Нам в этой книге не раз придется столкнуться с одним малопочтенным пристрастием христианствующей нашей интеллигенции. Они постоянно стараются сделать из святых деятелей то государственных, то культурных. Заслуг перед Христом им, видимо, маловато. Отчего страдает память предков, которых изображают бескультурными дикарями, и, что не менее важно, страдает истина. Еще раз замечу - христианство и церковь в данном случае не при чем. Это именно христианствующая интеллигенция носится с "государственным гением" Ольги и Владимира, и с изобретенной-де Мефодием и Кириллом письменностью. Церковное житие, как мы помним, честно указывает, что не просто письмо, но даже книги, более того, богослужебные христианские книги "русским письмом" существовали уже во времена "солунских братьев". Титул "просветителей славянства" в традиции церкви всегда носил сугубо религиозный смысл. И сами братья видели свою миссию именно в этом - в несении славянам "света евангельской истины" любыми способами. Мало кто знает, что святой Мефодий принимал деятельное участие в составлении так называемого "Закона судного людям". В этом документе, помимо прочего, говорится, что село, в котором произошло языческое жертвоприношение, или хотя бы была принесена присяга языческими Богами, должно быть целиком продано в рабство. Сохранились гневные проповеди святого к властям только что крещеной им Великой Моравии требованием неукоснительно соблюдать именно эту статью "Закона…". К чести новокрещенных моравских князей и витязей, к проповедям этим они отнеслись так, как от веку кадровый офицер-фронтовик встречает истерично-кровожадные распоряжения комиссара (политрука, шарфюрера и т.п.) из интеллигентов. То есть, оправившись от легкой брезгливой оторопи, козырнули и… не выполнили. Иначе с Моравией произошло бы то же самое, что и с родиной "солунских братьев". Мало кто знает, что в VI-IX веках славяне заселяли Балканы почти целиком. Не только на землях теперешних Болгарии и Югославии, но даже на Пелопоннесе обитали славянские народцы милингов и езеричей, называвшие родной полуостров Мореей. Вспоминая о тех временах, Константин Багрянородный напишет в Х столетии: "Ославянилась, оварварилась целая страна". Не сохранилось, однако, ни малейшего упоминания, что славяне-язычники творили грекам-христианам хоть какие-то утеснения по религиозному или национальному признаку. Ну разве что мешали истреблять соплеменников, оставшихся верными религии предков. На том же Пелопоннесе Константин упоминает город Майну с округой, где до конца IX века - до времен нашего вещего Олега! - эллины чтили Олимпийцев. В конце этого столетия Балканы и Пелопоннес вернулись под власть Второго Рима. И уже сто лет спустя о славянах Мореи вспоминают в прошедшем времени. Что с ними стряслось? "Закон судный людям". И святой Мефодий.
Кажется, геноцид относится к разряду преступлений против человечества. Кажется, подобные преступления не имеют срока давности. Кажется, идеология, вдохновляющая геноцид, должна отвергаться людьми, ну хотя бы сородичами истребленных…
Впрочем, все это, видимо, действительно только кажется; и славянофилы, так любившие поминать "злым католикам" бодричей, лютичей и пруссов, ни словом не помянули тех, что с благословения православного святого, равноапостольного Мефодия, деревнями продавали арабам и персам. Что ж, помянем их хоть здесь, читатель.
Сагудаты. Рунхины. Драговиты. Струменцы. Смоляне. Верзичи. Баюничи. Велегестичи. И, наконец, милинги с езеричами. Десять сгинувших славянских народов. Помни, читатель - не "Mein Kampf" - "Закон судный людям". Не Гитлер и Розенберг - Кирилл и Мефодий.
Помни. Есть вещи, которые нельзя забыть - и остаться людьми.
Впрочем, мы отвлеклись. Итак, на Руси времен нашего героя была письменность, были грамотные люди. Не среди князей даже или жрецов - ремесленники, купцы, служилый княжий люд. Вовсе не обязательно христиане - все имена языческие, да и двое - кузнецы, люди, как уже говорилось, неохотно оставлявшие древних Богов Огня и Железа. В слоях IX-X веков русских городов найдены роговые и костяные "писала" - стержни для письма. Они украшены изображениями медвежьих голов и многоликих славянских Божеств. И писали ими явно не христиане. Если мечи и кольчуги - это уровень ремесла, уровень цивилизации, то грамотность, грамотность простых людей - это уровень культуры.
