Заканчивая с СССР, есть необходимость чуть остановиться на бывших восточноевропейских "союзниках", ставших по собственной инициативе после развала "старшего брата" (СССР) едва ли не большими, нежели кельтогерманцы, даже не противниками – врагами. СССР, Россию и русских, освободивших "союзников" от фашизма, они определили задним числом в захватчики и оккупанты. Так освободили или захватили и оккупировали? Большая часть бывших союзников по соцлагерю, как например: Словакия, Венгрия, Румыния и Болгария были в числе напавших на СССР во Второй мировой войне, и если (те, кто определяет, а более озвучивает позицию этих стран) не считают себя освобождёнными от фашисткой Германии (применительно к данным изысканиям – от кельтогерманцев), то и захваченными считаться не могут, так как сами являлись агрессорами и пострадали от ответных действий объекта своей агрессии (СССР). Наиболее пострадавшими от СССР чувствуют себя и сверх меры, навязчиво проявляют эти, только им кажущиеся праведными, чувства, поляки и бывшие временные граждане страны-"захватчика" – прибалты (литовцы, латыши и эстонцы). По причине многовекового соседства с Россией у них есть основания для недоверия, являющегося, впрочем, обоюдным. Понятно, что лекторат в основном историю знает слабо и при определении своих политических предпочтений полностью полагается на доморощенных интелектуалов и политиков, живущих на разного рода воспомоществованиях (предпочтения конечно финансовым) от кельтогерманцев, и потому безоговорочно поддерживающих русофобские настроения и проявления. Имеет смысл напомнить, что послужило основанием для, как кажется, главных обид и претензий со стороны соседей России. Наибольшее из давних прегрешений России – участие в разделе государственного образования Речи Посполитой, являющегося предметом польской национальной исторической гордости. Помянутое государственное образование зижделось на неограниченных правах польской шляхты и полном бесправии эксплуатируемого русского населения (украинцев, белорусов и русских), проживающего на своих исконних землях, прав на которые поляки не имели – при таком положении внутренних дел, эта гордость польских националистов была нежизнеспособна и безпомощна противостоять разделу извне. Россия обидела поляков тем, что вернула себе исторические русские земли, лишив их холопов, бывших таковыми в первую очередь из-за национальной непольской принадлежности. При этом, собственно польские земли присоединили себе Пруссия и Австрия, но на них, по меркантильным соображениям, обиды поляки не держат или тщательно скрывают. Ещё большим раздражителем для поляков является явно не дружественный акт со стороны СССР – участие в совместном с Германией разделе Польши в начале Второй мировой войны. Именно "участие в совместыом разделе", так как если Германия силой, с большой польской кровью захватила собственно польские земли, то СССР без военных действий и если не при одобрении, то точно непротивлении, как местного этнически непольского населения, так и властей, занял всё те же исторически русские земли (см. выше). И не стоит забывать, что перед тем Польша заключила с Германией договор о ненападении, после чего поучаствовала в совместном с немцами разделе Чехии, и в случае неподписания Сталиным аналогичного договора с Гитлером, поляки вполне могли поучаствовать в попытке раздела СССР. С прибалтийскими соседями всё гораздо тяжелее. Они также, в силу незнания истории, имеют позитивные представления о Речи Посполитой, с которой имели общее государственное образование – о роли России в его разделе уже сказано. По поводу справедливого, с точки зрения морали, возмущения действиями СССР накануне и в начале Второй мировой войны – прибалтами, как в случае с Польшей, западные друзья-партнёры пренебрежительно пожертвовали, с целью направить главный удар Германии с союзниками на СССР и принудили их (именно так) к сожительству с СССР. Сталин не был типом способным отказываться от пожертвований и принял прибалтов в "семью братских советских народов" без применения военной силы, безкровно. При этом, без сомнения вновь принятые пострадали от отеческой опеки Сталина много меньше принявших (в основном русских). Плохое, в том числе по выше перечисленным причинам, отношение к русским, в случае с прибалтийскими народами, усугубляется тем, что будучи генетически по большей части ( до 90 %) потомками финноугорских племён и славян, они ощущают себя, по крайней мере в негативном отношении к русским, наследниками (около 10 %) своих хозяев кельтогерманцев (немцев) – в прошлом реальных, сегодня фактических. Как бы то ни было, пикантность положения в том, что поляки и прибалты не помнят, а русские им не напоминают – немалые усилия для установления и удержания советской власти в России приложили выходцы из Польши