Крупным делом о хищениях и взятках в системе КГБ, не получившим огласки, был процесс над майором Хвостиковым. С 1972 г. в течение нескольких лет он путем вымогательства получал взятки от священнослужителей Ростовской епархии. Военный трибунал, инкриминировавший ему взятки на сумму около 150 тысяч руб., приговорил Хвостикова к расстрелу - мере чрезвычайной, учитывая характер преступления. В суровой расправе были заинтересованы высокопоставленные начальники, стоявшие за спиной Хвостикова и поспешившие избавиться от него раз и навсегда.
Не лучше вели себя чекисты, работавшие по церковной линии за границей. Частые поездки по восточноевропейским столицам свели меня с некоторыми священниками местных православных церквей. Все они в той или иной мере сотрудничали с органами госбезопасности, и мне пришлось выслушать немало их упреков и жалоб на самоуправство и злоупотребления, допускавшиеся офицерами КГБ. Чаще всего речь шла о бесконечных выпивках за счет пожертвований местных прихожан, вымогательстве валюты и хищении церковной утвари. (…)
Имелась небольшая группа офицеров, в обязанности которых входило выявление нелояльных или сомнительных сотрудников. А сигналов поступало немало: в здании ПГУ в Ясенево крали меховые шапки в гардеробе, импортные часы в спорткомплексе, колеса с машин на автостоянке. Многие считали, что орудует кто-то из обслуживающего персонала или шоферов. Когда в бассейне пропали двенадцатые по счету часы, Крючков возмутился: куда смотрит отдел безопасности? Пришлось нанести радиоактивную метку на специально закупленные в Японии часы, чтобы по излучению найти злоумышленника. Им оказался капитан из Управления научно-технической разведки. Его сразу же уволили из КГБ без огласки и передачи дела в суд! (…)
В спортивном комплексе немалым успехом пользовалась массажистка, которая, как потом выяснилось, не только растирала начальству спины. Дело было поставлено на конвейер, и в нем оказались замешаны два заместителя Крючкова, один начальник управления и другие начальники меньшего калибра. За все шалости пострадала, конечно, массажистка, которую срочно уволили, но после угроз рассказать о своих клиентах устроили на работу в другом месте. Крючков провел воспитательные беседы с шалунами (выше уже была информация, что на таком компромате В. Крючков и навербовал себе команду предателей - А. Ш.) и удовлетворился заверениями, что черт их никогда больше не попутает. (…)
Однажды из-за трагического инцидента на Дальнем Востоке возник острый спор внутри руководства КГБ. Оперативный работник местного управления госбезопасности, исполняя роль помощника капитана по пассажирской части на советском теплоходе, зафрахтованном японскими туристами, изнасиловал у себя в каюте, а затем зверски убил и выбросил в иллюминатор молодую японку. Через некоторое время ее тело было подобрано японскими рыбаками. Преступника нашли довольно быстро, но японской стороне о нем не сообщили. Чья-то светлая голова на высоком уровне предложила честно признать, что убийца - не только советский гражданин, но и чекист". С Лубянки воняет, как с помойки.
Да, много было позволено сотрудникам КГБ при советской власти. Но в условиях капитализма им было бы позволено намного больше. Так что стоит ли удивляться всем нынешним событиям.
Подполковник Советской Армии К. Н. Севостьянов в своем дневнике за 13 декабря 1988 г. пишет, что он получил задание: с ротой десантников навести порядок в здании комитета КГБ, где расположился штаб города по ликвидации последствий землетрясения. Туда ворвалась толпа возбужденных людей и парализовала работу. Работник КГБ города советует ничего не предпринимать. Ему сказали: если хочет, пусть работает. Но он испугался, сел в "Волгу" и укатил [68. С. 12–13]. Обратим внимание: не пешком, а на машине, и не в "газик", а в "Волгу"!!! Ну-ну… Да, так удобнее.
