Думаю, ты поймешь, отчего я сделал такой вывод. А пока замечу, что в начале боев с мощной группировкой советских войск в лице 9-го ОСК и сил 51-й армии, пришедшей из-под Одессы, я стал приходить к выводу, что советские генералы и комиссары вовсе не уверены, что подчиненные им русские солдаты и офицеры будут добросовестно выполнять их приказы. Подтверждали это и разведдонесения, поступавшие не только от войсковой разведки моей армии, но и от источников разведки Ватикана, с одним из резидентов которой меня еще весной 1941 года познакомил генерал-фельдмаршал Герд фон Рундштедт.
Осенью 1940-го все три генерал-фельдмаршала – фон Рундштедт, фон Бок и фон Лееб встретились во второй раз, чтобы продолжить обсуждение темы, оговоренной ими ранее. Я не знал содержания их беседы, только частично, потому как меня посвятил фон Рундштедт, а после познакомил с резидентом разведки Ватикана. Из нашего разговора стало ясно, что фон Рундштедт подбирает в свою армию надежных генералов, которым он полностью доверяет. Мне было приятно слышать от талантливого полководца, что он возлагает на меня особые надежды в связи с моим назначением командующим 11-й армии. Но при этом генерал-фельдмаршал подчеркнул: "Эрих, вы не должны полагаться на то, что главнокомандующий будет за вас что-либо решать или оказывать помощь войсками. Впрочем, вы и сами в этом не нуждаетесь. Я не буду вам мешать думать…"
Начало наступления 54-го ак на Перекопе задерживалось до 24 сентября 1941 года в связи с задержкой подвоза основных сил и вооружений. Мы знали, что противник занял оборону западнее Мелитополя, это на изгибе Днепра южнее Запорожья. Было принято решение перемешать оставшиеся здесь немецкие соединения с соединениями 3-й румынской армии. Румынский кавкорпус на южном участке фронта был подчинен 30-му немецкому ак, тогда как в состав 3-ей румынской армии на северном участке для ее укрепления была включена 170-я немецкая пд.
Итак, 24 сентября 54-й армейский корпус был готов к наступлению на Перекопский перешеек. Несмотря на мощную поддержку артиллерии 46-й и 73-й пд, наступавших по голой, выжженной солончаковой степи, приходилось крайне трудно. Кажется, я уже говорил, что перешеек на глубину до 15 км был превращен в единую хорошо оборудованную полосу обороны, где противник ожесточенно сражался за каждую пядь траншеи. По данным нашей разведки, в тылу 9-го ОСК находилось не менее двух заградотрядов с общим количеством до 45 000 солдат НКВД, вооруженных пулеметами и автоматами. Все же, отбивая сильные контратаки противника, корпусу 26 сентября удалось взять Перекоп и преодолеть Татарский ров. В три последующих дня корпус прорвал оборону противника и вырвался на оперативный простор. Разгромленные части 9-го ОСК с огромными потерями отошли к Ишуни. Нами были захвачены десятки тысяч пленных, почти 1,5 сотни танков и не менее 150 орудий. Мои солдаты ликовали. Но нам не удалось воспользоваться плодами этой победы, достигнутой весьма и весьма дорогой ценой. Хотя противник и понес тяжкие потери, число наших дивизий, противостоящих 9-му ОСК, достигло теперь 6 (вместо 7). Предвидя нашу перегруппировку с целью подтянуть горный корпус и лейб-штандарт "Адольф Гитлер", противник подтянул свежие силы на участок фронта между Днепром и Азовским морем, – и тем самым сорвал нашу попытку как можно быстрее захватить Крым.
26 сентября русские перешли в наступление на восточный фронт нашей армии двумя своими новыми армиями, – 18-й и 19-й в составе 12 дивизий. Но его удар по позициям нашего 30-го ак не имел успеха. Зато в полосе 3-й румынской армии противник сбил с позиций 4-ю горную бригаду и вклинился в глубину фронта на 2–3 км шириной 15 км. Не оставалось ничего иного, как приказать германскому горному корпусу, уже приближавшемуся к Перекопскому перешейку, повернуть назад, чтобы восстановить положение на фронте 3-й румынской армии.
