* * *
В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что таких, как Власов и его активные пособники, было сравнительно немного. Подавляющее большинство советских людей, оказавшихся в плену, стойко переносили издевательства и пытки, шли на смерть, но оставались верными своей Родине.
Гитлеровское командование и органы разведки поручили Власову попытаться склонить на свою сторону некоторых видных командиров Красной Армии, попавших в плен. С этой целью в декабре 1942 года немцы организовали встречу Власова с военнопленными советскими генералами, в том числе с бывшим командующим 19-й армией генерал-лейтенантом М. Ф. Лукиным и другими. Все они отказались принять участие в антисоветской борьбе на стороне фашистов. Генерал М. Ф. Лукин, у которого была ампутирована нога и не действовала рука, заявил Власову, что он никогда не изменит Родине, что он ненавидит гитлеровцев и никогда служить у них не будет.
Не только Власов, но и его сообщники проводили подобную работу. Так, Трухин на суде показал:
"С Михаилом Федоровичем Лукиным я знаком примерно с 1925 года. Мне пришлось служить вместе с ним в Украинском округе. Затем Лукин был переведен на службу в другой округ. Находясь в лагере Вустрау в качестве руководителя курсов восточного министерства, я узнал, что Лукин находится в Пинтенхорсте, и выехал к нему. При встрече Лукин произвел на меня впечатление сильно истощенного и исстрадавшегося человека. Я сообщил ему, что освобожден из плена и состою на службе у немцев. Лукин в ответ высказал свое враждебное отношение к немцам и уверенность в победе Красной Армии.
Позднее, когда я уже служил у Власова, мне стало известно, что Лукин за отказ перейти на сторону немцев переведен во французский лагерь военнопленных и содержится там на общих основаниях. Договорившись с немецкой администрацией о размещении Лукина в Дабендорфе, я с офицером-"добровольцем" послал Лукину письмо, в котором приглашал его приехать в Дабендорф. Лукин ответа мне не написал, но в устной форме через офицера передал, что предпочитает оставаться в лагере военнопленных".
* * *
Судебный процесс над Власовым и его соучастниками по тягчайшим преступлениям перед Родиной обнажил все убожество тех, кто из тщеславия, карьеристских побуждений или по трусости, ради шкурных интересов ревностно служил лютому врагу человечества - германскому фашизму, залившему кровью советского народа нашу священную землю. Советский суд наказал отступников сурово, но справедливо. Изменники Родины, поднявшие руку на свой народ в годы суровых испытаний, не имеют права на жизнь.
М. КАРЫШЕВ
Последние дни бункера
9 мая, в праздник Победы, у меня собираются друзья. Вспоминаем войну, фронтовых товарищей, рассматриваем пожелтевшие от времени фотографии. Вот одна из них: разрушенное, еще дымящееся здание фашистского рейхстага. Внизу дата - 4 мая 1945 года. Этот день мне особенно памятен. Накануне, 3 мая, я получил от редактора армейской газеты "Боевой натиск" полковника А. П. Карбовского задание - поехать в только что взятый нашими войсками Берлин и привезти материал о советских воинах, водрузивших Знамя Победы над рейхстагом.
- Постарайтесь, - сказал в заключение редактор, - побывать в здании имперской канцелярии, если оно уцелело, побеседуйте с нашими командирами, узнайте, кто из гитлеровских главарей захвачен в плен.
4 мая чуть свет наш редакционный "пикап" остановился у стен рейхстага. Собрав необходимый материал о водружении Знамени Победы, мы отправились к имперской канцелярии. Но побывать в бункере, где всего лишь несколько суток назад укрывались Гитлер и его клика, к сожалению, не удалось. Не помогли ни корреспондентские документы, ни наши убедительные просьбы: советский офицер, к которому мы обратились, был неумолим. Он сказал, что помещение сильно пострадало, находится в аварийном состоянии и заходить в него нельзя. Никаких интересных подробностей об обитателях имперской канцелярии, их судьбе узнать тогда мы не смогли.
И все-таки "знакомство" с ними у меня произошло. Случилось это позднее...
После войны состоялось несколько судебных процессов над гитлеровскими генералами, привлеченными к уголовной ответственности за совершенные ими преступления против советского народа. В конце апреля - начале мая 1945 года некоторые из них находились в ставке Гитлера, в подземном бункере, или посещали его в дни агонии фашистской Германии. Мне предоставилась возможность ознакомиться с материалами этих процессов, а на ряде из них присутствовать. Из всего этого хотелось бы выделить показания очевидцев о том, что происходило в бункере в его последние дни.
