Нашествие угров сыграло, как ни странно, на руку Олегу, а Хазария, оплатившая разорение Русского каганата, получила вместо Дира и прирученного было Аскольда сильного и хитрого врага, обладающего к тому же немалым политическим опытом. Зато начавшееся при Аскольде сближение Киева с Византией было прервано. Васильева считает, что отношения Руси и Византии вплоть до принятия христианства были враждебными, а экономические связи очень слабыми: "За весь период VIII–X вв. на Руси не было обнаружено ни одного византийского денария – первая находка, и то единичная, относится только к 979 г. Зато в изобилии, начиная со второй половины VIII в., встречаются арабские серебряные монеты – дирхемы, и одиночные находки, и целые клады. Оказывается, в интересующий нас "варяжский" период основной торговый поток шел между Русью и Арабским халифатом, и прервался он только в начале XI в. – по независящим, что называется, обстоятельствам: арабский мир вошел в полосу кризиса, чеканка дирхемов прекратилась. Именно тогда на Руси появились византийские денарии, англосаксонские пенни и др." ("Русь и варяги").
Тем не менее Олег все-таки ходил в Византию и прибил щит к воротам Царьграда. Об этом походе подробно пишут русские летописи, но почему-то молчат византийские. Хотя те же византийцы в подробностях освещают поход Аскольда. Последнее понятно, поскольку "прегордый каган северных скифов" в результате склонился перед византийским императором, ибо принятие христианской религии автоматически делало правителя Киева вассалом правителя Константинополя, поскольку главой христианской церкви был император Византии. Что касается похода Олега, то, скорее всего, он состоялся в рамках так называемой "силовой дипломатии". Как мы уже писали выше, Олег был представителем тех кругов в Северной Европе, которые жаждали наладить контакты с Византией даже вопреки воле папы. Поначалу Олег попал в весьма непростую ситуацию: Константинополь входил в коалицию сил, враждебных южным славянским княжествам. И Олегу, дабы завоевать расположение как местной элиты, так и народа, пришлось с ходу ввязаться в чужую войну. Венгры, разгромившие Русский каганат и тем самым развязавшие Олегу руки, оказались крепким орешком. И франку пришлось немало потрудиться, прежде чем он вытолкнул их в Паннонию. Скорее всего, успехи в войне с венграми укрепили авторитет Олега среди славянской знати, а потому многие из южных княжеств и земель добровольно пошли под его руку. Исключением были вятичи, вошедшие в состав Руси только при Святославе, но и с ними франку удалось заключить союз. Во всяком случае, вятичи участвовали в его походе на Царьград. Походе, как полагают историки, неудачном. И Константинополя Олег не взял, и отступные получил небольшие. А торговый договор с Византией можно было, по их мнению, заключить и не бряцая оружием. Вот тут-то и зарыта собака. Олегу нужен был договор равных, а Константинополь в лучшем случае предложил бы его послам, прибывшим с дарами, статус вассала, что автоматически делало купцов из Руси зависимыми от византийских законов, а следовательно, от произвола местных чиновников. В этом случае торговля Киева с Константинополем для русов сразу же становилась невыгодной. Их просто принуждали бы продавать товары по бросовой цене. Право на равноправные торгово-экономические отношения в те времена подтверждалось только силой и никак иначе. В наши времена, кстати, тоже, но об этом предпочитают помалкивать и наши "каганы", и их "императоры". Олег получил от похода на Константинополь главное – договор равноправных сторон и возможность спокойно торговать с одним из крупнейших государств того времени. Взамен он обещал покровительство византийским купцам в своей державе. Щит на воротах Царьграда символизировал это грядущее покровительство. К слову, походы преемника Олега, Игоря, на Константинополь, один крайне неудачный, а другой вполне успешный, предпринимались именно в подтверждение этих ранее заключенных Олегом соглашений. А что касается молчащих византийских источников, то, во-первых, говорить особо было не о чем. Если воины Олега и разграбили окрестности Константинополя, то большого ущерба империи все же не нанесли. А торговый договор с русами в столице империи не сочли столь уж важным, чтобы заносить его в анналы. В конце концов, с Киевом они торговали и прежде, хотя, быть может, и не в таких масштабах. Видимо, в Константинополе не сразу поняли, что странный франк этим договором проложил путь не только в славянские земли, но и в Северную Европу – из варяг в греки и обратно.
