Ввиду отсутствия достаточных средств на хозяйственные и оперативные расходы по производству розысков краж и неимения в распоряжении уголовного розыска сумм на выдачу премиального вознаграждения за успешную работу по розыскам преступников и похищенного ими имущества и ценностей Петроградский губернский исполком постановляет: предоставить начальнику уголовного розыска в Петрограде и начальникам уездных отделений уголовного розыска Петроградской губернии право получения процентного вознаграждения за разысканное и возвращённое имущество и ценности. Полученные суммы расходовать только на выдачу вознаграждений наиболее отличившимся работникам уголовного розыска, на хозяйственные, оперативные и технические нужды розыска.
Из постановления Петроградского губернского Совета на основании постановления СНК РСФСР
"Социально близкие"
Мы уже упоминали, что часть профессиональных уголовников попала в особую милость у новой власти. Были среди них и убийцы, и насильники, и грабители… Конечно, мгновенно всплывают в памяти фамилии легендарных Котовского и Камо (Тер-Петросяна). Но вокруг имён этих известных разбойников хотя бы создан романтический ореол, они действительно были личностями выдающимися, неординарными. Однако чаще всего жизнь подсовывала персонажи менее симпатичные.
Подобного рода деятели нередко пробивались и на командные должности в Красной Армии. Но особенно много так называемого преступного элемента было среди рядового состава. Диву даёшься, когда знакомишься с обитателями мест заключения начала 20-х годов. Огромное количество убийц, грабителей, воров с оружием в руках во время гражданской войны защищало Республику Советов:
"Выйдя на свободу, С. поступает в один из лихих партизанских отрядов Сибири, действовавших тогда против Колчака. Провоевав несколько лет, был демобилизован… Возвращается к своей преступной карьере, но уже в гораздо большем масштабе. С. объединяет вокруг себя других, более слабых, но также ищущих лёгкой наживы и беспечной жизни людей. Этот преступник совершил множество ограблений и краж, сопровождавшихся убийствами и изнасилованиями.
Другой арестант в 1917-м году поступает добровольцем в Красную Армию и едет сражаться на восточный фронт. После демобилизации сближается с преступным миром, совершает ряд разбоев и убийств.
Легенда уголовного мира тех лет, убийца Петров-Комаров, в течение двух лет убивший 29 человек с корыстными целями, в 1917-м году вступил добровольцем в Красную Гвардию, здесь он научился грамоте, дослужился до должности взводного командира и участвовал в боях" (см. М. Гернет. "Преступный мир Москвы", 1924 год).
И таким примерам несть числа. Конечно, далеко не все уголовники с дореволюционным стажем сделали себе карьеру при новой власти. Как сейчас принято говорить, менталитет не тот. По-русски - не та закваска. (Собственно, об этом свидетельствуют и примеры, приводимые профессором Гернетом). Однако возникшая вскоре "теория" о "социально близких" новой власти уголовниках оказалась живучей не в последнюю очередь и потому, что среди представителей этой самой власти нередко встречались уголовные преступники.
Другая часть профессионального уголовного сообщества вместе с отступавшими частями Белой Армии эмигрировала за кордон. В основном речь идёт о преступниках высокого класса: марвихерах, городушниках-шопенфилерах, медвежатниках, мошенниках-фармазонщиках и проч.
Зато ряды криминального мира пополнили люди, прежде не имевшие связей с преступным миром. Многие из них в гражданскую тоже воевали на стороне большевиков, но в новой жизни не нашли себе места, привыкнув к насилию и не имея никаких других профессиональных навыков. В основном это были не опытные рабочие, а мелкие ремесленники и люмпены, соблазнённые в своё время лозунгом большевиков "Грабь награбленное!". Подавив сопротивление "экспроприаторов", они просто начали претворять этот лозунг в жизнь, поняв его слишком буквально.
Мы не зря подчёркивали выше, что многие преступники пришли в мирное время в правоохранительные органы. Это привело к ситуации, когда зачастую грань между уголовником и тем, кто призван с ним бороться, оказывалась настолько зыбкой, что её легко можно было пересечь. Вспомним, например, знаменитого Леонида Пантёлкина - Лёньку Пантелеева, который начинал рядовым сотрудником ГПУ, а кончил известным на всю Россию бандитом, на котором "висело" немало грабежей и трупов. В качестве иллюстрации можно привести и дело "степных дьяволов" - банды, которая орудовала в окрестностях Ростова с 1920-го по 1923-й годы. В Батайске, Койсуге, Кущёвке, Степной были совершены десятки ограблений и убийств. Вооружённые бандиты нападали на поезда, грабили подводы, в марте 1922-го года убили 18 работников Батайской трудовой артели, похитив 386 пудов пшеницы, огородные семена и… одежду убитых!
