Между тем очаг беспокойства возник у трех великих держав и на востоке в Речи Посполитой. Конституция 3 мая 1791 г., вводившая в шляхетской республике наследственную монархию, упразднявшая право на организацию конфедераций и "liberum veto", была расценена во всех трех столицах как результат Французской революции. Екатерина II не собиралась непосредственно вмешиваться в польские дела, предпочитая втянуть Австрию и Пруссию в антифранцузские предприятия, дабы, когда те будут заняты борьбой против Франции, получить большую свободу рук в польских делах. Хрестоматийный факт – ее признание статс-секретарю А.В. Храповицкому 14 декабря 1791 г.: "Я стараюсь втянуть Берлинский и Венский дворы в дела французские. Прусский бы пошел, но останавливается Венский […] Они меня не понимают […] я хочу вовлечь их в дела, чтобы самой иметь свободные руки. У меня много предприятий неоконченных и надобно, чтобы они были заняты и мне не мешали". Российская императрица ожидала обращения большей части депутатов польского сейма, не поддерживавших сторонников конституции, за помощью к русскому престолу. В то же время, что император Леопольд II приветствовал провозглашение конституции как шага по пути прогресса человечества, а официальной реакции из Берлина не последовало. Это не помешало прусскому королю в следующем же году выдвинуть планы увеличения территории Пруссии за счет восточного соседа. Кроме того, прусское правительство было обеспокоено намерением поляков восстановить польско-саксонскую унию. Это одновременно означало усиление антироссийских тенденций в политике Пруссии. Берлин рассчитывал также укрепить свое положение в европейских делах с помощью союза с Великобританией.
Уже весной 1792 г. в кругах прусских и австрийских дипломатов начали говорить о новом разделе Польши. Эти планы муссировались наряду с возобновившейся идеей обмена Южных Нидерландов на Баварию. Между тем партия патриотов в Польше рассчитывала на помощь прусского короля, заключившего в 1790 г. союзный договор с Речью Посполитой. В то же время в Берлине отнюдь не отказались от планов присоединить к своим владениям Гданьск и Торунь.
Принятие Конституции 3 мая создало новый прецедент для вмешательства великих держав в ее дела. В Вене и Петербурге не жаждали усиления Пруссии и Великобритании. Екатерина II стала предпринимать усилия по созданию антифранцузской коалиции, что служило ей дымовой завесой для реализации планов в отношении Польши. Об этом же докладывал французский поверенный в делах России Жене. Он особо отмечал в своих докладах в Париж, что Петербург оставляет без ответа предложения Вены о создании антифранцузской коалиции. Правильность его мыслей подтверждалась также тем обстоятельством, что под Пильницкой декларацией 27 августа 1791 г., последовавшей вслед за заключением предварительного австро-прусского соглашения 25 июля в Вене о восстановлении во Франции в полной мере королевской власти, а подпись Екатерины II отсутствовала. Пильницкая декларация не была планом действий, но она недвусмысленно демонстрировала негативное отношение австрийского и прусского монархов к революции во Франции. Вена и Париж заявили о намерении защищать права французского короля, отправив ему на помощь военные силы.
Пильницкая декларация послужила поводом для радикального крыла Национального собрания во главе с Жаном Бриссо разжечь во Франции воинственные настроения в отношении Вены и Берлина. Однако наряду с Пруссией и Австрией место среди контрреволюционных держав заняла и Россия. Екатерина активно поддерживала Пильницкую декларацию и подталкивала Вену и Берлин к военным действиям против революционного Парижа. Но в обеих германских столицах, прежде всего в Берлине, разгадали планы российской императрицы и за свое участие в войне против Французской республики потребовали доли в новом разделе Польши.
Какова же была позиция Австрии? После смерти Иосифа II ставший императором его младший брат Леопольд II начал проводить более осторожную внешнюю политику, в основе которой лежала идея компромисса между Веной и Берлином, за что его иногда называют "духовным отцом" системы, рожденной Венским конгрессом 1815 г. Правильнее было бы назвать изменения в политике Австрии при Леопольде как движение от "баланса сил" к равновесию. У. Лаппенкюпер подчеркивает, что этот император стремился, прежде всего, интегрировать и успокоить правящие элиты Империи, предотвратив тем самым угрозу ее распада. Опасаясь экспансии России, он, тем не менее, хотел сохранить австро-русский союз. Большую опасность он видел в том, что в европейской политике постоянно нарушаются нормы международного права. Интересы австрийских Габсбургов требовали, чтобы Пруссия отказалась от поддержки нидерландских повстанцев в обмен на реализацию прусского плана нового раздела Польши. Мало того, Леопольд предлагал создать союз между Великобританией, Россией и двумя великими германскими государствами. Герцберг еще раньше хотел добиться союза между Лондоном, Петербургом и Берлином с целью укрепления позиций Пруссии, но ушел в отставку. Поэтому на первый план вышел проект Фридриха Вильгельма II и Бишофвердера. Прусский план заключался в том, чтобы ослабить австро-русский союз, ослабить русский контроль над Польшей и расширить свои владения в Польше.
