Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров 16 стр.


Но стали вдруг поступать донесения, что германские авангарды повернули на восток. У убитого неприятельского офицера даже нашли карту с точными маршрутами корпусов армии Клюка. И в это… не поверили. Казалось просто невероятным, что немцы, находясь рядом с Парижем, поворачивают, чтобы пройти мимо. Однако 3 сентября авиаразведка подтвердила, армия Клюка движется на восток, подставив Парижу фланг… Галлиени загорелся. Во французской армии не допускалось ни малейшей инициативы без разрешения верховного главнокомандующего, да и сил у генерала не хватало. Он отдал предварительные распоряжения 6-й армии Монури готовиться к атаке, а сам ринулся уговаривать начальство.

Даже связаться с Жоффром, и то было непросто. Он был настолько консервативен, что не терпел телефонов, принципиально не брал трубку и поручал разговоры мелким сошкам. Галлиени кое-как переупрямил бывшего подчиненного, со скрипом добился разговора с ним, растолковал выгоднейшую ситуацию. Жоффр тоже воспрянул, операцию назначили на 6 сентября. Тем не менее, она висела на волоске. Наличных войск в районе Парижа хватало лишь в том случае, если получится привлечь англичан, иначе некем было закрыть брешь в боевых порядках. Но никто не знал, где находится Френч. А когда отыскали, он отказался, приказал своим корпусам продолжать отступление. Уже 5 сентября вместо организации контрудара Жоффру пришлось бросить все дела и на ехать машине за 180 км в Мелен, в английский штаб.

Тащился с черепашьей скоростью, стоял в пробках в потоке беженцев. Френча он застал чудом - тот уже упаковал чемоданы, чтобы перебираться еще дальше. Произошла безобразная сцена. Жоффр стучал кулаком по столу, кричал: "Господин маршал, вы рискуете честью Англии!" Лишь после этого Френч расплакался и сказал "да". Но его соединения ушли слишком далеко, могли возвратиться на фронт только через несколько дней. Вечером Жофр подписал приказ о наступлении. Главный удар наносили 5-я, 6-я и британская армии, вспомогательные - 9-я и 3-я. Приказ был жестким: "Если случится, что какое-нибудь подразделение не сможет продвигаться вперед, оно должно любой ценой удержать свои позиции и скорее погибнуть, чем отступить". В этот же день, 5 сентября, Англия, Франция и Россия подписали договор не заключать сепаратного мира, как бы трудно не приходилось кому-то из них.

Между тем, разгорелось ожесточенное сражение на восточном фланге, в Лотарингии. Французы сняли отсюда 2 корпуса для подкрепления других направлений, и Руппрехт с 6-й и 7-й германской армиями снова полез вперед, французский командующий Кастельно просил разрешения отступить. Немцы побеждали и на центральном участке фронта, взяли Реймс. К Парижу приблизилась уже не только 1-я армия Клюка, с севера навстречу ей надвигались 2-я Бюлова и 3-я Хаузена. Но в германской ставке успели разобраться - доклады о полном разложении и паническом бегстве французов преувеличены, они еще могут сражаться. Мольтке изменил задачу Клюку. Приказал защитить фланг со стороны Парижа и Марну не переходить, остановиться и ждать армию Бюлова, пристроиться к ней.

Для прикрытия со стороны Парижа Клюк выдвинул 4-й резервный корпус и кавдивизию. Но спасающиеся англичане выбросили взрывчатку, не уничтожили за собой мосты через Марну. Как было не воспользоваться? Остановиться на 2 дня - противник опомнится, займет оборону. Клюк двинул свои силы на левый берег Марны. Доложил, что сейчас важно гнать неприятеля, не давая передышки. Тем временем, немецкая авиаразведка засекла перевозки французских войск. Мольтке сделал правильный вывод, готовится контрудар. Вечером 4 сентября из ставки полетела новая директива. Указывалось на угрозу контрнаступления, 1-й и 2-й армиям предписывалось развернуться фронтом на Париж и отбить его, 3-й двигаться им на поддержку.