Во главе банды стоял Василий Бессмертный. В первую мировую войну, будучи денщиком, он совершил убийство, но сумел замести следы преступления. После революции пошёл в Красную Армию, потом - в батайскую милицию. Но здесь Бессмертный связался с бандитами, помогая им планировать и проводить операции. В 1921-м году ДонЧК заподозрила Бессмертного и арестовала его. Однако ему удалось бежать из подвалов ростовской ЧК, и после этого бывший милиционер сам возглавил банду. "Степных дьяволов" долго не могли ликвидировать. И в первую очередь потому, что среди них было немало бывших военнослужащих (в том числе красноармейцев), так что чекистам приходилось иметь дело не просто с бандой, а с хорошо организованной боевой единицей. Разгромили банду только в июле 1923-го года.
Подобное взаимопроникновение не могло не сказаться на психологии и мировоззрении как преступного мира, так и новой власти. Эта психология послужила основой для создания теории так называемых "социально близких элементов". Так Советская власть определяла представителей профессионального криминального сообщества дореволюционной России. Большевики, основываясь на доктринёрски понятом марксовом учении о классовой борьбе, выдвинули тезис о том, что в условиях, когда власть перешла в руки эксплуатируемых классов, исчезает социальная подоплёка преступности. Прежде, в эксплуататорском обществе, преступник нарушал закон, тем самым выступая против ненавистной системы, которая угнетала человека. Он не хотел быть рабом и выбирал путь стихийного протеста - путь преступления. Веками мечта народа о справедливости воплощалась в образах "благородных разбойников" - Стеньки Разина, Емельки Пугачёва и т. д.
Теперь, когда социальная справедливость восстановлена, по мере продвижения к социализму будет постепенно исчезать и уголовная преступность. "Уркаганы" найдут своим силам и способностям достойное применение. Тем более в новом обществе не будет разделения на богатых и бедных. Важно не наказывать преступника, а помочь ему найти себя, своё место в жизни, реализовать скрытые способности, таланты… Уголовники в большинстве своём вышли из низов народа. Поэтому они социально близки революционной власти, с ними легко найти общий язык. Они - "свои", в отличие от "буржуев", живших всегда чужим трудом, не знавших горя и нужды.
Далее мы увидим, чего стоили все эти утопические теории. Справедливости ради стоит заметить: возможно, в том идеальном социалистическом обществе, которое рисовалось по рассказам большевиков, преступников действительно было бы легче вернуть в лоно честной жизни. Но ведь эта сказка с первых шагов была втоптана в грязь. Сразу же появились и богатые, и бедные; власть не помогала трудовому человеку, а грабила его, если он не соглашался с ней - гноила и уничтожала.
"Каморра народной расправы": Русская "мафия" первых лет революции
Мир "уркаганов" пополнился не только "красным набором". Не менее (а скорее, более) значительной силой, на время изменившей характер российского социального "дна", стали представители разгромленного белого движения, а также другие выходцы из так называемых "имущих классов". Многие не успели, некоторые не захотели эмигрировать с остатками белых войск. Влиться в новую жизнь и смириться с нею эти люди не желали: слишком сильно ненавидели они власть "быдла", которая физически уничтожала цвет нации.
Надо сказать, для такой ненависти были все основания. "Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы уничтожаем буржуазию как класс" - писал чекист Мартин Лацис (настоящее имя - Ян Судрабс) в газете "Красный террор" 1 ноября 1918-го года. Правда, Ленин резко осудил ретивого латыша, заявив: "…вовсе не обязательно договариваться до таких нелепостей, которую написал в своём казанском журнале "Красный террор" товарищ Лацис…" (ПСС, т.37, стр. 110). Но и сам Владимир Ильич в своих статьях и выступлениях слишком часто договаривался до таких же "нелепостей". Впрочем, достаточно было и общих намёков, чтобы в "низах" их "творчески развили". Так, в своей статье "Как организовать соревнование?" Владимир Ильич выражается достаточно ясно: "Беспощадное военное подавление вчерашних рабовладельцев и своры их лакеев - господ буржуазных интеллигентов". Если читатель не совсем чётко представляет себе, что такое "военное подавление", разъясним более доходчиво и на ярких примерах.
Во время гражданской войны карательные мероприятия по отношению к "буржуям" осуществляли не только органы, созданные в соответствии с законодательными актами (до 1919-го года ВЧК имела право внесудебного решения дел, с 17 февраля 1919-го года приговоры врагам революции выносили революционные трибуналы). Практика была куда проще и многообразнее. Так, во время многочисленных попыток утвердить власть Советов на Дону озверевшие революционеры возвели террор в абсолют.