"Свидетельства археологии и современных источников показывают, что западнославянское Поморье было неизмеримо более экономически развитым и богатым регионом, чем Скандинавия. Территория наиболее важного экономического центра славян-вендов, города Волина (Юлина, Юмны), расположенного в устье Одера, в несколько раз превышала площадь крупнейшего шведского центра Бирки…
Вот что писал о Волине-Юмне известный немецкий хронист XI в. Адам Бременский: "Там, где Одра впадает в Скифское море, лежит знаменитейший город Юмна, отличный порт, посещаемый греками и варварами, живущими вокруг. О славе этого города, о котором много всем рассказывают, а часто и неправдоподобное, необходимо поведать кое-что, достойное внимания. Юмна самый большой из всех городов Европы. В нем живут славяне вместе с другими народами, греками и варварами. Даже и прибывающие туда саксы получают равные права с местными жителями, если только, оставаясь там, не выставляют напоказ своей христианской веры. Все в этом городе еще преданы губительным языческим обрядам. Что же касается нравов и гостеприимства, то нельзя найти народа более честного и радушного…".
В конце Х – начале XI в. связи с арабским миром сократились, зато установились с Византией; именно тогда на Руси появились греческие денарии. Между прочим, транзита денариев через Русь не было и быть не могло: все они оседали на месте, обеспечивая внутренние экономические связи. В это время действительно установился путь "из варяг в греки", связывающий Византию, Русь и западнославянские страны. Точное описание маршрута пути содержится в легенде о миссии апостола Андрея ("Повесть временных лет"): из Корсуни в Киев, затем в Новгород, затем к "варягам", затем в Рим. Как попасть из Скандинавии прямо в Рим, мягко говоря, непонятно, а земли славян-варягов как раз граничили с Германской империей, владевшей в те времена Римом… Можно утверждать, что торговые и другие связи в Раннем Средневековье Русь поддерживала прежде всего с западнославянской Центральной Европой, и особенно с варяжским (южнобалтийским) Поморьем. Скандинавы здесь были совершенно ни при чем" (Васильева, "Русь и варяги").
Олег правил Древней Русью с центром в Киеве тридцать три года и умер в довольно солидном для тех времен возрасте – ему было далеко за шестьдесят. Обстоятельства его смерти покрыты мраком. По некоторым данным, он умер в Новгороде, где якобы находилась его могила. По другой версии, он погиб во время похода в чужой земле. Вторая версия мне кажется более убедительной. Задачей Олега с самого начала было установление контроля над путями торговли не только с византийцами, но и с арабами. Хазарский каганат был серьезной помехой устремления киевского князя, и, скорее всего, его смерть связана именно с этим противостоянием. По легендарной версии, князь умер от укуса земли. А в русских былинах Хазария ассоциировалась с Тугарином-змеем, так что намек более чем прозрачен.
Вот что пишет по поводу смерти Вещего Князя Васильева: "Это подтверждается и сообщением так называемого Кембриджского документа о русском князе Хельгу, который вел борьбу с хазарами на Тамани, затем ушел в поход морем на Персию и там погиб. Третья сторона, то есть "Персия", повествует о военных экспедициях русских на южное побережье Каспийского моря примерно в это же время; подробно описан неудачный поход 913 г. (на обратном пути русское войско попало в засаду, подстроенную хазарами), но, видимо, этот поход был не единственным. Эта серия "каспийских" войн 909–913 гг. совершалась, скорее всего, еще под руководством Олега, пока укус змеи не положил ей конец. Трагическая гибель знаменитого князя, которому почти полвека невероятно "везло", произвела впечатление на современников, что и отразилось в полной бездонной глубины легенде" ("Варяги и Русь").
