- А я Лену знаю, мой Сашка с ней в лесах ковыряется, - продолжала оправдываться Аня, осторожно вытаскивая руку из ладони Черданцева и оглядываясь на дверь. - Дай, думаю, загляну, раз мимо иду. Поздороваюсь.
- Здравствуй, - повторил Михаил Андреевич.
- Здравствуй.
- Проходи, садись. Нет-нет, вот сюда, к этому столику. На самое удобное место.
Аня осторожно опустилась в низкое кресло, прикрыла колени ладонями. Потом потянула с журнального столика газету, повертела ее для приличия и оставила у себя. Увидев, что Черданцев понял ее уловку, зарделась, наклонила голову.
- Ты знала, что я уже здесь? - замял неловкость майор.
- Да, конечно, Сонька тогда, до праздников, сразу зашла, сказала, что встретила тебя. Я… я потом ходила к грушенке, но ты уже уехал…
- Аня, - Михаил Андреевич взял ее руку, но она вновь оглянулась на дверь, занялась газетой.
- А я в район насчет комбикормов… А тут Лена похвалила тебя, понравился ты ей… А ты теперь вон какой стал. Начальник.
- Я в село собирался после праздников приехать, сейчас просто много всяких мероприятий, праздники один за другим. Тебя очень хотел увидеть.
- А Лена хоть и молодая, а справедливая…
- Я поставлю чай, - поднялся Черданцев.
- Нет-нет, я уже и так засиделась, - остановила его за руку Аня. На мгновение задержала ее - на самое малое мгновение, но майора обдало жаром. Словно почувствовав это, Аня отдернула руку, вновь схватила газету-спасительницу. - Я пойду, я же не одна приехала. А то девки будут искать по всем магазинам. Повидались - и пойду.
- Теперь часто будем видеться, да?
Аня ничего не ответила. Встала, оглядела кабинет: хорошо ли, уютно устроился, почтительно и бережно дотронулась до стекла на столе. Чувствовалось, что и ей, как и Соньке у грушенки, не хотелось расставаться, уходить. Завтрашние встречи только молодым сулят трепет, а таким, как она, уже и тревогу: а как разочаровала? И тянется, тянется миг, который сейчас, сию минуту, твой. В сегодняшнее еще верится, в завтрашнее - уже с трудом…
- Это ничего… что я зашла?
- Было бы плохо, если бы прошла мимо.
- Правда?
- Правда.
Улыбнулась, пригладила волосы. Вновь провела пальцами по стеклу, но теперь уже как человек, которому можно это сделать.
А у Черданцева мелькнуло, озарило воспоминание из его последнего приезда в село. Председатель попросил, и он помогал колхозу грести сено. А вечером, возвращаясь с луга, чуть приотстал с Аннушкой от остальных. Бабы несколько раз оборачивались, громко говорили и громко смеялись - может, даже и про них, но они не стали никого догонять, даже делать вид, что рядом оказались случайно. Это была их последняя встреча, и они дарили ее себе хотя бы так. Шли, изредка касаясь плечами друг друга. Вспоминали то немногое, что было у них. Вернее, было многое, но - мало. Совсем мало. А теперь выходило, что судьба разводила их совсем, навсегда. И тогда перед самым селом, выставив для доказательства и оправдания пыльные потные руки, он сказал:
- Надо бы искупаться. Ты не пойдешь?
- На озеро, что ль? Еще грязнее станешь.
- Нет, я сейчас сразу на Тару. Как в детстве - в темноте, по лунной дорожке.
- И в двенадцать часов ночи…
- Да, в двенадцать вода теплее.
Аня промолчала, не дала никакого намека, но он, придя домой, схватил полотенце и поспешил к Таре. Искупался раз, второй, залез в третий - Аннушка не появлялась. Не поняла его или просто не смогла? Или не захотела? К тому времени прошло уже два года, как не стало ее мужа, и ее ничто не держало, разве только скотина в хлеву. Но корову подоить, поросятам задать корм - час времени.
Но Аня не пришла ни через час, ни через два. Дрожа от холода, он пришел домой, попытался согреться парным молоком.
- А я уж забеспокоилась - ненароком не залился б: нету и нету. Картошку вон потолкла со смальцем, накладывать? - спросила мать.