Генерал В. Широнин вспоминает: "Однажды по ВЧ-связи мне позвонил один из руководителей оперативной группы (назовем его ВМ), находившийся в Баку, и попросил разрешения вылететь в Москву для личного доклада. Я уже знал, что несколько сотрудников этой группы при следовании железнодорожным транспортом пытались спровоцировать на открытие огня, забрасывая их камнями. Однако провокация не прошла. А ВМ в это время забаррикадировался в гостинице и не решался прийти на помощь своим товарищам. В связи с этим инцидентом могли всплыть какие-то неизвестные доселе обстоятельства, поэтому согласие на прибытие ВМ в Москву сроком на сутки я дал. Но каково же было мое удивление, когда ВМ после доклада об указанном происшествии заявил, что не желает больше возвращаться в Баку, так как представителям контрразведки там якобы нечего делать. В ответ я кратко ему пояснил:
- В Азербайджане чрезвычайное положение введено указом Президента, и этим указом поддерживать режим ЧП возложено на МВД и КГБ. Ваша командировка в Баку и есть исполнение данного указа…
ВМ попросил время на то, чтобы съездить домой. А на следующее утро принес заявление о том, что глубоко разделяет идею "департизации" органов КГБ, в связи с чем просит приостановить его членство в КПСС и включить в комиссию по реформированию системы органов и войск КГБ СССР, прервав служебную командировку в Азербайджан. Вот как этот человек воспользовался ситуацией, чтобы прикрыть элементарную трусость. (…) Неожиданно мне позвонила жена ВМ и, представившись знакомой Раисы Максимовны Горбачевой, пригрозила
пожаловаться "на самый верх", если заявление мужа не будет удовлетворено. Супруги действительно переехали в Москву из Ставрополя. Видимо, поэтому ВМ в свое время был повышен в должности. Про таких, как ВМ, у нас говорили:
- Все идут в атаку, а он ложится в окоп. Как же записать этот эпизод в аттестации? Не напишешь же "трус", ведь он "блатной". Вот и придумали вместо слова "трус" писать "скромен в бою" [69. С. 166–168]. Да, хорошая это штука, юмор, помогает скрыть подлинное отношение. Итак, "товарищ" дезертирует с фронта и проводит операцию прикрытия - профессионал, он действует так, как его выучила эта же самая Советская власть, которую он когда-то в присяге обещал защищать.
Первый заместитель Председателя КГБ РСФСР генерал В. А. Поделякин, говоря о своей работе в США, подчеркивает: "Но совесть моя перед Америкой совершенно чиста, потому что я выполнял задание чисто защитного характера и вовсе никак не покушался на какие-то ее тайны" [70. С. 8].
В разведке выросли настоящие адвокаты дьявола. В. А. Крючков в глубоком пассиве: "Мы ни разу не использовали недозволенных методов в работе против наших противников, решительно порвав с практикой прежних лет, когда принцип "око за око" служил оправданием нарушения норм международного права и законности. К сожалению, взаимностью нам не отвечали…" [71. Кн. 1. С. 110]. В. Кирпиченко отвечает на вопрос: надо ли давить гадов? "Раньше считалось, что у КГБ "длинные руки". Предатели боялись, что их достанут в любой точке планеты. А сейчас выносят ли военные трибуналы заочные смертные приговоры изменникам и как приводят их в исполнение? Такая практика существовала при Сталине. На моей же памяти в разведке не было ни одного случая "охоты на ведьм". Террор - не наш метод, даже по отношению к предателям. Да их жизнь и так жестоко наказывает. Мысль о том, что он предатель, навсегда поселяется в сознании изменника и преследует до самой смерти" [72. С. 18]. Ага, конечно, по ночам энурезом исходит. Скинулись бы на клеенку.
Кстати, израильтяне, например, до конца жизни охотятся за своими изменниками, но мы-то, конечно же, должны быть выше всех этих грязных "еврейских штучек"?
Разведчик, работавший по линии "ПР" в Израиле, Ливане и Египте, подтверждает это по-своему: "Офицеры разведки КГБ и
ЦРУ понимали проблемы другой стороны на уровне своих личных отношений. Мы могли встретиться в баре, вместе посмеяться над какой-либо шуткой, а затем разойтись по своим делам. У нас никогда не было друг к другу чувства неприязни или злобы, мы никогда не подстраивали друг другу ловушки" (Ю. Котов, цит. по: [73. С. 93]). Зато со своим собственным народом борьба идет до "полной гибели, всерьез".
