Кавказом Русь интересовалась издавна. Первый русский царь Иван IV (Грозный) был второй раз женат на дочери кабардинского князя - Марии Темрюковой. Брак был заключен в 1561 году, после того, как Иван Грозный покорил Казанское ханство (1552) и Астраханское ханство (1556). Именно при Иване Грозном русские границы продвинулись до реки Терек, где уже были казачьи поселения из беглых крепостных крестьян. Неоднократные попытки русских экспедиционных войск в XVI, XVII и XVIII веках овладеть Кавказом остаются безуспешными не только из-за сопротивления кавказцев, но и потому, что здесь столкнулись колониально-стратегические интересы трех государств России, Персии и Турции. Положение осложнялось еще и тем, что два древнейших христианских государства в Закавказье ― Армения, которая была оккупирована Персией, Грузия, которая часто подвергалась нашествиям как персов, так и турок, ― ожидали бескорыстной помощи от единоверной России. Такой же, как будто, была и цель Георгиевского трактата 1783 года между Россией и Картлийско-Кахетинским царством, по которому был установлен протекторат России над Восточной Грузией. Когда в связи с этим началось большое движение русских войск на северо-кавказские земли, то горцы подняли первую священную войну под руководством чеченского шейха Ушурма-Мансура, которая продолжалась 6 лет.
По Ключевскому Россия пришла и на Кавказ тоже в поисках своих естественных границ, а когда она встала лицом к лицу с гигантским Кавказским хребтом как естественной границей, то Россия, якобы, перешла этот хребет против собственной воли, как это было после этого и в Азии. Вот как это случилось по Ключевскому:
"В 1739 году владения России на юго-востоке дошли до Кубани… Россия очутилась перед Кавказским хребтом. Русское правительство совсем не думало переходить этот хребет, не имело ни средств к тому, ни охоты; но за Кавказом, среди магометанского населения, прозябало несколько христианских княжеств, которые начали обращаться (к русским) за покровительством… Екатерина принуждена была послать за Кавказский хребет, в Тифлис, русский полк".
Как анекдот звучит замечание Ключевского, когда он пишет, что, направляя русский полк в Тифлис, Екатерина II толком даже и не знала, где лежит Тифлис - на Черном море, на Каспийском или где-то внутри России. Но чего не знала императрица, хорошо знали ее генералы. Русское правительство, которое "совсем не думало переходить хребет", в 1784 году заложило на Тереке, перед главным Кавказским хребтом, военную крепость с символическим названием "Владикавказ", - то есть "владей Кавказом", которая ныне стала городом Орджоникидзе. Тогда же генералы приступили к строительству известной Военно-Грузинской дороги, соединяющей Россию с Тифлисом. Дорога была закончена в 1799 году. В том же году сын Екатерины Павел I направил русские войска в Тифлис.
Дальше происходят какие-то опереточные действия, в которых сам грузинский народ не участвует. Последний грузинский царь Георгий XII, пишет Ключевский, "завещал Грузию русскому императору, и в 1801 году волей-неволей пришлось принять завещание". Другими словами, больше волей, чем неволей, Павел I аннексировал Восточную Грузию, а затем его сын Александр I завоевал Западную Грузию. За этой аннексией последовали две войны с Персией, в результате которых к России были присоединены два кавказских народа: один мусульманский народ - азербайджанцы (1813) и другой - древнейший в мире христианский народ - армянский (1828). Создалось стратегически странное положение: Россия стояла теперь обеими ногами в Закавказье, а на Кавказе ее власть распространялась только на линию военных крепостей с казачьим беглым населением от Кубани через Терек до Баку, Эривана и Тифлиса.
Русские войска перешли Кавказский хребет, разбив Мансура, но не покорив еще народы перед этим хребтом. Вот как описывает Ключевский как эти народы, так и новую стратегическую проблему России:
"Русские полки в Тифлисе очутились в чрезвычайно затруднительном положении: сообщение с Россией возможно было только через Кавказский хребет, населенный дикими горными племенами; от Каспийского до Черного морей русские отряды были отрезаны туземными владениями…".
Нужно было, говорит Ключевский, для безопасности пробиться на запад Кавказа (против черкесов) и на восток Кавказа против чеченцев и лезгин (здесь Ключевский путает лезгин с аварцами, ибо лезгины живут на северных границах Азербайджана). (Ключевский, т. V, стр, 194).
