Убейдский период
Просуществовав на протяжении нескольких столетий, халафская культура на самом пике своего развития внезапно сошла на нет. Очевидно, с запада Ирана на территорию Ирака пришли захватчики, передвигавшиеся одной или несколькими волнами и принесшие с собой новую культуру, названную в честь Телль-эль-Убейда, небольшого местечка, расположенного всего в шести с небольшим километрах от Ура "халдейского". Этот факт весьма примечателен, так как теперь мы можем говорить не только о севере, но и о юге страны. Впервые Месопотамия предстает перед нами в виде культурной, а возможно, и политической общности.
В нашем распоряжении имеются свидетельства того, что южная часть Ирака была населена еще в халафский период. Результаты геологических и археологических исследований показали, что дельта Тигра и Евфрата сформировалась гораздо раньше, чем считалось прежде, в связи с чем нам следует пересмотреть предположение о том, что носители убейдской культуры переселились на равнину и стали жить на топких островках, "недавно появившихся из-под отступающих вод моря". К примеру, в 1937–1939 гг. немецкие археологи, работавшие в Уруке, нашли в находящемся неподалеку от этого города местечке под названием Хаджи-Мухаммад-Калай расписную керамику, материал и орнаментация которой отличались от характерных для убейдских сосудов. Следует отметить, что данное поселение было погребено под трехметровым слоем наносных отложений и появлялось из-под воды Евфрата только во время отлива.
Затем, в 1946–1949 гг. Иракской службой древностей в Эриду было сделано потрясающее открытие. Эриду (Абу-Шахрейн, что в 26 км к югу от Ура) являлся одним из наиболее почитаемых городов Древней Месопотамии, так как считался первой резиденцией Энки, бога подземных вод и одного из ключевых божеств шумерского пантеона. Руины города скрыты под невысокими холмами и песчаными дюнами, образовавшимися у подножия сильно разрушенного зиккурата, или ступенчатой башни, построенного, судя по надписям на кирпичах, представителями III династии Ура примерно в 2100 г. до н. э. Под углом этого зиккурата Фуад Сафар и его команда обнаружили 17 храмов, возведенных в протоисторические времена друг над другом. Восемь храмов, расположенных сверху, представляют собой тщательно продуманные здания, относящиеся к урукскому и убейдскому периодам. Под ними находятся плохо сохранившиеся остатки храмов IX–XIV, в которых была найдена керамика, подобная обнаруженной в Убейде и Хаджи-Мухаммад-Калае. Еще глубже лежат храмы XV, XVI и XVII (от последнего сохранились только фрагменты стен).
Во многих отношениях древнейшие храмы не похожи на все сооружения, обнаруженные прежде на юге Ирака. Они состояли из одного довольно небольшого квадратного помещения, в котором стоял алтарь, обращенный в сторону входа. Они были сложены из кирпича-сырца удлиненной призматической формы, на которых остались глубокие отпечатки пальцев. Помимо всего прочего, в этих храмах была обнаружена керамика, по мнению специалистов очень похожая на найденную в Хаджи-Мухаммаде, но в то же время отдаленно напоминающая халафскую и самаррскую.
Таким образом, становится понятно, что люди жили здесь задолго до начала убейдского периода и каким-то образом были связаны с носителями существовавшей на севере халафской культуры. Другой неизбежный вывод заключается в том, что начиная с 4-го тыс. до н. э. и вплоть до исторической эпохи в том или ином поселении из века в век передавались одни и те же религиозные представления. Возможно, однажды глубокое шурфование, проведенное в Ниппуре, культовом центре Энлиля, второго важнейшего шумерского божества, даст те же результаты. Чем больше мы копаем, тем сильнее убеждаемся в том, что корни шумерской цивилизации уходят в очень далекое прошлое.
Характерным признаком убейдской культуры, как обычно, является расписная керамика. Ситуация с ней гораздо проще, чем с халафской, – она более грубая и гораздо менее привлекательная. Цвет глины, нередко слишком сильно обожженной, варьируется от светло-желтого до угольно-черного. Как правило, орнамент покрывает лишь часть сосуда. Хотя иногда встречаются изображения растений, животных и широкие, плавные кривые линии, которые можно назвать довольно изящными, в целом преобладают стандартные мотивы (треугольники, прямые или перекрещенные полосы, ломаные или волнистые линии), свидетельствующие, что художникам, расписывавшим эти сосуды, явно недоставало воображения. Хотя керамика изготовлена из глины весьма неплохого качества, судя по некоторым сосудам, они были сделаны на медленном гончарном круге, или "вертушке". У керамики впервые появляются носики и "висячие" ручки. К числу наиболее характерных сосудов относятся колоколовидные чаши, кувшины с округлыми ручками и двояковыпуклые сосуды с длинными носиками, напоминающие панцирь черепахи. Эту керамику (с учетом незначительных местных особенностей) археологи находят по всей территории Месопотамии, хотя, как и во всем, что относится к убейдской культуре, имеют место заметные различия между артефактами, сделанными на севере и на юге.