Кто-то, по-моему, О. Гордиевский, писал, что партийные собрания больше всего напоминали уговоры вражеских шпионов сдаться, при этом обещали сохранить звание и оклад. Со стороны же это выглядело так: "Примерно пару раз в месяц нас, журналистов, созывали по телефону из совмиссии на "профсоюзное собрание". Так именовалось ритуальное заседание членов КПСС и ВЛКСМ в специальной комнате без окон, обшитой специальным металлом и пластиком от внешнего подслушивания. Внутри имелся кондиционер, но все равно было душно и тягостно, словно в отсеке подводной лодки. Дежурный оратор - партсекретарь или какой-нибудь дипломат - зачитывал нудно, потея и насупясь, новейшее длинное постановление московских вождей. И сурово заклинал крепить нашу бдительность во вражеской среде.
Оживление возникало, лишь когда предавался анафеме новоявленный советский перебежчик к коварным янки. Чаще всего он был из КГБ. Его полагалось осудить поголовным голосованием и отрапортовать исправно в Москву. При сем можно было отмолчаться, но ради самосохранности не допустить даже невольной усмешки" [74. С. 50]. Повторим: "Чаще всего он был из КГБ". И еще запомним: совесть их перед Америкой абсолютно чиста!
Но в мировой прессе все подавалось с точностью до наоборот. Сколько было статей о страшном монстре по имени "КГБ"? Сотни. Подборка названий значительной части их собрана в специально составленной с этой целью книге [75]. Таков разрыв между реальными делами "советской тайной полиции", как там любили объяснять, и пропагандистской шумихой. Со временем у массового читателя Запада появился безотчетный ужас перед КГБ. А они были такие милые и пушистые перед Западом, который защищали ФБР и их западные коллеги, но зато над советским беззащитным гражданином они отыгрались по полной программе.
И теперь много лет спустя они также продолжают работать на расхолаживание своих кадров и удивляются непримиримости других. В. А. Крючков в своем интервью с исключительно лживым названием "Я сделал все что мог, чтобы спасти державу", вспоминая волну разоблачений шпионов 1985 - 86 гг., говорит: "Многие из предателей были преданы суду, большинство из них приговорены к смертной казни. Причем, удивительное дело, иногда нам казалось, что, может, не стоит строго наказывать кого-то из тех, кто встал на путь предательства. Но, знаете, суды были непреклонны! Никакого нашего давления не было - они сами выносили строгие приговоры за предательство. Иногда нам даже казалось, что слишком строгие" [76. С. 5]. Обратим здесь свое внимание на первую фразу: многие из предателей были преданы суду… Значит, кого-то от суда удалось спасти? И на последнюю: строгие приговоры за предательство. Иногда нам даже казалось, что слишком строгие. То есть ведомство, по-настоящему независимое, карает слишком сурово.
Контакты с Западом, Она же Глава Канализационная
Это агенты? Агенты влияния? Окститесь!
Это круче! Это двусторонний канал.
Сергей Кургинян. "Без оглядки на "потом"
Канал "Арбатов"
В 1964–1967 гг. руководителем группы консультантов Ю. Андропова в аппарате ЦК КПСС был Г. А. Арбатов. Первое место работы - спецредакция издательства "Прогресс", выпускавшего для нашей элиты переводную литературу, которая наводнила потом нашей элите мозги всякими еврокоммунизмами, франкфуртскими программами, теориями конвергенций и прочими пораженческими штучками. До 1964 г., работая в журналах "Коммунист" и "Проблемы мира и социализма", а затем в ИМЭМО АН СССР, неофициально консультировал О. Куусинена, а затем Андропов взял его консультантом уже официально.
Именно через Арбатова и осуществлялись контакты Андропова с американцами. Он сам рассказывает о разговоре с Ельциным, тот: "У меня к вам тоже есть вопросы". Достает бумагу: "Строго секретно, в ЦК КПСС. Предложить тов. Арбатову использовать личные связи с Киссинджером для форсирования сроков встречи в верхах. Андропов". Смотрит на меня Ельцин и говорит: "Вот вы работали на КГБ, а теперь пытаетесь меня чему-то учить". Я говорю: "При чем тут КГБ, вы на год посмотрите, Андропов тогда еще в ЦК работал" [77].
