А тогда, в июньские дни 1941 г., в Крым был высажен и Третий воздушно-десантный корпус (ВДК), который одновременно участвовал в учениях с разворачиванием боевого управления штаба корпуса и штабов бригад. С началом учений Черноморского флота и войск Одесского особого военного округа в Крым прибыл и командующий войсками ОдОВО генерал-полковник Я. Т. Черевиченко, который принимал прибывшие войска 9-го Особого стрелкового корпуса. О том, что Яков Тимофеевич присутствовал в Крыму 9–12 июня и инспектировал войска 9-го корпуса, подтвердил и Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров (см. журнал "Вопросы истории" № 5 за 1970 г.).
В послевоенные годы советские историки, а также военачальники, в том числе и Н. Г. Кузнецов, другие, находившиеся под жестким прессом коммунистической идеологии, не указывали, что на территорию Одесского особого военного округа прибыла армия под командованием генерал-лейтенанта И. С. Конева (будущего дважды Героя Советского Союза, кавалера ордена "Победа", Маршала Советского Союза). Но ни И. Конев, ни его заместитель в то время генерал-лейтенант М. Рейтер (впоследствии генерал армии) об этом тоже нигде не вспоминают! И получается, что генерал Я. Черевиченко… даже не знал о передислокации армии с востока на территорию вверенного ему округа. Если почитать мемуары дважды Героя Советского Союза генерала армии П. И. Батова, то увидим, что Павел Иванович пропускает в своих умозаключениях о войне самое важное: когда он готовил 9-й корпус к войне в Закавказье, он одновременно был и заместителем командующего войсками Закавказского военного округа. Однако Батов не объясняет, что означает "особый корпус", и какие отборные солдаты в нем служат, и почему части и соединения корпуса отрабатывают элементы оперативной посадки войск и погрузки боевой техники и вооружения на боевые корабли Черноморского флота?! И еще – отрабатывают условия дальнейшей высадки на чужой берег с целью захвата или разгрома (поджога) нефтяных вышек и скважин. Павел Иванович, писавший свои мемуары, надо полагать, забыл, почему в корпусе, которым он командует, осуществляется небывалая даже по сталинским стандартам, сформированным во второй половине 30-х годов, пропаганда "освободительной войны на территории агрессора". И почему эту спецпропаганду осуществляют специально для этого прибывшие специалисты из ЦК ВКП(б) наркомата внутренних дел, Главного управления Государственной безопасности и Главного управления политической пропаганды Красной армии и флота? И почему 13 июня 1941 г. личный состав частей и соединений 9-го Особого стрелкового корпуса, вплоть до рядовых красноармейцев, получил русско-румынские разговорники? Осторожные высказывания об этом можно найти в мемуарах некоторых военачальников, но только не у Павла Ивановича, командовавшего этим самым корпусом. Зато "выдающийся полководец" П. И. Батов, удостоенный за годы войны нескольких орденов Ленина, полководческих орденов Суворова и Кутузова, двух Золотых Звезд, не забыл вписать в свои мемуары, что 11-я армия вермахта под командованием генерал-полковника Эриха фон Манштейна, оседлавшая Перекопский перешеек, "значительно превосходила силы Крымского фронта по количеству войск в 3–4 раза и почти в 4 раза – по количеству танков, почти в 5 раз – в авиации и в 3 раза – по артиллерии"… Да, Павел Иванович Батов, это же надо было так лгать; тогда как на самом деле его корпус по всем вышеперечисленным параметрам превосходил 75-тысячную группировку 11-й армии вермахта по крайней мере в 5–6 раз! И это он проявил "чудеса" безграмотности и трусости, как и весь высший и старший командный состав не только 9-го корпуса, но и трех советских объединений (армий), засевших позже на Керченском полуострове. Ложью прикрывалась трусость, ложью подпитывалась преступная идеология страны.
Не писали советские полководцы о том, что и как происходило в СССР в канун немецкой агрессии, и не связывали воедино учения 9-го Особого стрелкового корпуса, 3-го воздушно-десантного корпуса и 14-го стрелкового корпуса, который проводил учения по высадке своих дивизий с кораблей Дунайской флотилии, тогда как 3-й ВДК десантировался с самолетов и планеров. Учения этих высших соединений проводились во взаимодействии с Черноморским флотом, и были связаны по месту, времени, целям и задачам. А ведь это ни что иное, как, в соответствии с секретным планом "Гроза", учения гигантских масштабов различных видов и родов Вооруженных Сил СССР, имеют конкретную цель: наступление. Это одиум войны (преддверие), как говорил маршал Шапошников.
Далее будет более подробно освещена эпопея катастрофы Крымского фронта и участие в ней этих трех объединений Красной армии, 9-го Особого стрелкового корпуса, Отдельной Приморской армии и ЧФ.