Ситуация осложнялась тем, что революционные войска, которые несли с собой новые порядки, были неоднородны: красногвардейцы, солдаты, матросы, латышские стрелки, анархисты различного толка и пр. Эти вооруженные формирования в свою очередь распадались на союзы, группы, которые яростно боролись между собой за власть и не признавали никаких законов.
В конце апреля - начале мая 1918-го года, когда на донскую землю вступили красные войска, на население обрушилась лавина грабежей, арестов, расстрелов. Казни совершались круглосуточно, в многочисленных "штабах", на улицах и в домах, на виду у публики и без свидетелей… Смерть многих жертв была мученической: их кололи штыками, рубили саблями, топтали копытами лошадей. Нередко толпа опьяненных кровью люмпенов глумилась над трупами. Возраст в расчёт не принимался, поэтому убивали и подростков 13 - 16-ти лет.
Но и "законная" власть в виде ЧК свирепствовала, стремилась утопить "врагов революции" в крови. Особой ненавистью пылали чекисты к представителям науки и культуры, не говоря уже о государственных чиновниках. Тот же Лацис писал:
Не ищите никаких доказательств какой-либо оппозиции Советам в словах или поступках обвиняемого. Первый вопрос, который нужно выяснить, это к какому классу принадлежит подсудимый и какое у него образование.
В ЧК было к тому же немало физически и психически ущербных людей, извращенцев и садистов, истерических маньяков и наркоманов. Как мы уже отмечали, нередко это были "блюстители закона" с мрачным криминальным прошлым.
В харьковской "чрезвычайке" "товарищ Эдуард" и его подручный каторжник Саенко подвергали жертвы чудовищным пыткам. После изгнания большевиков из Харькова следователи Добровольческой армии обнаружили в подвалах ЧК множество так называемых "перчаток" - человеческой кожи, содранной с рук вместе с ногтями. Кроме того, на трупах были следы страшных операций над половыми органами. Лучшие харьковские хирурги не смогли понять смысла этих издевательств. Они лишь предположили, что это может быть разновидностью китайских пыток, по своей болезненности превышающей всё доступное человеческому воображению. На трупах бывших офицеров были вырезаны ножом или выжжены на плечах погоны, на лбу - пятиконечная звезда, были отрезаны носы, губы, уши…
В Николаеве чекист Богбендер с каторжниками-матросами и двумя помощниками-китайцами замуровывал живых людей в каменные стены.
В Киеве "чрезвычайкой" управлял сам идеолог "красного террора" латыш товарищ Лацис. В одном из подвалов ЧК был устроен своеобразный "театр": расставлены мягкие кресла для любителей кровавых зрелищ, а на сцене проводились казни. Помощницы Лациса "товарищ Вера" и Роза Шварц выкалывали жертвам глаза (или выжигали их папиросами), забивали под ногти гвозди, выжигали кресты…
Вообще фантазия чекистов была болезненно-безграничной. Они закапывали людей заживо, сдирали с живых кожу (для чего предварительно бросали их в кипяток) и выбрасывали на мороз, раскалывали молотом головы и извлекали мозги, бросали в корабельные топки, с удовольствием слушая вопли и вдыхая запах горящей плоти, пинцетами вытягивали жилы, в бочках с вбитыми острием внутрь гвоздями скатывали с горы - и тому подобное.
Такая политика, направленная на физическое уничтожение "классовых врагов": буржуазии, дворянства, интеллигенции и других - сыграла свою жуткую роль. Она выбила этих людей из привычной колеи, ожесточила многих из них, привела к частичной люмпенизации. Наиболее волевые и пострадавшие от репрессий перешли к активному сопротивлению. Это были прежде всего кадровые офицеры. Люди с большим военным опытом, с навыками ведения боевых действий, умелые организаторы и руководители, они влились в ряды российского уголовного мира.
Впрочем, объективность заставляет нас сделать важное уточнение. Активное проникновение бывших царских офицеров в российскую криминальную среду началось не только во время и после гражданской войны. На самом деле многих выбила из колеи уже февральская революция и установившиеся в стране хаос и безвластие. Вот несколько примеров из криминальной жизни Петрограда 1917 года.
В городе и губернии действовало немало шаек и банд, во главе которых стояли бывшие царские офицеры. Например, в паре с уже известным нам налётчиком Дружем по кличке Адвокат (ограбившим кассу игорного дома, что послужило поводом для создания уголовной полиции Временного правительства) "работал" барон Краверский. Хорошие напарники: потомственный дворянин и профессиональный уголовник, трижды побывавший на каторге!
