Улица Михаила Булгакова. Пречистенку можно назвать улицей Михаила Булгакова. Он намеревался написать роман "Пречистенка". Замысел этот не реализовал, но создал "Собачье сердце", "Роковые яйца" и "Мастера и Маргариту", где действие происходит в Москве, в районе этой улицы и ее переулков. В пречистенских домах жили герои писателя, обитали его друзья, родственники и он сам. На звание "дом Мастера" претендует особняк в Мансуровском переулке, 9. В отношении "дома Маргариты" у булгаковедов нет единодушия. По моей версии, на эту роль больше всего подходит особняк в Староконюшенном, 14, между Пречистенкой и Арбатом. Башня, готический стиль, ворота с аркой, трехстворчатое окно, помянутые автором, здесь налицо: переулок "кривой и длинный", пересекает другой "под прямым углом", над ними летела на метле Маргарита...
Судьба солдата Муралова. После революции на Пречистенке остался штаб войск Московского военного округа. Впервые в истории русской армии возглавил округ не генерал, даже не полковник, как было после Февральской революции. Командующим МВО наркомвоенмор Лев Троцкий назначил солдата Николая Ивановича Муралова, депутата Моссовета, руководителя солдатской секции, отличившегося при захвате власти в 1917 году. Никакого военного образования у него не было. До революции закончил сельскохозяйственную школу, управлял имениями в перерыве между арестами. По поводу этого назначения острили:
Нам не нужно генералов,
Есть у нас солдат Муралов!
На посту командующего МВО, на фронтах Гражданской войны Николай Иванович заслужил орден Боевого Красного Знамени, золотые часы и два золотых портсигара. Все награды чекисты изъяли при аресте. Звезда командующего померкла в 1925 году и закатилась за горизонт после 1927 года, когда из СССР выслали Троцкого, выдвиженцем и приверженцем которого считался бывший солдат. Неизвестна дата и место гибели самородка, который командовал царскими генералами, выпускниками Николаевской академии Генштаба.
Горькая участь постигла его родного брата, Александра Муралова, бывшего наркома земледелия республики и президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Этого Муралова расстреляли в 1937 году, реабилитировали при Хрущеве. Но имя Николая Ивановича предавали забвению до последних дней СССР. Ни в одной советской энциклопедии информации о нем нет.
На место Муралова, столь важное для удержания в руках власти, Сталин назначил старого друга по подполью, беспрекословно выполнявшего его команды, бывшего луганского слесаря Клима Ворошилова. И он отличился в Гражданской войне, которую закончил с двумя орденами Боевого Красного Знамени. Храбрости в бою ему было не занимать. Как и лести по отношению к другу-диктатору. Перу Ворошилова принадлежат работы "Сталин и Красная Армия", "Сталин и строительство Красной Армии", где все победы в Гражданской войне лживо приписаны гению вождя.
Ампирный особняк на Пречистенке, 35, приглянулся Оперативному отделу Наркомата по военным и морским делам. Сюда Ленин первый раз прибыл, чтобы выступить перед коммунистами, которые направлялись на фронт агитаторами. Тогда во время беседы выяснилось, что посланцы Москвы безоружны. По указанию вождя срочно изыскали 50 револьверов и столько же пачек патронов. Ими снабдили каждого агитатора. Во время Гражданской войны Ленин неоднократно бывал в стенах дома, откуда ему поступали оперативные сводки о ходе боевых действий.
Институт, где обучались дочери русских офицеров, разделил судьбу Поливановской гимназии. Его закрыли. В бывшем доме Долгоруковых расположилась часть Военной академии РККА, которой оказалось тесно во дворце Шереметева на Воздвиженке. Таким образом, стены двух дворцов стали университетами полководцев, маршалов и генералов, выигравших великую войну, самую кровопролитную в истории.
Минора на фасаде. Бывший особняк графа Михаила Орлова с ведома Сталина предоставили Еврейскому антифашистскому комитету во главе с Соломоном Михоэлсом. Великий артист, руководитель Московского еврейского театра, летал в годы войны в Америку за долларами еврейской общины США, ратовал за открытие второго фронта, вырос в крупную общественную фигуру. Ее приказал ликвидировать, устроив "автомобильную катастрофу", все тот же Сталин, начавший "холодную войну" с американцами. В Москве популярный артист на улицах появлялся в окружении поклонниц. Поэтому отправили его в командировку в Минск в сопровождении агента госбезопасности, игравшего роль помощника. Обоих завезли на дачу, заставили выпить по стакану водки, после чего во дворе раздавили колесами грузовика...