и Прибалтики (см. выше), ставшие палачами российских народов – например поляк Дзержинский и латыш Я. Лацис, командовавший карателями-латышскими стрелками. И самое главное, правда у всех, как выясняется, своя, но есть истина – это по поводу разночтений – освободили или захватили и оккупировали. Если приниять, что в начале Второй мировой войны русские коммунисты (пусть даже так) захватили Польшу и Прибалтийские страны, то необходимо признать – позже немецкие фашисты захватили их в свою очередь. Далее СССР, неся огромные потери, захватил часть земель, ранее захваченных и присоединённых (принадлежащих?) к Германии, то есть, в целях устранения угрозы было захвачено государство-агрессор (Германия), в состав которого входили Польша и страны Прибалтики. Так не нравится? Тогда возможна только одна трактовка – русские могут рассматриваться захватчиками (врагами), если признать немцев освободителями (друзьями) Польши и Прибалтийских стран, и соответственно со стороны СССР это была вынужденная, в целях обороны, мера – друг моего врага – мой враг. Исходя из сегоднящней риторики уполномоченных от рассматриваемых стран – СССР принёс им много больше неудобств, нежели фашисткая Гемания или, по крайней мере, фашизм (гитлеризм) не хуже сталинизма. Почему? Русские, в отличие от фашистов, не устраивали на их землях лагерей смерти (концлагерей), в которых были уничтожены мирные евреи и советские военнопленные, в количествах соразмерных численности всего прибалтийского населения тех лет. Может быть дело в том, что поляков и прибалтов в этих лагерях не уничтожали, а если и были такие случаи – число их не превышало порог, при котором их совесть заставила бы не забывать об этом? Или русские лишили поляков и прибалтов рабочих мест в концлагерях, вознаграждений за поимку бежавших заключённых-смертников и за сообщение информации о их местонахождении? Не стоит забывать о формированиях карателей из числа коренного прибалтийского населения, не допускавших чрезмерного переполнения концлагерей, уничтожая мирное население СССР по месту его жительства. Здесь, если вновь прибегнуть к понятию пикантности – благодаря выше показанным стараниям приверженцев западному гуманизму, русских погибло несоизмеримо больше, чем невинных и виновных поляков, латышей, литовцев и эстонцев от несомненно преступного сталинского режима. Эти вопросы неуместны только при признании СССР освободителем Польши, Литвы, Латвии и Эстонии от фашисткой Германии. Так называемая советская оккупация, заключавшаяся в размещении военных баз на освобождённых (или захваченных?) территориях – вполне законная и оправданная, в целях обороны, мера, ничем не отличавшаяся от современного размещения на тех же землях военных сил НАТО, но оккупацией не называемого. Продолжать в том же духе, и не только об этих бывших союзниках и сожителях, можно много дальше, но не в этот раз – этот опус не о них.
Культура и наука потребления
Если вспомнить, что и христианская культура пришла к кельтогерманцам с огнём и мечом извне, то требуются недюжие умственные усилия для отыскания значимых для человечества (не биологической популяции) культурных новаций, рождённых в исследуемом этносообществе. Его продуктом и детищем без сомнения является нечто – так называемое общество потребление. Но это нечто, даже если, в том числе потребляются культурные ценности, в лучшем случае сближение с животным миром, а придерживаясь постулатов не всуе помянутого Дарвина, возврат к тому же миру инстинктов. В любом случае, это не ново и на расположение в одном ряду с общечеловеческими ценностями претендовать не может. Коль было помянуто потребление культурных ценностей, то в основном этим ограничивается интерес и приобщённость к культуре, располагающих достаточными средствами средствами, лучших членов западного сообщества, остальным не до того, так как заняты поисками средств для потребления по карману. Складывается впечатление, что избранные члены оценивают уровень собственной и себе подобных культуры размерами частных коллекций. То же можно сказать и о сообществе в целом – западные музеи ломятся от артефактов. Всё бы ничего, но их частные коллекции и музеи наполнены культурными ценностями, принадлежащими иным народам, незаконно изъятыми и вывезенными сегодняшними владельцами-любителями прекрасного со всего, без преувеличения, мира. К науке на Западе относятся с особым тщанием, выраженным в суммах, много превышающих затраты на неё всего остального мира, и имеют в этой сфере человеческой деятельности немалые успехи. Что не удивительно – остальной мир выделял и продолжает выделять в принудительном порядке (см. выше) немалую часть своих ресурсов, в том числе, на развитие науки в интересах Запада. Э. Хаббл сделал открытие об удалении галактик друг от друга не потому, что был талантливее