- Не, мам, ничего не хочу. Пойду спать.
- Куда ж на пустой желудок-то - ерунда присниться. Да и целый день вилами махал.
- Не хочу.
Лежал, думал об Ане. Прощался. Несколько раз приподнимался, готовый, как в юности, идти к ее дому, но что-то останавливало. Да и мать не ложилась до полуночи, ходила по дому и сенцам, перебирала вещи - что брать с собой в далекую Дальнюю Востокию, что раздарить подругам.
А при отъезде, когда все село пришло к их машине - уже не к заколоченной избе, а к машине, груженной самым дорогим, с чем не могла расстаться мать, - при проводах, на людях они с Аней постеснялись подойти друг к другу. Помахали руками - все махали и всем махали. Плохо расстались. Может, потому и встретились опять?
- Ты знаешь, а у меня все эти годы было желание - искупаться в Таре. Ночью. Сегодня как раз собирался поехать, - на ходу решил Черданцев. - Может, ты бы подошла?..
- В двенадцать часов ночи? - глянула из-под бровей Аня и тут же отвела взгляд. Но добавила: - И опять обманешь?
- Как… опять? - майор замер от страшной догадки. - Почему - опять? - надеялся все-таки он на обратное. - Ты… приходила тогда?
- Приходила. Ровно в двенадцать.
- Погоди. - Михаил Андреевич вытер потный лоб, потом схватил Аню за плечи. - Но ведь я же ждал. Я побежал на реку сразу же, как только пришел домой.
- Но мы же договорились в двенадцать.
- В двенадцать?! Черт! Идиот. Я думал - сразу, про двенадцать мы просто говорили… Да, но об этом сказала ты, и я должен был догадаться… Прости. Прости, Аня. А я лежал на сеновале и думал, почему же ты не пришла.
- А я ходила по берегу и тоже думала, почему ты не пришел.
Михаил Андреевич привлек Аню к себе, поцеловал в лоб. И она не отшатнулась, прильнула, замерла. В этот момент скрипнула дверь, они отстранились друг от друга, как школьники. Оглянулись, но уже никого не было.
- Я побегу, правда, побегу, - красная от смущения, пошла к двери Аня.
- Я сегодня ночью приеду. Сегодня - точно приеду. И буду ждать всю ночь. Придешь?
- Не знаю, - не оборачиваясь, пожала плечами Аня и выскользнула из кабинета.
Глава 5
"СОХРАНИТЬ ПЛАЦДАРМ". - "АРМИЯ ДЛЯ НАС - ЭТО ВСЕ". - ГЕНЕРАЛЫ ПОМНЯТ, ЧТО ОНИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО - СОЛДАТЫ. - Б. КАРМАЛЬ - АГЕНТ ДАУДА? - КУШКА - СТРОГО НА СЕВЕР.
Документ (из секретной переписки американских внешнеполитических ведомств по Афганистану):
"11 мая 1978 г., № 3805.
Из посольства США в Кабуле.
Госсекретарю, Вашингтон, Доложить немедленно.
Конфиденциально.
На № 116319 из госдепа.
1…Ожидание, "когда осядет пыль" для начала диалога по вопросу помощи, может исключить в будущем возможность маневра в отношениях с новым режимом.
2. Мы еще не в состоянии определить, можно ли квалифицировать новое афганское правительство как коммунистический режим… Правительство Тараки неоднократно отвергало этот ярлык и поэтому до сих пор даже не употребляло слово "социалистическое" в своих публичных заявлениях или беседах с нами… Новое руководство, несомненно, пришло к власти через насилие и кровопролитие, но оно может утверждать, что это было необходимо для свержения "тиранической диктатуры" Дауда…
3…Ожидая слишком долго, мы рискуем дать повод правительству Тараки прийти к заключению, что оно лишено экономического выбора, кроме полной опоры на Москву и ее сателлитов.
Заместитель председателя Бабрак прямо дал мне об этом понять сегодня утром…
… 9. Короче говоря, мы считаем, что сейчас необходим зондаж, с тем чтобы сохранить здесь в возможно большей степени наш плацдарм…
И мы уверены, что такой жест сохранит для нас право политического выбора…
11. Просим быстрейших указаний. Я уже начал ряд визитов новым министрам, как и другие послы, и если я воздержусь от визитов к министрам… то это будет замечено.