Впрочем, война есть трудное дело… Давай немного отвлечемся, и я расскажу тебе несколько забавных случаев, чтобы ты не думал, что война – это только бесконечный бой, снаряды и кровь… нет, война – это еще и жизнь, просто жизнь…
Уже в 20-х числах сентября первый эшелон штаба армии, чтобы быть ближе к обоим фронтам армии, разместился на КП в Ногайской степи в Аскания-Нова, ранее принадлежавшей барону фон Фальц-Фейну. Там произошел такой случай: как-то объявили воздушную тревогу, предусмотрительный начальник штаба полковник Велер приказал отрыть у здания штаба щель и по его команде все офицеры штаба спокойно отправились туда, соблюдая, как и положено на военной службе, субординацию. Когда появились первые летящие самолеты противника, и все направились к ступеням, ведущим в щель, то полковник Велер неожиданно остановился на нижней ступени как вкопанный. Шедший сзади офицер заторопил: "Осмелюсь попросить вас, господин полковник, пройти немного дальше. Мы все еще стоим снаружи". Велер обернулся и крикнул: "Куда дальше? Я не могу, здесь змея!" И правда, все подошедшие увидели на дне щели змею, которая приподнялась и злобно шипела, раскачивая головой. Как видишь, самолеты вызывали меньше отвращения и страха, чем змея.
Не забывай, мы находились на территории заповедника, так что неудивительно, что там на наших глазах происходили и другие смешные случаи с животными.
Как-то наш начальник оперативного отдела работал за столом, изучая оперативную карту, и в это время в это одноэтажное здание забрела любопытная лань. Она стала рассматривать висящие на стене схемы, затем подошла к полковнику Буссе и неделикатно ткнула его мордочкой сзади в поясницу. Он же не любил, когда ему мешали за работой. Вскочил со стула и закричал: "Это… это слишком… это же…" – и обернувшись, увидел нарушительницу спокойствия. Пришлось ему так вежливо выпроводить милую посетительницу.
Все это было забавно и приносило нам некоторую разрядку.
29 сентября был организован передовой КП в непосредственной близости от участка фронта, где имелась угроза прорыва. Эта мера наиболее целесообразна в критической обстановке, ведь тем самым мы воодушевляем наших солдат. Да-да, ты мне правильно подсказываешь, что Октябрьский командовал Черноморским флотом аж из Туапсе, так кто виноват, что советский флот, да и войска несли такие огромные потери?
Ну а в данном случае эта мера была в особенности необходима, потому как часть румынских штабов желала поскорей перебраться в тыл. В тот же день горный корпус и лейб-штандарт начали наступление с юга во фланг противнику, благодаря чему удалось восстановить положение на участке 3-й румынской армии. Но… возник новый кризис, на этот раз на северном фланге 30-го ак. Здесь не выдержала натиска советских частей румынская кавбригада. По моему приказу туда был переброшен лейб-штандарт, который и ликвидировал угрозу прорыва.
Могу сказать, что командование армии было практически лишено права распоряжаться лейб-штандартом, своим единственным моторизованным соединением. Главное командование отдало приказ передать лейб-штандарт в состав 1-й танковой группы, которая примет участие в прорыве на Ростов. А потому как это направление на тот момент было самым важным, мной было принято решение, исходя из приказа, передать соединение. Отказывая себе, ведь его использование было немаловажным для развития и закрепления нашего дальнейшего успеха.
