Когда вечером 1 февраля 1945 года квартирмейстер 4-й немецкой танковой армии направил в Бреслау 2-ую роту 6-го технического батальона, то он вряд ли мог предполагать, какое большое значение впоследствии для обороны крепости будет иметь этот, казалось бы, непримечательный на первый взгляд шаг. Собственно, и сам командир 6-го технического батальона, который поручил недавно назначенному командиру роты небольшое задание, не знал, какую большую услугу он оказал немецкому гарнизону. Командиром 2-й технической роты был дипломированный инженер Шульц, который уже во время Второй мировой войны дослужился до лейтенанта. Сам Шульц был уроженцем Силезии. Он прекрасно знал Бреслау, так как в свое время обучался здесь в Техническом университете. В будущем ему пригодились не только знания, которые он получил во время учебы, но и тесное знакомство (через своего отца) со многими ведущими инженерами и конструкторами силезской столицы. Это случайное стечение обстоятельств имело большие тактические последствия. Именно благодаря Шульцу в Бреслау хоть и с перебоями, но все-таки до самой капитуляции работал водопровод, и поступало электричество. Впрочем, когда лейтенант Шульц доложил коменданту крепости о том, что в "случае возникновения угрозы окружения города его рота должна была покинуть Бреслау" , он не получил разрешения на подобный шаг. Укомплектованная техническими специалистами рота состояла из 165 человек. У них даже имелось в распоряжении специальное транспортное подразделение - 3 легковые машины и 6 грузовиков. Поначалу техническая рота подчинялась непосредственно штабу крепости. Позже она была влита в состав саперного полка с соответствующим подчинением. После этого рота была усилена. В нее вошли:
- остатки подразделений "Организации Тодта" и Технической первой помощи;
- полицейские группы подрывников;
- пиротехники, специалисты по экранированию взрывов и солдаты технического персонала, которые были оставлены при складах и снабженческих структурах в Бреслау;
- рабочие и служащие сферы коммунальных услуг, а также коммунальных предприятий, которые занимались обслуживанием сетей и трубопроводов (газ, вода, электричество). Большинство из них были призваны в Фольксштурм и размещены в казармах.
Эти ценные технические кадры было решено использовать, так сказать, по назначению. После долгих дискуссий между представителями различных воинских подразделений было принято решение прекратить призыв технического персонала в ряды Фольксштурма.
За очень короткий период времени техническая рота по своей численности расширилась до уровня 2–3 батальонов. Перед ней было поставлено несколько конкретных задач:
- обеспечение подачи внутри Бреслау воды, газа и электричества;
- ремонт взлетно-посадочных полос на аэродроме Гандау;
- подрыв (при необходимости) заминированных мостов, путепроводов и важных стратегических объектов, том числе предназначенных под снос для строительства взлетно-посадочной полосы;
- ремонт мостов и путепроводов;
- использование транспортных средств по указанию штаба крепости;
- производство боеприпасов;
- перекрытие канализационных сетей;
- запруживание реки Оле.
Расскажем о выполнении наиболее важных заданий по порядку. Для снабжения города газом до 21 февраля использовалось предприятие Дюрргой. В последующие две недели крепость получали газ из магистрального газопровода Бреслау - Вальденбург. Лишь к середине марта 1945 года советскому командованию пришла в голову мысль перекрыть этот газопровод. Собственно, и эта мера не была бы принята, если бы случайный осколок от снаряда не пробил газопровод, и не возник огненный факел. Именно он указал красноармейцам на факт наличия магистрального газопровода
Снабжение города водой и электричеством относилось к важнейшим стратегическим задачам. Справиться с ними было делом отнюдь не самым простым. Многочисленные пробоины в трубах, разрушенные во время обстрелом трансформаторы не давали возможности сразу же установить причину "аварий". Для аварийного варианта снабжения города водой было создано несколько дополнительных резервуаров. Они располагались на западе в районе пивоварни, около Вахтенной площади и в крытом бассейне на Цвингер-штрассе. Эти сооружения могли поддерживать подачу воды в водопровод даже в самой критической ситуации. Кроме этого, была создана специальная водопроводная линия, поступавшая по которой вода шла на производственные и промышленные цели. В дальнейшем шесть буровых групп просверлили в центре города около 700 источников, а также привели в порядок все имевшиеся уже в наличии родники и источники. Мера может показаться несколько поверхностной, но во время последних боев за Бреслау гражданское население получало воду именно из них. Для снабжения города водой оказались весьма полезными материалы и аппаратура, которая осталась на складах колодезных фирм близ Фрайбургского вокзала. В основном это были насосы, фильтры и трубы.