Эта директива чуть-чуть запоздала. Клюк получил ее по радио утром 5 сентября. 4 его корпуса уже были за Марной, шагали на восток, растянувшись на 50 км. Разворачивать их сразу же, чтобы уставшие солдаты шли тот же путь назад, командующий не стал. А вечером передовые части 6-й французской армии, выдвигаясь на исходные рубежи, нарвались на немцев. Завязались беспорядочные потасовки. Ночью Клюк принялся возвращать ушедшие корпуса. Но его приказам еще нужно было догнать соединения, им еще нужно было дошагать обратно…

6 сентября загрохотало по всему фронту. Вступили в бой все французские армии. Сам по себе фланговый удар 6-й армии Монури не принес успеха. Один лишь германский 4-й резервный корпус, оставленный на правом берегу Марны для прикрытия, отбросил ее. А дальше стали прибывать части 2-го германского корпуса, он ушел ближе всех и вернулся раньше. Уже наоборот, на Монури сыпались атаки, он с трудом сдерживал их. Теперь немцы нацелились охватить французскую группировку с флангов и раздавить ее. Клюк сосредоточил усилия на западном крыле, против Монури. А с другой стороны готовились проломить фронт 2-я и 3-я германские армии. На Сен-Гондских болотах они столкнулись с 9-й армией Фоша.

Эта армия, как и 6-я, представляла собой смесь разрозненных и уже битых дивизий. Но Фош был настроен весьма решительно, никакой обороны не строил и об окопах даже не вспоминал, отбивался яростными контратаками и артогнем. Местность тут была открытая, равнинная, и возникали жуткие поля, заваленные мертвецами в несколько слоев. Немцы наступали плотными строями, французская артиллерия накрыла их мелинитовыми снарядами, и они полегли, как шли, взводами и ротами. Но телефонов на французских батареях не было, орудия били по заранее выставленному прицелу. Когда тех же рубежей достигла своя контратакующая пехота, ее накрыл следующий шквал снарядов. И тоже полегли, как бежали, взводами и ротами. Единственным укрытием от огня были придорожные канавы, солдаты набивались туда впритирку, и при попадании снаряда канавы превращались в братские могилы.

Сражения кипели и на других участках. У Витри-ле-Франсе схлестнулись во встречных атаках 4-я французская и 4-я германская армии. Ни та, ни другая одолеть не смогли. Под Верденом 5-я германская армия навалилась на 3-ю французскую. Но ее командующий Саррайль умело маневрировал силами, гарнизон Вердена совершал вылазки, и противника остановили. А армии Руппрехта продолжали атаки в Лотарингии, они постепенно выдыхались, опрокинуть французов немцы не смогли.

7 сентября настал критический момент. К двум корпусам Клюка, дравшимся против 6-й армии, подошел еще один. Войска Монури были разбиты, он молил о подкреплениях. В Париж в этот день прибыла Марокканская дивизия. Чтобы она успела спасти положение, Галлиени мобилизовал парижские такси. 600 машин совершили по 2 рейса и перебросили бригаду, она с ходу кинулась в штыковые и отразили немцев. Повыбитую армию Фоша противник тоже смял и обходил. Возле Фер-Шампенуаза германские части Хаузена вклинились между ней и 4-й. Фош лично поднял остатки дивизий в общую атаку и последними силами сдержал прорыв.

8 этот же день пала крепость Мобеж. Гарнизон был деморализован бомбардировкой и капитулировал. Немцам досталось 450 орудий и 33 тыс. пленных. Но главным выигрышем они считали другое - освободился 7-й резервный корпус. Германское командование писало, что это "весьма кстати. Сейчас и один корпус имеет уже значение". Мольтке понимал, что в сложившейся ситуации даже ничтожный перевес может сыграть решающую роль, начал снимать войска из Лотарингии, хотя добираться до Марны и Фер-Шампенуаза им было слишком далеко.

