Наконец, в 1763 г. суд был отделен от властей военной и административной. После 109 лет совмещения сотниками и полковниками функций судебных, военных и полицейских были восстановлены "земские, подкоморские и городские" суды, по типу польских судов, существовавших до восстания Хмельницкого. Судьи были выборные от "шляхетства" (как тогда начали себя называть старшины и их потомство), а не от всего населения, т. е. казаков, мещан и "посполитых". Как база для организации судов, в основном был взят "Литовский Статут". Все Левобережье было поделено на "поветы" – судебно-административные округа, по два "повета" в каждом из 10 полков. За полковниками и сотниками остались только функции военные и полицейские. Впоследствии, после упразднения гетманства, "поветы" с некоторыми изменениями были превращены в "уезды", на которые в дореволюционное время делились губернии Российской империи.
Упразднение гетманства
Со смертью императрицы Елизаветы (ноябрь 1761 г.) отношение Петербурга к самоуправлению Малой России начало меняться. Уже ее преемник Петр III начал назначать полковников помимо гетмана и старшины, а сменившая Петра III Екатерина II (1762 г.) и вовсе упразднила гетманство (в 1764 г.), назначивши "Наместника Малороссии".
Непосредственным поводом к упразднению гетманства послужило ходатайство старшины сделать гетманское звание наследственным в роде Разумовских. В этом было усмотрено стремление старшины к обособлению Украины, которое могло бы в дальнейшем повести к измене России и возможному сотрудничеству с Польшей или Турцией. А Россия тогда уже имела планы раздела Польши и вытеснения с берегов Черного моря Турции, что и было осуществлено в течение следующих трех десятилетий. Кроме нескольких голословных доносов, никаких указаний на сепаратистские намерения старшины не существует, а потому можно утверждать, что их и не существовало. Вернее всего, что подозрительными чиновниками-великороссами было сочтено за сепаратизм несомненно существовавшее желание старшины сохранить автономию и приобретенные во времена этой автономии свои привилегии. Вспомним, что идеалом казачьей старшины всегда было создание из Украины-Руси автономии по типу Великого княжества Литовского, при которой они были бы магнатами и шляхтой (о народе в те времена не думали).
Россия же в XVIII веке создавала централизованную абсолютную монархию, а потому, естественно, была противницей всяких автономий. По этой, надо полагать, причине Петербург и использовал ходатайство старшины, как предлог для ликвидации украинской автономии вообще и полного уравнения "малороссийских губерний" с остальными губерниями России.
В 1764 г. гетман Разумовский был вызван в Петербург и уволен в отставку с огромной пенсией и оставлением в его потомственном владении многочисленных имений, которыми он раньше пользовался как гетман. Он прожил еще 40 лет и умер в богатстве и почете как сановник Российской империи.
Больше гетманская должность не замещалась. Управлять Украиной стал наместник, а впоследствии – назначаемые из Петербурга генерал-губернаторы и губернаторы. Так закончился 110-летний период пребывания Украины-Руси (Левобережья) в составе Российского государства в качестве автономной единицы.
Начался новый, 150-летний, период – в качестве Черниговской и Полтавской губерний Российской империи.
Заканчивая этот бурный, богатый событиями гетманский период (1654–1764 гг.) уместно будет сделать краткий обзор всего, что за этот период произошло, как в области политическо-административной, так и в культурной жизни и социальном строе этой бывшей польской колонии, воссоединенной с Россией после многих столетий раздельной жизни.
Перемены за 110 лет жизни Левобережья в составе России
Административно-политические перемены
Удавшаяся революция Богдана Хмельницкого камня на камне не оставила от существовавшего под Польшей порядка. Все стали свободны и равны. Рухнули все сословные, классовые, национальные и религиозные перегородки. Вчерашний крепостной мог стать полковником, а уцелевший и примкнувший к восстанию шляхтич шел в казаки.
К моменту воссоединения с Россией (1654 г.) Украина-Русь представляла собой территорию с населением, но без организованного и твердо установленного административного аппарата и социального порядка. Ходом событий вся власть оказалась в руках тех, кто во время восстания попал в страшины. Как умели и могли, они ее и организовали, применительно к обстановке войны. Центральное русское правительство, само занятое войной, вызванной воссоединением Украины-Руси, в ее внутренние дела вначале почти не вмешивалось, предоставив самому населению, точнее, старшине, налаживать жизнь освобожденной территории. Так продолжалось первое время до заключения "вечного мира" с Польшей и прекращения войн за сохранение Украины-Руси в в составе России, а также все двадцатилетнее правление Мазепы, вплоть до его измены, то есть больше 50 лет (1654–1708 гг.). Петр был занят своими войнами и большего, чем активного участия в них, от Мазепы не требовал, предоставляя ему быть полновластным хозяином Украины-Руси.