Обстановка на восточном фронте нашей армии была напряженной, но для нас и в этом скрывалось одно существенное преимущество. Чтобы сорвать наши намерения в отношении захвата Крыма, противник постоянно наносил фронтальные удары своими двумя армиями, так что в какой-то момент у большевиков на этом участке начали истощаться резервы. Противник не мог прикрыть себя со стороны запорожского и днепропетровского плацдармов на Днепре, откуда его северному флангу угрожала 1-я танковая группа генерала фон Клейста. Я изложил свои соображения командованию группы "Юг", и 1 октября командование армии отдало приказ 30-му ак и 2-й румынской армии перейти в наступление.
Во взаимодействии с 1-й танковой группой нам удалось окружить силы обеих красных армий в районе Большой Токмак – Мариуполь (Жданов) – Бердянск (Осипенко), и частично уничтожить их в параллельном преследовании. Тогда было взято в плен более 70 000 советских солдат, около 150 танков и свыше 500 орудий. По окончании сражения у Азовского моря началась перегруппировка сил. Главное командование группы "Юг" стало осознавать, что 11-я армия не может одновременно осуществлять две операции: идти в направлении на Ростов и захватить Крым. Наступление на Ростов возложили на 1-ю танковую группу, в подчинении которой уже находились бывшие соединения 11-й армии: 49-й горный корпус и лейб-штандарт.
Моя 11-я армия теперь имела конкретную задачу: занятие полуострова с его черноморскими городами-крепостями двумя оставшимися в составе армии корпусами: 30-м ак (в составе 22-й, 72-й, 170-й пд) и 54-м ак (в составе 46-й, 73-й, 50-й пд). Треть 50-й дивизии еще находилась под Одессой. Теперь 3-я румынская армия должна была нести охрану черноморского и азовского побережья. Однако я добился от маршала Антонеску согласия на то, что штаб румынского горного корпуса с одной горной и одной кавбригадой последуют за нами в Крым для охраны его восточного побережья. Хотя задача нашей армии и ограничивалась теперь захватом Крыма, главное командование требовало от нас, чтобы как можно скорее один корпус был переброшен через Керченский пролив на Кубань. Но так как Советы, имея явное господство на море, и даже пожертвовав Одессой, еще крепко стояли в Крыму, о переброске корпуса не могло быть и речи. Тем более что 11-я армия теперь имела всего-то два корпуса.
Во всяком случае, командование армии… то есть мы… (фон Манштейну тяжело давалось "я", проще было сказать "мы", подчеркивая тем самым уважение к воинскому таланту своих подчиненных, хотя многие грамотные решения принимались им в одиночку. – Авт.) воспользовались этим раскладом, чтобы потребовать передачи нам корпуса в составе трех дивизий. И действительно, через некоторое время нам был передан 42-й ак, в который входили 132-я и 24-я пд.
Нашей ближайшей задачей было возобновление боев на подступах к Крыму за Ишуньские перешейки. Численное превосходство было на стороне оборонявшихся, а не на стороне наступавших. Шести дивизиям 11-й армии уже очень скоро противостояли восемь советских стрелковых и четыре кавдивизии. Армию, защищавшую Одессу, они перебросили по морю; вскоре после начала нашего наступления на фронте появились первые из дивизий этой армии. Однако мы имели превосходство в артиллерии, а она эффективно поддерживала нашу пехоту. Но только вот на северо-западном побережье Крыма и на южном берегу Сиваша действовали бронированные батареи береговой артиллерии противника, неуязвимые для немецкой артиллерии.
Напомню, что в то время как Советы для контратак располагали многочисленными танками, 11-я армия не имела ни одного. Наступление нам приходилось вести только фронтально, как бы по трем узким каналам, на которые перешеек был условно разделен расположенными здесь озерами. Ширина этих природных полос допускала сначала введение в бой только трех дивизий 54-го ак (73-й, 46-й, 22-й пд), в то время как 30-й ак мог вступить в бой только тогда, когда будет занято пространство южнее перешейков. В воздухе господствовала советская авиация, а внизу, в степи – ни одного укрытия. Не только пехота на переднем крае, а и батареи должны были окапываться, стараясь уберечься от непрерывных атак советских бомбардировщиков и истребителей. Дело доходило до того, что зенитные батареи не решались открывать огня, чтобы не быть сразу же подавленными при воздушном налете. Только когда армии был подчинен полковник Мельдерс с его истребительной эскадрой, ему удавалось очистить небо, по крайней мере в дневное время было намного спокойнее.