Французам и без того приходилось худо. Поредевшая армия Монури едва отбилась от трех корпусов Клюка, а к ним подходили еще два. От армии Фоша мало что осталось. Но сказалась именно нехватка сил у немцев. Когда Клюк послал свои корпуса на восток, они "сдвинули" в том же направлении 2-ю германскую армию. Теперь эти корпуса возвращались, и между двумя армиями возник разрыв в 35–40 км. Фон Бюлову было нечем закрыть его, он направил сюда только конницу. А 8 сентября на фронт наконец-то вернулись англичане. Вместе с частями французской 5-й армии они вошли на оголившийся участок. Перед тремя британскими корпусами была лишь кавалерийская завеса. Они вполне могли устроить неприятелю серьезный разгром, ударить по тылам Клюка или во фланг Бюлову. Британцы о такой возможности не задумались. Они продвигались чрезвычайно осторожно, с оглядкой на соседей, при каждом мелком обстреле сразу же останавливались, занимали оборону. Но само их углубление в стык между армиями разрезало германские боевые порядки.

9 сентября Клюк собрал уже все свои корпуса и обрушил на армию Монури. Готов был добить ее, а тем самым сокрушить весь левый фланг французского фронта. 6-я армия погибала, пятилась, оставляя позиции. Но в это же время фон Бюлов узнал, что англичане и 5-я французская армия далеко проникли в расположение немцев, обходят его с фланга. Он приказал своим войскам отступить. Его соседям, Клюку и Хаузену, тоже пришлось скомандовать отход. Три германские армии стали откатываться на север. Они были измотаны до крайности, повыбиты, держались неимоверным напряжением - и отступление надломило их. Было много случаев, когда немцев брали в плен спящими. Упав где придется, они спали так крепко, что французы, находя их, не могли разбудить.

Французской армии победа тоже обошлась дорого. С начала войны она потеряла 300 тыс. человек убитыми, раненными и пленными. А после битвы на Марне была в таком состоянии, что не могла наладить преследование. Но Франция была спасена. Хотя спас ее героизм не только своих солдат и офицеров. Ее спасли и русские. Тирпиц писал: "Осенью 1914 г. в главной квартире держались того мнения, что война с Францией была бы выиграна, если бы мы располагали еще двумя корпусами". Теми самыми, которые немцы вынуждены были перебросить на Восток.

Это признавали и французы. Начальник их разведки генерал Дюпон в своей книге "Германское высшее командование в 1914 г.", вышедшей с предисловием Жоффра, писал: "Воздадим должное нашим союзникам - наша победа достигнута за счет их поражения… Два корпуса сняты с французского фронта… Гвардейский резервный отнимают от армии фон Бюлова, а 11-й армейский корпус от армии фон Хаузена. Их сопровождает 8-я кавалерийская дивизия… Представьте себе, что Гвардейский резервный корпус находился на своем месте 7 сентября между Бюловом и Клюком, а 11-й армейский корпус с 8-й кавдивизией оставался в армии Хаузена у Фер-Шампенуаза. Какие последствия!..". Генерал Ниссель отмечал: "Всем нам отлично известно, насколько критическим было тогда наше положение. Несомненно, что уменьшение германских армий на 2 корпуса и 2 дивизии, к чему немцы были вынуждены, явилось той тяжестью, которая по воле судьбы склонила чашу весов на нашу сторону". А маршал Фош делал вывод: "Если Франция не была стерта с лица Европы, то этим прежде всего мы обязаны России".

Правда, отправленные в Пруссию войска не успели к сражению. Благодаря ошибкам Жилинского и Самсонова Гинденбург сумел разгромить 2-ю русскую армию еще до их подхода. Германские генералы потом сокрушались - эх, зачем же сняли два с лишним корпуса! На востоке и без них бы обошлись. Но при этом деликатно "забывали": кроме 2-й, была и 1-я русская армия, она наступала и одерживала победы. Да и 2-я очень быстро восстановила боеспособность, и Гинденбург никак не смог бы их остановить без значительных подкреплений.