Канал "Питовранов"
Еще свое особое окно на Запад - Торгово-Промышленная Палата с генерал-лейтенантом Е. П. Питоврановым.
Из личного дела:
Питовранов Евгений Петрович. Член ВКП(б) с 1937 г. Еврей. 20 марта 1915 г. рождения.
Образование: единая трудовая школа (8-летка), школа ФЗУ НКПС, Московский электромеханический институт инженеров железнодорожного транспорта (1934–1938 гг.), после 4-го курса направлен на работу в НКВД; ВПШ при ЦК КПСС (1964).
Пребывание за границей: Австрия, Сомали, Франция, Индия - точно, а всего в 1969–1984 гг. совершил 184 загранпоездки.
Судимости и аресты: с 27 октября 1951 г. Находился под следствием до 1 ноября 1952 г.
Чекстаж: с октября 1938 г. Оперуполномоченный 3-го отдела ГУГБ НКВД СССР, 15 декабря 1938 г. был направлен в УНКВД по Горьковской области. Замначальника, начальник УНКВД (26 февраля - 31 июля 1941 г.), снова замначальника. Занимал должности в тылу. Замначальника (1946 г.), Начальник 2-го Главного управления (контрразведка) МГБ СССР (1946–1950 гг.), замминистра госбезопасности СССР (31 декабря 1950 г. - 28 октября 1951 г.)
После освобождения: Начальник Управления по разведке за границей ГРУ МГБ СССР (5 января - 11 марта 1953 г.), Замначальника 2-го Главного Управления МВД СССР (17 марта - 21 мая 1953 г.), 1-й заместитель начальника (разведка) МВД СССР (21 мая - 17 июля 1953 г.), далее - представитель при МГБ ГДР, Начальник 4-го управления (транспорт) КГБ при СМ СССР (23 марта 1957 г. - 20 февраля 1960 г.), представитель при разведке КНР, начальник Высшей Школы.
1 февраля 1966 г. уволен в запас по сокращению штатов, работал во всесоюзной торговой палате (с 1972 г. - ТПП), которая в 1969–1985 гг. использовалась в качестве самостоятельной службы финансовой разведки: Заместитель председателя президиума ВТП-ТПП (1966–1971 гг.), 1-й заместитель председателя президиума ТПП (1971–1983 гг.), Председатель президиума ТПП (1983–1988 гг.), Главный советник председателя президиума ТПП (1988–1991 гг.), консультант представительства итало-российской торговой палаты в Москве.
Евно Пинхусович "…стал появляться на торговых ярмарках и конференциях. (…) Западные коммерсанты сочли Питовранова очень занимательным собеседником. Высокий, похожий на ученого, этот пятидесятишестилетний (описание относится к 1973 г. - А. Ш.) мужчина казался очень уравновешенным и непринужденно и бегло говорил с ними на английском, французском и немецком языках. Он будил волнующие надежды на прибыльные торговые сделки. (…) Естественно, Питовранов произвел впечатление на западных представителей, и, несомненно, что впечатление оказалось бы еще более сильным, знай они, кем он был на самом деле" [78. С. 18–19]. Связь с Ю. В. Андроповым была односторонней, сразу было сказано: "В наши проблемы посвящен лишь один человек - Е. И. Калгин". Он будет решать организационные проблемы. Оперативные, информационные и прочие принципиально важные - Ю. В. Андропов. Именно Е. Питовранов через посредничество первого замначальника ПГУ Б.С. Иванова и начальника ПГУ А. М. Сахаровского предложил активную работу разведки с позиций торгово-экономических кругов. Первая встреча с Ю. В. Андроповым у него состоялась на одной из конспиративных квартир в сентябре 1969 г. [79. С. 115–116,118]. Когда многие годы спустя об этом стало известно, то интерпретировали это в таких выражениях: "Коллега Иванов настоятельно рекомендует Питоврано-ву "присмотреться к Торгово-промышленной палате". Присмотрелся. Со временем возглавил" [80. С. 6].