К числу таких очевидцев относятся несколько приближенных и доверенных лиц Гитлера. Прежде всего это начальник его личной охраны генерал-лейтенант войск СС и полиции Раттенхубер, оставшийся, по его словам, до конца верным своему фюреру, телохранителем которого был с 1933 года. До последней минуты он находился в бомбоубежище под зданием новой имперской канцелярии и лишь после самоубийства фюрера, поздним вечером 1 мая 1945 года, покинул подземелье, рассчитывая пробиться на запад. Но это ему не удалось. 2 мая Раттенхубер был взят в плен.
На суде он подтвердил, что в свое время служил в баварской полиции и участвовал в 1919 году в ликвидации Баварской советской республики, в уничтожении ряда ее руководителей. С Гитлером он познакомился еще в 1920 году, когда баварское правительство заключило будущего фюрера в ландсбергскую тюрьму за организацию путча с целью захвата власти в Баварии. Раттенхубер находился в числе полицейских, несших охрану арестованного. Отношение к Гитлеру было снисходительным. Это позволило ему здесь, за решеткой, написать "Майн кампф" - программную книгу, в которой изложены людоедские планы завоевания мира. После захвата Гитлером власти Раттенхубер некоторое время был адъютантом Гиммлера, а затем стал бессменным телохранителем фюрера. В 1941–1943. годах Раттенхубер сопровождал Гитлера в поездках на советско-германский фронт - в Винницу и другие города.
Группенфюрер СС Раттенхубер (этого высокого чина в фашистской партии он был удостоен в 1945 году) пытался отрицать свою причастность к массовым репрессиям в отношении советских граждан, в частности в Виннице, когда там находилась ставка Гитлера. И лишь под давлением неопровержимых фактов он вынужден был признать предъявляемые ему обвинения правильными.
Да, заявил Раттенхубер, во время поездок с Гитлером на советско-германский фронт он "принимал меры в целях безопасности фюрера". Эти меры означали следующее: все жители из ближайших сел и деревень выселялись и удалялись на значительное расстояние. Всюду рыскали тайные агенты, задерживали "подозрительных" (а ими оказывалось большинство советских людей), передавали их в тайную полицию СД. А оттуда, как правило, они уже не возвращались.
Занимая руководящий пост при фашистском правительстве Германии в "имперской службе безопасности" и в преступной организации СС, Раттенхубер в своей практической деятельности проявлял активность и личную инициативу, за что не раз награждался фашистскими руководителями. Лично Гитлер вручил ему золотой значок НСДАП, а Гиммлер - именное серебряное кольцо с надписью: "Моему любимому Раттенхуберу".
Не менее колоритна фигура вице-адмирала Фосса. Этот матерый фашист был задержан немецкими коммунистами в одном из берлинских подвалов утром 2 мая 1945 года в куртке рядового солдата германской армии.
В своих первых показаниях Фосс писал: "Я был особо доверенным лицом фюрера, одним из тех немногих, кто был верен Гитлеру до конца".
Свою преданность фашистскому правительству и фюреру Фосс доказывал не один раз. В 1936 году он помогал палачу Франко в борьбе с испанскими патриотами, за что был награжден Гитлером Железным крестом. В 1939 году Фосс занимался разработкой плана военных операций против польского флота и непосредственно участвовал в разбойничьем захвате польского порта Гдыня. В 1940–1941 годах он готовил военных моряков для предстоящего нападения на Советский Союз, прививал им нацистские понятия безжалостного ведения войны с людьми "низшей" расы, а в 1942 году в Прибалтике и Крыму уже практически лично осуществлял эти понятия. С 1943 года и до конца войны Фосс - представитель в ставке Гитлера от главного командования германского военно-морского флота. Он был непременным участником всех совещаний высших военачальников, где обсуждались вопросы ведения захватнической войны против СССР и других стран.
Об одном из таких совещаний Фосс пишет: "В августе 1944 года на совещании у Гитлера обсуждался вопрос о том, как бы быстрее подавить варшавское восстание. Было принято решение направить в Варшаву дополнительные войска, как можно больше орудий и минометов, чтобы массой снарядов и мин стереть с лица земли и Варшаву и восставших поляков".
В судебном заседании Фосс заявил: "Я одобрял политику Гитлера, своими действиями способствовал ведению войны против СССР. Я считаю, что эти мои действия преступны, как и вся война с Россией".
2 мая 1945 года в Берлине советские воины взяли в плен одного из приближенных Гитлера, его личного пилота - генерал-лейтенанта войск СС Ганса Бауэра. И для него попытка скрыться, выбраться из города оказалась неудачной.