Отдельного упоминания достойно устранение нескольких крупных поломок на гидротехнических сооружениях дамбы реки Вайда. Каждая из этих аварий угрожала оставить город полностью без воды. Сложность ситуации заключалась в том, что днем в силу того, что эта территория хорошо простреливалась советскими войсками, починка была невозможна. Ночью же она была затруднительна в силу мощных бомбардировок. Аварии и поломки здесь были постоянным явлением. По этой причине близ Вайды постоянно находилась группа солдат из технической "роты", которая в буквальном смысле слова несла вахту. Бессменная вахта могла длиться по и две недели. Лишь после этого группу сменяли.
В целом техническому персоналу Вермахта за день приходилось ликвидировать около 200 аварий - пробитых труб, оборванных электропроводов и т. д. Несмотря на столь сложную обстановку, даже не третий месяц осады в городе подавался электрический ток. Для его выработки изыскивались "внутренние резервы" угля. Сначала он выискивался на всех пивоварнях и опустевших заводах, затем уголь стал поставляться с двух затопленных барж.
Канализации в Бреслау штаб крепости стал уделять особое внимание едва ли не с первых чисел февраля 1945 года. Это было вызвано не столько необходимостью ее технического обслуживания, сколько опасностью проникновения через нее советских отрядов прямо в центр города. По целому ряду причин эта задача не могла быть поручена саперным подразделениям, которые ко всему прочему плохо ориентировались в этой разветвленной системе. Здесь требовался очень грамотный специалист. В итоге комендант крепости оставил своей выбор на фигуре городского советника по вопросам строительства Либихе, который владел всей необходимой технической документацией. В условиях обороны немцами Бреслау ему было поручено решение следующих важных задач:
- перекрытие канализации, чтобы помешать проникновению в нее красноармейцев;
- запруживание лугов на "северном" фронте;
- использование канализации для прокладывания телефонных кабелей, что должно было защитить от обстрелов и бомбардировок;
- техническое обслуживание канализации для отвода талой воды.
Забегая вперед, можно сказать, что все эти задания были успешно выполнены.
Сотрудничество Либиха с Вермахтом началось 3 февраля 1945 года, когда тот передал в штаб крепости схемы канализации. На следующий день с его распоряжение были предоставлены фельдфебель, унтер-офицер и пять солдат из состава 2-й роты 6-го технического батальона.
Исходя из общего положения на фронтах, первостепенное внимание было уделено проблеме доступа в канализационные люки, равно как и попаданию в саму канализационную сеть. Сказывалось, что немцы опасались прохода через них советских диверсантов или разведывательных отрядов. В качестве перовой меры большинство канализационных люков в город было заварено либо же заклепано. У наиболее важных из канализационных колодцев решили не ограничиваться простым блокированием выхода. Там были назначены постоянные посты. В большинстве случаев все эти работы проводились по ночам. Их осуществлению мешали низколетящие советские самолеты, которые могли ориентироваться для ведения прицельного огня на отблески ламп или же сварки.
Следующей мерой стало перекрытие самой канализации. Сделать это надо было так, чтобы не мешать движению стоков. Для этого обычно канализационные трубы либо заделывали кладкой, в которой оставлялись небольшие промежутки, либо же выборочно бетонировались. Подобные меры регулярно проводились на протяжении всего февраля 1945 года. Сам же Бреслау имел в своем "распоряжении" более 500 километров канализации. Приблизительно 75 километров имели кладку, которая собственно и образовывала "канал".
Осада Бреслау была немыслима без пожарных команд, которые на протяжении всех трех месяцев боев пытались бороться с бушевавшими в городе пожарами. Всего в городе существовало семь пожарных команд. Их номера были 1, 3, 4, 5, 6, 7 и 8. В ходе боев команды 5, 6 и 7 прекратили свое существование. Многочисленные, не утихавшие ни на час пожары вели к тому, что пожарные Бреслау фактически не знали отдыха. Им приходилось бороться едва ли не за каждое здание города. С пожарами, которые возникали в зоне боевых действий, приходилось мириться. Под ураганным огнем их вряд ли можно было погасить. В итоге к маю 1945 года южные и западные районы Бреслау являли собой одно сплошное пепелище.
