Типичное семейство в Китае при династии Хань, если верить Чао Цо, состояло из четырех-шести членов семьи, считавшейся его ядром. На протяжении последних лет жизни престарелых родителей такое семейство могло вырасти до восьми человек. Кое-кто из китайских ученых все-таки утверждал, будто в богатых кланах, располагавших большими ресурсами, вместе держалось больше поколений родственников, но такие расширенные семейства получили распространение в более поздний период имперского Китая. Однако по относительно немногочисленным дошедшим до наших дней свидетельствам можно предположить, что семейства, включавшие представителей трех или больше поколений, встречались тогда чрезвычайно редко. И совершенно отсутствуют указания на то, что главы богатых кланов склонялись к созданию более крупных семейств, где братья жили бы вместе и заботились о родителях. Противоположная ситуация наблюдалась в семьях победнее, которые не могли существовать за счет своих маленьких наделов, если бы разделили семейное хозяйство между братьями. Раздел недвижимости между родственниками был присущ более богатым семьям, члены которых могли его осилить. Домашние хозяйства великих кланов были крупнее потому, что к ним присоединялись хозяйства издольщиков или слуг.
Наиболее мощные местные кланы подразделялись на многочисленные – в некоторых случаях на сотни – хозяйства родственников. Они удерживали господство над своими уездами, округами или областью посредством союзов своих домашних хозяйств и брачных уз с другими крупными родственными объединениями. Семьи, не охваченные такими сетями или закрытыми сообществами, носили название "одинокие семьи", "одинокие ворота", "сиротские ворота", "одинокие и холодные", "одинокие и неприкаянные", "осиротевшие и неприкаянные" или "осиротевшая и провинциальная". Эти определения изоляции применялись даже к богатым кланам, не удостоенным высокого статуса или не обладавшим влиянием.
Автор трактата "Спор о соли и железе" (Янь те лунь) считает высшей степенью наказания человека лишение его общения с другими людьми: "В Чунь-цю чжуань у преступников отсутствуют имена, и, когда автор трактата упоминает их, он просто говорит: "Разбойники". Тем самым он выражает свое презрение к преступникам и исключает их из сферы человеческих отношений. Поэтому правитель не назначит их министрами, ученый не признает их друзьями и их не пустят ни во двор, ни в деревню". Определение низкого положения в обществе и даже статуса уголовника через отказ от общения служит основанием для предположения о том, что положение в обществе в императорском Китае определялось протяженностью клановой сети.
Такой упор на социальные связи лежит в основе одержимости авторов литературных источников, занятых установлением связей и налаживанием общения. Эта одержимость проявляется в повторении таких выражений, как "установить связь (цзе)", "завязать знакомство (цзяо)" или "наладить общение (тун)", которые часто появляются для связки текста и заключают в себе широкий спектр значений. Они могут указывать на формальные отношения дружбы, завязавшейся у людей в силу явной близости. Так, в повести о некоем Ван Дане два человека хотят завязать с ним отношения (цзецзяо), но он отвергает их обоих потому, что не питает к ним симпатии. Этими выражениями обозначалось создание практически любых добровольных сообществ ради общей цели. В том числе формирование армии во времена гражданской войны или плетение заговора с целью мятежа, а также отношения между хозяином и издольщиком, членами сообщества разбойников (ся) и бандами безнравственной молодежи.
Личные связи и сети общественных связей играли в Китае настолько значительную роль, что ученый, служивший при дворе династии Восточная Хань, по имени Чжу Му написал очерк "Разрыв связей". В нем он утверждал, что в старину мужчины не формировали частные сети, а собирались только при дворе или на публичных мероприятиях, предусмотренных регламентами. Теперь же мужчины посвящают себя налаживанию взаимоотношений ради собственной выгоды. Он к тому же направил письмо Лю Бошэну с поэмой на данную тему. В эпоху разложения, утверждал Чжу Му, следует отказаться от мира сетей общественных связей и искать общество в одиночку. В ответ знаменитый писатель Цай Юн написал сочинение "Исправление связей", в котором утверждал, что изобилие продажных клик возникло из-за упадка правительства и что сообщества людей, основанные на нравственных ценностях, а не на богатстве или власти, следует считать приемлемыми. Соглашаясь с отвержением Чжу Му, основанном на личном интересе и жажде власти, он тут же утверждал правильность того, что ученые-единомышленники объединяются для совместного исследования и культивирования добродетели по примеру Конфуция и его последователей.