Бауэр вступил в гитлеровскую партию в 1926 году, за верность фашизму получил лично от Гитлера высшую партийную награду - золотой значок НСДАП. В 1932 году по предложению Гиммлера и Гесса Бауэра назначили личным пилотом Гитлера, а с 1934 года он стал командовать правительственной авиаэскадрильей. Во время второй мировой войны неоднократно вылетал с Гитлером в города Советского Союза: Винницу, Николаев, Херсон, Донецк, Запорожье, Смоленск, в район озера Ильмень. Не один раз привозил он к Гитлеру его верных сателлитов: Муссолини, Лаваля, Антонеску, Хорти, Маннергейма. Это свидетельствует об исключительном доверии к нему со стороны Гитлера, которому он был предан всей душой. Он не скрывал этого и, находясь в плену, всячески восхвалял фюрера.
В судебном заседании Бауэр заявил: "Книгу "Майн кампф" читал и полностью разделяю изложенные в ней взгляды. Как был убежденным нацистом, так и остаюсь".
Утром 2 мая на участке 47-й гвардейской дивизии сдался в плен командир 56-го танкового корпуса генерал артиллерии Вейдлинг. На предварительном допросе он сообщил, что несколько дней назад Гитлер лично назначил его командующим обороной Берлина.
Вейдлинг - кадровый офицер. Горячий сторонник фашизма, он быстро продвигался по службе. В войне против СССР командовал дивизией, танковым корпусом. Кровавый след оставил этот гитлеровский генерал на нашей земле. По его приказу создавались лагеря смерти. В одном из таких лагерей, в местечке Озаричи, в Белоруссии, сотни советских граждан, больше половины которых составляли дети, были заражены тифом и все погибли. Вейдлинг лично отдавал приказы о создании "зон пустынь" на территории, которую оставляли отступавшие под ударами Советской Армии гитлеровские войска.
На суде он показал:
"В марте 1943 года я отдал приказ при отступлении из ржевского мешка уничтожать все на пути отхода, население угонять на запад, а сопротивляющихся расстреливать. Мой приказ был выполнен. После отхода дивизии в этом районе остались лишь руины, все было сожжено и взорвано".
Под тяжестью, неопровержимых улик Вейдлинг вынужден был признать свою вину и в том, что в городах Торопец, Вязьма, Гжатск, в Полесской и Бобруйской областях Белоруссии по его приказам производились массовые расстрелы советских людей. "Во время войны, - заявил он, - мы считали русских неполноценными людьми, отсюда и происходили все наши преступления".
Среди захваченных в плен советскими войсками оказался и бригаденфюрер Монке - фашист, как говорится, до мозга костей. Установленные судом факты свидетельствуют о том, что Монке - отборнейший из отборных представителей черной гитлеровской гвардии.
В 1931 году Вильгельм Монке - человек реакционных убеждений - становится членом нацистской партии, считая ее программу наиболее соответствующей задаче "уберечь Германию от возможной коммунистической революции". В 1933 году он вступает в войска СС, в составе которых участвует в захвате Австрии, Чехословакии, Бельгии, Голландии, Польши. В 1944 году Монке в качестве командира дивизии СС "Адольф Гитлер" воюет на Западном фронте. Многочисленные награды, в том числе Золотой крест, - свидетельство его верной и преданной службы "обожаемому фюреру".
Генерал Монке не отрицал перед судом, что до последней минуты существования гитлеровской империи выполнял свой долг заядлого фашиста - "вел упорную борьбу с наступающими советскими войсками".
В апрельские дни 1945 года, когда шли уличные бои в Берлине, Монке, едва оправившись от ранения, в беседе с адъютантом Гитлера Отто Гюнше выразил сожаление по поводу недостаточно, по его мнению, эффективных мер по защите Берлина и предложил свои услуги. Гюнше доложил об этом разговоре Гитлеру, после чего Монке был назначен, по существу говоря, последним командиром боевой группы по обороне правительственного квартала Берлина.
Сколько жизней советских воинов было унесено в результате фанатичных, безнадежных действий Монке и его эсэсовских головорезов! Это была агония обреченных. Полный разгром берлинской группировки и бессмысленность дальнейшего сопротивления не остановили и не образумили Монке. С оружием в руках он попадает в плен.
Во дворе имперской канцелярии. 1945 г.
Давая показания советскому суду, все перечисленные выше нацисты рассказали о том, что произошло в последние дни апреля 1945 года в бункере под имперской канцелярией.