В отличии от профессора Ключевского герой шпицрутенов и вешатель декабристов Николай I выражался насчет покорения Кавказа более энергично. Награждая завоевателя Армении генерала Паскевича титулом "Графа Эриванского" (за подавление Польского восстания 1831 года он был награжден и новым титулом "Светлейшего Князя Варшавского"), царь писал в рескрипте на его имя:
"После того, как выполнена и эта задача, задача покорения Армянского нагорья, предстоит Вам другая задача, в моих глазах не менее важная, а в рассуждении прямых польз гораздо важнейшая, - это покорение горских народов или истребление непокорных" (М. Н. Покровский, "Дипломатия и войны царской России в XIX веке").
Эта знаменитая Кавказская война началась еще в 1817 году и кончилась почти через 50 лет - в 1859 году пленением выдающегося полководца и организатора общегорского государства - имама Шамиля (последнее наибство Имамата Шамиля Черкессия пала в 1864 году).
Ни одна война по покорению чужих народов не стоила России стольких жертв, как Кавказская война, а ее продолжительность (55 лет!) беспрецедентна вообще в истории колониальных войн. Она началась при Александре I, продолжалась все царствование Николая I и кончилась только при Александре II. Со стороны горцев ее возглавили имамы Кази-мулла, Гамзат-бек, а с 1834 года имам Шамиль. Когда в 1840 году к Шамилю присоединилась Чечня, война приняла общекавказский характер. О Кавказской войне существует огромная дореволюционная русская и иностранная литература. Наиболее объективно о Кавказской войне писали ее непосредственные русские участники. Их всех поражало упорство горцев в борьбе за свою независимость. Корреспондент "Московских ведомостей" сообщал своей газете с Кавказского фронта:
"В Чечне только то место наше, где стоит наш отряд; двинулся отряд, и это место немедленно переходит в руки повстанцев".
Особенное восхищение современников вызывает не только героизм горцев, но и полководческий гений Шамиля. Путешествуя по территории Имамата Шамиля, писатель Александр Дюма писал в своей корреспонденции в Париж: "Шамиль - титан, который воюет против владыки всех русских". Маркс называет Шамиля "великим демократом".
Классики русской художественно литературы - Пушкин, Лермонтов и Толстой (последние два - участники Кавказской войны) осуждали ее и сочувствовали горцам. О самом свирепом завоевателе - о первом главнокомандующем Кавказской войны генерале Ермолове Пушкин писал:
Твой ход, как черная зараза,
Губил, ничтожил племена…
Но се - Восток подъемлет вой.
Поникни снежною главой,
Смирись, Кавказ: идет Ермолов.
И смолкнул ярый крик войны:
Все русскому мечу подвластно…
Кавказа гордые сыны,
Сражались, гибли вы ужасно;
Но не спасла вас наша кровь,
Ни очарованные брони,
Ни горы, ни лихие кони,
Ни дикой вольности любовь!
Лермонтов вошел в историю Кавказа как великий певец его свободы. Все помнят эти пламенные строки поэта:
Кавказ, далекая страна!
Жилище вольности простой!
И ты несчастьями полна
И окровавлена войной!..
Нет! прошлых лет не ожидай,
Черкес, в отечество свое:
Свободе прежде милый край
Приметно гибнет для нее.
Этот великий русский человек глубоко постиг всю философию горцев, когда писал во вступительной части "Измаил-бея":
И дики тех ущелий племена,
Их бог - свобода, их закон - война…
Там поразить врага не преступленье;
Верна там дружба, но вернее мщенье;
Там за добро - добро, и кровь - за кровь,
И ненависть безмерна, как любовь.
По официальным данным действующая русская армия на Кавказе составляла 200 тысяч человек (царский генерал Фадеев писал, что в последние годы войны она доходила до 280 тысяч человек). Для тогдашних масштабов это большая цифра (вспомните, русская армия против Наполеона доходила только до 240 тысяч человек). Армия Шамиля составляла около 20 тысяч человек с примитивной техникой против выдающейся русской артиллерии, да еще плюс новое русское нарезное оружие, которое впервые появилось после Крымской войны, чего не было у горцев.
Отношение советских историков к Кавказской войне менялось столько раз, сколько раз менялась сама "генеральная линия". Сначала Шамиль был, как и по Марксу, "великим демократом", а завоевание Кавказа - актом колониальных грабежей царизма. Потом Шамиль стал реакционером и даже турецким шпионом, а завоевание Кавказа - "меньшим злом". Наконец, в исторической науке появился новый ученый с Кавказа, который нашел, что "меньшее зло" тоже есть "зло", а покорение Кавказа Россией вовсе не было злом, а великим "историческим прогрессом". Это новое научное открытие теперь распространено на все покоренные народы. Имя его автора знает теперь весь мир - Шеварднадзе.