Автор философского трактата "Сокровенные тайны бога Тай", от которого до наших дней дошел только лишь маленький фрагмент, пошел дальше таких рассуждений по поводу надлежащих и неподходящих связей. В нем перечислено десять пороков, грозящих государству разрушением. В их числе такие пороки, как мощные родственные связи по мужской линии, тянущие на себя земледельцев и частное богатство, которое превысило богатство государства. Еще одним пороком названа "слава тех, о ком известно на сто ли, или общественные связи, раскинувшиеся на тысячу ли". Автор обращает внимание на опасность сетей, раскинувшихся на протяженные расстояния и тем самым охватывающих целые области влиянием частных союзов. Он видит в сетях не просто нравственную проблему, а проблему политическую, где ключевое отличие заключается в территориальном размахе влияния. Опасность сетей состоит в распространении угроз со стороны мощных родов, связанных одним происхождением, и их чрезмерном обогащении.
Кланы расширяли свои контакты и территориальный охват самыми разнообразными способами. Заключение выгодного брака как средство повышения статуса семьи практиковалось фактически во всех цивилизациях, и оно находит классический прецедент в империи Хань. Тесть императора Гаоцзу отдал ему свою дочь в спутницы жизни только потому, что его черты лица обещали великое будущее, сулившее величие его родственникам. В источниках информации о династии Хань родственный брак между ведущими кланами подается как обычное дело, ведь через них предводители родов укрепляли свою власть в империи. Во время восстаний против Ван Мана в отряды мятежников клан одного человека иногда объединялся с родственниками супруги.
Юношей кланов при династии Хань старались женить на дочерях, происхождение родов которых, талант или репутация родственников выглядели ценным приобретением. Одно такое бракосочетание откровенно описано как средство "привлечения поддержки и установления завидной партии для укрепления клики". Когда потенциальный зять отказывался от такого брака по расчету, устраиваемого его семьей, говорили, что он проявлял свой благородный нрав. Но даже в таких притчах обычная практика организации браков с выдающимися людьми или кланами ради усиления положения рода называлась делом само собой разумеющимся.
Ученые позднего имперского и современного Китая отмечают, что практика деления кланового хозяйства обычно сопровождается установлением выгодных брачных связей. Деление кланового имущества по случаю создания сыновьями собственных семей осуществлялось при тщательном учете супружеских уз, укрепляющих связи с родственниками жены и поднимающих статус жены, предохраняемой от тещи общественным положением. Ссоры между свекровями и невестками конечно же в Китае при династии Хань тоже случались. И их примеры можно найти в китайской поэзии. К тому же в сборнике медицинских и магических "рецептов", обнаруженном в Мавандуе, содержится заклинание, рекомендуемое для предотвращения такой проблемы.
Свидетельством относительной слабости китайских родственных уз по мужской линии при династии Хань служит отсутствие таких появившихся позже деталей жизни, как ежегодный торжественный день подношений усопшим, общие родовые кладбища и коллективная собственность. Наряду с установившимся порядком, при котором особое внимание уделяется брачным узам, эти детали могли бы послужить укреплению основ китайских кланов при династии Хань в сети общественных связей.
Классическим примером влиятельной семьи и методов, с помощью которых ее главы приобрели власть над сельским обществом, считается клан Фань из Наньтана. Его описывают как выдающуюся семью родовых деревень, члены которого "на протяжении нескольких поколений демонстрировали большую сноровку в животноводстве и наращивании богатства". За счет эксплуатации тружеников зависимых домашних хозяйств они создали усадьбу площадью около 1,2 тысячи гектаров с рыбными садками и несколькими скотными дворами, то есть, по европейским стандартам, им принадлежало относительно небольшое хозяйство. Общее количество народа в этом домашнем хозяйстве, вероятно, не превышало пары дюжин человек. С точки зрения численности работников и площади земли, находившейся в их распоряжении, этот клан выглядел мощнее своих соседей, но его влияние выше местного уровня не поднималось. Однако клан Фань с его богатством "облегчал жизнь и помогал в финансовом отношении родственникам и членам семьи, а также раздавал милостыню обитателям деревень, где они жили сами".