Особое внимание пожрарые уделяли предприятиям коммунальной сферы, электростанциям, гидротехническим сооружениям, переполненным ранеными больницам и госпиталям, наиболее значимым общественным и историческим зданиям. В большинстве случаев с огнем приходилось бороться прямо под обстрелами и бомбардировками. Некоторое время вода, которой из брандспойтов заливали пламя, поступала из системы центрального водоснабжения. Но после того, как в работе городского водопровода стали возникать перебои, пожарным пришлось довольствоваться прудами, глубокими источниками, а также городским котлованом. В итоге было решено создать двадцать стационарных резервуаров, в которые вода накачивалась специальными насосами. Они были раскиданы по всему городу, что облегчало работу пожарным. Чтобы уберечь трубы, ведущие от этих резервуаров, от взрывов, их прокладывали в уличных канавах либо же протяжении всей их длины заваливали грудами мусора, которого после начала усиленных бомбардировок было в изобилии. В некоторых случаях приходилось идти на уловки и импровизировать. Так, например, в некоторых кварталах города в качестве хранилищ для воды выступали понтоны. Они наполнялись на манер прудов-отстойников. Единственным их недостатком была необходимость регулярно проводить починку.
В начале осады город не знал проблем со шлангами, их было в изобилии. Однако из-за недостатка времени они не просушивались и не чинились, что неуклонно вело к их непригодности. Имевшиеся запасы шлангов к весне 1945 года были либо уничтожены бомбардировками, либо оказались в руках частей Красной Армии, когда в советский плен попали пожарные команды №№ 5 и 7. Со временем стала ощущаться нехватка горючего. Для работы пожарных машин и для пожарных насосов составлялась специальная смесь. Ее использование было возможно лишь после того, как переделывался карбюратор. Ремонт пожарных машин затруднялся тем, что парк команды № 7, который располагался на юге города, был захвачен советскими войсками, а запасные цеха были полностью разрушены во время бомбардировок. Но, несмотря на все эти трудности, пожарные появлялись на месте очень быстро. Контакт между отдельными командами был налажен почти идеально. Впрочем, поддерживался он в основном армейскими связистами. Кроме этого, из подростков была составлена специальная оперативная команда посыльных, в задачи которой входила координация действий отдельных команд уже во время тушения пожаров.
Если говорить о потерях, то среди пожарных они составили 75 убитых и 83 раненых. При общей численности пожарных команд в 600 человек это был немалый процент потерь (29 %), особенно если учесть, что речь шла не боевых частях, которые сражались на передовой. Из 44 машин, имевшихся в распоряжении пожарных команд, 18 были уничтожены во время обстрелов и бомбардировок, а еще 8 получили значительные поломки и фактически не подлежали ремонту. Впрочем, поломки были у каждой пожарной машины. Во время кровопролитного "пасхального сражения", которое сопровождалось ураганным огнем советской артиллерии, пожарным удалось локализовать несколько возгораний, не дав Бреслау превратиться в один сплошной пожар. Но противостоять всем пожарам в апрельские дни 1945 года несшим постоянные потери пожарным командам было не по силам.
Глава 7. Кровавая Пасха
Пасха в Германии в 1945 году приходилась на 1 апреля. Даже ощущение приближавшегося праздника не могло изменить настроений среди жителей Бреслау. Рольф Бекер писал о днях, предшествующих Пасхе:
"Каждый день, как только на несколько минут замолкают орудия, то тут же включаются советские громкоговорители. Но теперь тон обращений к защитникам и жителям Бреслау несколько иной. Нам дают понять, что если крепость будет продолжать сопротивление, то она будет разрушена до основания всеми имеющимися в распоряжении Советов военными силами… Руины улиц некогда одного из самых красивых городов Германии подсказывают, что угрозы, звучащие из динамиков, не являются преувеличением".
Словно в предчувствии огромной беды, несмотря на все запреты, в городе начинает работать "сарафанное радио". 31 марта, в Страстную Субботу, Хуго Эртунг записал в свое дневнике:
"Уже долгое время муссируются слухи о том, что русские решили сделать Бреслау пасхальным подарком своему руководству. За последние пару дней усилился артиллерийский обстрел. С двухмоторных самолетов стали сбрасывать бомбы такой величины, каких мы не видели до сих пор".
О событиях собственно в пасхальную ночь лучше рассказать одному из очевидцев:
"Внезапно всё меняется. Начинается ураганный огонь, который по своей силе превосходит все обстрелы, которые нас до сих пор удалось пережить. В небе появляются эскадрильи бомбардировщиков, которые метают на наши крыши бомбы".
Бомбардировки и артиллерийский обстрел сопровождались пропагандистскими акциями. С неба сбрасывались листовки, с прилегающей к передовой территории улиц вновь вещали советские громкоговорители. Буххольц вспоминал:
"Звучащие на немецком языке призывы свергнуть гитлеровскую систему раздавались даже с воздуха, с самолетов".