В канун агрессии германского вермахта в стране сжатыми и жесткими темпами формировались три сверхударные армии; и это было уникальное явление в самой природе и сути армий вторжения.
Но и среди этих сверхмощных трех армий выделялась одна – с тем самым, что и корпус, магическим числом: 9-я армия; она особо проявила себя в финской кампании, после которой словно бы… растворилась, растаяла на необъятных просторах огромного СССР. И, казалось бы неожиданно, по прошествии недолгого времени, объявилась под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г. (подписанного вечером 13-го, а переданного по радио рано утром 14-го); но армия еще недоукомплектована, и к 13–14 июня была еще не достроенной структурой самого мощного объединения мира.
В ее составе 6 корпусов, а к 5 июля 1941 года (накануне вторжения) планируется ввести еще 3 корпуса; а пока эти 6 корпусов включают 2 механизированных и одну кавалерийскую дивизии. К 21 июня 1941 г. 9-я армия уже насчитывает 17 дивизий, в том числе 2 авиационные, 2 моторизованные, 2 кавалерийские, 4 танковые, 7 стрелковых. В целом такими же быстрыми темпами идет формирование и еще двух сверхударных армий, но в состав 9-й армии предполагают включить еще и 27-й мехкорпус под командованием генерал-майора Ивана Ефимовича Петрова, – кстати, ставшего одним из главных героев событий Черноморского флота 1941–1942 годов.
Генерал Петров, бывший до этого начальником военного училища, сформировал корпус в Туркестанском военном округе (ТуркВО), затем перебросил этот корпус на запад. После того как его включили в состав 9-й армии, в ней будет насчитываться уже 20 дивизий. Ну а до 1 июля 1941 года запланировано сформировать еще 15 дивизий, включая 6 танковых; всего же будет – небывалая мощь! – 45 дивизий, как и запланировано стратегическим планом "Гроза", долженствующим начаться 6 июля 1941 года.
И если считать, что полное укомплектование 9-й армии завершиться к 1 июля 1941 года, то в ней будет уже 3.350 танков – такого количества танков ни в одной армии мира никогда не было! Количество этих танков только в одной-единственной советской армии практически соответствует наличию всех танков германского вермахта. Командует же сверхударной армией генерал-полковник Павел Белов, и на тот момент он – единственный человек, командующий самой огромной армией в таком воинском звании.
Во всей армии СССР тогда было восемь генерал-полковников; в авиации – ни одного, в НКВД – ни одного, в танковых – ни одного, а во главе тридцати одной (!) советской армии (объединений) генерал-майоры и генерал-лейтенанты. Соответствующее генерал-полковнику воинское звание в ВМФ – адмирал имеется лишь у двоих: у Н. Г. Кузнецова и И. С. Исакова.
В первой половине июня 1941 г. – по указанию Сталина и согласно директиве наркома обороны и начальника Генштаба – самые мощные три армии входили в завершающую стадию формирования.
Причем 9-я армия создается вблизи границ с Румынией. Первые ее соединения появились здесь еще в июне 1940-го. Ровно через год под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 г. она в своей могучей целостности появляется там, где год назад было завершено так называемое "освобождение западных народов". И коли впереди наступление, то целью армии будет Румыния, как основной источник нефти для Германии. При нанесении удара по Румынии Германия останется без нефти, а, значит, произойдет остановка всей боевой техники: самолетов, танков, машин, кораблей, транспорта и всей промышленности; ибо нефть – кровь войны. А удар по Румынии мощью сверхударной 9-й армии – прямое попадание в сердце Третьего рейха.
С целью поразить сердце Германии в 9-й армии были собраны самые перспективные военачальники. Штаб 9-й армии и штаб Одесского особого военного округа сливаются в единый оперативно-стратегический механизм, могущий так же просто разъединяться. В день Сообщения ТАСС это разъединение и было осуществлено. Что касается слияния, то оно осуществлялось для того, чтобы разведка Абвера и VI управления РСХА обнаружили… внезапное исчезновение 9-й армии; тогда как она не исчезала, а притаилась под прикрытием слияния со штабом ОдОВО.
После того, как первый командующий генерал-полковник Белов был расстрелян органами НКВД как "враг народа", его заменил относительно молодой и дерзкий генерал-майор Родион Яковлевич Малиновский (впоследствии – член ЦК КПСС, министр обороны СССР, дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена "Победа", Маршал Советского Союза). Через четыре года после вступления в должность командующего 9-й армией Малиновский поразит мир потрясающим броском через пустыню Гоби и горы Хингана на гигантскую оперативную глубину в Маньчжурии, командуя войсками Забайкальского фронта.