Членов ставшего ненужным Еврейского антифашистского комитета сталинские сатрапы арестовали, судили и расстреляли, пощадив академика Лину Штерн. Поставили к стенке Льва Квитко. Перед войной он сочинил стихи, которые учили во всех детских садах. Цитирую по памяти, как выучил шестьдесят лет назад:
Климу Ворошилову письмо я написал:
Товарищ Ворошилов, народный комиссар!
В Красную Армию в нынешний год,
В Красную Армию брат мой идет.
Товарищ Ворошилов! Я скоро подрасту
И стану вместо брата с винтовкой на посту!
В память об убитых появилась на стене дома доска с минорой, семисвечником и призывом: "Помни!"
Институт г-на Лупичева. Многие здания улицы заняты поныне государственными и научными учреждениями, вытеснившими жильцов. Знал я одного из них, обладателя книг о Москве, о которых не мог и мечтать. Перед смертью библиофил предложил купить у него старые путеводители, ныне переизданные и доступные каждому, но тогда недосягаемые для меня.
Жил хозяин библиотеки в многоквартирном доходном доме на Пречистенке, 13, который забрал у москвичей Институт физико-технических проблем. Его директор, г-н Лупичев, будучи молодым доктором наук, пришел в "Московскую правду", чтобы показать в собственном исполнении телекинез, о котором я написал как о непознанном явлении природы. Пузырек с чернилами он действительно сдвинул с места на столе, но в то же мгновение я ухватил тонкую нить, которой мой незваный гость пытался проделать нехитрую манипуляцию, чтобы доказать заблуждение легковерного журналиста. ХХ век на финише, но физика по сей день не знает, какая сила таится у нас в руках.
Возвращение двуглавого орла. Возрождение Пречистенки происходит медленно, но верно. Восстановлено несколько зданий, заполнивших пустоты, образовавшиеся в годы тотального разрушения старой Москвы. Преобразился бывший дворец А.Тучкова – И.Морозова. На его фасад сел двуглавый орел императорской Российской академии художеств. Сорок лет назад комиссия сталинской Академии художеств СССР, которую возглавлял Александр Герасимов, не разрешила студенту Зурабу Церетели защитить диплом картиной "Праздник в городе". Ее сочли импрессионистской. Пришлось срочно писать портрет друга, сутками не выходя из мастерской. Сегодня в кабинете бывшего вождя советского искусства работает наказанный некогда Зураб Церетели, возрождающий былую славу академии. Ему удалось вернуть потускневший блеск залам дворца Ивана Морозова, на самой красивой улице города.
Глава четырнадцатая
Арбат
"Странное название". – Аристократическое гнездо. – "Совсем особый город". – "Улица святого Николая". – "Дом с привидениями". – Петр Бартенев издает "Русский архив". – Утраты. – "Паризьен" и "Мастфор". – Военно-окружной суд. Внебрачный сын Екатерины II. – Актриса Семенова. – "Квартира А. С. Пушкина на Арбате". – Дебют Эраста Гарина. – "Донжуанский список". – "Аргонавты". Андрей Белый и Александр Блок. – Константин Бальмонт. – Баррикады. – "Два брата с Арбата". – Общество русских врачей. – "От "Браги" до "Праги". – Гостиница "Столица". – Генерал Шанявский. – Муки Марины Цветаевой. – Западники и славянофилы. Террористы и подпольщики. – Голгофа вождей. – "Дети Арбата". – "Военно-Грузинская дорога". – Играет Святослав Рихтер. – "Живу в своей квартире..." – Булат Окуджава. – Высотный дом без звезды
"Странное название". Если Кремль – сердце Москвы, то Арбат – ее душа, хрупкая, ранимая и бессмертная.
Ты течешь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода.
Ах, Арбат, мой Арбат, ты – мое призвание.
Ты – и радость моя, и моя беда.
Прав Булат Окуджава, название действительно странное. Как полагают историки, оно арабского происхождения, от слова "рабад" – пригород, каким эта местность была некогда по отношению к городу – Кремлю. От переиначенного на русский лад "рабада" произошло название Арбат, которое даже большевики не посмели у города отнять.
Этим словом обозначается все пространство между Остоженкой и Поварской со всеми улицами и переулками. Их много, десятки, Малые, Большие, Кривые... Арбат служил дорогой к западным границам, откуда часто возникала угроза Москве. Поэтому по его сторонам цари поселили три стрелецких полка. Соседями стрелецких слобод были слободы плотников, мастеров Серебряного и Денежного двора. Отсюда названия переулков Серебряного, Денежного, Плотникова. После упразднения стрелецкого войска земля досталась дворянам, свившим здесь большое аристократическое гнездо.
Аристократическое гнездо. В старинных усадьбах, особняках, домах с мезонинами и антресолями, в доходных домах веками накапливалась духовная энергия не только города, но и всей страны, формировалось общественное мнение, рождались идеи и теории, сочинялись симфонии и романсы, писались романы и картины. Строились здания, ставшие славой и гордостью русского зодчества.