Таким образом, "второе ниспровержение альянсов" имело три направления: сближение Пруссии с Австрией с целью создания антифранцузской коалиции, стремление совершить раздел Империи, а также намерение произвести новый раздел Польши. Австрия отказалась участвовать в планируемом Берлином "восточном барьере" против России, но получила обещание Пруссии оказать ей поддержку в борьбе против революционной Франции. Главный интерес в пересмотре границы с Польшей, безусловно, имела Пруссия, тогда как в планы России, скорее, входило предотвращение каких-либо внутренних реформ в Польше и удержание контроля над этой страной.
Французская революция изменила Европу, но многие европейские политики, мыслившие категориями времен Пентархии и равновесия сил, еще не осознали этого. Трудно сказать, стали бы прусские, австрийские и российские политики думать о разделах Польши, если бы представляли себе в полной мере последствия Французской революции, но они все еще действовали в понятиях "обменов" и "округлений". Даже восстановление на французском троне династии Бурбонов они рассматривали как возвращение к системе равновесия сил и пытались создавать коалиции, все члены которых смотрели друг на друга с ревностью и нежеланием усиления кого-либо из союзников. Для Австрии как Французская революция, так и польская Конституция 3 мая 1791 г. означали опасность в смысле разрушения выгодной для нее системы государств. Устранение этих угроз потребовало сближения с Пруссией и участия в разделах Польши как компенсации за потери на Западе. Разделы Польши, с прагматической точки зрения были результатом "второго ниспровержения альянсов", с точки зрения политической морали они стали позорным пятном на их участниках.
18 мая 1792 г. российская императрица послала 100-тысячную армию в Польшу. Но, поиграв с идеей организовать сопротивление России в обмен на Гданьск и Торунь, Берлин изменил свою позицию, получив российское согласие на занятие богатых территорий между Силезией и Восточной Пруссией. Известно, что польские аристократические "партии" разделились на сторонников патриотического лагеря, готовых к защите Конституции 3 мая 1791 г., к которым примкнул и король Станислав Август, и на консервативную группировку старореспубликанцев, опиравшихся на поддержку России и провозгласивших Тарговицкую конфедерацию. Партия короля обратилась за поддержкой к прусскому королю, который, подтвердив дружеские чувства к республике, потребовал отменить Конституцию 3 мая и восстановить прежнюю форму правления. В этом случае он обещал "снестись с императрицей и с Венским двором" и договориться с ними о восстановлении в Польше спокойствия. Вступившие в Речь Посполитую русские войска совместно с тарговичанами установили в стране власть конфедерации, вожди патриотического лагеря покинули Польшу.
С.М. Соловьев написал следующие знаменательные слова: "Судьба Конституции 3 мая решилась на берегах Вислы, судьба Польши решилась на берегах Майна и Рейна", имея в виду, что раздел Речи Посполитой послужил основой для временного примирения взаимных противоречий и совместного выступления абсолютистских монархий Австрии, Пруссии и России против революционной Франции. Можно, конечно, спорить о том, влияла ли Французская революция и решительные действия французских армий на разделы Польши, но, поскольку действия французских войск заставили Австрию искать союза с Пруссией и Россией и не поддерживать более Конституцию 3 мая, а также согласовывать свою политику в отношении Польши, вывод напрашивается сам собой. Многочисленные переговоры между прусскими, российскими и австрийскими дипломатами хорошо показывают попытки любыми вариантами продолжать политику обменов и разделов и поддерживать с их помощью равновесие сил. Объявление Францией войны Австрии 20 апреля 1792 г. угрожало потерей для последней имперских ленов епископств в Эльзасе и Лотарингии. Это дало австрийской пропаганде и венскому двору основание для призывов к имперским чинам и рейхстагу оказать помощь Империи. Но поскольку Вена не рискнула объявить Франции войну от имени Священной римской империи, ряд германских владетелей не откликнулся на эти призывы.
Поражение прусско-австрийской армии герцога Брауншвейгского при Вальми 20 сентября 1792 г. вдохновило французские армии на вторжение в Трир, на активные действия в долине Рейна и на наступление на Майнц и Франкфурт. Венские политики оценивали успехи французов как угрозу разрушения Империи, которое можно было, по их мнению, предотвратить только объединенными усилиями Австрии и Пруссии. Но многие крупные имперские чины Ганновера, Саксонии, Баварии, Вюртемберга и Гессен-Касселя выразили не доверие попыткам раздела Империи на две сферы влияния – австрийскую и прусскую. Сохранение имперской конституции оказалось под угрозой. Выходом в Берлине и Вене казалось теперь создание преграды французскому наступлению, устранение Польши с карты Европы и спасение Империи. К тому же у Пруссии явно не хватало средств для продолжения войны на Западе. А в самой Империи возможно было восстановить прежнее положение только под диктатом великих держав. Действия французских войск нарушили не только европейское равновесие, но и представления о границах и возможностях применения международного права. Европа Просвещения и войн по правилам уходила в прошлое. Логика мышления становилась таковой – если можно французам, то почему нельзя нам?