Когда вспыхнуло восстание против Ван Мана, жену Фань Хуна взяли в заложницы. Но государственные чиновники не посмели ее казнить потому, что своей щедрой благотворительностью клан Фань завоевал надежную поддержку со стороны местного населения. После ее освобождения мужчины клана Фань организовали членов своей семьи и всех родственников на строительство крепости. В ее стенах больше тысячи семей нашли пристанище и пересидели нашествие Красных бровей (мятежники-хлеборобы, восстание которых спровоцировало войны, в результате которых удалось свергнуть Ван Мана).
Клан Фань выступил заметным действующим лицом в своем районе и сподобился действовать на имперском уровне вопреки их собственному относительно небольшому поместью, а также немногочисленным ближайшим родственникам и слугам. Тут свою роль сыграли обязательства и поддержка со стороны большого количества владельцев домашних хозяйств. Сеть этого клана состояла в первую голову из тех, кто носил их фамилию, но в конечном счете она охватила всех их соседей. Этот способ плетения сетей из домашних хозяйств, разделяющих сначала общую родословную и затем местное происхождение, позволил ведущим кланам призывать на службу себе тысячи человек. То есть у них появилась возможность доминировать над более скромными соседями.
Полезно рассмотреть такую практику в пределах более широкого исторического контекста. Сражающиеся царства и первые китайские империи создавались посредством установления искусственных связей между отдельными людьми. Появившиеся впервые при вербовке свободно перемещающихся посредников, возникших с разрушением государств и кланов, такие личные связи – освященные клятвами или назначениями и основанные на обмене преданностью признанному авторитету – лежали в основе государственных бюрократий, объединений разбойников и интеллектуальных традиций. Точно так же, как все новые формы государственного устройства, организованной преступности и интеллектуального сообщества пришли к власти посредством установления и сохранения сетей личных отношений, конкретные кланы или родовые объединения стали важными политическими деятелями за счет своего материального или интеллектуального капитала. С его помощью они навязали долговую зависимость от них другим людям, а потом заставили себе служить.
Однако, в отличие от связей вельмож, разбойников и ученых, сети великих кланов возникли не только из межчеловеческих отношений. Они появились из ранжированного ряда связей, начинавшихся с собственно домашнего хозяйства, распространявшихся на другие домашние хозяйства, восходящие к общему предку. Затем продлевались на постоянно живущих в семье слуг (кэ), на соседей из тех же самых или соседних деревень и, наконец, на людей во всех уголках области или из отдаленных семей, связанных совместной учебой или политической службой.
Благодаря такому прогрессирующему расширению сетей предел коллективной юридической ответственности за преступления в Восточной Хань вышел за пределы обычных трех поколений, входивших в крупнейшие домашние хозяйства. Таким образом, в "Великом предписании" 160-х годов запрет на государственную службу продлили на родственников в пятом поколении и даже на тех, кого связывали всего лишь отношения покровительства. Другими требовавшими деликатного отношения преступлениями тоже предусматривались коллективные наказания тех, кто совсем не принадлежал к конкретному семейству, и касались они расширенного круга родни и сети общественных связей, определявшей политическую власть. Охват такого коллективного воздействия и последующих наказаний простирался настолько далеко, что в политически важных случаях к ответу могли привлечь больше 10 тысяч человек, осудить их, а потом казнить.
Такого рода расширяющиеся сети общественных связей фигурировали и при некоторых других обстоятельствах. В списке, представленном крупным землевладельцем Восточной Хань Цуй Ши (умер ок. 170 года), в приложении к его "Ежемесячным постановлениям для четырех классов людей" (Сы минь юэ лин), он называет тех, кому люди адресуют поздравления на Новый год в форме расширяющегося круга. В клане Фань составили список получателей их благотворительных подаяний, переехавших из мест проживания дальней родни той же самой фамилии к соседям. Когда род Линь вступил в союз с Лю Бошэном, поднявшим мятеж против Ван Мана, в их отряде насчитывалось 2 тысячи мужчин – "сыновей и младших братьев, представителей других родственных кланов и постоянно проживающих в семье слуг". А когда Ли Тун присоединился к мятежу Лю Бошэна и Лю Сю, Ван Ман казнил всех его родственников в столице и Наньяне. Последних оказалось шестьдесят четыре человека, разделенные на "братьев и представителей рода", трупы которых сожгли на базарной площади. Наличие родственников в Чаньане и Наньяне показывает, что политически значимая для крупного магната или рода группа вышла далеко за пределы их собственного домашнего хозяйства и поместья.