Словосочетание "глина и тростник" наиболее ярко характеризует убейдскую культуру, существовавшую на юге Ирака. Так как в этой части страны камень встречается редко, его использовали только для изготовления крупных орудий труда, лезвий и украшений. Все остальные артефакты, включая так называемые глиняные гвозди (в действительности, вероятно, они использовались в качестве пестиков), изогнутые глиняные серпы и даже топоры, тесла и ножи делались из терракоты. Большой популярностью пользовались глиняные статуэтки с изображением "богини-матери" – стоящей стройной женщины с похожей на змеиную головой с локоном, сделанным из битума. Также встречаются статуэтки, изображающие мужчин. Целый ряд (а возможно, и большинство) домов представлял собой хрупкие сооружения из тростниковых циновок, прикрепленных к деревянным опорам и иногда покрытых слоем глины. Одна подобная хижина (точнее, отделенный двор со стоящим рядом с ним строением из кирпича, похожим на те, которые и в наше время можно увидеть в Басре и ее окрестностях), на удивление хорошо сохранившаяся, была обнаружена в Эриду, но кирпичи широко использовались для постройки более масштабных зданий.
Храмы Эриду, относящиеся к убейдскому периоду, сделаны из больших сырцовых кирпичей, положенных на глиняный раствор. Внутри их находится одна целла, которой придана форма вытянутого прямоугольника и в каждом углу которой расположены помещения меньшей площади. На одном конце целлы, напротив стены, была найдена низкая платформа, на которой, очевидно, стояла статуя божества, а на другом располагался кирпичный алтарь или стол для подношений. Снаружи стены были украшены небольшими выступами и нишами, куда попадал свет, благодаря чему покрытая слоем глины поверхность кирпичной стены не казалась столь однообразной. Этот орнамент имел неясное нам, но, несомненно, религиозное значение и на протяжении всей истории являлся неотъемлемой чертой почти всех месопотамских святилищ.
На севере складывалась другая картина. Здесь находился Тепе-Гавра, памятник, расположенный примерно в 24 км к северо-востоку от Мосула. Археологические раскопки на его территории проводила американская экспедиция в 1931–1938 гг. Внутри этого высокого и узкого холма были обнаружены 18 слоев, наиболее ранний из которых относится к халафскому периоду, а самый поздний датируется серединой 2-го тыс. до н. э. Убейдская культура представлена в слоях XIX–XII. В Тепе-Гавра не было хижин из тростника, все дома сложены из кирпича-сырца. С другой стороны, камень использовался довольно часто. Здесь во множестве встречаются каменные печати, столь редкие на юге. Теперь на них вместо орнамента в виде линий появились изображения животных и людей, вместе образующие некое подобие мифологических сцен. Впервые в незначительных количествах встречаются предметы, сделанные из металла. Их появление (подобные артефакты на других памятниках почти полностью отсутствуют), возможно, обусловлено близостью к источникам руды, расположенным в Армении, Азербайджане и на Кавказе.
Однако другие черты, характерные для памятников, найденных на севере, нельзя объяснить одним лишь географическим фактором. Так, если три храма, окружающие двор, благодаря чему образуется превосходное подобие акрополя, и найденные в Тепе-Гавра, в слое XIII, во многом похожи на аналогичные здания, обнаруженные в Эриду, два толоса, как и изображение сидящей богини-матери, выбиваются из этой картины.
Возможно, более важным является тот факт, что в Тепе-Гавра и Эриду существовали совершенно разные погребальные обряды. В Эриду, за пределами поселения, находился обширный некрополь, где останки взрослых и детей лежат на спине, в вытянутом положении, в могилах, обложенных и покрытых кирпичом. Большинство погребений в Тепе-Гавра представляет собой простые могилы, выкопанные вокруг храмов. Покойные в них лежали на боку, в скорченном положении. Детей хоронили в сосудах. Данный факт, помимо всего прочего, позволяет нам сделать вывод о том, что носители убейдской культуры на севере были в меньшинстве. Завоеванные, но не истребленные, потомки носителей халафской культуры, очевидно, все еще составляли значительную часть населения, в то время как на юге доминировала убейдская культура. В следующей главе речь пойдет о том, как разрыв между севером и югом стал постепенно расширяться и каким образом юг стал играть ключевую роль в формировании цивилизации.