Выше я уже писал, что раскол Хазарского каганата произошел в результате так называемого переворота Обадии, когда часть хазарской элиты во главе с каганом приняла иудаизм. Вот что пишет об этом Гумилев: "Евреи, оказавшиеся на Кавказе, начисто забыли и свою древнюю грамоту, и традиции иудаизма, и его обряды. Забыв все, они сохранили память лишь о запрете на работу в субботний день. Они пасли скот, возделывали землю и дружили с хазарами – своими северными соседями. Восстановил иудаизм среди своих соплеменников один из вождей по имени Булан (по-тюркски "лось"). В 730 г. он принял имя Сабриэль и пригласил иудеев – учителей религиозного закона… В начале IX в. еврейское население Хазарии к своему экономическому и интеллектуальному могуществу добавило и политическое. Мудрый Обадия, про которого древние документы говорят, что "он боялся Бога и любил закон", совершил государственный переворот и захватил власть. Он выгнал из страны тюрок, составлявших военное сословие Хазарии. При этом Обадия опирался на отряды наемников – печенегов и гузов. Хазарские тюрки долго воевали с захватчиками, но были разбиты и частью погибли, частью отступили в Венгрию. Казалось бы, должно было произойти смешение хазар с евреями. Но не тут-то было. Согласно старой еврейской мудрости, "никто не может обнаружить след птицы в воздухе, змеи на камне и мужчины в женщине", поэтому евреями считались все дети евреек, независимо от того, кто был их отец. У хазар же, как у всех евразийских народов, родство определялось по отцу. Эти разные традиции не давали смешаться двум народам (этносам), и отличие двух народов закреплялось тем, что дети евреек и дети хазарок обучались по-разному. Учитель-раввин не принимал в школу ребенка, если тот не был евреем, то есть если его мать была хазарка или печенежка. И отец учил такого ребенка сам, но, конечно, хуже, чем учили в хедере (школе). Так закреплялись два разных стереотипа (образа) поведения. Это различие и определило различные судьбы двух народов: евреев и хазар" ("От Руси к России").
Есть у Гумилева и другая версия о захвате иудеями власти в Хазарии. Еврейки, выходя замуж за знатных хазар, воспитывали рожденных от них сыновей в соответствии с правилами своей религии. И через довольно короткое время во главе Хазарии оказались люди, сплошь исповедующие иудаизм. Это версия многим показалась слишком экзотической и до сих пор вызывает немало ехидных замечаний и насмешек. А между тем версия Гумилева находит свое подтверждение в самом неожиданном месте – в Ветхом Завете. Я имею в виду историю Есфири, супруги царя Артаксеркса.
"После сего возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа, Вугеянина, и вознес его, и поставил седалище его выше всех князей, которые у него; и все служащие при царе, которые были у царских ворот, кланялись и падали ниц пред Аманом, ибо так приказал царь. А Мардохей не кланялся и не падал ниц. И говорили служащие при царе, которые у царских ворот, Мардохею: зачем ты преступаешь повеление царское? И как они говорили ему каждый день, а он не слушал их, то они донесли Аману, чтобы посмотреть, устоит ли в слове своем Мардохей, ибо он сообщил им, что он Иудеянин. И когда увидел Аман, что Мардохей не кланяется и не падает ниц пред ним, то исполнился гнева Аман. И показалось ему ничтожным наложить руку на одного Мардохея; но так как сказали ему, из какого народа Мардохей, то задумал Аман истребить всех Иудеев, которые были во всем царстве Артаксеркса, как народ Мардохеев".
Аману удается уговорить царя истребить всех иудеев, поскольку "и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, то пусть будет предписано истребить их, и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую. Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, сыну Амадафа, Вугеянину, чтобы скрепить указ против Иудеев… И посланы были письма через гонцов во все области царя, чтобы убить, погубить и истребить всех Иудеев, малого и старого, детей и женщин в один день, в тринадцатый день двенадцатого месяца, то есть месяца Адара, и имение их разграбить".
Мардохей обращается за помощью к Есфири, царской жене и своей воспитаннице: "Истребляется народ, ни в чем не повинный!" Надо отдать должное Есфири, она откликнулась на призыв своего родственника и, пусть не без колебаний, решила помочь и ему, и своему племени.
