Специально для таких великосветских тусовок в буфет Института из Елисеевского гастронома завозились всевозможные деликатесы в виде осетровых балыков, крабов, черной и красной икры, изысканные сухие вина, импортное пиво, а также "колониальные товары" - бананы, ананасы, манго, киви.
Все это делалось по распоряжению ректората и парткома в рамках программы производственного обучения. Наставники будущих советских дипломатов были убеждены, что именно таким образом должна проводиться подготовка их адептов к участию в предстоящих дипломатических раутах на высшем уровне. Советский дипломат, считало руководство института, находясь на приеме у английской королевы, не должен мучиться проблемой, в какой руке ему держать вилку, если котлету по-киевски он уже держит в правой… Именно для того, чтобы избежать в будущем подобных промахов, в институте и проводились фуршеты с разносолами и легкой выпивкой.
Александр Огородник, простолюдин из украинской глубинки, не упускал ни одной возможности побывать на вечерах отдыха и "капустниках", где тусовались без пяти минут будущие дипломаты, творцы внешней политики СССР. Там он мог на короткий миг обмануть себя иллюзорной идеей принадлежности к элите, хоть ненадолго почувствовать себя причастным к касте избранных и хоть одной ноздрей вдохнуть дурманящий аромат той, недоступной ему ввиду рабоче-крестьянского происхождения жизни, какую вели его сверстники - отпрыски родителей всесоюзного значения…
На одном из "капустников" он познакомился с сыном Гришина Игорем, который и ввел его в дом своего отца. Особенно они сблизились после возвращения "друга Саши" из Колумбии: кураторы из Лэнгли и с Лубянки всячески поощряли посещения Тригоном-Стахановцем дома члена Политбюро Виктора Гришина…
Губят агентов не деньги, губят их тайники
Весь послеколумбийский период своей вдвойне тайной жизни Тригон-Стахановец работал в поте лица своего, что называется, на два фронта. Его хватало на все. Он с неослабевающим вниманием следил и за развитием взаимоотношений СССР со странами - участницами Варшавского Договора, и за материалами, в которых излагались тактика и стратегия СССР в отношении США и их союзников, и за планированием и разработкой внешнеполитических акций СССР в отношении так "полюбившейся" ему Латинской Америки.
Энергии агенту было не занимать, поэтому он по традиции продолжал держать под контролем и поведение своих мидовских коллег, чем особо был доволен его новый куратор из Комитета, полковник Н-ский.
Сотни километров Тригон накручивал на своей белой "Волге", гоняя по Москве, чтобы заложить или изъять десятки тайников. Сокольнический, Филевский, Измайловский парки - места, где он обычно оставлял и забирал контейнеры, камуфлируемые его американскими операторами под бросовые предметы: булыжники, искореженные консервные банки, обрезки металлических труб.
В одних он отправлял добытые стратегические секреты, из других получал инструкции, специальную экипировку и деньги, деньги, деньги… Хотя справедливости ради следует сказать, что они никогда для него не были фетишем.
Александр Огородник, будучи человеком весьма прагматичным, всегда отдавал себе отчет в том, что много денег приносят много счастья только в странах с иным, чем в СССР, социальным укладом. Он знал, что в Советском Союзе много счастья и много денег приносят высокие звания и глубокие кресла в кремлевских или мидовских кабинетах.
Ему же, человеку маленькому, оставалось одно: добывать большие деньги, преступая черту закона, лелея надежду, что когда-нибудь, женившись на племяннице’ Гришина, он станет полноправным членом элитного клуба советского истеблишмента и сможет не таясь, в открытую тратить добытые деньги. Но когда еще это сбудется, да и сбудется ли вообще… Ну, а раз так, то все усилия надо сосредоточить на добывании денег, денег и еще раз денег!
Впрочем, в глубине души Огородник надеялся, что когда-нибудь, поднакопив деньжат, он сумеет убедить своих кураторов из Лэнгли не пролонгировать контракт. Почему бы и нет? Он же, в конце концов, - не регpetuum mobile - вечный двигатель!
А что же его любовь - колумбийка Пепита и родившаяся от него дочь? Они были забыты напрочь. Мужчина, считал Огородник, должен посвятить всего себя проблемам более серьезным, чем прошлая любовь и родительские чувства. Тем более что он все сделал для своей прошлой возлюбленной, чтобы ни она, ни его дочь ни в чем не нуждались.