Как уже указывалось, народы Туркестана и Кавказа, воспользовавшись победой Октябрьской революции и многократными заявлениями большевистской партии о праве нерусских народов на выход из России, образовали свои независимые государства, которые сразу очутились между двух огней: между Красной Армией Ленина и Троцкого и Белой армией Колчака и Деникина. Поскольку эти бывшие царские офицеры боролись за "единую и неделимую Россию", а большевики продолжали проповедовать право на самоопределение нерусских народов, то они сочувствовали большевикам и даже поддерживали их против белогвардейцев. Сталин приписывал победу большевиков как раз этой поддержке, когда писал:
"Революция в России не победила бы и Колчак с Деникиным не были бы разбиты, если бы русский пролетариат не имел сочувствия и поддержки со стороны угнетенных народов бывшей Российской Империи" ("Вопросы ленинизма", стр. 52).
Но вот в 1920 г. большевики покончили с Колчаком и Деникиным и тут же началось второе завоевание Туркестана и Кавказа Красной Армией. Этот вероломный акт советского империализма Шеварднадзе назвал "восходом Ленинского солнца с севера". Это, вероятно, единственная причина, почему ленинская империя сделала своим министром иностранных дел человека, не знающего никакой другой страны, кроме ее колонии - Грузии.
Да, это правда, что Россия всегда была щедра в награждении своих кавказских лакеев, но истинный Кавказ жив своими национальными героями: 28 мая 1988 г. на массовых митингах в Грузии и Армении славили героев, которые 70 лет назад объявили о выходе из советской России кавказских народов и образовали независимые кавказские республики, через три года сожженные "ленинским солнцем".
II. Мусульманские народы в России и СССР
Исламская революция в Иране и героическое сопротивление мусульманского Афганистана против советской сверхдержавы повысили интерес также и к мусульманским народам СССР. Происходящая сейчас схватка между исламом и коммунизмом в Афганистане, продолжающаяся политическая, стратегическая и энергетическая конфронтация великих держав в мусульманском регионе (Афганистан, Иран и Арабский Восток) может привести в движение со временем и советский мусульманский Восток. Кремль старается, продолжая бороться против ислама в СССР, вводить советских мусульман в свою экспансионистскую игру на Среднем и Ближнем Востоке якобы для "защиты" тамошних мусульманских народов против американцев. Но это не только фальшивая и коварная игра, но и одновременно игра с огнем. В случае возникновения военной конфронтации в этом регионе между Америкой и Советским Союзом нынешняя ставка Кремля на "мусульманский патриотизм" его подданных может обернуться катастрофой для него же. В высокой степени ненадежными являются мусульманские народы СССР и в случае серьезного политического и революционного кризиса внутри страны, о чем свидетельствует живучесть идеологии басмачества в Туркестане и мюридизма на Кавказе, основанной на догмах ислама. Характерно также, что все диссиденты, репрессированные из среды мусульман, обвинялись в перепечатке и распространении Корана. Сказанное делает необходимым уделить специальное внимание догматам ислама, истории мусульманских народов СССР и настоящему положению ислама в СССР.
Ислам - религия великих завоевателей словом и мечом - превратился со временем в религию завоеванных и порабощенных колониальных народов Азии и Африки. Как раз на этих двух континентах, где европейский колонизатор шествовал по следам арабских завоевателей, он хотя физически и покорил мусульманские народы, но никогда не смог покорить их духовно. Попытки миссионеров из метрополий вернуть обратно в христианство хотя бы те народы, которые до их покорения арабами проповедовали христианство, оказались, в основном, тщетными. Один известный советский востоковед замечает в отношении стран Арабского Востока:
"В этих ранее христианских странах в средние века большинство коренного населения перешло в ислам, но никогда не наблюдалось случаев принятия христианства мусульманами" (Е. А. Беляев, "Мусульманское сектантство", Москва, 1957 г., стр. 152).
Неспециалисту трудно понять, а тем более правильно оценить, тот величайший успех, который выпал на долю ислама, родившегося в средние века в том же регионе, где уже несколько веков господствовали такие мировые религии, как иудейство и христианство. Гораздо легче объяснить успех ислама в новое и новейшее время, когда он стал религией колониальных народов. Ислам в отличие от христианства воплощает в себе не только вероучение ("Дин"), но и государственное учение ("Шариат"). Здесь и Божье и кесарево было сосредоточено в одном верховном суверене - сначала в Магомете, а потом в халифах. Отсюда ислам, будучи верой, становится одновременно и движущей национально-политической силой сначала в арабских завоевательных войнах, а потом в освободительном движении колониальных народов (басмачество в Туркестане, мюридизм на Кавказе).
