О чем царь Крез говорил с царем Киром и как объяснилось пророчество оракула
Пленного царя Креза в цепях привели перед лицо Кира. Кир приказал сжечь его заживо на костре. Сложили большой костер, Креза привязали к столбу, мидийские воины с факелами уже нагибались, чтобы поджечь костер с четырех сторон. Подавленный горем Крез подумал о своем былом счастье, о своем нынешнем несчастье, глубоко вздохнул, помолчал и воскликнул:
- Ах, Солон, Солон, Солон!
- Что говоришь ты? - спросил его Кир.
- Я говорю о человеке, которому следовало бы сказать всем царям то, что он сказал мне, - ответил Крез.
Кир стал его расспрашивать, и Крез рассказал ему о мудром совете Солона: никакого человека нельзя называть счастливым, пока он жив. Кир смутился. Он подумал о пленнике, который стоит перед ним, который совсем недавно был могущественным царем, а теперь - на краю гибели; он подумал о себе, о том, что сейчас он - могущественный царь, а что с ним будет завтра - неведомо; и он приказал свести Креза с костра, развязать, одеть в богатые одежды и привести к себе. Он посадил Креза рядом с собой и сказал ему:
- Будь, прошу, моим другом и советником.
- Тогда позволь мне дать тебе два первых моих совета, - сказал Крез.
- Говори, - ответил Кир.
- Скажи, - спросил Крез, - что делают сейчас все эти твои воины вокруг нас?
- Разоряют твой город и грабят твои богатства, - ответил Кир.
- Неправда, - сказал Крез, - потому что у меня уже нет ни города, ни богатств. Это твой город они разоряют, и это твои богатства они расхищают. Если хочешь сделать умное дело - останови их.
Кир понял, что его пленник говорит разумно, и сделал так, как тот сказал.
- Ну, а второй совет? - спросил он Креза.
- Второй совет такой, - ответил Крез. - Если ты хочешь, чтобы лидийцы были тебе покорны и никогда не бунтовали, сделай вот что: оставь им их богатства и отбери у них оружие. Пройдет одно лишь поколение, и они настолько изнежатся в богатстве и роскоши, что никогда никому не будут опасны.
- Ну, а для себя, Крез, ты ничего не хочешь? - спросил Кир.
- Адля себя я прошу одного, - сказал Крез, - подари мне эти цепи, в которые я был закован, я отошлю их в храм Аполлона Дельфийского и спрошу этого бога, почему его пророчества меня обманули, почему мне была предсказана победа и долгое царствование, а постигло меня поражение и смертный костер?
Так Крез и поступил; и цепи его еще долго хранились в дельфийском храме. Но ответ от дельфийских жрецов пришел к нему совсем неожиданный.
- Знай, Крез, сын Алиатта, - писали ему жрецы, - что Аполлон не обманул тебя ни единым словом. Тебе было предсказано, перейдя через Галис, разрушить великое царство - и ты его разрушил, только не мидийское, а свое собственное. Тебе было предсказано лишиться власти, когда над лидийцами воцарится мул, - так и случилось, ибо мул - это царь Кир: его родители - разной породы, мать индийская царевна, а отец - простой перс. Аполлон тебя любит за твои богатые дары, но помочь тебе он ничем не мог: ты - пятый потомок Гигеса, который убил своего царя Кандавла, любителя красоты, и тебе суждено быть наказанным за его преступление. Все, что мог сделать Аполлон, - это отсрочить твое наказание на три года. Поэтому знай, что ты и так правил на три года дольше, чем велено судьбой, и цени это. Прощай!
Сделанного не исправишь, а велений судьбы не проверишь; поэтому Крезу пришлось довольствоваться таким ответом и только дивоваться, как двусмысленно умеет выражаться вещий бог Аполлон.
А почему Кир, царь мидян и персов, оказался назван мулом, - об этом сейчас будет особый рассказ.
Рассказ второй, место действия которого - Мидия, а главный герой - персидский царь Кир
Царствование Кира: 559–530 гг. до н. э.
Взятие Вавилона: 538 г. до н. э.