По его инициативе устроенный на американские деньги в Мадриде приют для оставленных родителями младенцев процветает и до сих пор благодаря стараниям… Пепиты Гонсалес, бывшей возлюбленной Огородника…
К середине 1975 года Второй главк (контрразведка Союза) был обеспокоен докладами, поступавшими из зарубежных резидентур: еще не накрыт зеленым сукном стол, за которым будет проводить переговоры Андрей Громыко, а противоположной стороне уже известно, до каких пределов СССР готов идти на компромисс и делать уступки.
Дряхлеющий советский ареопаг - Политбюро - еще только обсуждает в келейной обстановке очередные международные инициативы Советского Союза, а правительства западных стран уже заготовили с десяток ответных вариантов, способных заблокировать или помешать их реализации…
Контрразведчики предпринимали титанические усилия, чтобы отыскать таинственный источник утечки на Запад совершенно секретной информации государственного значения. В том, что он существует и активно действует, сомнений у руководства КГБ не было. Вопрос вопросов - где его искать?!
В результате скрупулезного анализа стало ясно, что сведения, составляющие государственную тайну, утекают к противнику не из советских дипломатических представительств за рубежом, а из центрального аппарата МИД СССР, из Москвы. Но там отыскать шпиона - все равно что иголку в стоге сена…
…После Великой Отечественной войны десятки кандидатов и докторов контрразведывательных наук разработали и постоянно дополняли так называемый "Свод признаков, указывающих на подготовку или проведение шпионских акций лицом из числа советских граждан".
Но, как известно, старые генералы готовятся к прошедшей войне. Все выданные на-гора жившими прежними представлениями чекистами-теоретиками наставления, в которых перечислялись признаки, способствующие выявлению вражеских лазутчиков, безнадежно теряли всякую ценность, еще не попав в руки к оперативникам и сотрудникам-практикам.
Зачастую заповеди совершенно секретных инструкций, разработанные кандидатами и докторами (как правило, ими становились вышедшие в отставку генералы КГБ) для оперативного состава, выглядели набросками к плану проведения пионерской игры "Зарница".
И хотя в этих инструкциях отсутствовали постулаты времен революции 1917 года, как-то: "На галошах не следует иметь своих истинных инициалов. Это часто дает предателям нить для розыска лиц, фамилии которых им известны", тем не менее многие рекомендации генералов-профессоров больше походили на тезисы из брошюры "В помощь сельскому пионервожатому-следопыту", чем на методические пособия по выявлению агентуры противника.
Например, в одной из инструкций автор по большому секрету наставлял оперативников, что в целях конспирации вражеский агент не будет звонить со своего служебного телефона, чтобы передать секретные сведения противнику, а обязательно воспользуется телефоном-автоматом.
И вот это "божественное откровение" долгие годы являлось для советских контрразведчиков одним из основополагающих признаков, который якобы свидетельствует о принадлежности должностного лица к агентуре противника!
Тот факт, что какой-то чиновник покинул свой рабочий кабинет и направился к ближайшей будке телефона-автомата, чтобы назначить вечернюю "стрелку" своей интимной подруге, по всей видимости, даже в голову не приходил составителю инструкции.
Нет, головы докторов и кандидатов от контрразведки должны думать не об интиме, избави Бог, - только о благе народном и безопасности Отчизны.
Словом, то, что подавалось как яркое научное открытие теоретиков от контрразведки, давно уже было известно всем дворовым сплетницам и квартальным анонимщикам, являясь нормой их повседневной деятельности…
Американские спецслужбы между тем, не тратя времени на псевдонаучные исследования и накопление иллюзорных признаков, снабдили своих секретных помощников, действующих на территории СССР, радиоэлектронными средствами связи, способными в течение двух-трех секунд передать информацию в объеме одной страницы убористого машинописного текста на расстояние свыше 500 метров (так называемый "радиовыстрел").
Правда, несмотря на все достижения технического прогресса, пронизавшего суть взаимоотношений спецслужб со своими секретными помощниками, при всем том оставалось одно большое "но". Например, изопродукцию, отснятые микрофотопленки тогда еще не научились передавать, минуя тайники. Так что к ним время от времени вынуждены были прибегать и агенты, и их операторы.
Кроме того, деньги агенту по почте не пошлешь, значит, опять тайники! Вот на них-то, проклятых, Тригон и погорел. А дело происходило так.
Для некоторых Колумбов Америка закрыта
С первого дня работы в управлении общих международных проблем Министерства иностранных дел СССР Александр Огородник почувствовал, что пришелся не ко двору. Он, сумевший пробиться на верхние этажи внешнеполитического Олимпа благодаря блестящему знанию испанского и английского языков, своей работоспособности и умению вовремя подсказать оригинальную идею начальству, да так ловко и корректно, что оно сразу выдавало ее наверх в качестве собственных умозаключений, не мог не вызывать зависти у сослуживцев.
