____________________
66 Успенский сборник…, с. 68-69.
67 Сеятский Д. Астрономические явления…, с. 12.
68 Шахматов А.А. Повесть временных лет…, с. XXXI-XXXIV.
74____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
более правомочно, что сравнение последующих "погодных" статей Лаврентьевского и Ипатьевского списков показывают безусловное тождество их архетипа, претерпевшего большие или меньшие сокращения текстов, во всяком случае, до конца 40-х или начала 50-х гг. XII в. А это, в свою очередь, ставит перед исследователями вопросы о первоначальном объеме сочинения, именуемого "Повестью временных лет", его авторах и редакторах, а, равным образом, и о времени его окончательного сложения, которое вполне может переместиться в конец XII или даже в первые годы XIII в., как то показал А.Г.Кузьмин69.
Так кто же он, "краевед" - "ученик Феодосия", Нестер/Нестор или лицо, нам еще неизвестное? Мне представляется, что проведенный анализ текстов позволяет отождествить его не только с "учеником Феодосия", но и с Нестером/Нестором, объясняя разницу в стиле и в изложении фактов между текстами ПВЛ, "Чтением о Борисе и Глебе" и "Житием Феодосия" в разных списках конъюнктурной и стилистической правкой последующих лет. Более того, выйти из заколдованного круга противоречий можно, лишь предположив, что за свою жизнь Нестер/Нестор, удовлетворяя заказчиков, создал несколько списков/редакций как "Жития Феодосия" (из которых самый ранний вариант был написан до перенесения мощей подвижника и сохранился в составе Успенского сборника70, а поздний вошел в состав Патерика Киево-Печерского монастыря), так, по-видимому, и "летописца". Последний в своем первоначальном виде, скорее всего, состоял из кратких записей событий жизни самого монастыря, которые стали основанием для последующих дополнений и новелл о том же событии, что создает впечатление дублирования некоторых известий, когда после указания на факт следует развернутый рассказ об этом же событии.
Подтверждение такому объяснению можно найти в ст. 6599/1091 г., рассказывающей об обстоятельствах перенесения мощей Феодосия, при сравнении ее с соответствующим текстом "Жития Феодосия" по Патерику Киево-Печерского монастыря и текстом Воскресенской летописи, которая сохранила упоминание автора, что он "летописание се въ то время писахъ", отсутствующее как в ПВЛ, так и в "Житии…". Наличие данной синтагмы, органически входящей в контекст статьи
____________________
69 Кузьмин А.Г. К вопросу о происхождении…, с. 42-53.
70 Стоит отметить дважды использованную лексему "невеглас", характерную для языка "краеведа", в тексте "Жития Феодосия" именно этой редакции, причем примененную Нестером к самому себе: "пакы же и на дияконьскыи санъ от него изведенъ сыи, емоу же и не бехъ достоинъ: гроубъ сын и невеглас" (Успенский сборник…, с. 135 и 126).
КРАЕВЕД-КИЕВЛЯНИН В ПВЛ____________________
75
Воскресенской летописи, свидетельствует о ее выпадении из текста ПВЛ ранних списков, правленных, может быть, по "Житию Феодосия", в тексте которого она просто не могла существовать, поскольку обусловлена именно "летописанием сим", не имеющим никакого отношения к "Житию…". Другими словами, перед нами свидетельство одновременного существования разных редакций одного и того же текста, принадлежащих руке одного автора. Что же касается самого "летописания", то в данном случае Нестер/Нестор мог говорить только о его первом сокращенном варианте, т.е. летописи Киево-Печерского монастыря, как это считал Д.И.Абрамович 71, но никак не ПВЛ, сложение которой теперь следует вынести за пределы жизни этого печерского инока.
К такому заключению приводит тождество позиций "краеведа" и автора "Чтений…" в отношении того, что Русская земля не знала проповеди апостолов, получив "благовествование" через "словен" и "русов" от апостола Павла, что, в свою очередь, свидетельствует о завершении работы данного автора ранее появления в ПВЛ легенды о "хождении апостола Андрея".