В Выборгском районе орудовала шайка из тридцати пяти человек, которой руководил бывший прапорщик 46-го кавалерийского полка Дудницкий. Уголовники грабили склады. При обыске в квартире Дудницкого обнаружили два револьвера, именную саблю, шесть винтовок, двести золотых карманных часов, восемь мешков сахара, тринадцать ящиков сливочного масла, тридцать рогожных кулей воблы и огромное количество наличных денег. Впрочем, и перечисленные продукты в ту голодную пору ценились на вес золота.
И подобных случаев было немало. Необходимо иметь это обстоятельство в виду, чтобы не впасть в крайность и не придавать уголовным "подвигам" представителей царского и белого офицерства исключительно политический характер. Часть этих людей руководствовалась куда более низменными побуждениями - как после февральской, так и после Октябрьской революций.
"Набздюм" (вдвоём, на пару) с убийцей Даниловым грабил жителей Питера и при Временном правительстве, и при большевиках корнет Садовский. Во время налётов Данилов убивал своих жертв ударом кинжала в спину. Кинжал, отделанный серебром, был подарен Данилову корнетом - за убийство офицера Дронова, перешедшего на сторону красных.
10 января 1919 года на шоссе близ Автова банда грабителей во главе с бывшим царским офицером Жидковским-Максимовым напала на машину кассира Октябрьской железной дороги и сопровождавшего его охранника Гутницкого. Кассир и шофёр были убиты, охранник - ранен в голову. Захватив мешки с деньгами, преступники попытались скрыться, Однако, на их беду, в это время неподалеку оказались проезжавшие мимо сотрудники уголовного розыска. В завязавшейся перестрелке Жидковский-Максимов был смертельно ранен, остальные грабители сдались.
Во время обыска на квартире главаря был обнаружен тайник, где хранился целый арсенал оружия: пулемёт, 59 винтовок, 100 ящиков патронов и 23 револьвера.
И всё же в первые послереволюционные годы преступная деятельность представителей бывших имущих классов большей частью носила именно отчётливо выраженный политический характер. Так, в сентябре 1919 года сотрудники Петроградского уголовного розыска совместно с чекистами и работниками милиции в результате массовых обысков в "буржуазных кварталах" города изъяли из тайников и подвалов 6.625 винтовок, 141.894 патрона, 644 револьвера, 14 пулемётов, а в одном из соборов и в греческой церкви - 860 пачек антисоветских листовок.
Правда, при изучении этого периода истории перед исследователем возникает целый ряд серьёзных проблем. Одна из самых сложных - насколько заслуживают доверия источники информации и документы, на основе которых восстанавливается картина событий? С сожалением приходится признать, что не все они достаточно достоверны. Дело в том, что в борьбе с "классовым врагом" чекисты широко и "творчески" использовали такие методы, как провокация, фальсификация, ложь, подтасовка фактов и их извращение, выбивание признаний под пытками и т. п. И хотя существование в Советской республике первых послереволюционных лет широкого противодействия большевикам (как организованного, так и стихийного), белогвардейского подполья и иных форм антисоветского движения сопротивления не вызывает никаких сомнений, всё же приходится признать: часто реальных врагов чекисты подменяли врагами мнимыми, фабрикуя "липовые" "повстанческие организации". В них включались сотни людей "старой формации", прежде всего - бывших офицеров, которые безжалостно "пускались в расход".
Одно из таких дел, например, - печально знаменитый "таганцевский заговор", якобы раскрытый "чрезвычайкой" в августе 1921 года. После антибольшевистского восстания в Кронштадте в феврале того же года чекисты устроили в Питере кровавые "чистки". Однако "акций устрашения" показалось мало. Необходимо было доказать, что восстание является не результатом антинародной политики коммунистического режима, а следствием "заговора белогвардейцев", возглавляемого французской разведкой. И к лету питомцы "железного Феликса" разработали план раскрытия чудовищной организации, возглавляемой профессором В. Таганцевым. По этому обвинению чекисты арестовали 600 человек, из них 400 офицеров Балтийского флота. Более половины арестованных были после короткого следствия расстреляны. В их числе - замечательный русский поэт Николай Степанович Гумилёв (очень подходил: сын морского офицера, путешественник, любимый поэт русских моряков!), скульптор Ухтомский, профессора Тихвинский и Лазаревский и многие другие. Изучение архивов доказало, что "заговор Таганцева" был сфабрикован.
К подобным же операциям относится и история с так называемой "Каморрой народной расправы", которая произошла несколько раньше. Она вплотную связана с основной темой нашего исследования - причастностью представителей бывших имущих классов к российской организованной преступности в первые годы после революции. Поэтому остановимся на деталях более подробно.