Ситуация осложнялась тем, что некоторые из них после окончания МГИМО если и бывали за границей, то лишь в краткосрочных, не более месяца, командировках! А этот новенький, надо же! Поработав недолго в Комитете молодежных организаций при ЦК ВЛКСМ, уехал на целых три года в Колумбию…
Действительно, рослый красавец о тридцати четырех годах, неженатый, без роду и племени, был чужеродным телом в коллективе, куда люди попадали лишь благодаря своим родственным связям в верхних эшелонах власти. И хотя за душой у них ничего не было, за спиной кто-то стоял… Очень влиятельный!
Первоначальная притирка характеров с коллегами кончилась не в пользу Александра Огородника. Возможно, виной тому были его самоуверенная надменность и снисходительно-покровительственное отношение к окружающим.
Когда кто-нибудь из них обращался к нему с рабочим вопросом, у него во взгляде уже стоял немой укор: "Ну что ж ты, даже этого не знаешь… Впрочем, а можно ли от тебя вообще чего-нибудь путного ожидать? Ты не только плывешь по течению, тебе еще и в спину дует попутный ветер - твое знатное происхождение и связи!".
Словом, вскоре Огородником овладело чувство стадного одиночества.
Спасение от ненавистного коллектива он находил только в своей борьбе на два фронта и, как это ни покажется странным, в общении в ходе конспиративных встреч со своим куратором из Комитета полковником Н-ским.
Последний в Стахановце был восхищен его темпераментом авантюриста и поэтому безоглядно благоволил своему подопечному. Кроме того - дерзость провинциала, покорившего столицу, быстрота в мыслях и движениях и отчаянно продувной вид. При всем том полковник нисколько не сомневался, что его агент - один из тех, кто торопится жить, да так, чтобы, высосав весь сок из апельсина, корки оставить для неудачников…
Где-то в глубине души полковник даже завидовал умению агента держать себя на людях и одеваться.
Действительно, Огородник, весь сияющий победоносный и важный, выгодно отличался от других агентов, которые были на связи у Н-ского, как выделяется райская птица на сером утином дворе.
Лишенный природного вкуса и не разбиравшийся в цветовой гамме галстуков, платков и вообще тканей, Н-ский нередко прибегал к совету и помощи своего агента, чтобы выбрать какую-нибудь вещицу в подарок жене или дочерям.
Однако по прошествии нескольких месяцев увлечение Н-ского своим новым агентом диаметрально изменилось, он стал трезвее воспринимать его, а со временем даже осторожничать в общении с ним.
Причиной тому послужил шквал донесений от других агентов, работавших со Стахановцем в одном управлении МИДа. Содержание всех донесений было вариацией на одну тему - как плох и отталкивающе неприятен новый сотрудник.
Все негласные источники как один отмечали заносчивость, неуживчивость, высокомерие Огородника и его неумение ладить с коллективом. Можно было, конечно, положить под сукно все эти "писульки" и не придавать им значения, сославшись на субъективность источников, тем более что по работе претензий к Огороднику не было, но…
Во-первых, вся полученная Н-ским информация исходила от агентов, состоявших в родственных связях с чиновниками со Старой площади. Поделись агенты впечатлениями об Огороднике со своими высокопоставленными домочадцами, пошли бы телефонные звонки по спецсвязи, что само по себе не только неприятно, но и требовало бы принятия каких-то мер.
Во-вторых, кроме эмоций, в донесениях присутствовали и факты, на которые полковник как профессионал контрразведки не мог не обратить внимания: частые отлучки Огородника с рабочего места, не вызванные служебной необходимостью, после которых он возвращался крайне возбужденным, нервным и даже, что обычно совсем не было свойственно Стахановцу - каким-то испуганным.
А тут еще циркуляр, подписанный самым высоким руководством Второго главка (контрразведка Союза), досконально проверять всех недавно вернувшихся из-за границы дипломатов на предмет их возможной причастности к массовой утечке информации особой важности из недр МИД СССР к американцам. В общем, было над чем призадуматься полковнику Н-скому…
Для начала, а скорее, для собственного успокоения Н-ский решил посоветоваться с генералом С-вым, заместителем начальника американского отдела Второго главка. Но понимания не встретил.