Я писал эту главу не за тем, чтобы рассказать, пусть вкратце, о жизни, быте и культуре наших предков. Ради этого стоит написать книгу, и не одну. Некоторые уже написаны, одна из лучших - "Мы - славяне" Марии Семеновой. Серьезных ошибок там немного, собственно, три - главы про Велеса и Темных Богов; рассуждения о бороде и волосах - мы коснемся этой темы; и кое-что в главе, посвященной мечу. Как не жаль огорчать поклонников русского фэнтези, не сохранилось сведений, чтобы славяне называли свои мечи особыми, "личными" именами, чтобы вообще одушевляли их так, как норманны и западные рыцари. Не было русских Эскалибуров и Дюрендалей. Меч чтили, им дорожили, как символом свободы, как священной, ценной, дорогой, воплощающей чуть ли не душу владельца-воина, но все-таки - просто вещью. Своей души, своей личности в глазах русов и славян меч не имел. В остальном же замечательная книга Семеновой безукоризненна, и я охотно рекомендую ее читателю.
Также не для того писалась эта глава, чтобы в очередной раз напомнить, что и три века спустя в ином западном романе можно было прочесть: "Жил благородный рыцарь, и был он так образован, что даже умел читать". Чваниться перед другими народами - занятие, конечно, недостойное. Есть только одно занятие гнуснее - чваниться перед собственными предками. К сожалению, об опасности этого, худшего чванства у нас вспоминать не принято. А ведь оно не только хуже - оно распространеннее. Человек, доказывающий, что русские основали Трою и открыли Америку - безобидный смешной чудак. Ему не доверят писать учебники. Их доверяют тем, кто упорно втаптывает в грязь свой народ, своих предков, чтобы хоть на таком фоне себя, убогих, почувствовать кем-то!
Если читатель сумеет освободиться от этого чванства, от навязываемой всей нашей жизнью привычки смотреть на людей далекого прошлого, как на слабоумных дикарей - эта глава написана не зря. Отличия Руси от других стран были не признаками какой-то "отсталости", они были именно отличиями. Впрочем, и отличий этих много меньше, чем порой кажется отягощенным дипломами невеждам. Конечно, очень легко посмеяться дикости предков, читая в летописи, как в XIII веке князь Владимир Василькович "взем соломы в руку от постели своея". Вот, мол - даже князья спали на соломе! Легко, особенно, если не знать, что в том же веке в Британии лорд Отерарсее получил поместье "за службу по изысканию подстилки для королевского ложа: летом - сена и травы, зимой - соломы".
Что до другого - ну да, держали говорящих сорок для потехи вместо попугаев - в небедных домах. Вместо кошек - зверьков тогда редких и стоивших дороже лошади - часто держали домашних ласок или ужей. Простонародье в натопленных избах ходило нагишом - вы не пробовали отстирать сажу с льняной белой ткани без мыла и порошка в холодной воде? А обереги, которыми были расшиты славянские одежки, в доме, у печки, под защитой предков и домашних божков, были уже не нужны. Не от дедушки же домового защищаться!
Ну и что? А в Англии иные бойцы до XI века выходили на бой с каменными топорами. А в Германии XIII века могли снять с человека скальп. Не бандиты, и не сатанисты, а судебные исполнители. Средь бела дня, при всем честном народе, на площади торгового города, перед ратушей и христианским собором. В полном соответствии с буквой закона - такая казнь там полагалась вторично попавшемуся на воровстве.
Не могу сказать, что осуждаю немцев - сам, будучи обворован, испытывал схожие чувства и желания. Но, положа руку на сердце, мне как-то симпатичнее наши, родные особенности, как-то ближе не стыдящиеся своих тел перед родичами славяне, чем законное скальпирование солидными бюргерами какого-нибудь бродяжки.
В основном же глава эта писалась, чтоб дать - очерки, очертания русской державности, цивилизации и культуры времен моего героя. Надеюсь, мне это удалось. Итак не "племена", а Держава. Не хутора и огороженные тыном деревни - Страна Городов, с искусными ремесленниками. Восток и Запад признавали ее равными себе во всем - от державного устройства до ремесла, исключая разве только веру. Среди ее жителей, даже не самых знатных, богатых и образованных, было немало грамотных.
Впрочем, надо думать, глава эта породила у читателей немало вопросов. Почему разделяли "русскую" и "славянскую" письменность? Откуда за сто с лишним лет до пресловутого "крещения Руси" взялись Евангелие и Псалтырь "русьскими письмены"? В двух словах на эти вопросы не ответишь. Что ж, постараюсь ответить в двух главах. Тем паче, что это будет еще и рассказ о предках нашего героя, о рождении Державы. Рассказ о том, откуда пошла есть Русская земля…
2. НА МОРЕ-ОКЕАНЕ, НА ОСТРОВЕ РУЯНЕ…
Будем думу думать вместе с облаками,
Доверяясь чутко четырем ветрам.
Расплескалось небо зыбкими волнами,
Просквозило Солнце Святовитов храм.То встает из пепла властная Аркона,
Чтоб напомнить миру об иных летах,
Где превыше Правды не было закона,
Где сердцам славянским был неведом страх.Развернись, виденье, лейся, жар небесный
Не смолкайте, ветры, чтобы сердце вдруг
Осветилось чистой и высокой песней,
Чтобы каждый русич вспомнил, чей он внук.Светобор.
1. В тени Магометова гроба.
И встали все под стягом,
И мыслят: "Как нам быть?
Давай пошлем к варягам,
Пускай придут княжить.
Ведь немцы тороваты,
Им ведом мрак и свет,
Земля ж у нас богата,
Порядка только нет"А. К. Толстой "История государства Российского от Гостомысла до Тимашева".
Откуда есть пошла Русская земля… этот вопрос еще печерский монах-летописец поставил в подзаголовок своему великому труду - "Повести временных лет". Так откуда же, кто создал эту Державу "от финских хладных скал до пламенной Тавриды"? Летопись говорит так: три северных народа - словене ильменские, кривичи и меря - прогнали собиравших с них дань варягов, но захлебнулись в усобицах. "Восста род на род, и не бысть в них правды". Устав от резни, три народа послали за море, к варягам-руси, со словами:
"Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Придите княжить и володеть нами по праву".
И откликнулись три брата - Рюрик, Синеус, Трувор. "И от тех варягов прозвалась Русская земля".
А кто такие эти варяги-русь? На вопрос этот сейчас во многих книжках, и популярных, и сугубо научных, отвечают с "легкостью необыкновенной". Имя "русь", оказывается, "не было племенным. Оно обозначало "гребцов" - дружину, участвующую в походе на гребных, весельных судах. Это слово звучало по-шведски как "ротс", а эстонцы - потомки летописной чуди - до сих пор называют Швецию Роотси. Чудь первая встретилась с этими "гребцами" на Варяжском море и передала их имя славянам. Те и назвали варягов, приходящих в Восточную Европу на гребных судах, русью". Это пишет В. Петрухин в книжке "Славяне", выпущенной знакомым нам издательством "Росмэн", в одной серии с "Викингами". Помните - там еще славяне оказались "кочевым племенем", заодно с аварами и печенегами "пришедшим из степей". Знаменательное соседство…
И все вроде бы складно… да только вот незадача - сами-то "гребцы" себя как называли? Эстонским прозвищем? А ведь напрямую из "ротс" слово "русь" не выведешь. Все завоеватели давали завоеванным землям именно свое имя. Скажем, шотландцы англов сассенахами зовут. Но англы, завоевав Британию, назвали ее не Сассенахией, а именно Англией. То же с Францией, Нормандией, Данло… вот других примеров - не единого. И еще - они, "гребцы" эти самые, Петрухина, видать, не читывали. Свое имя именно за племенное считали, а не за род войск или профессию. В договорах с Византией Х века: "Мы от рода русского". Послы, что к Людовику Благочестивому за сто лет до того ездили, говорили, что "они, то есть их народ, зовутся Рос". С Роотси этим эстонским тоже не все ясно. Эстонцы этим словом то шведов, то ливов зовут, карелы - финнов. И притом - мало ли как за тысячу с лишним лет значения слов меняются? В XVIII веке, скажем, пруссаки - немцы. А за каких-то полтыщи лет до того пруссами звали племя в Прибалтике, которое не то что немцами не было - ненавидело немцев лютой ненавистью, воевало с ними насмерть. За такой срок - и как смысл слова изменился, а тут вдвое больше прошло. Не убеждает.
Тем более, что и само-то словечко, "ротс" это самое… я про это нарочно напоследок припас. Неудобно. Стыдно просто. Историк все-таки. Коллега. В общем, не звучало оно по-шведски. Вообще никак не звучало. Не было такого слова. Ни в каких источниках оно не отразилось. Об этом еще Генрик Ловьмяньский в книге "Норманны и Русь" писал. А русский перевод той книги как раз Петрухин комментировал. Хотелось бы верить, что не знал, но…
Неудобно-то как…
Пуще того. Другой историк, А. Назаренко, недавно в актах немецких IX века слово Ruzzi нашел, в смысле русские. Про купцов. А слово это, по точной науке лингвистике, из "ротс" образоваться не могло. Только из "русь". То есть уже тогда купцы-гребцы эти себя не шведским, а славянским словом называли, в полном соответствии с таможенником арабским, Ибн Хордадбегом. Помните, тот, что меха да мечи русские в 40-е годы того столетия досматривал? Так он русских купцов прямо "одним из племен славян" именует. И Петрухин об этом тоже знает. Цитирует в другой книжке даже. Ох… вы простите, уважаемый читатель, что я сейчас так путано… простите, вам не доводилось у коллеги, знакомого за карточным столом прилюдно из рукава пачку козырных тузов вытянуть? И как ощущения? Кто бы в такой ситуации остался спокоен, пусть первый кинет в меня камень.