"Итак, лидийцы порабощены были персами. С этого времени повествование наше будет следить за Киром - кто был сей разрушитель Крезова царства, и за персами - как достигли они власти над всею Азиею. Я опишу о том со слов некоторых персов, кои сообщают истинную правду, а не усиливаются прославлять Кира во что бы то ни стало. Ибо мне ведомы еще и три иные сказания о Кире".
Так начинает Геродот свой новый рассказ.
Об удивительном рождении и детстве Кира
Начиналось мидийское царство, как мы уже знаем, от реки Галиса. А кончалось оно неведомо где. Все горные народы к северу и востоку от великой долины Тигра и Евфрата признавали власть индийских царей. Но земли эти были скудные, народы эти были бедные, и на все мидийское царство был всего-навсего один город: царская столица Экбатана.
Город Экбатана стоял на высоком холме. Царский дворец был окружен семью стенами. На первой, наружной, стене зубцы были белые, на второй - черные, на третьей - красные, на четвертой - голубые, на пятой - оранжевые, на шестой - серебряные, на седьмой, внутренней, - золотые.
Во дворце жил царь Мидии Астиаг.
У царя Астиага была дочь Мандана.
Однажды ночью Астиагу приснился странный сон. Ему привиделось, что удочери его Манданы выросла из тела виноградная лоза и покрыла своей сенью всю Азию. Астиаг спросил жрецов, что значит этот сон. Мидийские жрецы назывались магами. Маги посовещались и сказали: "У твоей дочери, царь, родится сын, который отнимет у тебя власть над Азией".
Астиаг испугался. Прежде всего он решил не выдавать Мандану за знатного человека, а выдал ее за простого перса по имени Камбис. Персы были народом, жившим по соседствус мидянами; но мидяне правили, а персы им повиновались. "Никогда сын перса, - думал Астиаг, - не будет править над мидянами".
И все-таки, когда у Манданы и Камбиса родился ребенок, Астиаг опять затревожился. Он вызвал к себе своего советника и родственника, знатного мидянина по имени Гарпаг. Он сказал Гарпагу: "У Манданы родился ребенок. Отбери его, унеси его, умертви его, похорони его: так я приказываю".
"Слушаюсь и повинуюсь", - ответил Гарпаг.
Но Гарпагу вовсе не хотелось брать на себя убийство неповинного младенца. Он знал, что Мандана ему этого не простит. Он вызвал к себе царского пастуха, бродившего со стадами в мидийских горах, передал ему младенца, завернутого в шитые золотом пеленки, и сказал: "Унеси его в горы, брось его в лесу, а когда он погибнет, покажи мне труп: так велел царь Астиаг".
"Слушаюсь и повинуюсь", - ответил пастух.
Но пастуху было жалко и страшно убивать младенца. Он принес его к себе в хижину и спросил совета у жены.
А жена его сама только что родила ребенка, но ребенок родился мертвым. Жена сказала мужу: "Возьми и покажи Гарпагу моего ребенка, а царского оставь у нас. Мертвый ребенок будет похоронен в царской гробнице, а живой останется жить".
Так пастух и сделал. И младенец, названный Киром, вырос в пастушеском доме как пастушеский сын.
Прошло десять лет.
Мальчик Кир играл на деревенской улице с другими детьми, своими сверстниками. Игра была обычная: одного выбирали царем, другие должны были его слушаться. На этот раз жребий выпал Киру. И ребята с удивлением увидели, что Кир ведет себя как настоящий царь: одних он назначил своими телохранителями, других домоправителями, третьих осведомителями - никто не остался без поручения.
Один из ребят был не крестьянский сын, а сын царского придворного. "Я не хочу, чтобы мне давал приказы пастушонок!" - крикнул он. "Высечь его розгами за неповиновение царю!" - властно приказал Кир. Ребята с удовольствием выполнили такое приказание. Высеченный мальчик в слезах побежал к отцу - жаловаться на пастушонка.