18. Эна

7 сентября 5-я и 6-я австрийские армии под командованием генерала Потиорека начали второе наступление против Сербии. Но они встретили стойкую оборону, а все резервы Австро-Венгрия направляла в Галицию. Операция вылилась в тяжелые бои без каких-либо результатов. Отстоять Сербию помогали и русские. Моряки Дунайской флотилии доставляли в Белград оружие, боеприпасы, продовольствие. В составе сербской армии воевал батальон русских добровольцев, в основном, из студентов, прибыло несколько русских госпиталей.

На морях в это время во весь голос заявило о себе новое оружие - подводные лодки. 5 сентября немецкая субмарина U-21 впервые потопила боевой корабль - английский легкий крейсер "Патфайндер". 13 сентября британцы расквитались, их подлодка Е-9 отправила на дно германский легкий крейсер "Хель". 14 сентября немецкие подводники уничтожили несколько русских транспортных судов возле устья Финского залива. А 22 сентября английские броненосные крейсера "Абукир", "Хог" и "Кресси" несли дозорную службу между устьем Темзы и голландским берегом. Ходили на малой скорости без каких-либо мер предосторожности. Лейтенант Веддиген на субмарине U-9 (причем устаревшей конструкции) подобрался вплотную и расстрелял их торпедами. Погибли сразу 3 корабля, 4 тыс. моряков! Это было полной неожиданностью как для британского, так и для германского командования. Рухнули все прежние теории морской войны…

На Западном фронте французы и англичане не сумели развить свой успех. Отступающим немцам еще целую неделю не удавалось закрыть разрыв между 1-й и 2-й армиями. Но их противники были измучены, дивизии поредели. Гнаться и расчленить германский фронт им оказалось не по плечу. Шли следом потихонечку, немцы оторвались от них и заняли оборону по рекам Эна и Вель. Французские и британская армии настигли их 13 сентября, начали атаки. Три дня гремели ожесточенные лобовые столкновения, снова ручьями лилась кровь. Наконец, обе стороны выдохлись и стали зарываться в землю. В немецких ротах осталось по 50 человек вместо 300, не хватало боеприпасов. У французов и англичан дело было не лучше.

После сражений на Марне и Эне фронт сдвинулся к востоку, пространство в 200 км между позициями на Эне и морем осталось никем не занятым. Французское командование задумало обойти с запада открытый фланг неприятеля. Бросило на участок р. Уаза кавалерийский корпус и несколько пехотных соединений. Но и у немцев возникла такая же идея, обойти фланг французов, сюда уже двигались пехотный корпус и кавалерия. 16 сентября произошел встречный бой. Он длился 2 дня, атаковали, контратаковали, измочалили друг друга и принялись закрепляться на достигнутых рубежах.

Французы принялись сколачивать новую группировку, еще раз обойти фланг. Немцы занимались тем же самым. Опять грянул встречный бой и завершился "вничью". Эти операции получили название "бег к морю". Французское и германское командование снимали войска с пассивных участков, перебрасывали на западный фланг, они сталкивались в жарких схватках и, обессиленные, переходили к обороне. А командование уже готовило новый "скачок". Как немцы, так и французы спешили, кидали в бой небольшие контингенты, и победить не могли.

Из горького опыта боев всем державам пришлось делать выводы. Англичане теперь ломали головы над средствами противолодочной обороны. Французы учились окапываться. Переодевали свою армию в защитную форму, тускло-голубую. Наверстывали и отставание в тяжелой артиллерии. Причем делали это… за счет России. Министерство Сухомлинова для собственной военной программы разместило заказы на французских заводах, и союзники прибрали к рукам готовые орудия.

Переучивались и немцы. Увеличили интервалы в атакующих цепях, перенимали у русских движение перебежками, а у австрийцев - науку обороны. Вместо отдельных окопов стали рыть траншеи, выставлять ограждения из колючей проволоки, строить не одну, а несколько позиций. Марна, тяжелые бои в Пруссии, поражения австрийцев, похоронили все германские расчеты на "веселую и освежающую войну". Потери оказались неожиданно огромными. Замаячила угроза затяжной войны, которая потребует от армии и народа еще больших жертв. Чтобы оправдать провал обещанных блестящих перспектив, нужны были козлы отпущения. Им стал Мольтке. Его отправили в отставку, а начальником штаба кайзера назначили бывшего военного министра, энергичного Фалькенгайна.