Эрнст Хорниг в своих мемуарах вспоминал:
"События тех Пасхальных дней едва ли можно передать словами. Для этого слова являются слишком слабым средством. Произошедшее превзошло все наши даже самые худшие опасения. "Пасха превратилась в ад для Бреслау", - как записала одна из моих церковных сотрудниц".
Как уже говорилось, Пасхальное воскресенье в 1945 году пришлось на 1 апреля. В тот день советская артиллерия (включая крупнокалиберные 280-миллиметровые орудия) обрушила на город шквал огня. Под прикрытием артиллерии в направлении аэродрома Гандау направились советские тяжелые танки. В результате ураганного огня и бомбардировок немецкие парашютисты стали нести большие потери. Из-за поднявшихся клубов пыли 20-миллиметровые спаренные автоматические пушки оказались в не состоянии вести огонь. Несколько немецких 88-миллиметровых зенитных орудий в первые же часы наступления были уничтожены прямыми попаданиями советских снарядов. Два часа спустя после начала операции советские таки стали приближаться к зданию интерната для слепых. Здесь располагался штаб полка, откуда организовывалась все оборона этих краев. Резервный взвод, который имелся в распоряжении штаба полка, был тут же направлен удерживать территорию между интернатом для слепых и Одером. В тот момент подполковник Мор еще имел связь с майором Тильгнером, группа которого находилась на левом фланге. В силу своего местоположения она не понесла огромных потерь. В итоге она все-таки получила приказ отходить к шлюзам на Одере. Генерал Нихоф вспоминал о том дне:
"Мы очень удивились, когда русские после своего первого крупного успеха не продолжили наступать на правом фланге, продвигаясь дальше, а повернули на северо-восток в направлении саперных казарм. Между тем наступила ночь. Группа майора Тильгнера, которая за ночь не понесла никаких потерь, была доставлена на грузовых автомобилях в полк. Разумеется, тяжелые пушки пришлось оставить на шлюзах. Когда настал второй день Пасхи, то на западе был создан новый оборонительный рубеж. Позже, оказавшись в плену, у нас состоялась беседа со штабным офицером из армейского штаба генерала Глуздовского. На наш вопрос, почему русские во второй половине пасхального воскресенья после удачного прорыва нашей обороны не повернули направо, офицер сначала промолчал. Затем он посмотрел на карту и произнес: "У нас были другие планы". Очевидно, что русские просто не смогли воспользоваться этим уникальным шансом".
Эрих Шёнфельдер, один из немногих выживших немцев, которые принимали активное участие в обороне Бреслау, вспоминал:
"В этой преисподней вряд ли кому можно было помочь. Да и сама помощь была по своей сути бессмысленной… Наиболее сложно пришлось Песчаному острову. В местной церкви виднелась огромная пробоина от бомбы. Старая церковь Святого Винсента, в которой располагался надгробный памятник Генриха IV, была объята полностью огнем. В развалины были превращен монастырь Святой Урсулины. Около тридцати плачущих сестер молились на коленях перед разрушенным храмом. Они больше не понимали этот мир. Словно маяки, огнем в ночи пылали две башни собора. Зарево пожарищ было видно далеко за пределами Бреслау. Словно огненные капли, в воду, в которой отражается буйство пожаров, рушатся выгоревшие куски башен. Старый Бреслау перестал существовать".
По приблизительным подсчетам, только за 1 апреля 1945 года на город было сброшено около 5 тысяч бомб. На второй день пасхальной недели усиленные бомбардировки временно прекратились. Но это отнюдь не остановило многочисленные пожары.
Ночью бомбардировщики сменили самолеты У-2, которые за характерный звук работающего двигателя были прозваны немцами "швейными машинками". Из этих небольших советских самолетов трассирующими пулями с небольшой высоты производился обстрел улиц.
Пожары в Бреслау с первых числах апреля 1945 года были настолько сильными, что городе стали плавиться даже камни. Хуго Эртунг в своих дневниках так описывал события Пасхальной недели:
"Накалившись от жары, начинает звонить колокол. Пасхальный звон Бреслау. В нашем дворе неистовствует огненная стихия. В раскаленных вихрях почти моментально тает древесина. Столпы огненных искр возносятся к небу, чтобы упасть на соседние крыши и дать жизнь новым пожарам. Весь второй день Пасхи ознаменован огненным кошмаром".
Один из евангелических священников вспоминал о тех днях:
"Мы верили, что для нас пришел час Страшного суда".
Сложно даже предположить насколько невыносимым было положение мирных жителей города. Хуго Эртунг сообщал: