 явно меньше числа 45. К сожалению, многие забывают о том, что объем тела зависит от третьей степени линейных размеров, поэтому при сохранении геометрического подобия 45-мм снаряд будет в 1,8 раза больше 37-мм снаряда по объему и весу. Это - теоретическая схема (в реальности снаряды имеют разную геометрию и конструкцию). На практике 45-мм осколочный снаряд советской танковой пушки весил 2,13 кг, а осколочный снаряд немецкой 37-мм пушки весил всего лишь 0,69 кг. Более того, советские историки неизменно называли "танком" даже немецкий Pz-II, вооруженный 20-мм пушкой (вес снаряда - 148 грамм).
Подвижность, проходимость, запас хода? По этим показателям все танки конца 30-х годов, что называется, "стоили друг друга". Узкие гусеницы, весьма скромный (150 - 200 км) запас хода, достаточно условная проходимость по бездорожью. На этом сером фоне ярко выделялись лишь советские колесно-гусеничные танки БТ. Благодаря установке мощного 400-сильного авиационного двигателя БТ даже на гусеничном ходу развивал, скорость 52 км/час на шоссе и 35 км/час - на грунтовой дороге (чешский Pz-38, соответственно, 42 и 15, немецкая "тройка" - 40 и 20). На колесном же ходу БТ обгонял на шоссе грузовые автомобили...
Кто ищет - тот находит. Оказывается, советские легкие танки "безнадежно уступали" танкам противника по броне-защите. Да, это похоже на правду - если измерять "бронезащиту" в миллиметрах.
У немецких танков, даже у самых легких Pz-II, броня имеет толщину 30 мм, а у советского Т-26 всего лишь 15- 10 мм. У БТ-7 чуть лучше - от 22 до 13 мм. Число 30 в два раза больше числа 15. И в три раза больше числа 10. Значит ли это, что немецкие танки обладали большей защищенностью от вражеского огня? Дать ответ на этот вопрос предельно просто. Необходимо и достаточно вспомнить - какой именно огонь ждал немецкие танки на Восточном фронте.