Последнее опровергает упомянутую в начале исследования мифологему о "чистой РОА", которую создавали участники освободительного движения. Так, в частности, Владимир Поздняков утверждал, что "в бригаду Каминского была послана специальная комиссия, тщательно проверявшая людей и отбиравшая только незапятнанных прошлой деятельностью". Развивая мысль Позднякова, Екатерина Андреева писала, что в состав армии включались "по-видимому, не те, которые использовались СС" при подавлении Варшавского восстания. В реальности подобной фильтрации не было. Хотя восторгов пополнение у власовцев не вызвало. В частности, участник комиссии подполковник ВС КОНР Василий Жуковский после войны на допросе советским следственным органам показал: "после посещения нами этой бригады мы составили акт о ее боевой готовности, где было также указано, что солдаты этой бригады являются морально разложившимися и занимаются бандитизмом и грабежом".
Прибывший сначала в Фельдштеттен, а затем на базу РОА в Мюнзинген 12 ноября состав дивизии представлял из себя совершенно опустившихся людей, что позволило некоторым военнослужащим ВС КОНР говорить о 29-й дивизии СС как об "иррегулярной части". Подобная характеристика свидетельствовала в первую очередь о непрофессионализме офицеров РОНА. Последних от обычных солдат отличало лишь большее количество часов на кистях рук. Рассказывают, что когда генерал-майор Сергей Буняченко увидел "весь этот прибывший сброд, то его лицо исказила гримаса бешенства.
- Это все что немцы могут мне дать? Этих бандитов, разбойников и воров? Все, что более ни для чего не пригодно?!"
Поэтому удивительно, что после войны на допросе Буняченко показал: "1-я дивизия РОА была отборной. В ее состав полностью вошла эсэсовская бригада, которой раньше командовал Каминский. Бригада Каминского состояла в большинстве своем из людей, принимавших активное участие в борьбе с партизанами на оккупированной территории Советского Союза и подавлении Варшавского восстания летом 1944 года".
Не был в восторге от пополнения и начальник штаба генерал-майор Федор Трухин. Член президиума КОНР Федор Богатырчук вспоминал позднее разговор с генералом.
- Нацисты не особенно заботятся об идеологии наших бойцов… Так, к примеру, они настаивают на включении в состав наших частей всей бригады Каминского, которую они сейчас расформировали. Бригада оказала им ценные услуги в борьбе с партизанами, и они хотят теперь ее куда-либо приткнуть. Однако большинство солдат бригады меньше всего думает о каких-либо высоких материях, заботясь только о собственной выгоде. Таких нам не надо, и мы готовы принять только идейных людей.
Не совсем понятно, каких именно "идейных людей" ожидал увидеть в РОНА Трухин. Вероятнее всего, он мог получить коллаборантов, исповедующих национал-социалистическую идеологию в изводе Геббельса или Каминского. Последнее, для части руководства власовцев, позиционирующих себя как "третью силу", воспринмалось как зло. Поэтому нельзя не согласиться с Александром Даллином, утверждавшим, что ""концепт" Каминского был антитезой Власову", что вызывало раздражение начальника штаба ВС КОНР.
По утверждению Карла Альбрехта, Власов в разговоре с высшими чинами СС также отрицательно характеризовал каминцев.