Измена Мазепы положила этому предел. Центральное правительство перестало доверять и гетманам, и старшине и начало не только зорко следить за внутренней жизнью Малой России, но и активно принимать участие в работе ее административного аппарата.
Весь второй период гетманщины (1708–1764 гг.) характерен постоянным участием чиновников центрального русского правительства во внутреннем управлении Малой Россией. Участие это иногда носило характер прямого подчинения, как во времена Вельяминова и "Малороссийской Коллегии". Иногда оно выражалось в форме "советников", как во время гетманов Апостола и Разумовского.
Блюдя интересы общегосударственные, великорусские чиновники приходили в постоянные конфликты со старшиной, которая блюла интересы свои собственные, классово-сословные и стремилась эксплуатировать все остальное население.
Сепаратистские историки изображают эти конфликты как борьбу за "вольность" Украины и сохранение ее самобытности от ущемления со стороны "москалей". На самом же деле, как видно из многочисленных документов (например, приведенных выше указов Петра) вопрос шел об обуздании своеволия и алчности старшины. Вторым мотивом, толкавшим центральное правительство на вмешательство и руководство административным аппаратом Малой России, было естественное стремление централизованного государства, каковым была Россия, проводить идею централизма на всей своей территории. Это было в духе того времени. Насколько это было целесообразно – вопрос другой. Но что это вытекало из тогдашнего понимания целей и задач государства, а не из желания "ущемить" украинцев (как утверждают сепаратисты), об этом не может быть двух мнений. Уже сам факт, что централизация проводилась преимущественно местными силами (старшиной-"шляхетством"), когда Петербург мог быть уверен в их лояльности, достаточно убедительно свидетельствует, что при проведении этих мероприятий никакого "ущемления" не имелось в виду. Наоборот, можно удивляться, что процесс политическо-административной унификации Украины с остальной Россией протекал так медленно. Потребовалось почти 150 лет, чтобы губернии "малороссийские" (Черниговская и Полтавская) были, в основном, уравнены с остальными губерниями России в смысле политически-административном.
В первой половине Гетманщины (до измены Мазепы) процесс унификации шел очень медленно, почти незаметно. Ускорился и усилился он во второй половине Гетманщины (1708–1764 гг.). Закончен же был только после упразднения и гетманов и всех особенностей управления "Малой России" на рубеже XVIII–XIX столетий.
Новый социальный порядок
Значительно скорее шел процесс создания нового социального порядка в освобожденной восстанием и воссоединенной с Россией части Украины-Руси (Левобережье). Во время восстания "казачьей саблей" были ликвидированы все права и привилегии польского короля (Короны), магнатов и шляхты, между которыми была распределена вся земля с живущим на ней населением (кроме незначительных земель малочисленного реестрового казачества). В процессе борьбы с общим врагом – поляками грань между привилегированными реестровыми казаками и остальным населением ("посполитыми" – крестьянами и мещанами) совершенно стерлась. На какой-то короткий период установился бесклассовый социальный порядок с демократическим самоуправлением и широкими возможностями выдвиженчества. Но удержался он недолго. Выдвинутая на гребень революционной волны старшина мечтала о другом: она старалась занять место и положение уничтоженных или бежавших магнатов и шляхты. Единомышленно с ней было и высшее духовенство, которое само до восстания имело крупные феодальные владения.
В результате таких настроений старшины, как только наступило некоторое успокоение после воссоединения с Россией, сразу же начались попытки изменить установленный восстанием социальный порядок. В своих универсалах уже Богдан Хмельницкий призывает бывших "посполитых" к так называемому "послушенству", то есть, выполнению некоторых натуральных повинностей по отношению к православным монастырям и епископам, а также к старшине, занимающей известную должность ("ранг"). С другой стороны, отдельные представители старшинской верхушки начинают выпрашивать у царя грамоты на имения, хотя в тогдашней обстановке они и не могли их реализовать и вступить в фактическое владение пожалованным имением. Расчет делался на будущее в твердой уверенности, что революционно-демократический социальный строй долго не продержится.
В предыдущем изложении приведены случаи Тетери и Выговского, заблаговременно выпросивших от царя жалованные грамоты на имения, причем Выговский умудрился получить на одни и те же имения грамоты и от царя Московского, и от короля Польского. Кто бы ни победил, Выговский, по его расчетам, был с имением. Такие случаи вовсе не единичны, а типичны. В архивах Москвы сохранилось много копий таких грамот.