Что же касается догматов ислама, то существует теория, что ислам - всего-навсего синтез элементов христианства, иудейства и языческих верований арабских племен. Если он действительно является каким-то синтезом, то надо его признать гениальным синтезом, призванным удовлетворить духовную потребность той части человечества, которая осталась вне сферы влияния существующих мировых религий.
Догматы и моральная философия ислама ("ислам" - "вручение себя Богу") изложены в священной книге мусульман ("мусульманин" "преданный") - в Коране ("Коран" - это "чтение"), который представляет собою сборник проповедей Магомета (род. 570, умер 8 июня 632 г.), внушенных ему Богом через ангела Джабраила (Гавриила). Коран собран уже после смерти Магомета его непосредственными учениками. Основная догма ислама, хотя ее нет в Коране, гласит: "Нет Бога, кроме Бога и Магомет его пророк" (значение этой догмы становится понятным, если иметь в виду, что в священном доисламском храме Кааба в Мекке было собрано до 360 идолов, которым покланялись разные арабские племена). Она противопоставляла себя также и христианской догме о Боге в трех лицах ("Троице"). Вступительная сура Корана - "Фатих" - которая у мусульман играет роль христианского "Отче наш", гласит:
"Во имя Господа Милосердного, Милостивого! Хвала Богу, Господу миров, Милосердному, Милостивому Владыке дня суда. Воистину Тебе мы поклоняемся и у Тебя мы просим защиты. Наставь нас на путь правый, на путь тех, к кому Ты был милостив, на кого нет гнева, и кто не заблуждается".
С формулы "Во имя Господа Милосердного, Милостивого", которая по-арабски звучит так: "Бисмиллахир рахманир рахим" - начинается каждая из 114 сур Корана. Обрядовых предписаний мусульманину четыре:
1) пятикратная молитва в день;
2) соблюдение поста (лунный месяц Рамазан);
3) "закат" (платить в пользу сирот и бедных 2,5 % от своего дохода);
4) при материальной возможности совершить раз в жизни паломничество в Мекку.
Морально-этические обязанности, которые возлагает Коран на своих последователей, один немецкий комментатор Корана сводит к следующим шести главным принципам:
1) уважение жизни человека;
2) верность и порядочность;
3) доброта и преданная благодарность родителям;
4) помощь соплеменникам и единоверцам в их нужде;
5) верность долгу;
6) великодушие к зависимым от тебя ("Der Koran", Munchen, Goldmann Verlag, 1959, стр. 12–13).
В четвертой суре Корана сказано, что все хорошее, совершаемое человеком, - от Аллаха, а все плохое - от него самого. Блаженства рая, которые ожидают правоверного мусульманина, Коран описывает с необыкновенным пафосом и красочностью. Коран освобождает человека от страха в борьбе за правое дело.
В девятой суре читаем:
"Скажи: "Не постигнет нас никогда ничто, кроме того, что начертал нам Аллах"".
Коран освобождает человека и от боязни смерти. В той же суре сказано:
"Достояние ближней жизни в сравнении с будущей - ничтожно".
Средневековый мусульманский философ так комментирует учение Корана о смысле смерти:
"Смерть - исчезновение материи, а не души… Смерть лишь перемена состояния. Душа начинает жить самостоятельно, пока она находилась в теле, она держала рукой, смотрела глазами, слушала ушами, но суть вещей познавала она, и только она".
Эту философию смысла жизни и смерти по исламу выдающийся советский ученый узбек Талиб Саидбаев, данными которого я пользуюсь, охарактеризовал в словах:
"Немаловажную роль в выполнении исламом компенсаторской функции в обществе сыграло и учение его о цели и смысле земной жизни как подготовке к потусторонней жизни. Человек, по исламу - "пилигрим", для которого цель путешествия, естественно, куда важнее, чем превратности пути" (Т. С. Саидбаев, "Ислам и общество", М. 1978, стр. 57).
Никто из богословов как христианских, так и мусульманских не оспаривает влияния иудейства и христианства на оформление учения ислама. Коран признает божественное происхождение Библии и Евангелия. Признает посланниками Бога - Адама, Ноя (по-арабски Нух), Авраама (Ибрагим), Моисея (Муса), Иисуса Христа (Исаал-Масих, то есть Мессия). В Коране присутствует культ Христа, но считают его не Богом, а пророком Бога, каковым себя считал и Магомет. Коран по существу воспроизводит рассказ Евангелий о непорочном зачатии Девой Марией. Ислам утверждает, что Магомет - тот самый Параклет, пришествие которого предсказывал Иисус Христос (в Евангелии от Иоанна).