Такое распространение власти ведущих домашних хозяйств через сети, основанные на подношениях или услугах, означало, что под властью главного рода могли находиться районы, округа и целые области. Следовательно, объектами подозрительного отношения государства династии Хань в областях числились на самом деле влиятельные родовые кланы, обитавшие там, или, точнее, объединения домашних хозяйств и население деревень, сформировавшихся вокруг них. Древнейшими были старинные правящие дома, составлявшие элиту Сражающихся царств. Такие семьи выступали зачинщиками для многих восстаний против династии Цинь, и их в принудительном порядке переселили в столицу. Их ликвидировали в период правления императора У во II столетии до н. э. В истории общества империи Хань влиятельными родовыми кланами считались такие семьи, как Фань и Инь, накопившие богатство на государственной службе, за счет удачной торговли и скупки участков земли. Они использовали это богатство ради укрепления своего престижа и влияния.
К завершению первого столетия правления династии Хань несколько отдельных групп с общим фамильным иероглифом разделились на триста или больше жилых домашних хозяйств, ведущих родословную от общего предка. Данный клан почти наверняка появился путем раздела из поколения в поколение имущества между братьями. И эти братья остались в той же самой области, жили рядом друг с другом и выступали единым фронтом в качестве политической силы, когда дело касалось противостояния центральному правительству. Когда император У переселял эти влиятельные семьи в столичную область, он запретил им проживание рядом, как раз чтобы предотвратить образование такого рода опасного союза. Ближе к свержению династии Хань род мог состоять из тысячи с лишним семей, как это продемонстрировал Хань Жун, собравший такое множество членов его рода и дальних родственников на укрепленной огороженной территории.
Авторы обеих подробных летописей династии Хань – Ши-цзи и Хань-шу - упоминают состоятельных людей по именам их родовых ветвей, а не их семей. Так, в разделе, следующем за описанием местных обычаев, автор Ши-цзи упоминает кланы Чжо, Ши, Кун, Бин, Жень, Тянь, Ли и Ду. Клан Тянь состоял из нескольких семей, а род Ду существовал в виде нескольких географически разделенных ветвей. Великие родовые кланы, переселенные в столичную область, к тому же часто величались по фамилиям ответвлений, а не их домашних хозяйств. То же самое определение применяется к мощным в местном масштабе кланам, подвергшимся нападению со стороны "жестоких конторских служащих" императоров Цзина и У. То есть к ведущим родовым кланам, связанным с преступным миром, к тем, кто доминировал в краях, и свойственникам императора (родственники жен императора, его братьев и мужей сестер).
Автор трактата Хань-шу Бань Гу завершает свою монографию по географии разделом, перекликающимся с повестью Сыма Цяня, посвященной областям и обычаям их населения или характеру народа, но он привязывает их теснее к родам. В Хэнэе, например, "традиционно поощряется не прикрытая ничем сила, поэтому здесь развелись многочисленные влиятельные семьи, готовые силой захватывать чужую землю. Они относятся к доброте и ритуалу как к вещам не важным, и им доставляет удовольствие делить наследство при живом еще отце". Жители Инчуаня, по своему обычаю, люди сумасбродные и жестокие. Поскольку они скрывают свое богатство от правительства, ими сложно управлять. Кроме того, по причине их алчности они постоянно сутяжничают и делят имущество, опять же не дожидаясь кончины отца. Влиятельные семьи в Тайюане и Шандане сражаются друг с другом коварно и с применением насилия. Они часто обращаются к мщению и кровной мести в отношении членов семьи и дальних родственников их врагов. Народ Ци отличают расточительность и склонность к формированию политических клик. Во многих районах, утверждает Бань Гу, богатые семьи отличает предрасположенность к излишествам и расточительности средств на их свадебные церемонии и похороны.