Отец мальчика направился к царю Астиагу: "Царь, сын твоего раба обидел сына твоего придворного!" Астиаг приказал доставить к нему и Кира, и его отца. Их привели во дворец. Пастух дрожал, мальчик держался прямо и гордо.
"Как ты смел?" - спросил его Астиаг. Кир ответил: "Ребята из нашей деревни выбрали меня царем. Этот мальчик не захотел меня слушаться - я велел его наказать. Разве не так должен поступать настоящий царь?"
Астиаг слушал и слышал, что мальчик говорит не так, как простой крестьянский сын. Астиаг смотрел и узнавал в чертах лица мальчика свои собственные черты. Астиаг молчал. Потом он приказал удалиться всем, кроме пастуха. Пастуха он подозвал к себе. "Чей это сын?" - спросил он, наклоняясь к пастуху. "Мой", - дрожа, ответил пастух. "Ну, что ж, - сказал Астиаг, откидываясь на спинку царского кресла, - как видно, ты соскучился по моим палачам". И тогда пастух бросился ему в ноги и рассказал ему все.
Царь приказал позвать Гарпага. Увидев пастуха, Гарпаг понял, что отпираться ни к чему. Он сказал правду: "Царь, я боялся прогневить богов и обидеть твою дочь. Поэтому я поручил убить твоего внука вот этому пастуху. А что младенец не был убит и остался жив, - об этом я ничего не знал".
Царь приказал позвать магов. Узнав, в чем дело, маги сказали: "Считай, царь, что все обошлось благополучно. Мальчик стал царем над ребятами - значит, он уже не станет царем над Азией. Предсказание сна исполнилось. Больше твой внук тебе не опасен. Пусть живет со своею матерью в земле персов".
Тогда царь Астиаг встал и произнес такие слова:
"Мальчик Кир, ты - мой внук, сын Камбиса и моей дочери Манданы. Отправляйся к отцу и матери в землю персов, живи и будь счастлив. Пастух, ты ослушался царского приказа, но я тебя прощаю. Возвращайся в свою деревню и помни о моей великой милости. А ты, Гарпаг, пришли ко мне твоего сына, а вечером приходи сам. Мы отпразднуем пиром спасение моего внука".
Пришел вечер, начался пир. Пир этот был страшен. Единственным виновником всего случившегося царь считал Гарпага и хотел покарать его небывалой карой. Он приказал убить сына Гарпага, разрезать его тело на куски, зажарить и сварить его мясо и накормить им ничего не подозревавшего Гарпага. "Вкусно ли было?" - спросил царь. "Да, государь", - отвечал Гарпаг. "Тогда посмотри, мой Гарпаг, какую дичину ты ел", - сказал царь, подавая Гарпагу корзину. В корзине лежала отрубленная голова его сына и отрубленные пальцы его рук и ног. Но Гарпаг нашел в себе силу, чтобы не дрогнуть и не вскрикнуть. Он посмотрел в корзину, посмотрел на царя. "Что мой царь ни сделает - все хорошо", - промолвил он с низким поклоном.
Как Кир стал царем
Прошло еще десять лет.
Кир уже был цветущим юношей. Он жил в земле персов у своей матери Манданы и отца Камбиса. Персы его любили и рассказывали друг другу сказки о его чудесном спасении.
Однажды к Киру пришел гонец от Гарпага. Гонец вынул из сумы убитого зайца. "Мой господин посылает тебе в подарок этого зайца и просит взрезать его собственноручно и чтобы никто этого не видел".
Кир взрезал зайца. В живот зайца была зашита глиняная табличка с письменами - тайное послание от Гарпага.
"Да хранят тебя боги, как хранили до сих пор, сын Камбиса! Ты ведь знаешь, что ты жив лишь благодаря богам и мне. Астиаг хотел тебя убить. Астиаг убил моего сына. Отомсти Астиагу. Подними персов на восстание, а я сделаю так, что никто из мидян не выступит против тебя. Если ты доверишься мне, то будешь царем Мидии. Не медли".
Кир задумался.