____________________
71 Абрамович Д.И. К вопросу об объеме и характеристике литературной деятельности Нестора летописца (оттиск из 2-го тома Трудов XI Археологического съезда в Киеве). М., 1901, с. 7-8.
76____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
ЛЕКСЕМА "ВАРЯГИ" В КОНТЕКСТЕ ПВЛ
В числе загадок, с которыми сталкивается исследователь текста ПВЛ, на первом месте стоит лексема "варяги", ставшая, по меткому замечанию одного историка, "кошмаром начальной русской истории". Действительно, трудно назвать сочинение, посвященное древней Руси, в котором не упоминались бы "варяги" и не предпринимались попытки так или иначе их истолковать, чтобы найти им место в историческом процессе сложения древнерусского государства и среди известных нам народов Европы. История этих попыток со стороны "норманистов" и "антинорманистов" достаточно подробно освещена в многочисленных историографических обзорах, охватывающих почти трехвековой период развития отечественной науки, из которых следует отметить работы В.А.Мошина 1, И.П.Шасколького 2, В.Б.Вилинбахова3 и А.А.Хлевова4. К ним следует добавить специальные исследования последнего полувека - Х.Ловмянского 5, Г.С.Лебедева 6 и выгодно отличающиеся своей обстоятельностью работы А.Г.Кузьмина, посвященные выяснению варяжского этноса и занимаемого им места на географической карте Европы7, и уже упомянутого В.Б.Вилинбахова8.
____________________
1 Мошин В.А. Варяго-русский вопрос. // Slavia, X, Praha, 1931, S. 109-136, 343-379, 501-537; он же. Начало Руси. Норманы в Восточной Европе. // Byzantinoslavica, t. III. Praha, 1931, S. 33-58, 285-307.
2 Шаскольский И.П. Норманская теория в современной буржуазной науке. М.-Л., 1965.
3 Вилинбахов В.Б. Современная историография о проблеме "Балтийские славяне и Русь". // Советское славяноведение, 1980, № 1, с. 79-84
4 Хлевов А.А. Норманская проблема в отечественной исторической науке. СПб., 1997, и др.
5 Ловмянский X. Русь и норманны. М., 1985.
6 Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе. Л., 1985.
7 Кузьмин А. Г. "Варяги" и "Русь" на Балтийском море. //ВИ, 1970,№ 10, с. 28-55; он же. Об этнической природе варягов. // ВИ, 1974, № 11, с. 54-83.
8 Вилинбахов В.Б. Балтийские славяне и Русь. // Slavia Occidentalis, t. 22, 1962, S. 253-277; он же. Балтийско-Волжский путь. // СА, 1963, № 3, с. 333-347; он же. Славяне в Ливонии. //Slavia Antiqua, t. XVIII. 1972, S. 105-121; он же. Раннесредневековый путь из Балтики в Каспий. // Slavia Antiqua, t. XXI. 1974,8.83-110.
ЛЕКСЕМА "ВАРЯГИ" В КОНТЕКСТЕ ПВЛ____________________
77
Первое упоминание "варягов" в недатированной части ПВЛ находится в составе обширной вставки географического характера, расширяющей сведения о странах, почерпнутые из греческого источника, за счет выведения на сцену народов, населяющих Восточную и Северную Европу, "часть Афетову", где "ляхове же и пруси и чюдь приседать к морю Варяскому; по сему же морю седять варязи: семо - к востоку, до предела Симова; по тому же морю седять къ западу до земли Агляньски и до Волошьскые. Афетово же колено и то варязи: свеи, урмане, готе, русь, агляне, галичане, волхове, римляне, немце, корлязи, венедици, фрягове и прочии" [Ип.,4].