В 1941 г. перед генералом Малиновским и его штабом, командирами соединений 9-й армии стояла сложнейшая задача: им предстояло пройти 180 км, правда, по вполне хорошим дорогам и нанести удар по румынской армии. Конечно, в 1945-м, чтобы нанести удар по мощной Квантунской армии, довелось пройти по горам и пустыни целых 810 км. Сложность первого перехода была в том, что Малиновский лишь теоретически представлял, что его ждет, ибо ни один генерал в мире не имел в своем распоряжении столько техники, вооружений и боеприпасов, сколько имел он. У него в 9-й армии было в три раза больше танков, чем в любой из танковых армий СССР в 1945 году! Но вермахт сорвал эту задачу…
Столь подробным освещением подготовки к агрессивной войне СССР против Германии на юге страны я предусматриваю рассмотреть, какова была роль сухопутных сил на этом участке в соответствии с планом "Гроза", и какая роль в этом отводилась Черноморскому флоту. Уже при таком раскладе хорошо видно, что роль самого южного флота была весьма несложной, скорей, вспомогательной. Никаких морских баталий не планировалось, и не удивительно, что обстоятельный и обаятельный маршал Шапошников, так любезно относившийся к Николаю Герасимовичу Кузнецову, деликатно уклонялся от более подробного и, естественно, запрещенного объяснения о том, что, как и когда будет осуществляться.
Глава 3
После празднования Дня 1 мая 1941 года Николай Герасимович возвратился домой несколько раньше, чем обычно. Поужинав с семьей, он прилег отдохнуть, но сон не шел. Ему вспоминалось его участие в гражданской войне в Испании 1936 г. и та странная встреча, которая произошла недалеко от Картахены.
…К причалу порта подходили транспорты с оружием; во внутренней гавани находился арсенал, окруженный высоким кирпичным забором. С пришедших транспортов уже разгрузили партию советских танков, и по всему городу только и шли разговоры об этом. А когда танки появились на улицы Картахены, жители приветствовали их различными возгласами.
После одного из разговоров с Мадридом, вернее, с ответственным работником по поставкам вооружений республиканцем Индалесио Приетто, Николай Герасимович принял решение прогуляться в тенистой аллее некогда прекрасного курорта. Медленно прогуливаясь, он обратил внимание на то, что с ближайшей скамьи навстречу ему поднялся человек; подойдя, незнакомец поздоровался.
– Дон Николас, здравствуйте… конечно, вы меня не знаете… Вам рекомендуется прочесть содержание этого пакета, и, прошу, не спешите выбрасывать его. Вы познакомитесь с историей Русского флота, которую вам не преподавали в Военно-морском училище большевистской России. И еще: прошу не считать это провокацией со стороны чекистов. Я знаю, вы осторожно относитесь к этой… организации… и правильно делаете… Не буду говорить о том, кого я представляю, скажу лишь, что в канун Первой мировой войны я закончил Морской корпус и служил в разведотделе Адмиралтейства. Мне, как и моим товарищам, известна установка определенных сил в США и в Европе, влияющих на то, чтобы вождь большевиков Сталин ставил на первые посты в армии и на флоте людей, подобных вам, а в окружение подбирал, скажем так… людей совершенно противоположных… чтобы вы находились под постоянным контролем их… со временем вы поймете, кто они… Скажу больше: ваша кандидатура после возвращения из Испании будет рассматриваться на пост командующего одного из флотов с перспективой дальнейшего перевода в Москву.
Не давая Кузнецову возможности что-либо ответить или спросить, незнакомец, успевший за короткий монолог невольно расположить к себе, изящным движением приподнял шляпу и, откланявшись, исчез.
Николай Герасимович невольно оглянулся, поймав себя на мысли, что человек этот выбрал прекрасное место в плане конспирации. Но тут же иная мысль остро пронзила мозг: а что, если это тщательно организованная провокация чекистов? – тогда следует, не распечатывая увесистый пакет, передать его в органы. Сунув полученный пакет под мышку, он решительно направился к своему особняку, но чем ближе подходил к дому, тем все медленнее становились его шаги, и простое человеческое любопытство вкупе со сформировавшимся уже воинским профессионализмом потребовали от него перво-наперво взглянуть и ознакомиться с содержимым бумаг…
Николай Герасимович поднялся с дивана и направился в спальню к супруге Вере Николаевне, которая, зная чрезвычайную занятость мужа, все же с трудом привыкшая к его длительным отсутствиям, старалась не показывать тревоги. Ревновала ли она его? Не исключено, на то она и женщина, которая любит.