- Какая, к черту, Колумбия! В твою вотчину, управление общих международных проблем, за последние полгода получили назначение шесть дипломатов, до этого проработавших по году и более в США… Вот среди кого надо искать шпиона, а не размениваться на мелочь, на сотрудников, работавших в Колумбии! Колумба он нашел, видите ли! Может, ты с его помощью хочешь открыть для Комитета Америку и выйти на ЦРУ?! Ты всех вернувшихся из Штатов проверил? Нет?! Ступай и немедленно бери их в плотное изучение. "Наружка", "прослушка", все - по полной программе, не мне тебя учить… А Стахановца своего выбрось из головы или оставь до лучших времен… Он - не тот Колумб, которого мы ищем как источник утечки информации к американцам… Я тебе больше скажу, он приглянулся самому министру, да-да, не смотри на меня так! Сам Андрей Андреевич Громыко на него глаз положил, хочет взять к себе референтом…
В общем, действуй, но смени вектор поиска!
Несмотря на полученную от старшего товарища отповедь, Н-ский решил действовать на свой страхи риск.
Вернувшись в свой рабочий кабинет в "высотке" на Смоленской площади, он первым делом собрал все агентурные сообщения, фигурантом которых был Стахановец, и сложил их в отдельную папку.
На обложке жирно вывел фломастером - "Колумб". Прихлопнул сверху ладонью, подумал: "Ну и что с того, что он станет референтом Громыко? Да пусть будет хоть апостол Петр, для контрразведки он всего лишь объект! Пока объект наблюдения, а там - видно будет…".
Как опасно содержать обувь в чистоте
Весна 1977 года выдалась на удивление дружной и теплой. Снег сошел уже в марте, и ветер носил по столичным улицам и площадям тучи песка - остатки антиобледенительной смеси, которой в течение всей зимы в изобилии посыпались тротуары и проезжие части улиц.
Все ждали, когда зарядят весенние дожди, но… И тогда на улицы по распоряжению московского градоначальника выкатили полчища поливальных машин: надо же было как-то спасаться от свалившейся на москвичей напасти!
…Около трех часов пополудни полковник Н-ский, сытый и благостный, вышел из мидовской столовой на пятом этаже высотки на Смоленской площади и размеренной поступью направился в свой кабинет.
Попадавшиеся навстречу девчушки-секретарши приветствовали полковника, как ему казалось, с каким-то ехидно-насмешливым прищуром во взгляде.
И тут Н-ского осенило: "Проклятая молния на гульфике, наверняка опять разошлась, а я теперь, как голый на эскалаторе, выступаю по мидовским коридорам с расстегнутой мотней, все исподнее - наружу!
Говорил же агенту Джорджу: привези мне кримпленовые штаны, но не с капроновой молнией, а как положено - с металлической! Так нет же, черт его побери, купил что подешевле… Сэкономил, стервец! И на ком?! Сколько ведь я для этого Джорджа добрых дел сделал! Да если б не я, он до сих пор бы числился в невыездных! И вот те на, отблагодарил за то, что я устроил ему поездку в Италию… Секретуткам на посмешище! Стоило два раза надел, эти штаны с проклятой капроновой молнией - расходится, и все тут! Сегодня целое утро с нею промаялся, чуть на работу не опоздал… Нет, положительно, надо заглянуть в туалет, посмотреть, все ли в порядке, уж больно вызывающе смотрели на меня эти… прости Господи, секретутки!".
Полковник решительно толкнул дверь туалета и застыл в оторопи. Стоя в одних носках перед раковиной, Александр Огородник мыл башмаки!
Пожалуй, Н-ский меньше бы удивился, если бы застал своего агента совершенно голым в туалетной комнате. А тут на тебе!.. Его агент, Стахановец, как всегда одетый с иголочки, ухоженный и надушенный какими-то импортными благовониями, в галстуке, который разве что в западном журнале мод и встретишь, стоит в носках перед умывальником и моет свои туфли!
- Как? Вы, Александр Дмитриевич, моете свои башмаки?! - вместо приветствия ошалело произнес Н-ский.
Стахановец, с трудом скрывая неприязнь, посмотрел на своего шефа по делам конспиративным в висящее над умывальником зеркало и процедил сквозь зубы:
- Алексей Иванович, вы неоригинальны! Точно такой же вопрос задал генерал Грант своему шефу Абрахаму Линкольну… Ну вы, конечно, знаете, о ком идет речь… Гражданская война Севера и Юга в Соединенных Штатах, Линкольн - президент, генерал Грант - его подчиненный, командующий Северной группировкой войск..
Так вот, когда Грант застал Линкольна за мытьем собственных башмаков, он был удивлен не менее вашего и задал точно такой же вопрос… И вы знаете, как на это отреагировал президент Линкольн? "Да! - ответил он, - я мою свои башмаки, а вы чьи башмаки моете?". На этом их диалог был исчерпан, у Гранта более не возникло никаких вопросов…
- Послушайте, Александр Дмитриевич, вы почему позволяете себе такой тон в разговоре со мной?! - Н-ский захлебнулся от ярости.