Начало мая 1978 года. Кабул.
Первой официальной делегацией в Афганистан ЦК решил послать военных, что совпало и с интересами афганцев. Маршал Огарков вэто время присматривал кандидатуру начальника управления, занимающегося военными советниками, и лучшей возможности проверить кандидатов найти было трудно. Руководителем группы он назначил одного из претендентов - генерала Зотова.
Инструктаж провел предельно кратко:
- Цель вашей поездки, Николай Александрович, - посмотреть, что собой представляют вооруженные силы Афганистана. Если попросят, дать рекомендации по их совершенствованию. Жду ваших докладов.
На аэродроме в Кабуле группу встретили Амин и Кадыр.
- Товарищ Тараки знает о вашем приезде, но сейчас очень занят, - после традиционных приветствий сообщил Амин. - Он хотел, чтобы вы побывали в войсках, а потом, при встрече, посоветовали бы что-нибудь в нашей работе.
- А мы затем и прилетели. - Зотов оглядел свою группу. Немногочисленна, конечно, но было бы что смотреть.
Тараки их принял, когда они и в самом деле помотались по частям и гарнизонам.
- Как вам наша армия? - улыбаясь, спросил Тараки и, на дожидаясь ответа, гордо произнес: - Орлы. Армия сделала революцию, и она для нас - все. Если у вас в стране диктатура пролетариата, то у нас, из-за отсутствия рабочего класса, - диктатура армии. И мы хотим, чтобы она по всем параметрам оставалась на высоте. У нас марксистско-ленинская партия, такой же марксистско-ленинской должна стать и армия.
- Товарищ Тараки, ну как же она может быть марксистско-ленинской, если ею управляют муллы, - попытался вернуть к земным армейским проблемам возбужденного Генерального секретаря Зотов.
- А что надо сделать? Как у вас? Мы дадим команду, исправим.
- У нас воспитанием солдат, поддержанием их боевого духа занимаются политработники.
- Да? - Тараки задумался, потом отыскал взглядом министра обороны: - Надо и нам сделать точно так же, товарищ Кадыр. Я забибу себе не нажил, и пока ничего страшного не случилось, - под улыбки присутствовавших потер свой лоб Нур Мухаммед. - Расскажите-ка, что нужно для создания института политработников, какому делу учить их.
- Товарищ Тараки, это долгая работа, мы лучше составим схемы, таблицы и передадим вашим товарищам военным. Первое, и главное, - это подобрать хорошего начальника Главного политуправления.
- Товарищ Амин, - повернулся Тараки в сторону Хафизуллы. - Надо подобрать хорошего начальника Главного политуправления. Завтра сможете его нам представить?
- Смогу, - чуть подумав, утвердительно кивнул тот. - Я думаю, товарищ Экбаль Вазири справится с этой должностью.
- Давайте назначайте, чтобы он мог поближе познакомиться с советскими товарищами. Армия - это цвет нашей нации, - опять перешел на любимую тему Тараки. - Запад кричит, что у нас произошел военный переворот, а мы говорим - революция, свершившаяся под руководством военных и силами армии…
- Ну что ж, молодцы, - похвалил Огарков, когда вечером Зотов доложил ему о встрече и разговоре с Тараки. - Я думаю, наш Главпур проявит расторопность и группа политработников еще успеет прилететь в Кабул до вашего отлета.
19 мая 1978 года. Москва.
Приемная начальника Главпура, с самого утра была заполнена генералами, принадлежность которых к родам и видам войск можно было понять по сувенирам, которые они держали на поздравительных адресах, - танки, самолеты, пограничные столбы, ракеты, опять танки, корабли… Епишев принимал поздравления с семидесятилетием, делегации; ревниво следили за очередью в кабинет, но генерал-майор Заплатин, глянув на часы, решительно протиснулся к столику порученца:
- Мне назначено на двенадцать.