Об Арбате и его жителях много сказано в мемуарах, прозе и стихах литераторов ХХ века Андрея Белого, Бориса Зайцева, Анатолия Рыбакова... Особенно проникновенно сказал о нем Булат Окуджава. Он родился, учился и рос, "дыша воздухом истории" на этой улице.
Пускай моя любовь как мир стара, -
лишь ей одной служил и доверялся
я – дворянин с арбатского двора,
своим двором введенный во дворянство.
Окуджава не скрывал, что, вырастая во дворе без отца и матери, покуривал, подворовывал, закусывал и попивал вино, попадавшее неправедным путем из окон ресторана во дворе, играл в карты, водил знакомство с урками. И тем не менее на всю жизнь сохранил привязанность к "малой родине", благодарил судьбу за выпавшее счастье родиться на Арбате.
Упрямо я твержу с давнишних пор:
Меня воспитывал арбатcкий двор,
Все в нем от подлого до золотого...
Подлое не проросло, золотое засияло путеводной звездой.
"Совсем особый город". Окуджава не одинок в своем чувстве.
"Господи, как я люблю Арбат! Когда я из своей коммуналки переехал в Бескудниково, то понял, что Арбат – это как бы особый город, даже население иное", – писал Юрий Казаков.
Задолго до того, как вырвалось это признание, та же мысль пришла в голову писателю другой эпохи.
"Здесь в старых переулках за Арбатом совсем особый город", – утверждал в стихотворении "Москва" Иван Бунин, давний житель Арбата:
Кресты на древней церковке. Сквозь ветви
В глубоком небе ласково сияют,
Как золотые кованые шлемы,
Головки мелких куполов...
Где они, эти кресты и головки куполов? Сейчас отвечу на этот вопрос.
"Улица святого Николая". В летописях улица впервые помянута под 1493 годом в связи с большим пожаром, когда, согласно пословице, Москва от копеечной свечи сгорела, в частности, у "храма Бориса и Глеба на Орбате".
Зажгли злосчастную свечу в церкви Николы на Песках в Замоскворечье. И у Арбата, в Николопесковском переулке, был храм с таким названием. В середине XVII века взамен деревянной церкви во имя Покрова Пресвятой Богородицы возвели каменную с приделом Николая Чудотворца. Его именем назвали храм.
В нем отпели жившего напротив прихожанина Александра Скрябина, умершего внезапно в апреле 1915 года, в тот самый день, когда окончилась аренда на занимаемый им дом... В его стенах музей великого композитора. А храм снесли...
Другая церковь, в честь Николая Явленного, возвышалась дивной колокольней на 14 саженей в середине Арбата, на изгибе проезда. Поэтому хорошо просматривалась и с начала, и с конца улицы. Храм появился при Борисе Годунове. Сохранилось письменное упоминание, что много строивший в городе этот государь "воздвиг с основания большой храм Николы Чудотворца в Москве на Арбате".
У его стен князь Дмитрий Пожарский разбил польское войско гетмана Яна Ходкевича. На этом месте москвичи спустя несколько лет разгромили казачье войско гетмана Петра Сагайдачного, на этот раз украинского, чьим именем националисты назвали большой корабль, мечтая изгнать русских с берегов Черного моря...
По случаю победы у церкви построили Покровский придел. Царь Михаил Романов на радостях подарил храму колокол. Некий провидец Василий, живший на колокольне, предсказал дочери Петра I, царевна Елизавете, что она станет императрицей. Когда предсказание сбылось, Елизавета Петровна, будучи в Москве, не раз приезжала на Арбат, служила панихиды по усопшему, заботилась о его могиле у стен храма.
Еще одно событие, произошедшее у Николы Явленного, описано на страницах "Войны и мира" Льва Толстого. "В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд вюртембергских гусаров, позади верхом, с большой свитой ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость..."
На этом месте Пьер Безухов пытался совершить покушение на Наполеона. "Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно было совершиться его дело".
Колокольня церкви славилась необыкновенной красоты шатром, вызывавшим восхищение искусствоведов. В вышедшем в 1917 году путеводителе "По Москве" о нем сказано определенно: "Наивысшим изяществом и изысканностью отличается колокольня церкви Николы Явленного на Арбате".
Третий Никола, в Плотниках, находился на углу с Плотниковым переулком. Плотники, как стрельцы, особо чтили святого Николая. Каменный одноглавый храм был известен по документам с 1625 года.
Еще один Никола стоял вблизи Арбата на Большой Молчановке. От всех прочих отличался загадочным определением: "что на Курьих ножках". О каких таких ножках шла речь – неясно. То ли о ножках кур, скапливавшихся после убоя на месте забытого кухонного двора, то ли подразумевалась "курья". Так называли ручьи и речки, не имевшие названия. Одноглавый храм с трапезной и колокольней на месте более древнего построен был в начале ХIX века. В то самое время, когда в доме священника этой церкви жила семья Сергея Львовича Пушкина, отправившего отсюда сына Александра учиться в Петербург.
Все эти Николы дали основание Борису Зайцеву назвать написанный в 1921 году ностальгический очерк об утраченном Арбате "Улицей святого Николая".
Стрельцы построили еще одну церковь на Арбате, 55, которая замыкала улицу у ворот Земляного города. Называлась она – Святой Живоначальной Троицы. И то был одноглавый храм, построенный известным архитектором Иваном Мичуриным, прошедшим, по мысли Петра I, хорошую школу в Европе, много строившим в Москве. Ему заказали новую церковь на месте старой купцы, поселившиеся на бывших землях стрельцов. К тому времени стрелецкая Троица обветшала, ее разобрали.
Все эти храмы уничтожены в начале 30-х годов, когда прокладывалась под Арбатом первая линия метрополитена к Киевскому вокзалу.
Тогда над Москвой пронесся шквал разрушений. Так не стало "улицы святого Николая".
"Дом с привидениями". Еще одна утрата лишила нас сохранившегося после пожара 1812 года ампирного особняка. На него посыпались зажигательные бомбы в первые дни авианалетов 1941 года. До того времени на Арбате, 14, выделялся дом на изгибе улицы, стоявший рядом с шатром Николы Явленного. Церковь и дом образовывали ансамбль, какой увидеть можно было только в Москве. Эту пару часто фотографировали для открыток. Художник М. М. Гермашев написал городской пейзаж под названием "Арбат", где изобразил особняк с шестиколонным портиком. Мимо него по улице, прочерченной линиями рельсов, где виднеется вдали трамвай, редкие прохожие, трусит лошадка под светом одинокого фонаря на том месте, где сейчас разросся лес фонарей.
Знал прежде этот особняк каждый москвич как "дом с привидениями". О нем рассказывали легенды, с ним связывали разные криминальные истории, ночью прохожие обходили его стороной. До революции особняк принадлежал князьям Оболенским. В нем проживали архивисты, библиографы и коллекционеры Вукол Ундольский и князь Михаил Оболенский, работавшие в архиве Министерства иностранных дел. Князь в антикварном магазине однажды выкупил попавшийся ему на глаза портрет Пушкина кисти Тропинина, украденный неким живописцем, попросившим на время оригинал, чтобы снять с него копию. Что он и сделал, вернув доверчивому хозяину подделку, оригинал оставив себе на память...
Торговал одно время книгами на пороге особняка неутомимый собиратель фольклора литератор Евгений Захарович Баранов. Он записал рассказы ломового извозчика, картузника, рабочего, укладчика дров, водопроводчика, нищего... Они составили главу "Проклятый дом" в изданной в 1928 году стараниями общества "Старая Москва" редкостной книге "Московские легенды". (Переиздана в 1993 году.)
На месте исчезнувшего особняка разросся в средине Арбата скверик, в его земле похоронены не только фундаменты шатровой колокольни, "дома с привидениями", но и каменных палат, где жили родители Александра Суворова. Как полагают, на этом месте родился будущий генералиссимус, чьи полки чудо-богатырей перешли Альпы. Так далеко от Москвы с тех пор не заходили русские солдаты.
Петр Бартенев издает "Русский архив". Рядом с "домом с привидениями" на Арбате, 16, появился после 1812 года малый особняк с портиком, превращенный после нескольких переделок в коробку с растесанными под витрины окнами. В нем жил еще один архивист и библиограф, известный некогда всей читающей России. То был Петр Иванович Бартенев, издатель журнала "Русский архив". При жизни издателя вышло около 600(!) номеров журнала, который называли "живой картиной былого". Его номера по сей день служат историкам и литературоведам надежными источниками новых песнопений о прошлом. Бартенев заложил краеугольные камни пушкиноведения, записал воспоминания современников и друзей поэта, составил исследования "Род и детство Пушкина", "Пушкин в Южной России". Его сын Сергей Бартенев – автор монографии "Московский Кремль в старину и теперь". Это издание вышло в двух томах перед революцией. Книгами воспользовался Ленин, став жителем Кремля, перед тем как дважды пройти по стенам и башням.
Утраты. На Арбате стильные здания, построенные после 1812 года, не только уродовались, упрощались и огрублялись с давних пор. Их безжалостно уничтожали, чтобы поднять на высвободившемся месте доходные дома. А те здания, что сохранились после революции и сталинской реконструкции, не вписывались в картину задуманного в 70-е годы "образцового коммунистического города".