Крайне негативно отнеслись к каминцам и офицеры, в частности выпускники Дабендорфской школы РОА, готовившей командный состав армии. Думается, в критике власовцев помимо боязни конкуренции по отношению к офицерам, имевшим боевой опыт, была и реальная оценка их уровня. Каминцы испытывали недостаток не только в медработниках, о чем уже говорилось ранее, но и в офицерском корпусе армии. Нередко в РОНА недостаток в высшем командном составе компенсировался простым производством в высшие чины солдат и младших офицеров Красной армии (в данном случае Каминский копировал советскую ротацию кадров времен "большого террора"). Естественно, опытных командиров все равно не хватало, а потому, по одной из версий, немцы по просьбе Каминского предоставили в его распоряжение около 30 командиров Красной армии из лагерей военнопленных, по другой - с согласия немцев Каминский посетил лагеря военнопленных в Орловской области и завербовал там несколько офицеров. О проблемах с кадрами командного состава вспоминал и уже упоминавшийся офицер РОНА. Он отмечал, что "надо было поднять дисциплину и организовать боевую учебу… Мы организовали нашу собственную программу подготовки новобранцев". Не последнюю роль в получении чинов, как утверждал Даллин, сыграл "чрезвычайный фаворитизм", когда "Каминский одним росчерком пера производил бойцов, которые ранее были ефрейторами или сержантами Красной армии, в звания майоров и полковников". Так, командир 3-го полка РОНА майор Турлаков был в Красной армии старшиной, командир бронедивизиона капитан Самсонов - старшим сержантом, командир 1-го батальона старший лейтенант Сорокин - рядовым шофером. Последнее, в числе прочего, позволило Джеральду Рейтлингеру назвать РОНА "личной армией" Каминского. Впрочем, были определенные проблемы с рядовым и сержантским составом. Столкнувшийся с ними в своем 2-м полку 1-й дивизии РОА подполковник Вячеслав Артемьев вспоминал позднее, что "солдаты… бригады были мало обучены, многие из них раньше не служили в армии". И если, по мнению исследователя, "в борьбе против партизан этого было достаточно", то "теперь испытательная комиссия РОА установила, что только немногие из офицеров получили образование, соответствующее их чину".
Тем не менее Буняченко согласился включить каминцев в состав дивизии. Возможно, здесь сыграло существенное усиление дивизии бронетехникой. Как правило, коллаборанты не имели танков и броневиков. Одно из немногих исключений, наряду с РОНА, был 709-й восточный полк особого назначения, в состав которого входил танковый взвод, насчитывавший 7 единиц бронетехники. Всего же в дивизию поступило 12 танков Т-34 и 2 KB. Все 7 (по другим сведениям 9) Т-34 танковой роты (входила в состав разведывательного дивизиона 1-й дивизии ВС КОНР) ранее принадлежали Каминскому, а 2 KB были включены в формирующуюся запасную бригаду полковника Самуила Койды.
И если танки подлежали серьезному ремонту (германская служба вооружения вообще хотела их списать), то "починить" самих каминцев было гораздо труднее. Поэтому "первым делом рядовых немедленно вывели из-под начала их прежних командиров. Буняченко… в конце концов пошел на компромисс, согласившись взять к себе в дивизию каждого десятого при условии, что каждый такой офицер предварительно пройдет курс подготовки в офицерской школе РОА". Число включенных в состав ВС КОНР каминцев разнится в различных источниках и исследованиях. По мнению Кирилла Александрова, численность военнослужащих 29-й дивизии СС, включенных в состав ВС КОНР, составила 3500 человек. Свен Стеенберг, ссылаясь на штурмбаннфюрера Фридриха Бухардта, называет "ровно 5000", в свою очередь Максимилиан Пройсс и Сергей Дробязко пишут о примерно 6000. Представляется, что цифра свыше 4000 человек является ошибочной, так как превышает количество военнослужащих, эвакуированных из Дятлово. Увеличение численности РОНА после эвакуации за пределы Советского Союза становилось проблематичным из-за резкого сокращения потенциальной рекрутационной базы. Также следует учитывать потери, понесенные в ходе подавления Варшавского восстания. Примерно 3–4 тысячи каминцев вошли в 1-ю дивизию (четверть состава), танковую роту, разведывательный эскадрон. Чуть позже около 1 тысячи русских эсэсовцев были включены в состав формирующейся 2-й дивизии власовцев.
Впрочем, не все власовцы столь отрицательно отнеслись к пополнению. Иная оценка военнослужащих РОНА была, например, у ротмистра Георгия Чавчавадзе: "Были старые каминцы и новые. Старые каминцы, которые вышли из квазиантикоммунистических партизан (антипартизанских отрядов. - А.М.), были весьма порядочные люди и очень переживали то, что случилось впоследствии с бригадой. Молодежь была… Есть такое советское выражение - "приблатненная". И лихая. Но все они были очень хорошими солдатами. И попадая в руки хорошего начальника, они были незаменимыми".