И это весьма важно, ибо как сейчас отмечают: "К середине 60-х гг. в СССР фактически сформировалась "трехконтурная" экономика. Главный, срединный контур здесь представляла "официальная" экономическая система под управлением Минобороны-ВПК. Внутренний, скрытый контур - "теневая" экономика, находившаяся под "крышей" МВД. И существовал еще и внешний контур зарубежной экономики, легальной и нелегальной, который курировался КГБ. (…) С приходом в КГБ Андропова началось перераспределение ресурсов в пользу внешнего контура, где прибыльность операций была в несколько раз выше, чем в сфере ВПК" [79. С. 5]. Словом, первый еврейский олигарх был чекистом.
То, что было скрыто от взоров в СССР, вдруг сразу становилось ясно, стоило только человеку побывать достаточное время за рубежом: "Василий Аксенов рассказывал, что, эмигрировав, попал первый раз в Западный Берлин, в ФРГ, и был поражен количеством русских ребят узнаваемого вида, весьма активно шустрящих по бизнесу. Это начало 80-х, ни о какой перестройке и речи не было. (…) Теперь ясно, что это были они, "птенцы гнезда Питовранова", готовящие новые площадки" [80. С. 6].
Сколько всего было таких "контор", не совсем ясно, но известно от кадровиков, что он искал способы стать зампредом именно по таким подразделениям.
Канал "Калугин"
В начале 1960-х, в период замирения с Америкой, по студенческому обмену из СССР в США была послана группа молодых людей.
В эту группу входили: работник ЦК А. Н. Яковлев, оперуполномоченный центрального аппарата ПГУ КГБ СССР О. Д. Калугин. А также Ю. Н. Стожков и Г. П. Бехтерев, один из них тоже из КГБ, а второй - из ГРУ.
Из личного дела:
Калугин Олег Данилович. Член КПСС с 1957 г., вышел из состава партии в 1990 г. Русский. 6 сентября 1934 г. рождения.
Родственники: отец и брат - чекисты.
Судимости: в марте 2001 г. Главная военная прокуратура возбудила в отношении Калугина уголовное дело по ст. 275 (государственная измена) и 283 (разглашение государственной тайны). 26 июня 2002 г. Московским городским судом был признан виновным в государственной измене и заочно приговорен к 15 годам заключения в колонии строгого режима. Лишен звания и наград в июне 1990 г., восстановлен в конце 1991 г. Вторично лишен в 2002 г.
Пребывание за границей: в сентябре 1958 г. - августе
1959 г. находился в загранкомандировке в США под прикрытием студента филфака ЛГУ им. А. А. Жданова, направленного на учебу на факультет журналистики Колумбийского университета Нью-Йорка по программе студенческого обмена. С июня
1960 г. вновь работал в резидентуре в Нью-Йорке под прикрытием корреспондента Московского радио. В марте 1964 г. был досрочно отозван в СССР. Замрезидента в Вашингтоне (1965–1970 гг.), прикрытие - 2-й, затем 1-й секретарь Посольства. В 1990 г. в составе парламентской делегации. В 1995 г. выехал в США по контракту с компанией INTERCON. Проживает в Вашингтоне. До 1998 г. преподавал в Католическом университете Америки в Вашингтоне, работает в частных фирмах, занимающихся вопросами безопасности, Международном музее шпионажа, читает лекции в Центре изучения контрразведки и безопасности.
Образование: Ленинградский институт иностранных языков (англоязычное отделение) МГБ-КГБ, в 1955 г. - на практике. Школа № 101. Курсы УСО при Школе № 101.
Чекстаж с 1952 г. Замначальника (1970–1973 гг.), начальник внешней контрразведки (1973–1979 гг.), 1-й замначальника УКГБ по г. Ленинграду и Ленинградской области.
В 1987 г. был выведен в действующий резерв КГБ, работал заместителем начальника Управления режима АН СССР, с 1988 г. - начальником 1-го Управления (безопасности и режима) Министерства электронной промышленности СССР. В феврале 1990 г. уволен в запас.