Объявление Францией войны Австрии подтолкнуло Екатерину II к решительным действиям в Польше и к поддержке Австрии и Пруссии в войне против Франции. Второй раздел Польши 23 января 1793 г. совершился между Россией и Пруссией за спиной Австрии. Австрия присоединилась к этому "кабинетному" разделу в марте того же года. Формально второй раздел Речи Посполитой был утвержден 22 июля 1793 г., а 25 сентября собравшийся в Гродно сейм под давлением российского правительства одобрил его. Третий раздел Польши стал в значительной мере логическим продолжением второго.
Россия не спешила помогать германским великим державам, так как Екатерина надеялась на истощение революционного духа в самой Франции. Но российская императрица не учла изменений в настроениях французского общества. Против принципа суверенитета монархов появился принцип суверенитета народа. Лозунг "Мир хижинам! Война дворцам!", под которым шли французские революционные войска, означал ведение революционной войны с целью тотальных политических перемен.
* * *
Французская революция привела к кризису системы Пентархии и равновесия сил в Европе и в Империи. Но она же подтолкнула Австрию и Пруссию к примирению, ставшему основой "второго ниспровержения альянсов". В свою очередь, это неизбежно повлекло за собой не просто раздел сфер влияния в Старой империи между Австрией и Пруссией, но и стало причиной фактического раздела Германии и кризиса государственного строя Священной римской империи и имперской конституции, что способствовало попыткам крупных и средних имперских чинов укрепить свое положение, а также освободиться от верховенства императора. Внутригерманские противоречия в значительной мере обусловили вмешательство в дела Империи других великих держав: Англии, Франции, России.
"Второе ниспровержение альянсов" привело также вместе с внутренними причинами и влиянием идей Французской революции на Польшу ко второму и третьему разделам Польши, во что вмешалась Россия, не желавшая терять своего влияния в Речи Посполитой. Разделы Польши способствовали также трансформации баланса сил в новые подвижные формы равновесия между европейскими державами и значительным изменениям государственных границ на континенте.
О.С. Каштанова (Москва)
Выход Речи Посполитой из сферы российского влияния и альтернатива польско-прусского сближения в первые месяцы работы Четырехлетнего сейма
(октябрь 1788 – январь 1789 г.)
Деятельность Четырехлетнего сейма 1788–1792 гг., на котором бы ли реализованы важнейшие государственные реформы Речи Посполитой, уже долгие годы является предметом исследований польских историков. К сожалению, практически нет работ отечественных исследователей, посвященных изучению данного периода. Между тем он был ключевой вехой в истории российско-польских отношений и предопределил их развитие в последующие годы. В кругу вопросов, связанных с деятельностью Великого сейма, стоит обратить внимание на причины резкого ухудшения отношений между Польшей и Россией уже в первые недели работы сейма и – в значительной степени – выход Речи Посполитой из сферы российского влияния, до сих пор казавшегося незыблемым.
С момента вступления Станислава Августа на польский трон при поддержке Екатерины II в 1764 г. Польша считалась сферой исключительного влияния России. После первого раздела Речи Посполитой в 1772 г. и заключения с государствами, принимавшими участие в разделе, трактата 1775 г. о гарантии ее территориального и политического устройства, зависимость Польши от России стала еще большей. Во всех важных вопросах король Станислав Август должен был считаться с мнением российского посла Отто Штакельберга.
В 1775 г. по инициативе России в Варшаве был учрежден Постоянный совет, в котором в значительной мере были сосредоточены функции исполнительной власти. Отдельная Военная комиссия была отменена, а на ее месте образован Военный департамент, входивший в состав Совета. Внешней политикой руководил Департамент иностранных дел. Совет состоял из короля, сенаторов и послов, выбранных на сейме. Хотя с установлением Совета прерогативы короля были сокращены, Станислав Август поддерживал его, видя в нем законное польское правительство.
Однако против Постоянного совета выступала магнатская оппозиция. Ее главные представители – коронный гетман Ф.К. Браницкий, С. Любомирский, С. Жевуский, А.К. Чарторыский, И. Потоцкий (а со временем и его брат Станислав), а также К.Н. Сапега расценивали существование Совета как нарушение республиканских свобод. Гетман и его сторонники не могли согласиться с утратой реальной военной власти. Аристократии не нравилось то, что в состав Совета вошли представители шляхетского сословия, до сих пор не занимавшие высших постов в администрации страны. Кроме того, большое недовольство вызывало то, что Совет имел право толкования законов, которое оппозиция демагогически расценила как покушение на полновластие и прерогативы сейма. С 1776 г. предпринимались попытки восстановления Военной комиссии. Оппозиция, недовольная поддержкой, которую Штакельберг оказывал королю, желала назначения другого, более расположенного к ней посла, либо большего контроля Петербурга над Штакельбергом. Впрочем, все эти попытки не имели успеха.