* * *
Ближайшие сподручные Гитлера, находившиеся с ним до его последнего часа в бункере или приходившие в него для доклада и получения инструкций, рассказали об обстановке растерянности и безнадежности, которая царила в эти дни в логове самого кровожадного зверя, существовавшего когда-либо на земле. Эта обстановка ярко и убедительно показала, насколько нагло ведет себя бандит на проселочной дороге перед своей жертвой и насколько он жалок, когда попадает в руки правосудия или когда возмездие за совершенные преступления представляется ему неизбежным. Вот эту судьбу, если можно так сказать, всемирного бандита и отражают в известной мере показания приспешников Гитлера - Раттенхубера, Вейдлинга, Монке, Бауэра и адмирала Фосса.
Вот их свидетельства.
"Более подробно хочу осветить в своих показаниях последние дни в ставке Гитлера, - пишет вице-адмирал Фосс, - ибо это произвело на меня слишком сильное впечатление и хорошо сохранилось в памяти. С момента начала советского наступления на Берлин Гитлер находился постоянно в подземном убежище под зданием имперской канцелярии. Уже тогда возле него остались только самые преданные ему лица: Ева Браун, Геббельс со своей семьей, начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Кребс, шеф-адъютант Гитлера Буркдорф, заместитель по делам фашистской партии Борман, представитель министерства иностранных дел Хевель и я. Кроме нас там находился только технический и обслуживающий персонал".
"20 апреля - день рождения фюрера, - рассказывал Раттенхубер. - Обычно в этот день проходил парад войск на улице Аксе. Устраивались также приемы, вручались подарки".
Но в тот год установившийся ритуал был нарушен. 20 апреля 1945 года свой "подарок" Гитлеру преподнесли наступающие советские войска. Именно в этот день Советская Армия обстреляла Берлин. Мощная канонада советского "бога войны" загнала фашистских главарей в подземелье, в бункер, расположенный на глубине 16 метров и покрытый 8-метровым слоем бетона. В этом помещении, напоминавшем гробницу, и состоялось последнее поздравление фюрера с днем рождения. Сам именинник напоминал живой труп.
"Еще более усилилось дрожание его рук, левую ногу он тяжело волочил. Гитлер сильно опух, говорил еле слышным голосом. Глаза имели какое-то ненормальное выражение, как у душевнобольного", - рассказывал на суде Раттенхубер,
Фашистские правители отчаянно пытались отсрочить свой неизбежный конец. На повестке дня ежедневных совещаний у Гитлера стоял один-единственный вопрос: как задержать наступление советских войск.
Бригаденфюрер Монке, принимавший участие в этих совещаниях, показал:
"Говорилось лишь о приближении русских со всех сторон... О наступлении англичан и американцев упоминалось лишь вскользь. Лично у меня сложилось впечатление, что фюрер рассматривает их наступление как нечто второстепенное и в противоположность этому с большой серьезностью относится к расширению русского предмостного укрепления в районе Штеттина".
Гитлеровская пропаганда неистово кричала по радио о новом "секретном оружии", которое по приказу Гитлера вскоре будет применено на фронте и принесет Германии победу.
"Пропаганда твердила о новом оружии, - замечает в связи с этим Монке, - но на первом же совещании у Гитлера я понял, что никакого нового оружия не будет".
24 апреля состоялось назначение Вейдлинга командующим обороной Берлина. В связи с этим Вейдлинг был вызван к Гитлеру. Об этой встрече он пишет:
"...В сравнительно небольшой комнате Гитлер сидел в кресле перед большим столом. При моем приходе он встал с заметным напряжением и оперся обеими руками о стол. Левая нога у него непрерывно дрожала. С опухшего лица на меня смотрели два лихорадочно горящих глаза. Улыбка на лице, с которой он меня встретил, сменилась застывшей маской. Фюрер протянул мне правую руку. Она также дрожала, как и левая нога. В конце нашей беседы Гитлер развил характерный для его дилетантства оперативный план по освобождению от блокады Берлина".
Когда аудиенция окончилась, Вейдлингу показалось, что все увиденное и услышанное им не более как сон.
Уже в течение нескольких дней он непрерывно участвовал в боях и твердо знал, что через несколько дней наступит окончательная катастрофа, если в последний час не произойдет чуда. Боеприпасов имелось ограниченное количество, горючее почти иссякло, а главное, войска были лишены воли к сопротивлению, так как не верили больше в победу и в целесообразность дальнейшей борьбы.
Неужели возможно чудо?! Неужели ударная армия Венка является тем резервом Германии, о котором Геббельс так много кричал в последние недели и который может ее спасти? Или это только измышления фанатика, не имеющего никакого представления о действительности?
Вейдлинг покинул кабинет Гитлера, как пишет он, "потрясенный видом человеческой развалины, которая стоит во главе германского государства, и находясь под сильным отрицательным впечатлением от того дилетантства, которое царило в руководящих инстанциях".