Н. Г. Кузнецов – высокий, со слегка раскосыми глазами, с красивым баритоном, в ладно сидящей на нем форме моряка – всегда привлекал внимание не только ярко выраженной внешностью помора, но и культурой обращения с людьми. Впрочем, он не давал супруге повода для расстройства и, казалось, был всецело поглощен делами флота… А в этот Первомайский день, вернувшись с торжеств хмурым, он с трудом улыбался за столом, мало говорил, почти не ел и вскоре ушел в свой кабинет. И вот наконец, спустя немногим более двух часов, отбросив все тяжелые мысли, он вошел в ее спальню…
Еще только забрезжили первые лучи солнца, как Николай Герасимович поднялся, принял душ, выпил свежий чай и еще через полторы-две минуты автомобиль уносил его в Штаб флота.
А на четвертый день после этого – 5 мая 1941 г. – в Кремле состоялся прием выпускников военных академий Красной армии и флота, на котором Сталин выступил с "секретной" речью, заявив, что "война с Германией начнется не раньше 1942 года", т. е. по завершении пятилетки.
Если судить об этой фразе с высоты нашего времени без учета разнообразных нюансов, то Сталин, сделав такое заявление, "совершил политический просчет" и ошибся в сроках начала войны.
Но так ли это?
Представим себе Кремль, Георгиевский зал или Грановитую палату и сидящих академиков, как тогда называли выпускников военных академий. Не сотни, а тысячи пар вожделенных глаз, отрешившись от всего мира, сопровождают малейшее движение вождя, не сотни, а тысячи ушей внимают его словам и… вождь своим заявлением снимает напряжение с выпускников, ставит перед ними задачу: не сегодня. Кроме того, Сталин знает, что как бы ни старалась контрразведка, а среди этих выпускников могут оказаться враги, и любой срок, произнесенный им, станет достоянием общественности. А чтобы это предотвратить, надо сделать коварное заявление именно перед элитой вооруженных сил, которых на протяжении всей учебы в академиях готовили только к наступательным операциям против врага; наступать – иного понимания дальнейшей миссии для своих учеников профессорско-преподавательский состав не предусматривал.
В Кремле Сталина слушают не только выпускники и ученые, но и высшее политическое руководство партии и правительства, высший командный состав Красной армии и РККФ, среди которых и адмирал Н. Г. Кузнецов.
О выступлении Генсека проинформированы все командиры соединений и объединений армии и флота, но среди слушателей – и те, кто по приказу Сталина должны осуществить утечку некоторых моментов речи вождя. При этом он не сомневался, что найдутся и те, кто эту утечку осуществит самостоятельно. Не исключено, что удастся выявить всех "незапланированных" возможных информаторов противника и через них дезинформировать противную сторону, вводя в заблуждение в части, касающейся осуществления плана "Гроза".
Речь Сталина не была опубликована в печати; но ее содержание знают тысячи людей, слушавших его. Это не парадокс, а тщательно спланированная акция, и Николай Герасимович оставляет потомкам запись, что тогда же была разработана директива Генштаба: "…очень важная директива, нацеливающая командующих округов и флотов на Германию, как на самого вероятного противника в будущей войне" (из книги "Накануне"). Директива от 5 мая была отдана, но срок начала войны в ней не указан, указано лишь, что следует ждать условного сигнала и быть готовым в любой момент начать боевые действия. Эта фраза, помимо всех поступавших сведений, более всего беспокоила военное командование Германии, результатом чего стало введение в действие плана "Барбаросса", действие, припавшее на срок за две недели до ввода плана "Гроза".
На основании секретной директивы от 5 мая 1941 г. уже 15 июня были отданы приказы командованию соединениями и объединениями Красной армии; круг посвященных расширился до нескольких сотен командиров. А за день до этого – 14 июня 1941 г. ТАСС передает сообщение о том, что СССР не собирается нападать на Германию и перебрасывает часть сил армии в западную часть страны в связи с учениями. Тогда как генералам отдается приказ в любой момент быть готовыми к захвату чужой территории.
Но командование вермахта, как и политическое руководство Германии, усомнилось в подобном заявлении советского правительства, как и в том, что СССР нападет на Германию только в 1942 году.
13 июня 1941 г. (день подписания документа, известного как сообщение ТАСС) является одной из переломных дат в истории СССР. Ибо в этот день по всей стране началась титаническая работа по переброске такого огромного количества войск, что с этой задачей едва справлялся наркомат путей сообщения. Задействованными оказались почти все наркоматы и ведомства советской страны. В этой обстановке в военных штабах столицы царило жесточайшее напряжение, связанное с небывалой тайной передислокацией войск, которые должны были образовать Второй стратегический эшелон Красной армии. Численный состав его составлял около 80 танковых, моторизованных и стрелковых дивизий, не считая десятков отдельных полков и сотен отдельных батальонов.