"И пришел царь с Аманом пировать у Есфири царицы. И сказал царь Есфири также и в этот второй день во время пира: какое желание твое, царица Есфирь? оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? хотя бы до полуцарства, она будет исполнена. И отвечала царица Есфирь и сказала: если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей! Ибо проданы мы, я и народ мой, на истребление, убиение и погибель. Если бы мы проданы были в рабы и рабыни, я молчала бы, хотя враг не вознаградил бы ущерба царя. И отвечал царь Артаксеркс и сказал царице Есфири: кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так? И сказала Есфирь: враг и неприятель – этот злобный Аман! И Аман затрепетал пред царем и царицею. И царь встал во гневе своем с пира и пошел в сад при дворце; Аман же остался умолять о жизни своей царицу Есфирь, ибо видел, что определена ему злая участь от царя. Когда царь возвратился из сада при дворце в дом пира, Аман был припавшим к ложу, на котором находилась Есфирь. И сказал царь: даже и насиловать царицу хочет в доме у меня! Слово вышло из уст царя, – и накрыли лице Аману. И сказал Харбона, один из евнухов при царе: вот и дерево, которое приготовил Аман для Мардохея, говорившего доброе для царя, стоит у дома Амана, вышиною в пятьдесят локтей. И сказал царь: повесьте его на нем. И повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея. И гнев царя утих".
Гнев царя утих, зато разгорелся гнев Мардохея, который с согласия Артаксеркса обрек на смерть тысячи ни в чем не повинных людей.
"И написал он от имени царя Артаксеркса, и скрепил царским перстнем, и послал письма чрез гонцов на конях, на дромадерах и мулах царских, о том, что царь позволяет Иудеям, находящимся во всяком городе, собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить… И Мардохей вышел от царя в царском одеянии яхонтового и белого цвета и в большом золотом венце, и в мантии виссонной и пурпуровой. И город Сузы возвеселился и возрадовался. А у Иудеев было тогда освещение и радость, и веселье, и торжество. И во всякой области и во всяком городе, во всяком месте, куда только доходило повеление царя и указ его, была радость у Иудеев и веселье, пиршество и праздничный день. И многие из народов страны сделались Иудеями, потому что напал на них страх пред Иудеями… В двенадцатый месяц, то есть в месяц Адар, в тринадцатый день его, в который пришло время исполниться повелению царя и указу его, в тот день, когда надеялись неприятели Иудеев взять власть над ними, а вышло наоборот, что сами Иудеи взяли власть над врагами своими, – собрались Иудеи в городах своих по всем областям царя Артаксеркса, чтобы наложить руку на зложелателей своих; и никто не мог устоять пред лицом их, потому что страх пред ними напал на все народы. И все князья в областях и сатрапы, и областеначальники, и исполнители дел царских поддерживали Иудеев, потому что напал на них страх пред Мардохеем. Ибо велик был Мардохей в доме у царя, и слава о нем ходила по всем областям, так как сей человек, Мардохей, поднимался выше и выше. И избивали Иудеи всех врагов своих, побивая мечом, умерщвляя и истребляя, и поступали с неприятелями своими по своей воле. В Сузах, городе престольном, умертвили Иудеи и погубили пятьсот человек… И прочие Иудеи, находившиеся в царских областях, собрались, чтобы стать на защиту жизни своей и быть покойными от врагов своих, и умертвили из неприятелей своих семьдесят пять тысяч, а на грабеж не простерли руки своей. Это было в тринадцатый день месяца Адара; а в четырнадцатый день сего же месяца они успокоились и сделали его днем пиршества и веселья. И описал Мардохей эти происшествия и послал письма ко всем Иудеям, которые в областях царя Артаксеркса, к близким и к дальним, о том, чтобы они установили каждогодно празднование у себя четырнадцатого дня месяца Адара и пятнадцатого дня его, как таких дней, в которые Иудеи сделались покойны от врагов своих, и как такого месяца, в который превратилась у них печаль в радость, и сетование – в день праздничный, – чтобы сделали их днями пиршества и веселья, посылая подарки друг другу и подаяния бедным".