На другой день он созвал всех окрестных персов на большой луг, поросший кустарником, и велел выкосить этот луг от края до края. Косили целый день, все измучились. На следующий день после этого Кир опять созвал всех персов на луг, выставил им для угощенья жареных быков и баранов, выкатил кадки вина. Все ели, пили и восхваляли молодого хозяина. "Скажите, - спросил их Кир, - какая жизнь вам больше нравится, вчерашняя или сегодняшняя?" - "Конечно, сегодняшняя!" - был дружный ответ. "Ну, так вот, - продолжал Кир, - пока мы будем в подданстве у мидян, все мы будем жить по-вчерашнему, если же мы восстанем на мидян и победим, все мы заживем по-сегодняшнему. Идите же за мною, и будем свободны!"
Услышав о восстании персов, Астиаг послал против них мидийское войско. "Боги помрачили его рассудок, и во главе войска он поставил Гарпага, забыв, что причинил он Гарпагу", - пишет Геродот. Войско Гарпага перешло на сторону Кира. Астиаг был схвачен и закован в цепи.
К пленному Астиагу подошел Гарпаг. "Ты печалишься о своей судьбе, - сказал он злорадно, - а что скажешь ты о судьбе человека, который ел мясо собственного сына?" Астиаг посмотрел на него пристально. "Глуп ты, Гарпаг, и бесчестен, - сказал он. - Глуп, потому что мог сам стать царем, а сделал царем другого человека; бесчестен, потому что мог сделать царем мидянина, а сделал перса. Ну, что же: любуйся, как персы из рабов стали господами, а мидяне из господ рабами!"
Вот так случилось, что мидийское царство стало персидским и царь Кир получил власть над Азией, как предсказывал ему сон Астиага.
О нравах и обычаях персов
"О нравах и обычаях персов я знаю следующее, - пишет Геродот, - Ставить кумиры, сооружать храмы и алтари у них не в обычае. Кто это делает, тех они обзывают глупцами, - потому, как мне кажется, что не представляют себе богов человекоподобными, как это делают эллины. Жертвы богам они приносят на высочайших горах, а боги эти - небо, солнце, луна, земля, огонь, вода и ветер. При этом жертвователь совершает молитву, но молится не за себя, а о благополучии царя и всех персов, ибо ведь в числе всех персов находится и он сам.
Изо всех дней персы наибольше чтут день рождения. В такой день люди богатые жарят в печах целиком быка, лошадь, верблюда и осла, бедняки же довольствуются мелким скотом. Хлеба за столом они едят мало, а другой снеди много, и об эллинах, которые поступают наоборот, говорят, что они-де встают из-за стола, не насытившись.
До вина персы великие охотники. Все важнейшие дела свои обсуждают они во хмелю, а окончательно решают на другой день, уже трезвыми. И напротив, если о чем-нибудь они совещаются трезвыми, то решение принимают во хмелю.
Обычаи чужеземцев персы перенимают охотнее, чем какой-нибудь другой народ. Даже платье они носят индийское, а панцири на войну надевают египетские.
Рынков и базаров у персов нет, и потому города у них строятся без площадей. Говорят, что, когда царь Кир узнал об эллинских торговых обычаях, он сказал: "Никогда не испугаюсь я тех, кто отводит в своих городах особое место для того, чтобы сходиться там, божиться и обманывать друг друга".
Более всего чтут они в мужчине храбрость, а вслед за сим - многодетность. Тот из персов, у кого больше детей, всякий год получает от царя подарки. Ранее пяти лет от роду мальчик не является на глаза отцу, но проводит время среди женщин. Делается это для того, чтобы отец не скорбел по сыну, если тот умрет во младенчестве.
Обучают они детей только трем знаниям: верховой езде, стрельбе из лука и правдивости. Ложь считается у них постыднейшим пороком; а второй после нее порок - иметь долги, тоже потому, что должнику всегда приходится лгать.
Похвальным я нахожу также следующий обычай: ни царь своих подданных, ни другой кто-либо из персов не наказывает своих рабов за единожды совершенный проступок. Только проверивши и убедившись, что виновный совершил много преступлений и что причиненный ими вред превышает все их заслуги, только тогда персы изливают свой гнев.