Порученец сверил время, поднялся, неторопливо и с достоинством скрылся за дверью кабинета Епишева. Генералы, ждавшие приглашений, уныло посмотрели на рабочую тетрадь в руках Заплатина, вздохнули, стали занимать свободные стулья: не успели проскочить и откланяться - теперь жди. Сколько часов просижено вот так перед дверьми начальства!
- Пожалуйста, Василий Петрович, генерал армии ждет вас, - вышел порученец.
Присутствующие, в глубине души еще надеявшиеся, что в свой день рождения Епишев не станет заниматься делами, вздохнули уже окончательно и обреченно, начали перечитывать известные, наверное, до последней запятой тексты поздравлений.
Заплатин вошел в предусмотрительно оставленную открытой дверь. Алексей Алексеевич поднялся из-за стола, уже заставленного боевой техникой, встретил генерала посреди кабинета.
- Что, не дали мы тебе погулять по Германии? - спросил с улыбкой и пригласил к столу заседаний, тянувшемуся вдоль стены. - Сколько дней пробыл в командировке?
- Два.
- Что ж, мне вот тоже… - кивнул на стол и на дверь в приемную Епишев, - не дают отдохнуть. А теперь скажи, тебя куда хотели советником послать?
- В Алжир.
- А слышал, что в Афганистане произошла революция?
- Знаю, - расставил более точные акценты генерал.
- Там какие-то фракции в партии, знаешь? - не оставил без внимания поправку Заплатина начальник Главпура.
- По газетам.
- Мы с министром обороны решили послать тебя советником к начальнику афганского Главпура, которого, кстати, еще не назначили. Как?
- Я солдат.
- Когда генерал говорит, что он - солдат, это отрадно слышать. Тем более от политработника. Но мы и не ожидали от тебя иного ответа. Как там действовать - решай на месте. Вот и все. Собирайся в дорогу. Подожди, Пономарев просил позвонить ему.
Епишев тяжеловато поднялся, прошел к своему рабочему столу. Поднял трубку "кремлевки":
- Борис Николаевич? Отобрали. Заплатин. Беседовать будете?
По согласительному кивку начальника Заплатин понял, что ехать на Старую площадь, в ЦК, придется. Но это хорошо, раз уж свалился ком на голову, надо отряхиваться. И как можно больше информации получить здесь, сейчас, в Афганистане уповать придется только на себя.
Выйдя из кабинета, с улыбкой посмотрел на подхватившихся со своих мест генералов. У кого-то упал, покатившись по красному ковру, медальон с Гербом Советского Союза, и все покрепче ухватились за свои подарки и поздравления. Не обращая внимания на откровенную ухмылку Заплатина - был бы на нашем месте, сам бы сидел здесь, - как на Бога, посмотрели на порученца: кому можно?
Василий Петрович выбрался из приемной, в дверях чуть не столкнувшись с новой группой поздравляющих - судя по форме, речников и авиаторов. Вспомнил, что скоро день рождения у жены.
- О-о, наш папа сегодня со службы раньше срока? - неподдельно удивилась она, когда он пришел домой.
Выбежавшая из спальни дочь тоже остановилась, посмотрев на часы. И генерал, наверное, впервые остро почувствовал, насколько мало внимания он уделял семье, если даже приход со службы раньше семи вечера для них удивление и беспокойство. Виновато улыбнулся.
- Товарищ генерал, вы сбежали со службы? - подойдя с одной стороны, лукаво спросила жена, стараясь скрыть за этим свое беспокойство: неожиданный вызов из командировки, задумчивый взгляд мужа говорили сами за себя.
- В честь маминого дня рождения? - прошептала из-за другого плеча Оля, тоже как-то стараясь оттянуть известие, с которым пришел отец.
Он обнял их:
- День рождения будем встречать в Кабуле.
- Где?! - одновременно отстранившись, хором спросили Вика и дочь.
- А вы что, не знаете, что Кабул - это столица Афганистана? Дочь, ты же в школе работаешь. Непонятно…
- Какой Афганистан? А сегодня звонили братья, сестра, обещали приехать…
Василий Петрович так посмотрел на жену, что она окончательно поняла, где будет праздновать свой день рождения.
- Папочка, а я? С вами? - осторожно спросила Оля.
- Нет. Ты остаешься. Одна. Все, времени нет. Начинаем собираться.