Он разработал новый план войны. На Востоке отказаться от обороны, вместе с австрийцами нанести сокрушающий удар русским. А на Западе выиграть "бег к морю", занять порты на севере Франции, пресечь перевозки из Британии, и разместить в этих портах базы субмарин и миноносцев, напустить их на англичан. Прорвать фронт предполагалось в двух местах, на приморском фланге и под Верденом - подвезти "Толстые Берты", крепость падет, и во фронте образуется дыра. Фалькенгайн выискивал дополнительные силы. Объявил внеочередной призыв новобранцев, подлежавших мобилизации лишь в следующем году. Отменил льготы и отсрочки ряду категорий резервистов. Набирались добровольцы, и не только в Германии. В армию вступали многие шведские офицеры, зараженные пагнерманизмом, приезжали американские немцы. Социалист Ю. Пилсудский создавал польские легионы. Сформировали 6 новых корпусов.

Но после того, как развеялись радужные иллюзии, требовалось каким-то образом поднять "дух нации". Дать стране не только козлов отпущения, а "героев". Германская армия одержала единственную "чистую" победу, над армией Самсонова. Через 3 недели после сражения в Пруссии о нем вдруг снова заговорили. Вспомнили, что неподалеку от места боев расположена деревня Танненберг, возле которой в 1410 г. "славяне", поляки, литовцы и русские, разгромили крестоносцев (у нас эта битва называется Грюнвальдской, а у немцев - битвой при Танненберге). Победу 1914 г. окрестили так же: "битва при Танненберге". Вот, мол, рассчитались за поражение предков! Германская пресса подняла шумиху, объявляя "Танненберг" величайшей победой в истории всех войн и народов "новыми Каннами". По городам вывешивали флаги, звонили колокола, устраивали праздничные шествия (с трехнедельным опозданием). Задирали и без того дутые цифры русских потерь - дескать, сперва плохо сосчитали. К пленным солдатам приплюсовали гражданских лиц, захваченных в начале войны в Германии, в оккупированных районах Польши, и причисленных к "пленным".

При этом на полную катушку стал раскручиваться образ народного героя - Гинденбурга, спасшего страну от "диких славянских орд". Правда, престарелый флегматичный военачальник талантами не отличался, операцией руководил Людендорф. Язвительный Гоффман, показывая гостям свой штаб, даже ерничал: "Вот здесь фельдмаршал Гинденбург спал перед битвой при Танненберге. И после битвы при Танненберге. И, между нами говоря, во время битвы при Танненберге". Но в газетах этого, разумеется, не писали. Для сентиментального немецкого обывателя очень уж хорошо подходил в качестве кумира "дедушка Гинденбург" - мужественный и мудрый, ворчливый и грубоватый. Был создан настоящий культ Гинденбурга. Ему ставили памятники и бюсты, присваивали почетные степени университетов, в его честь переименовывали улицы, городки. К нему пошли потоки писем, ехали делегации, а школьникам задавали сочинения на тему "Любимый добрый Гинденбург".

Корректировались и прочие пропагандистские установки. Изначально провозглашалось, что Германия вступила в войну благородно и бескорыстно, только для того, чтобы спасти Австрию. Но австрийцам не помогла. А жертвы получались слишком большими, стоило ли класть столько жизней за интересы союзницы? Внедрялось иное разъяснение - речь идет о самом существовании Германии, которую взяли "в окружение" Англия, Россия и Франция. Ну а для избранных, для деловых и политических кругов, были отброшены маски бескорыстия. Канцлер Бетман-Гольвег представил промышленникам, банкирам, партийным лидерам и депутатам рейхстага "Памятную записку о целях войны".

Назад Дальше