инородных коллег-современников, просто в его распоряжении был самый мощный на то время телескоп, для создание которого они (помянутые коллеги) были лишены средств на собственные научные работы в пользу более удачливого первооткрывателя (из политкорректности, без кавычек). Мало того, научный потенциал кельтогерманцев прирастал и продолжает наращиваться в немалой, если не в большей, степени недоморощенными (чужестранными) обладателями высокого интеллекта – атомную бомбу, например, США смогли создать только с помошью интернациональной сборной учёных. Дабы не выглядеть обладателями интеллекта не выше среднего, в сравнении с инородными коллегами, не стремясь к приемлемому уровню порядочности, соответствующие институты Запада, присвоившие себе это право, определяют в мировые светила науки своих учёных, а иной раз и не дотягивающих до учёной степени, за часто сомнительное первенство в отраслях науки. Пример Хабла, на месте которого мог справиться обычный научный сотрудник, не самый одиозный. Нобелевской премии, как и Хабл, удостоились американские радиотехники (по состоянию на момент "научного прозрения") А. Пензиас и Р. Вильсон за то, что при исполнении, не связанных с научными исследованиями, работ на астрономическом оборудовании не могли избавиться от посторонних радиопомех и были вынуждены обратиться за помощью к более сведущим людям, те подумали и определили их (радиопомехи), как, уже предсказанное ранее выходцем из СССР Г. Гамовым и экспериментально обнаруженное советскими же учёными, реликтовое излучение. Ладно русские учёные – просто обычное недоразумение, но миллионы соотечественников "первооткрыватей", среди которых было немало радиотехников, обладателей радиоприёмников и телевизоров, наблюдавшие того же рода явление, не получили нобелевскую премию лишь потому, что для обяснения причин радиопомех в их домашних радиотелескопах обращались не к тем людям. Для сравнения, Д. Менделеев, упорядочивший все земные элементы, согласно открытым им закономерностям, являющимися фундаментальным законом природы (!), не удостоился чести быть в одном ряду с упомянутыми радиотехниками. Мало того, западные пользователи таблицей Менделеева, без которой не могут обойтись практически во всех областях естественных наук, считают малозначимой заслугу русского учёного и называют её просто периодической таблицей. Нетрудно догадаться, что, обоснованно предсказанное, недопущенными к дорогому астрономическому прибору, другими учёными, явление назвали именем всего лишь подтвердившего это, но своего Хабла. Почему не назначить первооткрывателем сферической формы Земли космонавта Ю. Гагарина, первым воочию (реально) увидившим, что наша планета – шар? Для исключения поводов для сомнений у потомков в научных достижениях кельтогерманцев, в истории науки (как и в истории вообще) втихую делаются правки – сегодня в той же Википедии можно узнать, что учёные (профессоры) А. Пензиас и Р.Вильсон в 1965 г построили прибор (?), усердно искали и открыли реликтовое излучение, и в 1978 г получили нобелевскую премию. Похоже, что пауза в 23 года (1965-1978 гг) была необходима не для осмысления масштаба "открытия", но во избежание протестов со стороны здравствовавших тогда, заинтересованных учёных. Не распространяясь далее, стоит признать – есть повод быть много скромнее.
Что было первее – самоопределение или менталитет
Проделанные изыскания изначально не замышлялись как выуживание на свет неприглядных "ценностей" западноевропейского менталитета и систематизация их проявлений в основном в восточном направлении. Это была попытка понять, почему Россию и русских на западе представляют угрозой миру и демократии, было ли так всегда и где этому корни. Краткий экскурс в историю показал парадоксональность западных представлений – русские (велико, мало и бело) никогда не предпринимали сколь-нибудь заметных захватнических вторжений в кельтогерманские земли, в то время как кельты по крови и может быть германцы по самоопределению, складывается впечатление, никогда не прекращали крестовый поход на Восток (и не только против русских), при этом они безпрестанно подогревали и подогревают себя и окружающих русской угрозой. Может быть дело в генетическом страхе, виновниками которого стали скифы (киммерийцы, скифы, сарматы), а то и вовсе ещё раньше арии. Если это так, то лишь отчасти – здесь ещё и обычная жажда власти и наживы, и конечно же, продиктованная подозрением в подобном преобладании такой же жажды у русских, боязнь подвергнуться экспансии с Востока. Всё остальное – религиозные и идеологические разногласия, языковая и культурная несовместимость (национализм) и прочее, как правило, мало отличающееся от инстинктов зверя, – повод и оправдание. Другое дело, что количество страха и желания наживы, например у индусов неизмеримо