Кроме того, при переходе (в период "Руины") отдельных старшин с Правобережья на Левобережье они получали от гетманов универсалы на земли, "соответствующие их рангу", хотя "ранга" никакого на Левобережье они и не занимали. Население этих земель было обязано "послушенством". В гетманство Самойловича было роздано немало таких универсалов, на основании которых потомки этих старшин владели имениями до самой революции 1917 года.
Наследник Самойловича – Мазепа не только продолжал раздачу универсалов на имения и требования "послушенства", но (после более чем полувекового перерыва) ввел барщину ("панщину") – обязательство бесплатно работать на владельца имения. Вот что пишет о введении Мазепой барщины его поклонник сепаратист Грушевский: "В Мазепиных универсалах первых лет XVIII столетия (1701 г.) признается законной барщина – два дня в неделю, а кроме того налог овсом даже для крестьян, которые жили на своих собственных грунтах (землях)". ("История Украины", 1917 г., с. 366). Как видно, начало закрепощению украинцев положено вовсе не "москалями" и Екатериной II, как утверждают сепаратисты, а украинским гетманом в пользу украинской же старшины. До 1708 года ни одного помещика-великоросса на Украине не было. Только при Скоропадском несколько сподвижников Петра (Меньшиков, Шафиров, Головкин) получили имения на Украине. Так постепенно, уже в первый период гетманства, начали создаваться помещики из своей же старшины. Русское правительство, вмешательство которого во внутренние дела Малой России в тот период было минимальным, этому явлению не препятствовало, но и не содействовало. Нигде в архивах не сохранилось данных о том, что оно к этому вопросу вообще проявляло какой-либо интерес.
Во второй период гетманства (1708–1764 гг.), особенно при Скоропадском, процесс превращения старшины в "малороссийских помещиков" и ускорился, и расширился. В этот период старшина приобрела особенную силу и влияние, которые она использовала для укрепления своих социальных позиций и закрепления их за потомством. Еще при Мазепе было установлено почетное звание "бунчуковых товарищей", не связанное ни с получением жалованья, ни с исполнением каких-либо должностей, кроме присутствия, да и то необязательного, при гетманском бунчуке (знак гетманского достоинства) во время разных торжеств. Звание это давалось потомкам выдвинувшихся старшин, как бы сопричисляя их к высшему, правящему и владеющему "маетностями" (имениями) сословию. Количество этих "бунчуковых товарищей" во весь второй период неуклонно и быстро росло, и к концу гетманства Разумовского было уже множество этих "бунчуковых товарищей" и их потомков, то есть, помещичьих семейств. Кроме того, аналогично "бунчуковым товарищам", в полках было установлено также щедро раздаваемое звание "значкового товарища".
Создавшееся таким образом высшее сословие строило свое материальное благополучие на обширности своих маетностей и числе обязанных им "послушенством" крестьян-"посполитых". Больше на числе "посполитых", чем на количестве земли, которая тогда особой ценности без рабочих рук не представляла.
В связи с этим старшина всеми мерами препятствовала переходу "посполитых" в казаки, что было обычным явлением в первый период гетманства, а кроме того, старалась перечислять казаков в "посполитые" и требовать от них "послушенства".
Сопротивление населения этому постепенному затягиванию на его шее петли крепостного права жестоко подавлялось старшиной, в руках которой находилась власть. На этой почве в широких народных массах росло и крепло недовольство против старшины, которая постепенно возвращала ненавистный социальный порядок времен польского владычества.
Русское правительство эти настроения хорошо знало и нередко одергивало чересчур рьяных новых помещиков, выступая в защиту их "посполитых" (указы и инструкции Петра, директивы "решительных пунктов"). Во время восстания Мазепы настроения эти сыграли немалую роль и население не захотело поддержать своего гетмана, вводившего "панщину", а стало на сторону России, защищавшей их от новых помещиков-старшины. Даже сепаратистские историки не отрицают того, что народные симпатии были не на стороне Мазепы, объясняя это недостаточно развитым сознанием "украинской обособленности" от "москалей".
В результате этих социальных расслоений, к концу гетманского периода (1764 г.) все Левобережье было густо покрыто наследственными "маетностями" старшины и ее потомков, исчислявшимися иногда десятками тысяч десятин земли и тысячами дворов "посполитых". Произведенным при Екатерине II "Генеральным размежеванием" земли эти были закреплены за новыми помещиками.