Оставим пока в стороне вопрос о времени появления этой вставки в тексте, взятом (прямо или опосредованно) из хроники Георгия Амартола9, которая вводит нас в географию "варяжских племен", как очень метко охарактеризовал эти перечни М.Н.Тихомиров 10. Что ляхи, пруссы и чудь (в первую очередь - ливы, которые были "морским народом") являются обитателями юго-восточного побережья Балтийского моря, не вызывает никакого сомнения. "Камнем преткновения" оказывается следующая фраза, согласно которой на восток Балтийское море продолжается "до предела Симова", будучи заселено "варягами" точно так же, как и к западу - до земли англов и франков, что вызывало неизменное удивление исследователей, предполагавших "отсутствие логики" 11, "порчу текста" и даже объяснение, что "варяги расселяются от Новгорода до Мурома по Верхней Волге, а Волга, как считал летописец, идет в "предел Симов" 12.
Между тем, интерпретаторы данного фрагмента оставили без внимания наличие двух указаний древнего географа на место обитания "варягов" - "по сему же морю" и "по тому же морю", -которые не могут относиться к одному и тому же объекту (морю). Разгадку можно найти в тексте Амартола несколько выше данного фрагмента, где упоминается река Тигр, текущая "на полунощную сторону" "до Понтьского моря", к востоку от которого лежит "часть Симова" [Ип., 3]. Другими словами, до того, как текст
____________________
9 Шахматов А.А. "Повесть временных лет" и ее источники.// ТОДРЛ, т. IV. М.-Л., 1940, с. 42-44; Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе, т. II. Пг., 1922, с. 348; Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977, с. 301-302.
10 Тихомиров МЛ. Происхождение названий "Русь" и "Русская земля" // Тихомиров М.Н. Русское летописания. М., 1979, с. 30.
11 Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963, с. 220-223
12 Кузьмин А.Г. "Варяги" и "Русь"…, с. 29-32.
78____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
был перебит и дополнен обширной вставкой, перечисляющей "вси языци", представленные, по-видимому, в качестве данников "руси", одно из мест обитания "варягов" указывалось на берегах Черного моря - "там к востоку, до предела Симова". А вот по берегам "сего, Варяжского моря", оные "варяги" находятся, наоборот, к западу (от ляхов, пруссов и чуди) "до земли аглянь-ской и волошской". Безусловное указание в тексте ПВЛ на два моря, обычно упускаемое из виду исследователями вопроса, в данном случае оказывается весьма существенным, поскольку единственными германоязычными племенами на юге России были только потомки готов, никогда не выступавшие в роли "варягов", что заставляет предполагать иное, не этническое содержание данного термина, использованного летописцем.
Развитием данной экспозиции оказывается "путь из варяг в грекы", расширенный географическим экскурсом об "Оковском лесе", откуда истекают главнейшие реки, в том числе и Двина, текущая "в море Варяское" [Ип., 6], причем в этом случае под "варягами" подразумевается, скорее всего, не какой-либо конкретный этнос, а ряд народов, обитающих как на берегах Балтики ("моря Варяжского"), так и по берегам Северного моря. При этом в обоих фрагментах можно заметить новгородское происхождение источника, как по перечню народов, среди которых преобладают финно-угорские племена при отсутствии вятичей, радимичей, северян и степных народов, так и по незнанию реальной ситуации "устья днепровского", указанного с "тремя гирлами".
Собственно история "варягов" на Руси открывается в ст. 6367/859 г., откуда читатель узнает, что приходящие из-за моря "варяги" брали дань с чюди, словен, мери, веси и кривичей, и 6370/862 г., где рассказывается сначала об изгнании, а затем о "призвании варягов". Последнее выражение, широко распространенное в научной литературе, на самом деле неточно, поскольку речь идет здесь о призвании князей, а не "варягов". В рассказе, где первый и последний раз на страницах ПВЛ появляется Рюрик, особую важность приобретает комментарий летописца, разъясняющий читателю понятие "русь" через "варягов" ("идоша за море к варягомъ - к руси: сице бо звахуть ты варягы "русь", яко се друзии зовутся "свее", друзии же "урмани", "англяне", инии "готе"; тако и си" [Ип., 14]), формируя представление о "варягах" не как об отдельном этносе, а как о неком суперэтносе, которому принадлежат в равной мере все перечисленные народы - в полном соответствии с предшествующей экспозицией расселения племен.