Хотя эти региональные особенности и были заметны, они не привели к тому, что убейдская культура перестала быть однородной. Привезенная изначально, очевидно, в дельту Месопотамии, она стала распространяться по течению рек и была перенята жителями Джазиры, Северной Сирии и даже Киликии. Границами ее распространения стали горы Тавра и Загроса, но и они не были непреодолимыми преградами для торговцев. О том, что торговля действительно велась, и о ее масштабах свидетельствуют находки в Тепе-Гавра металлических изделий, а в Уре – амазонита, полудрагоценного камня, встречающегося только в Индии. Несмотря на то что на южной равнине использовали простую систему резервуарного орошения, пищи было достаточно, чтобы прокормить население, численность которого быстро увеличивалась. Новые поселения, которых появилось очень много, строились на берегах рек или их притоков, а друг с другом их связывали водные маршруты (об этом свидетельствуют глиняные модели лодок, найденные в Уре и Эриду). Так как слой убейдского периода на большинстве памятников оказывался в самом низу тестовых шурфов, мы не можем делать выводы о том, что представляли собой эти поселения – деревушки, деревни или даже небольшие города. Однако тот факт, что из них впоследствии "выросли" основные города Шумера, весьма примечателен сам по себе.
Другой факт позволяет нам делать еще более далекоидущие выводы. Самым большим и хорошо построенным зданием из всех сооружений, стоявших в убейдской деревне, был храм. Более того, одни и те же религиозные обычаи соблюдались в одной местности начиная с убейдского периода и вплоть до раннего исторического периода, то есть на протяжении почти тысячи лет. Таким образом, шумерский город разрастался вокруг святилища, а не дворца. По всей вероятности, храм уже стал основой, базируясь на которой развивались хозяйство и общественная жизнь. Говоря о столь древних временах, мы еще не можем произносить слово "шумеры", но должны признать, что именно в убейдский период была заложена основа для последующего развития шумерской цивилизации.
Глава 5
Рождение цивилизации
Как читатель, наверное, уже заметил, говоря о протоисторической эпохе, мы старались не приводить абсолютные датировки. Причина этого заключается в том, что до тех пор, пока в нашем распоряжении не окажутся более или менее точные результаты радиоуглеродного анализа, выводы о хронологии нам придется делать, основываясь на столь ненадежных данных, как толщина стратиграфических слоев и продолжительность среднего промежутка времени, в течение которого культура может развиться и сойти на нет. Проведя очень грубые подсчеты, можно предположить, что хассунский и халафский периоды длились на протяжении всего 5-го тыс. до н. э., в то время как убейдская эпоха, оказавшаяся довольно продолжительной, насчитывает первые шесть или семь столетий 4-го тыс. до н. э. Однако сопоставление имеющихся в нашем распоряжении данных о последних этапах протоисторического периода со сведениями, полученными в ходе изучения истории Палестины и Египта, несколько облегчает нашу задачу и позволяет привести следующие примерные датировки:
Урукский период 3300–3100 гг. до н. э.
Протописьменный период 3100–2800 гг. до н. э.
На протяжении этих пятисот лет развитие культуры, которое прежде шло довольно медленно, заметно ускорилось, и наконец шумерская цивилизация достигла своего расцвета. Однако это произошло только на юге Ирака. Северная часть страны пошла по другому пути и, хотя и не была полностью "варварской", во многом отставала от южной. Последняя получила преимущество по нескольким причинам. Выше уже говорилось о том, насколько незначительным было влияние убейдской культуры на севере, и вполне возможно, что крестьяне, жившие в верхнем течении Тигра, были более консервативны и меньше стремились к прогрессу, чем те, кто обитал в нижнем течении Евфрата. С другой стороны, реки и каналы в некоторой степени защитили юг Ирака от опустошительных набегов кочевников и горцев.
