Историографический жанр исследования творчества великих ученых прошлого нередко является своеобразным индикатором готовящейся смены парадигм в науке. Каждая новая господствующая парадигма в британской социальной антропологии, как правило, формировалась, отрицая предыдущую и подвергая сначала критике, а затем забвению ее творцов. Так, структурно-функциональный подход во многом утверждался за счет отрицания эволюционистских методов и "вычеркивания" из списка актуальных теоретиков их авторов. Но с течением времени сам функционализм исчерпал в глазах нового поколения исследователей свой эвристический и аналитический потенциал – всякий инструментарий в действии демонстрирует не только свои реальные возможности, но и завышенные претензии своих творцов. Это переходное состояние науки часто знаменуется повышением интереса к отвергнутым и уже забытым "мастерам" предыдущего этапа. Все это напоминает циклический процесс возвращения к истокам. После Второй мировой войны у британских антропологов и у их коллег в США возник интерес к классикам викторианской антропологии. Начался процесс их своеобразной "реабилитации" и параллельно с этим – критическая переоценка воззрений их ниспровергателей. Так, начиная с 60-х годов ХХ в. творчеству эволюционистов и диффузионистов стали посвящаться специальные исследования. Вышли обстоятельные и позитивно ориентированные работы о Э. Тайлоре, Дж. Фрэзере, Г. Мейне, У. Робертсоне Смите, Э. Лэнге, Э. Вестермарке, У. Риверсе, Ч. Селигмене, А. Хауитте, Г. Элиоте Смите.
Не были обойдены вниманием в этот период и основоположники функционализма и старшие их ученики. Причем, отношение к ним определялось кризисными процессами в науке; поскольку в 40 – 60-х годах доминирующей парадигмой стало направление "оксфордского структурализма", связанного с именами А. Р. Рэдклифф-Брауна, М. Фортеса, М. Глакмена, то кризис его в 60 – 80-х годах обострил интерес исследователей к творчеству Б. Малиновского. Этот интерес особенно возрос после публикации в 1967 г. его личного дневника, который он вел на Тробрианских островах и в котором с исповедальной откровенностью рассказал о таких подробностях своей жизни среди островитян, что это вызвало шок у многих антропологов старой школы. Интуитивно-беллетристический стиль текстотворчества Малиновского стал рассматриваться как естественная альтернатива жесткому детерминизму и формализму "оксфордцев".
Все это вызвало поток публикаций о творчестве "тробрианского рапсода". Вышли в свет работы К. Симонс-Симонолевич, Дж. П. Сингх Уберои, О. Ричардс, Г. М. Лэреси, Б. Шреднявой, А. К. Палуха, Р. Фёрса, И. Стренски, М. У. Юнга, Х. Вейн-Малиновской, Ф. Гросса и др. Показательно то, что творчеству Малиновского было посвящено несколько сборников статей, в одном из которых – "Человек и культура. Оценка деятельности Бронислава Малиновского" – приняли участие многие влиятельные антропологи того времени – Р. Фёрс, О. Ричардс, Р. Пиддингтон, Т. Парсонс, Ф. Каберри, Э. Лич, И. Шапера, М. Фортес, З. Надель, Л. Мейр, Й. Хогбин и др. Сборник стал "площадкой", на которой столкнулись в полемике представители двух ведущих теоретических направлений, и это оказало влияние на восприятие истории британской социальной антропологии, как бы заново "открыв" Малиновского. Еще одно его "открытие" произошло в конце 80-х годов, оно было связано со своеобразным его "возвращением" в Польшу. На протяжении своей более чем 30-летней карьеры в Англии и США Малиновский никогда не афишировал свою "польскость", нередко откровенно представляя себя космополитом и утверждая, что это единственно приемлемая позиция для ученого-антрополога. Польская этнология все это время развивалась преимущественно в краеведческом русле, кардинально отличаясь от того, за что ратовал Малиновский. Этот разрыв был преодолен в 1985 г., когда группа польских ученых выпустила в свет объемный сборник статей "Социальная антропология Брони слава Малиновского", в котором были представлены исследования, посвященные становлению личности Малиновского в условиях краковской интеллектуальной среды времен его молодости. Эти исследования показали, что многие теоретические идеи Малиновского берут начало оттуда.
В 1988 г. вышел в свет еще один сборник, посвященный классику функционализма, "Малиновский между двумя войнами: польские корни антропологической традиции", в котором большая группа исследователей из Великобритании и Польши предприняла попытку по-новому взглянуть на его наследие. Новые архивные и сравнительно-исторические данные позволили в значительной степени пересмотреть устоявшиеся стереотипы в трактовке научного вклада Малиновского. В частности, А. Флис обнаружил истоки его теории культуры в философии профессора Ягеллонского университета Ст. Павлицкого и в учениях Авенариуса и Маха. Я. Ершина обосновал тезис о связи мировоззрения Малиновского с течением польского модернизма ("Молодая Польша"), Э. Геллнер сделал попытку интерпретировать научные идеи Малиновского, исходя из специфики его этнически польской ментальности.
Несколько повышенное внимание британской антропологии 60 – 80-х годов к наследию Малиновского вовсе не означало потери интереса к другим классикам структурно-функционального подхода. Стабильно выходили работы, посвященные изучению творчества А. Р. Рэдклифф-Брауна, Э. Эванс-Причарда, М. Глакмена, М. Фортеса и других мэтров антропологии.