ЛЕКСЕМА "ВАРЯГИ" В КОНТЕКСТЕ ПВЛ____________________
79
Вместе с тем, в варианте ст. 6370/862, представленном Лаврентьевским списком ПВЛ, сохранилась фраза "и от техъ варягь прозвася Руская земля; новугородьци - ти суть людье ноугородьци от рода варяжьска, преже бо быша словени" [Л., 20], свидетельствующая о вторичности и безусловно позднем происхождении текста, потому что, во-первых, Новгород и его земли никогда не являлись "Русью", и, во-вторых, "Руская земля" прозвалась не от "варяг", а от "руси", пришедшей вместе с Рюриком к "словенам". Другими словами, эта фраза свидетельствует о времени, когда память о своем, исконно "словенском" происхождении в сознании новгородцев стало замещаться происхождением "варяжским", что оказалось в безусловном противоречии с только что приведенным комментарием летописца, представившего "варягов" в качестве суперэтноса, а не народа.
Последнее тем более странно, что дальнейшие упоминания о "варягах" в ст. 6390/882, 6406/898, 6415/907, 6452/944, 6453/945, 6488/980, 6523/1015, 6526/1018, 6532/1024, 6542/1034 гг. представляют их только в качестве наемников, приходящих из-за моря и не имеющих никакой этнической окраски, однако безусловно чуждых как "руси" в целом, так и тем князьям (Владимир, Ярослав), которые по миновении надобности спешат от них освободиться [Ип., 66]. Это относится к походу из Новгорода на Киев Олега, который "поемъ вои свои многы: варягы, чюдь, словены, мерю, весь, кривичи" [Ип., 16], хотя в Киеве у него оказываются только "словени и варяги". Сходную ситуацию можно видеть в ст. 6415/907 г. при описании похода на Царьград, когда из огромной армии Олега ("поя же множьство варяг, словен, и чюди, и кривичи, и мерю, и поляны, и северу, и деревляны, и радимичи, и хорваты, и дулебы, и тиверцы, яже суть толковины", в целом прозывавшиеся "великой Скуфью" [Ип., 21]), в конце рассказа налицо оказывается только "русь" и "словене", которые в войске Олега (т.е. в войске "руси") и выступают "толковинами" (т.е. союзниками).
Аналогичную ситуацию исследователь встречает в ст. 6452/944 г. при описании войска Игоря, который "совокупи воя многы: варягы, и русь, и поляны, и словены, и кривичи, и печенеги", хотя в конце с ним оказывается только "дружина" ("русь"), идущая на Царьград морем, и печенеги, отпущенные после заключения мира "воевать болгарскую землю".
Статьей 6488/980 г. в ПВЛ открывается повествование о борьбе Владимира, а затем и Ярослава, за Киев, в которой "варяги", впервые после ст. 6367/859 г., выступают как некая реальность, приводимая "из-за моря" и не требующая пояснений, причем
80____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
наем "варягов" или посылка за ними неизменно оказываются связываемы с Новгородом. Так Владимир, испугавшийся Ярополка, бежит из Новгорода "за море", чтобы вернуться с "варягами", затем собирает ту же рать, что и Олег ("събра вои многы, варягы, и словены, и чюдь, и кривичи"), с которой идет на Полоцк, после чего предпринимает поход на Киев. После захвата города "два варяга" закалывают пришедшего к Владимиру Ярополка ("подъяста его два варяга мечема подъ пазусе"). Этим же "варягам", не желая с ними расплачиваться, Владимир "показывает путь" в Царьград, после чего в жизнеописании Владимира "варяги" больше не фигурируют.
Устойчивый маршрут прихода "варягов", лишенных каких-либо этнических или индивидуальных признаков, из-за моря в Новгород, а затем и в Киев, заставляющий вспомнить исход Олега и поход Владимира на Ярополка, трижды воспроизводится в повествовании о Ярославе, причем в схожих выражениях.