Следует отметить, что ряд офицеров Каминского заняли руководящие посты в РОА. Но их должности были ниже бывших в РОНА. Как уже отмечалось ранее, заместитель командира дивизии подполковник Георгий Белэй стал начальником офицерского резерва штаба ВС КОНР, бывший начальник артиллерии дивизии полковник Александр Перхуров (двоюродный брат руководителя Ярославского восстания) стал инспектором по артиллерийскому вооружению, а затем заместителем начальника артиллерийского отдела штаба ВС КОНР. Командовавший каминцами в ходе подавления Варшавского восстания майор Иван Фролов стал преподавать тактику в офицерской школе, что еще раз опровергает утверждение Позднякова, что участники подавления восстания не были включены в состав власовской армии. Начальник общей части штаба РОНА капитан Г. Драгунов стал помощником начальника П отделения (пехота) командного отдела (кадров). Командир бронетанкового дивизиона РОНА капитан Ю. Самсонов (Абрамов) стал заместителем командира танкового батальона ВС КОНР. Интересно, что отрицательно отнесшийся к каминцам Буняченко настоял в споре с начальником немецкого штаба формирования ВС КОНР (бывший штаб Восточных войск) полковником Гейнцем Герре о назначении начальника разведотдела РОНА штурмбаннфюрера СС Б. Костенко командиром отдельного разведдивизиона в том же звании (майора согласно номенклатуре вермахта).
В отличие от офицеров сержантский и унтер-офицерский состав дивизии Каминского в основном сохранил свои звания, а зачастую и должности во власовской армии. Так, например, унтер-офицеры штаба дивизии РОНА Сергей Грачев и Владимир Прудников получили должности старших писарей в составе комендантской роты 1-й дивизии КОНР. То же касалось и рядовых. 14 солдат комендантского взвода вошли в состав комендантской роты 1-й дивизии.
Некоторые военнослужащие-каминцы оказались на хорошем счету и получали награды и благодарности от начальства. Так, в приказе штаба 1-й дивизии ВС КОНР № 20 от 18 декабря 1944 года за подписью ее начштаба подполковника Николая Николаева "нижепоименованные господам офицерам и солдатам вверенного мне штаба за их добросовестную, особо усердную работу и труды по формированию и организации штаба дивизии, от лица службы объявляю благодарность и награждаю их ценными подарками". В их число входил начальник оперативного отделения штаба майор Иван Фролов и машинистка разведывательного отдела штаба, рядовой Анна Воскобойник (Колокольцева), вдова инженера "Земля".
Несмотря на награды и то, что бывшие военнослужащие Каминского, по свидетельству очевидца, "как дети… целыми днями возились на учебных плацах со штурмовыми орудиями и танками, так что им вечно не хватало горючего", осваивая новейшие образцы оружия, опасения Трухина, да и самого Буняченко не были беспочвенны. Каминцы (а за ними, думается и бойцы РОА) "добывали у немецких крестьян самогон, и дело часто заканчивалось ссорами, а то и рукоприкладством. Не без осложнений складывалось и общение солдат с женщинами разных национальностей, вывезенных на работы в Германию и содержавшихся в лагерях в окрестностях Мюзингена". Повлияли ветераны РОНА и на атмосферу во внутри-армейской среде. В частности, участились случаи неуставных отношений, в том числе между офицерами и рядовыми. Так как если в отношении офицерского состава дивизия к концу формирования была в более или менее удовлетворительном состоянии, младший или унтер-офицерский состав оставлял желать лучшего. Как следствие по офицерскому составу 1-й дивизии был издан приказ № 065 от 3 апреля 1945 года за подписями Власова, Трухина, Буняченко и Николаева. Он, в числе прочего, гласил: "Отмечаются случаи, в частях и подразделениях Вооруженных сил Комитета освобождения народов России, наложения дисциплинарных взысканий, не предусмотренных дисциплинарным уставом и по существу являющихся издевательством над солдатами. Так, например: в учебном подразделении запасного полка и других подразделений 650 пд, в батальоне охраны штаба ВС КОНР, провинившихся солдат выводят на плац, гоняют бегом, применяют команды: "ложись", "встать" бесчисленное количество раз.