Все это я знаю достоверно; а о дальнейшем я этого сказать не могу, ибо гласно об этом не говорится. Именно, слышал я, будто труп умершего перса предается погребению не ранее, чем растерзает его птица или собака. О магах я это знаю доподлинно, ибо они это делают открыто. Маги персидские весьма отличны от жрецов других народов. Так, жрецы египетские свято блюдут правило не умерщвлять ничего живого, кроме жертвенных животных; маги, напротив, собственноручно умерщвляют всякое животное, кроме собаки и человека, особенно же муравьев, змей и прочих пресмыкающихся и летающих животных. Но об этом предмете больше незачем говорить, и посему воротимся к прерванному повествованию".
Как были завоеваны ионийские города
Еще когда Кир собирался идти войной на Креза, он послал гонцов в греческие города, платившие Крезу дань. Он предложил им заключить союз и вместе с двух сторон ударить на Креза. Но греки были осторожны и не ответили ни да ни нет.
Когда Кир победил, а Крез был побежден, греки быстро прислали к Киру послов, поздравили его с победой, заверяя, что они готовы принять его союз. Но Кир ответил им так:
"Есть такая басня. Увидел один человек с берега рыб в море и стал играть на дудке, приглашая их выйти к нему на берег. Но рыбы не шли. Тогда взял он невод, закинул в море и сам их вытащил к себе на берег. Лежали рыбы и бились по песку. А он им сказал: "Когда я вам играл, тогда бы вы и плясали, а теперь уж поздно!""
Греческие послы поняли намек и разошлись по своим городам с вестью, что Кир уже не согласен на союз, а требует полного подчинения. А Кир разделил свое войско и часть его оставил в Сардах под начальством Гарпага, чтобы завоевывать греческие города, другую же часть увел с собой, чтобы завоевать Вавилон и другие области Азии.
Главных греческих городов на берегу Малой Азии было двенадцать. Жители их называли себя ионянами, а свою область Ионией. С самым большим из этих городов, Милетом, Гарпаг заключил мир и союз, а на остальные пошел войной. Персы воевали не так, как лидийцы. Они брали города не измором, а приступом: насыпали вокруг города валы выше городских стен, а оттуда ударяли на город. Так были завоеваны один за другим все ионийские города.
Только в городе Фокее жители даже после поражения не пожелали подчиниться персам. Они снарядили пятидесяти весельные корабли, поместили на них детей, жен и весь свой скарб, поставили статуи богов и отплыли прочь, оставив персам пустые дома, храмы и улицы. Выплывая из гавани, они бросили в море большой кусок железа и поклялись священной клятвой не возвращаться в неволю до тех пор, пока это железо не всплывет над водой. Долго странствовали фокейцы и много терпели бед, пока не удалось им приютиться на берегу Италии и основать там новый город.
А Гарпаг, покорив ионян, стал покорять другие народы и народцы Малой Азии.
Он покорил карийцев. Народ этот очень древний, древнее греков, и знаменит тем, что сделал три изобретения, которые позаимствовали у него даже греки: во-первых, султаны на шлемах; во-вторых, знаки отличия на щитах; в-третьих, рукоятки, чтобы держать щит рукою, а не вешать через плечо на ремне, как делалось раньше.
Он покорил кавниев. Это народ, который чтит богов, непохожих ни на чьих других. Некогда кавнии приняли было поклонение чужим божествам, но потом решили вернуться к своим отечественным, и тогда все мужчины, способные носить оружие, вооружились и прошли, ударяя копьями по воздуху, через всю свою землю от границы до границы: "мы выгоняем чужеземных богов", - говорили они.
Он покорил ликийцев. Это народ, который ведет счет родства по женской линии: если спросить ликийца, кто его предки, он перечислит в ответ не отца, деда и прадеда, как эллин, а мать, бабку и прабабку. Теперь мы знаем, что такой счет родства был у многих первобытных народов, но Геродот столкнулся с ним только здесь и был чрезвычайно удивлен.
После этого не только царство Креза, но и вся Малая Азия стала принадлежать персам.