Однако решающим фактором стали те огромные совместные усилия, которые нужно было приложить для создания и поддержания системы искусственного орошения, так как для этого необходимо наличие (по крайней мере, на региональном уровне) властных структур, координирующих работу, что довольно рано могло привести к сосредоточению власти и богатства в немногочисленных руках и всего лишь в нескольких точках. Одни деревни стали более значимыми и богатыми, чем другие. В их храмах, очевидно уже начавших контролировать всю хозяйственную жизнь, собиралась та часть населения, которая жила для них и благодаря им, – всевозможные жрецы, а также "кладовщики", смотрители, охранники, бригадиры, архитекторы, каменотесы, плотники, жестянщики, горшечники, резчики по камню и т. д. В итоге эти деревни быстро выросли в города. Таким образом, общество Южной Месопотамии перестало быть сельским и превратилось в городское, в котором поощрялись искусство и технический прогресс. Географический фактор, приведший к тому, что жить на юге было труднее, чем на севере, в то же время сделал юг более цивилизованным. Кстати, подобные процессы проходили не только в Месопотамии: древнейшие цивилизации Египта, Индии и Китая также зародились в широких долинах во многом благодаря системам ирригации.
Превращение деревни в город в Ираке совпало с появлением керамических сосудов новых форм, изобретением гончарного круга, появлением цилиндрических печатей и некоторыми другими изобретениями, наиболее важным из которых стало появление незадолго до 3000 г. до н. э. письменности. Эти перемены оказались настолько значительными, что, по мнению некоторых исследователей, их причиной могло стать только вторжение извне. Даже если допустить теоретическую возможность существования таких захватчиков, кажется крайне странным, что нам о них известно так мало. Ответы на вопросы о том, где находилась их родина, насколько велика была их численность, по какому маршруту они шли, и о том, что представляло собой это завоевание, так и не были найдены или являются предметами ожесточенных споров. С другой стороны, детальное изучение общественной организации показывает, что в ней не произошли какие-либо значительные перемены. Архитектура и религиозные обряды также остались прежними. Таким образом, мы имеем дело не с внезапной революцией, а с последним этапом эволюционного процесса, начавшегося в Месопотамии за несколько столетий до этого.
Культура, возникшая в этих новых условиях, известна лишь по нескольким памятникам, расположенным на юге Ирака. Наиболее значимым из них является Урук, в честь которого она и была названа. Поэтому урукскую культуру следует изучать, опираясь на находки, сделанные в самом этом городе.
Урукская культура
Обширные руины Урука (библейского Эреха, современной Варки), способные произвести впечатление на самого искушенного путешественника, лежат в пустынной местности примерно на полпути между Багдадом и Басрой, недалеко от небольшого арабского городка Эс-Самавы. В древности покровителями Урука были два могущественных бога: бог неба Ан (или Ану) и богиня любви Инанна, более широко известная под своим семитским именем – Иштар. Посреди руин, вокруг зиккурата из кирпича-сырца, стоит храм богини Э-Анна ("Дом неба"), обширный комплекс строений и дворов, который постоянно перестраивался и расширялся, начиная с доисторических времен и заканчивая периодом владычества Ахеменидов. Более скромный храм бога Ану находится в другой части города. В основном в этих двух районах немецкие археологи, проводившие в Уруке-Варке раскопки с 1928 г., перед войной сделали находки, позволившие говорить о существовании урукской культуры, – храмы, керамику, цилиндрические печати и таблички.
Древнейшие храмы Урука в плане очень напоминали те, что строились в убейдский период в Эриду и были описаны выше: у них были фасады с подпорками, вытянутые целлы, окруженные небольшими помещениями. Наличие дверей в длинной стене также свидетельствует об устойчивости архитектурных традиций, как и, возможно, религиозных представлений и культа. В Э-Анне были обнаружены шесть подобных святилищ. В трех последовательных слоях они были расположены попарно, на основании чего профессор Х. Ленцен пришел к выводу: эти помещения были посвящены не только Инанне, но и ее супругу – богу плодородия Думузи. Наиболее примечательными оказались нижние слои, где были обнаружены огромные храмы, один из которых, построенный на известняковом основании, в длину превышал 79 м, а в ширину – 30 м, а также необычные "мозаичные здания". Последние состояли из большого двора, расположенного между двумя святилищами с портиками, которые поддерживали два ряда массивных колонн из кирпича-сырца (диаметр каждой составлял почти 2,5 м). Стены, окружавшие двор, колонны и платформа, на которой они стояли, были полностью покрыты разноцветным геометрическим орнаментом, выложенным основаниями терракотовых конусов длиной от 7,6 до 10,2 см, раскрашенных черной, красной и белой краской, а затем вдавленных в глиняную штукатурку. Этот оригинальный и очень эффектный способ орнаментации архитектуры получил широкое распространение в течение урукского и последующего протописьменного периодов. Отвалившиеся глиняные конусы до сих пор можно найти на руинах Варки. Цвета потеряли яркость, но не нужно иметь слишком живое воображение, чтобы представить себе, как блестел новый мозаичный фасад в свете яркого восточного солнца.