Но, кроме помещиков и их "посполитых" оформились и другие, весьма значительные группы земледельческого населения. Это были казаки и бывшие "ранговые посполитые", позднее "государственные крестьяне".
Первые – казаки, как до, так и после упразднения "малороссийского казачества" (конец XVIII века), были свободные земледельцы-собственники, никогда никому никаким "послушенством", а тем более "панщиной" обязаны не были и до самой революции 1917 года имели свое казачье самоуправление и свои казачьи земли и угодья. Иногда они жили своими отдельными селами и хуторами, а очень часто, в больших селах, в особенности, в одном и том же селе жили и казаки и крестьяне. В таком случае в одном и том же селе были как бы две самоуправляющиеся единицы-"общества": казачье и крестьянское. Каждое "общество" выбирало своего "старосту" и сельскую полицию – "десятских" и "сотских" и отдельно сносилось с представителями государственной власти. Как правило, казаки были более зажиточны, чем крестьяне, хотя в бытовом отношении между казаками и крестьянами никакой разницы не было.
Во многих уездах Черниговской и Полтавской губерний (Гетманщины) казаки составляли большинство земледельческого населения.
Наконец, третья часть земледелческого населения – это "государственные крестьяне". Как и казаки, они жили или в отдельных селах, или смешанно с казаками и так называемыми "частновладельческими" кретьянами, образуя с последними "общество крестьян" данного села.
"Государственные крестьяне" – это бывшие "посполитые", не захваченные старшиной в свое частное владение. При Польше они принадлежали "Короне" или крупным магнатам; во время гетманщины – гетманскому и другим "рангам"; после упразднения гетманства – Российскому государству, по отношению к которому и несли разные повиности, причем барщина заменялась денежным налогом.
Таким образом, социальная структура Левобережья к концу XVIII столетия приобретает следующий вид: высшее сословие – старшина и их потомки, фактические помещики; крестьянско-земледельческая масса (люди физического труда) – три перечисленные выше группы: казаки, государственные крестьяне и частновладельческие ("посполитые") крестьяне; городское население – мещане-ремесленники и торговцы; живущее и в городах и в селах духовенство. Пролетариата, людей, живущих продажей своего труда, почти не было. Помещики в наемной рабочей силе не нуждались, так как имели даровую; фабрик и заводов почти не было; ремесленники в большинстве были кустари-одиночки; только торговцы нуждались в наемной рабочей силе, да и то в ограниченных количествах.
Формальным завершением этого сложившегося социального порядка была "жалованная грамата" Екатерины II (1781 г.), превратившая старшину и их потомков в "потомственных дворян Российской империи". Согласно этой грамоте вся бывшая старшина была уравнена в правах с дворянами остальной части России, получила свое сословное, дворянское самоуправление (выборы губернских и уездных предводителей дворянства) и роды их были записаны в дворянские "родословные книги" соответствующих губерний (Черниговской и Полтавской). Зависевшие же от них крестьяне-"посполитые" одновременно с этим превращены в их крепостных крестьян.
Так произошло то "закрепощение украинцев", которое сепаратисты приписывают Екатерине II, исходя только из последнего этапа этого длительного процесса, осуществленного самими же украинцами – украинской старшиной. Екатерина II только подтвердила и оформила уже сложившиеся отношения, начатые Мазепой и продолженные последующими гетманами.
Процесс превращения бесклассовой и бессословной массы, каковой являлось население Гетманщины в годы восстания, в строго сословный, крепостничесткий строй конца Гетманщины, представляет собой исключительно интересное, не имеющее прецедентов, социальное явление. Тем более, что это превращение произошло без давления извне, своими внутренними силами и почти без сопротивленния страдающей от этого превращения части населения: ни крупных восстаний, ни больших бунтов, принуждаемых к "послушенству" крестьян-"посполитых" не было. Но зато отдельных мелких случаев сопротивления, не выходящих из границы одного села, было множество. Обычно дело начиналось с суда, перед которым надо было доказать свое казачье происхождение и тем освободиться от крепостного права. Благодаря отсутствию документов и вследствие пристрастия судей ("шляхты") дело редко кончалось успехом. Тогда обиженные несправедливостью поднимали бунты, которые жестоко подавлялись.
Историки А. М. Лазеревский в своих "Очерках старой Малороссии" и В. А. Мякотин в своей капитальной "Социальной истории Малороссии" дают исчерпывающую и строго документированную картину этого превращения, построенную в результате долголетних изучений архивных документов того периода.