Будучи в Новгороде и испугавшись отца, Ярослав посылает "за море по варяги". Собранные в Новгороде "варяги" бесчинствуют, их избивают новгородцы "во дворе поромони" [Л., 140], т.е. в их казармах, после чего Ярослав набирает новых и, разбив Святополка в Любечской битве, вступает в Киев… с новгородцами. "Варяги" оказываются забыты. Второй раз Ярослав вынужден собирать деньги ("скот") на наем "варягов", будучи разбит Святополком и Болеславом в битве на Буге, откуда Ярослав убежал сам-пятый. Повесть сохранила суммы, которыми облагались новгородцы на наем "варягов": от мужа по 4 куны, от старосты - 10 гривен, от боярина - 80 гривен [Ип., 131] 13, после чего "приведоша варягы и даша имъ [собранный] скотъ", что якобы предопределило победу Ярослава над Святополком, хотя и здесь вместо них оказываются новгородцы, которым Ярослав раздает "старостамъ по 10 гривенъ, а смердомъ по гривне, а новгородцомъ по 10 гривенъ всемъ" [НПЛ, 175]. В третий раз Ярослав оказывается в Новгороде и посылает "за море по варяги", когда в Чернигов из Тмуторокана приходит его брат Мстислав. На этот раз Ярослав выступает против него с Акуном/Якуном, "князем варяжьскимь"; будучи разбит в битве при Листвене, он снова бежит в Новгород и возвращается в Киев только после примирения с братом.
Последнее упоминание "варягов" в ПВЛ содержится в ст. 6542/1034 г., состоящей из нескольких разнородных фрагментов. Первый из них сообщает о смерти Мстислава. Второй - об ут____________________
13 В Радзивиловском списке "от старост по 5" (ПСРЛ, т. 38, с. 62).
ЛЕКСЕМА "ВАРЯГИ" В КОНТЕКСТЕ ПВЛ____________________
81
верждении Ярославом сына Владимира в Новгороде и о рождении у него сына Вячеслава. Третий фрагмент сообщает, что в Новгороде Ярослав узнал об осаде печенегами Киева, собрал "варягы и словены" и выступил с ними против печенегов на месте, "идеже есть ныне святая Софья, митрополья руская". Такое уточнение относит запись ко времени много позже указанной в заголовке даты, а упоминание печенегов позволяет думать, что данный фрагмент относится к эпопее войн со Святополком и сюда вставлен только потому, что следом за ним идет сообщение о закладке "святыя Софья" [Ип., 131].
Между тем, отсутствие "варягов" в сюжетах, связанных с Ольгой и Святославом, позволяет считать их упоминание в ст. 6390/882, 6415/907, 6452/944 и 6453/945 гг. таким же домыслом летописца, как и перечни участвовавших в ряде этих походах племен, тогда как странный пассаж, согласно которому "от варягь бо прозвашася русыо" ст. 6406/898 г. целиком обязан фразе ст. 6370/862 г. о происхождении новгородцев.
Таким образом, упоминание "варягов" в ПВЛ оказывается весьма компактным и, практически, не выходит за рамки ст. 6532/1024 г. Отсюда можно видеть, во-первых, чужеродность "варягов" легенде о "призвании", поскольку в ней они выступают не действующими лицами (Рюрик пришел с "русью", а не с "варягами"), будучи лишь объяснительным компонентом рассказа, а, во-вторых, органичность "варягов" только для сюжетов, связанных с Ярославом, где этот термин конкретизируется (избиение "варягов" "на дворе поромони", Якун с "золотой лудой"). Во всех остальных случаях этот термин оказывается эквивалентен слову "наемники", которых призывают, прогоняют, используют для секретных поручений, с которыми выступают на поле сражения, а затем стараются от них поскорее избавиться. Исключением можно посчитать только легенду о мучениках-варягах под 6491/983 г., герои которой оказываются пришедшими из Византии ("бе же варягъ тъ пришелъ отъ грекъ"), в противоположность остальным "варягам", уходящим "за море" (напр., Якун) или в Византию.