Можно, конечно, сказать, что он не один такой. Целая школа, неонорманнистами себя называют. Так ведь это не легче, это хуже, когда компанией - и с тузами. Это даже статья другая!
И название ша… то есть школы не очень понятное. "Нео", как известно, означает "новый". Так вот все, что мы у Петрухина и многих других прочли, слово в слово можно было прочесть не у "новых", а у самых что ни на есть старых норманистов - Миллера, Шлецера, Тунманна - в XVIII еще веке. И прочие доводы те же, один к одному. Варяги - это-де общее название скандинавов, значит, и русь - норманны. Имена русов - скандинавские, "русские" названия порогов у Константина Багрянородного - тоже. Да и послов русских Людовик Благочестивый принял за "свеонов" (eos gentis egge Sveonorum).
Не будем говорить про клинические случаи, когда из этой теории пытались вывести неполноценность славян перед норманно-тевтонскими "сверхчеловеками" (помните юного испанца из первой главы?). По-моему, теория эта обидна как раз для скандинавов. Воля ваша, но нет ничего "сверхчеловеческого" в том, чтобы за два века от призвания варягов до крещения напрочь раствориться в этих самых "неполноценных" холопах и данниках, позабыв буквально все, вплоть до родной речи и Богов. Между прочим, члены королевской семьи франков, на которых любят кивать неонорманнисты, до Х века говорили между собой и заключали дипломатические соглашения на германском языке, а романским наречием подданных почти не владели. Это через полтысячи лет после завоевания франками Римской Галлии! Для сравнения представьте Дмитрия Донского, пишущего к Михаилу Тверскому или Олегу Рязанскому письмо на шведском языке, норманнскими рунами. А ведь франки по сравнению с завоеванными были сущими дикарями, уж, казалось бы, кому, как не им, у римлян учиться… да, первое негерманское имя появилось у франкских государей еще век спустя, в третьей династии, и не было оно ни римским, ни галльским. А у нас первое бесспорно славянское имя возникает в третьем поколении первой династии. Это имя - имя нашего героя. Святослав. Да неужто норманны были беспамятней франков? Великолепная самобытная культура, прекрасный эпос, религия с развитым культом, пантеоном и мифологией - и от всего этого, за каких-то неполных два века - ни следа?! Нет, эта теория - сплошной поклеп на скандинавскую гордость. Это их, а не славян, она изображает неполноценными.
Но, еще раз - оставим в покое клинику. Почтенные немцы, создавшие в заснеженном Санкт Питербурге теорию, как просвещенные норманны цивилизовали диких славянских мужиков, были истинными учеными. Для своего, XVIII, века.
А теперь представьте: вы берете с полки книгу по географии и читаете там, скажем, что южнее Австралии суши нет, а Амударья впадает в Каспийское море. Или книжку по химии, где современный автор повествует про флогистон Шталя. Или геолог рассуждает о полой Земле по Цеприцу. Или астроном пишет, что метеоритов не может быть, "оттого, что на небе нет камней". Правда, странно? Поневоле заглянешь в выходные данные - уж не первого ли апреля выпущен том? Научные теории имеют свойство меняться. И в этом нет ничего странного. Со временем появляются новые данные, новые факты, и теория, основанная на устаревшей информации, вынуждена уйти. Это жизнь науки. Порой, при сохранении данных, приходится пересматривать выводы. На небе действительно нет камней, но метеориты все-таки падают. Это факт, наука не может не признавать факта и оставаться наукой.
А норманнская теория неизменна. В книгах Петрухина и его поде… э-э-э, единомышленников мы, слово в слово, встречаем те же доводы и доказательства, той же почти трехсотлетней теории. Некоторые подновления погоды не делают. Так, Тунманн выводил проигрышную партию пятым тузом из рукава эстонское "роотси" от Рослагена (побережье шведского Упланда), но выяснилось, что название это возникло в XIV веке. Тогда и произошла некрасивая история со словечком "ротс". Его попросту выдумали, чтоб спасти теорию, как спасают. В остальном же - неподвижность. Так что же - неужели норманнская теория - не наука?
Но, быть может ученые немцы из Петербурга - гении? Может, они прозрели почти на три века вперед все открытия, находки, источники и создали сверхустойчивую теорию? Может, они уже тогда знали все, что нам известно о той эпохе, и делали выводы на основе этого мистического знания?
Отчего бы и нет… я тоже человек, читатель, мне тоже хочется верить в сказку, в чудо. Мне приятно было бы думать, что в столице моей страны два с лишним столетия назад жили три величайших гения моей, исторической науки, совершивших неповторимое. И пусть они немцы, что ж с того? Разве мы меньше ценим Беллинсгаузена или Даля из-за их немецких корней?
Было бы…