меньше, чем у кельтогерманцев – как раз в этом, в первую очередь, различие их национальных менталитетов, от того история у них разная и по ней, в том числе, без особого труда определяются предрасположенности этноса. Этнос, отметившийся в истории многочисленными крестовыми походами-грабежами против всех, кого физически мог достать, сопровождавшимися истреблением инородцев и иноверцев, при этом использовавший зараженные смертельными болезнями одеяла (подарки индейцам), газовые камеры, атомные бомбы против мирных жителей и многое многое другое, не менее бесчеловечное, может убедить только себя в собственном миро и человеколюбии. Сюда можно добавить доисторические факты ставшие известными с развитием наук – среди основных западноевропейских народов нет носителей автохтонной европейской гаплогруппы I , уничтоженных в своё время за ненадобностью – практицизм с многотысячелетними корнями (для сравнения в русском этносе этих носителей до 25%). Исходя из (может быть) закона природы – естественного отбора, открывателями которого собсвтенно являются кельтогерманцы – нельзя ожидать от вида (сообщества) иного, отличающегося от признаков по которым в нём (виде) шёл отбор – мало вероятен скорый (по меркам эволюции) переход племени канибалов к вегетарианству. Современность это заявление вполне подтверждает, изменились только методы, ставшие более эффективными и менее рискованными для жаждущих собственного благополучия за чужой счёт (мягко сказано). Мотивация и обоснование также подверглись эволюции – тысячелетия назад были если не съедены (может быть буквально – родственники неандертальцы оставили следы хомогастрономии), то почти полностью уничтожены европейские автохтоны, позже грабёж, порабощение и истребление обосновывались любовью к своему богу и, проистекающей из неё, христианизацией жертв, в случае если объекты нападения были христианами, выяснялось, что не правильными и требующими исправления или наконец, если и это не проходило, включался обыкновенный и безотказный национализм (фашизм) – в настоящее время слабые порабощаются под видом экономической помощи (кредиты и тд), а сильные и неподатливые объявляются недемократичными, воинственными, представляющими угрозу всему миру (читай кельтогерманскому), и потому любыми способами требующими приведения их в состояние, соответствующее западным стандартам (чит. униженное).
Если их Ч. Дарвин прав (что, с их точки зрения, несомненно), то проделанные изыскания нельзя заподозрить в расизме (тем более, что обследовалось сообщество, а не отдельный народ), а подвергшиеся рассмотрению не оскорбятся, так как, отслеженное (точнее зафиксированное) здесь, отличие от многих других народов даже польстит их себялюбию. Не желающие им в этом потворствовать, могут отметить некоторые характерные сопутствующие особенности, заметные извне западного сообщества. Не имея своих собственных, значимых для человечества, культурных истоков, оно (сообщество, читай кельтогерманцы) всячески старается скрыть это, фальсифицируя историю, строя новоделы чужих исторических памятников, стаскивая и обставляясь чужими же артефактами со всего мира. То есть, в соответствии с лозунгом пролетариата – "кто был никем, тот станет всем" – выдают и насаждают желаемое за действительное. Это желаемое-насаждаемое неотступно сопровождало и сопровождает, исследованное здесь этносообщество, и мало в чём не проявляется. Отсюда можно почти без ошибки определить из, навязываемых ими (кельтогерманцами) всему миру, утверждений реаьное, противоположное завлениям, положение вещей и обстоятельства событий. Одним из примеров тому может служить самоопределение кельтогерманцев себя прямыми, единственными потомками и преемниками ариев, и наделение последних исключительными (до сверчеловеческих) способностями. Со временем выяснилось – вовсе и не потомки, и даже пострадавшие от носителей R1a1 (ариев) – ну уж очень хочется быть выше, достойнее и благоднее всех (арий-благородный). Речь идёт о фальсификациях вопреки богу или природе (кому как угодно), при этом вскрывающиеся, значимые в истории обманы – например выше помянутая подложная папская грамота – вообще воспринимаются, считающим себя самым культурным, западноевропейским сообществом не тяжкими, почти невинными прегрешениями. Складывается впечатление – их правда совсем не совпадает или, по крайней мере, не всегда совпадает с тем, что под этим подразумевают иные народы. Нетрудно догадаться, что не совпадает она (правда) тогда, когда дело касается шкурных интересов общества потребления, а беря во внимание господствующие в нём принципы, вернее их отсутствие, приходится констатировать – других (интересов) осталось совсем немного и места для правды, как её понимают нечлены этой сильно уважающей себя огромной сегодня группы людей, почти не осталось.