Я постоянно находился в разъездах, чтобы владеть оперативной обстановкой. И видел как падает боеспособность солдат. В конце октября командиры дивизий докладывали, что силы полков на исходе. Но наступательный порыв солдат удалось сохранить благодаря долгожданному успеху, – 28 октября после 10 дней ожесточенных боев советская оборона рухнула. 11-я армия начала преследование. Понятно, что побежденный, подогреваемый надеждой обрести безопасное укрытие, движется с большей скоростью, чем победитель, который временно находится в эйфории. И потом, отступающий всегда может задержать преследующего арьергардными боями, и тем самым помочь своим главным силам оторваться и уйти от преследования. История войн знает мало примеров, когда преследование приводило к уничтожению главных сил противника. Но этого можно достигнуть, если обогнать отступающего в параллельном преследовании и отрезать ему путь. Вот в подобной тактике, скажу тебе, и заключалась цель 11-й армии в те далекие дни.
По всем признакам прибывшая из Одессы Приморская армия противника (5 стрелковых дивизии, 2 кавдивизии) после разгрома обороны южнее перешейков отходила на юг, к Симферополю. Этот город представлял собой центр, от которого шли дороги к северным отрогам Яйлы, на Севастополь, на Керченский полуостров и ко всему южному берегу Крыма с его портами. Другая группа, состоявшая из остатков 9-го ОСК (4-й сд и 2-й кд) по-видимому, намеревалась отходить на юго-восток, в сторону Керчи. При этом три дивизии в качестве резерва находились в районе Симферополя.
Разгромленный, но численно превосходящий и все еще сильный противник, мог в любой момент получить подкрепление с Кавказа по морю. А, значит, мог сохранить за собой южную часть Крыма как операционную базу для флота и авиации, а также как плацдарм для последующих операций силами Черноморского флота и армейских объединений. Для этого он мог попытаться вновь занять оборону у северных отрогов Яйлы, – ну… думаю, я бы именно так поступил на его месте… труднодоступные горы помогли бы оборонять южный Крым. Одновременно постарался бы преградить подступы к Севастополю у реки Альмы и Керченскому полуострову у Парпачского перешейка. По крайней мере, я бы не действовал так бездарно, как советские генералы, ведь у них было столько преимуществ…
И потом, можно было попытаться основными силами занять Севастопольский укрепрайон, а частью сил отойти на Керченский полуостров, чтобы удерживать эти две ключевые позиции.
Исходя из такого расклада, все взвесив и проанализировав, я направил вновь прибывший 42-й армейский корпус в составе 3-х дивизий (73-й, 46-й и 170-й пд) для преследования группировки противника, отходящей в направлении Феодосия – Керчь. Корпус должен был упредить противника на Парапачском перешейке и воспрепятствовать его эвакуации через Керченский пролив. В то время как задача главных сил армии заключалась в том, чтобы, стремительно преследуя противника, сорвать любую попытку большевиков занять оборону у северных отрогов гор. Но прежде необходимо было помешать отходящим на Симферополь главным силам укрыться в Севастополе.
30-му армейскому корпусу в составе 72-й и 22-й пд было приказано следовать на Симферополь. Быстрый прорыв через Яйлу по дороге Симферополь – Алушта должен был обеспечить этому корпусу контроль над прибрежной дорогой Алушта – Ялта – Севастополь.