Приказываю: прекратить издевательство над солдатами и впредь применять дисциплинарные взыскания только те, которые предусмотрены дисциплинарным уставом".
Если учесть, что приказ подписан весной, можно с большой вероятностью предположить, что офицерами, о которых в нем шла речь, были именно каминцы. Они успели к этому времени пройти курс подготовки, который требовал от них Буняченко.
Неудивительно, что подобное пополнение не только отрицательно повлияло на дисциплину в дивизии, но одновременно вызвало конфликты между "старыми" власовцами и бывшими каминцами. Горячий, но отходчивый Буняченко вынужден был даже официально вступится за бойцов обер-бургомистра, которых еще недавно не желал видеть. В приказе от 5 декабря 1944 года он, в частности, прямо заявлял:
"За последнее время имеются случаи, когда отдельные солдаты и офицеры, прибывшие на формирование дивизии, бросают незаконный оскорбительный упрек солдатам и офицерам бывшей дивизии Каминского в том, что они якобы бандиты, грабители и т.д.
Все эти упреки основываются на том, что в бывшей дивизии Каминского были отдельные случаи грабежей, мародерства (sic! - A.M.) и других безобразий, которые могут иметь место в любой части, если командование частей и весь офицерский состав не будет решительно бороться против указанных безобразий и не будет поддерживать воинскую дисциплину на должной высоте. Отдельные случаи не могут характеризовать поведение всей части в целом.
1-я русская дивизия СС в своем прошлом дралась против сталинского режима в России и ее состав в настоящем готов продолжить эту борьбу.
Это русские воины, на труде и крови которых, как и всех русских людей, должна быть и будет наша родная мать - Россия. Приказываю:
1. В корне пресечь оскорбления по адресу солдат и офицеров бывшей 1-й русской дивизии СС.
2. Разъяснить всему личному составу, что прибывающее пополнение в первую русскую дивизию из разных фронтов должно вместе слиться в дружную, спаянную идейно и организационно семью для борьбы под русским знаменем за спасение России и всех народов, населяющих ее".
Однако боевое применение каминцев оказалось более чем сомнительным. Попытка уничтожить советский плацдарм "Эрленгоф" на Одере (13–14 апреля 1945 г.), в которой принимал участие и 2-й полк, оказалась полностью проваленной. Несмотря на усиление частями 3-го полка, предпринятые атаки оказались безрезультатными. Общее же соотношение потерь составило 350 к 49. Бывшие каминцы (как, впрочем, и другие власовцы) бежали, многие, побросав оружие. Поэтому утверждение Игоря Ермолова и Сергея Дробязко, что, несмотря на отсутствие "всякого понятия о дисциплине", "имеющие двухлетний непрерывный боевой опыт войска оказались ценным пополнением для РОА" представляется ошибочным. В данном случае необходимо учитывать, что и часть власовцев к тому времени уже успела повоевать против союзников или на Восточном фронте в составе ударного противотанкового отряда полковника Игоря Сахарова, а некоторые из них были рекрутированы из восточных батальонов. Правда, следует отметить, что в ходе участия в пражском восстании (5–8 мая 1945 г.) действия "каминского" полка было более эффективно, чем других частей 1-й дивизии (очевидно, сказался опыт боев в Варшаве). Действуя в предместье Хухле-Сливениц, они сумели оттеснить немцев до района Збраслав (Збрыслав).
Большая часть задействованных на сельскохозяйственных работах, равно как и включенных в состав власовской армии каминцев, после войны не избежали насильственной репатриации в Советский Союз и последующих репрессий. Так, в частности, заместитель Бронислава Каминского Степан Мосин и штурмбаннфюрер СС Иван Фролов, а также ряд их подручных по решению военной коллегии Верховного суда СССР от 30–31 декабря 1946 г. были приговорены к расстрелу. Другие были осуждены на различные сроки заключения.