54-й армейский корпус (50-я пд, вновь прибывшая 132-я пд и спешно сформированная моторизованная бригада) получил задачу преследовать противника в направлении Бахчисарай – Севастополь и одновременно перерезать дорогу Симферополь – Севастополь. Нами в штабе даже допускалась мысль, что при благоприятном раскладе нам удастся внезапным ударом заполучить Севастополь. Но для этого так не хватало моторизованного соединения, который помог бы не только осуществить план, но и избежать многих жертв… Подумать только: всего одно соединение, – и не потребовалось бы длившихся всю зиму позиционных тяжелых боев и затем еще раз наступления на крепость. Но все старания командования армии получить взамен взятого лейб-штандарта 60-ю моторизованную дивизию, которая из-за недостатка горючего все равно бездействовала в составе 1-й танковой группы, ни к чему не привели. Слишком уж упрям был Гитлер, решивший сначала взять Ростов.
Генерал-фельдмаршал прервал монолог, взглянул устало и спросил:
– Ты что-то хочешь сказать?
Я воспользовался возникшей паузой:
– Вы и в книге пишете, что у Гитлера тогда была главная цель Ростов. Но так ли это? У меня есть несколько иные сведения, и я склонен считать, что либо вас вынудили эту фразу написать, либо дописали ее при редактировании текста. Тогда как действительность была иной, и вы о ней хорошо знаете. Разве я не прав?
– К началу ноября 1941 года генерал-фельдмаршал фон Рундштедт захватил всю Украину вместе с Донбассом и высказал мысль, что следует остановиться… пока не установилась холодная русская зима. Только вот эти сведения – не более чем выдумка… Фон Рундштедт, имея серьезную и весьма любопытную информацию, поступившую к нему от одного из резидентов Ватикана, и проанализировав складывающуюся обстановку, совместно со своими боевыми коллегами генерал-фельдмаршалами фон Боком и фон Леебом счел необходимым настоятельно потребовать от Гитлера переброски основных сил групп армий "Центр" и "Север" в его распоряжение. После чего он, генерал-фельдмаршал фон Рундштедт возьмет не только Ростов-на-Дону, но разгромит силы, возглавляемые главнокомандующим Южным направлением советских войск маршалом С. М. Буденным. А далее захватит Северный Кавказ, выйдет к Баку и Тбилиси. Одновременно итальянский флот войдет в Черное море, демонстрируя свою силу, а на стороне Германии в боевые действия вступят Турция, Иран, Ирак и другие исламские и буддистские народы Кавказа и Средней Азии. О, это внушительная сила: уникальные линкоры "Рома", "Витторио Венетто", "Литорио", "Джулио Чезаре", "Кавур", – против которых не то что Черноморский флот, но и английская средиземноморская эскадра не страшна. Насколько я знаю, об этом фон Рундштедт, фон Бок и фон Лееб договорились подробно, в деталях, еще после производства их в генерал-фельдмаршалы 19 июля 1940 года…
Это уже после войны историки записали, что Ростов был полумиллионным городом, считался воротами в Иран и, конечно же, на Кавказ с его богатейшими нефтяными месторождениями. И потому коммунисты Сталина не могли допустить, чтобы он оставался в руках немцев и стал трамплином для их летнего наступления в 1942 году… После войны были запущены и другие версии. К примеру, что фон Рундштедт якобы просчитал, что Ростов он сможет взять, но удержать его не сумеет, и потому захватив город силами 1-й танковой армии генерала Эвальда фон Клейста, он, когда русские начали свое контрнаступление, оставил город. Только вот при этом историки умышленно или по незнанию упускают факт того, что эти три немецких военачальника брали не города, а громили большевистско-еврейскую армию Сталина с целью освобождения русского народа от еврейской тирании. И свою стратегию и тактику они взяли у… русского генерал-фельдмаршала, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова. Заявляю: да, да и да!
Генерал-фельдмаршал отдышался и стараясь, как и прежде, говорить ровным тоном, что, впрочем, некоторое время ему плохо удавалось, продолжил: