Западнорусское государство в Галиции
Через шесть лет после разорения Киева монголами по южнорусским степям проехал посланник папы Иннокентия IV (направлялся к великому хану в Каракорум) Плано Карпини. Ему повсюду встречались следы пожарищ и груды человеческих костей и черепов. В Киеве, у обгорелых стен Святой Софии, стояли жалкие две сотни домов. Такова была судьба одного из самых густонаселенных городов средневековой Европы - в начале XII в. в Киеве проживали около 100 тысяч человек. Чернигов, Переяслав и Владимир-Волынский сожгли дотла, и им так и не удалось оправиться от постигшей их катастрофы. Однак половина жителей Переяслава была убита, а вторая - уведена в рабство. "Во Владимире-Волынском, - писал Шмурло, - не осталось ни одной живой души, а все церкви были завалены трупами". Практически все русское население, жившее восточнее Днепра, было либо перебито, либо бежало в леса Верхней Десны и Сожа. Жители киевских и волынских земель нашли убежище в лесах по берегам Припяти и в болотах Полесья.
В конце XIII - до середины XIV в. плодородные земли юга России лежали в запустении. Нашествие Батыя стало только первым и наиболее опустошительным набегом татар, но не последним. Сопротивление, которое Даниил Галицкий оказал Золотой Орде, породило жестокие карательные экспедиции татар 1259–1261 гг. В 1285 г. хан Телебуга дважды прошел по южным степям, направляясь в Польшу, и, по словам летописца, жившего в ту пору, "подчистую вымел всю Владимиро-Волынскую землю". Во второй половине XIII в. в Киеве не было собственного князя - даже ставленника Орды. Потихоньку люди стали возвращаться в город, но постоянные набеги татар заставили киевского митрополита Максима - все еще "митрополита всея Руси" - покинуть Киев и переселиться со всей своей свитой и имуществом на север, во Владимир-на-Клязьме. "И тогда, - как отмечал летописец, - весь Киев разбежался".
Условия жизни на юге были гораздо сложнее, чем на севере. Самые любимые пастбища Золотой Орды располагались по берегам нижней Волги и между Волгой и Доном. Татары кочевали по берегам Азовского моря, а зимой частенько наведывались в Крым. Небольшие орды кочевников были рассеяны по всей степи - это были остатки половцев, торков и каракалпаков (черных клобуков), которых взбаламутил вихрь Батыева нашествия. Для этих грабителей, да и для всей Золотой Орды, дорога на запад, в приднестровские и дунайские земли оказалась открытой. На севере после первых сокрушительных набегов сарайские ханы удовлетворились тем, что наложили дань на оседлое население. Долгие зимы, сильные разливы рек весной, леса и болота не привлекали кочевников. Тем не менее татары до и после Куликовской битвы неоднократно совершали набеги на Северо-Восточную Русь, опустошая ее и уводя русских людей в рабство. Более сотни лет северные князья не делали попыток избавиться от власти Орды, и московские князья своей осторожной политикой подчинения добились того, что с 1293–1380 гг. земли Москвы были избавлены от набегов татар.
В западных русских землях, граничивших со старым Югом, во второй половине XIII в. отдельные группы кочевников попытались создать свои постоянные поселения. Галицкие князья вели борьбу с жителями Болховской земли, расположенной северо-восточнее Волыни; это были частично согнанные со своих мест работники, а частично остатки степных племен, смешавшиеся с татарами. Аналогичное полукочевое-полуоседлое население закрепилось и в "новой земле" под названием Подолия, которая до той поры оставалась относительно слабо заселенной.
Галицкий князь Даниил в конце концов потерпел поражение в борьбе с татарами. С упадком Киевского государства Галиция при князьях Романе и Данииле постепенно превратилась в центр Южной и Западной Руси. Краткий расцвет Галицкого княжества был прерван монгольским нашествием, и Даниилу пришлось признать главенство Золотой Орды. То же самое вынужден был сделать и Александр Невский на севере. Оба князя столкнулись с одной и той же проблемой: им нужно было отражать не только набеги кочевников с востока, но и постоянные вторжения с запада. Александр Невский смог сдержать натиск шведов и Ливонского ордена и защитить Новгород и Псков. Он заложил основу для будущего возвращения русских на побережье Балтики. Даниилу же Галицкому не удалось закрепить существовавший при нем порядок вещей. Вот почему, несмотря на то что оба князя умерли в один год, Даниил принадлежал прошлому, ибо его правление "завершило домонгольский период" на юге, а княжение Александра Невского открыло новую эпоху на севере.
Достижения галицкого князя были недолговечными. После его смерти (1264) Галицкое княжество, "последний осколок Южной Руси", вынуждено было бороться с постоянно усиливавшимся натиском Польского и Венгерского королевств. При сыне Даниила Льве княжество пережило непродолжительный период расцвета. Основанные Даниилом города Холм и Львов (то есть город Льва), в которых проживало много евреев и армян, накопили значительные богатства, поскольку стояли на торговом пути из Регенсбурга в Византию, и многие купцы, которые прежде спускались в Черное море по Днепру, теперь двигались по Днестру. Возрождение причерноморской торговли генуэзцами и венецианцами во время монгольского владычества придало особое значение галицким городам, которые были поставлены на новом широтном пути, шедшем с запада на восток.
Однако к середине XIV в. положение Галицкого княжества сделалось критическим. Польшей управлял самый талантливый из Пястов, Казимир Великий; в Венгрии набирала силу новая Анжуйская династия; Гедимин создавал мощное Литовское государство. Условия жизни Галицкого княжества были таковы, что сильные соседи могли оказывать влияние на его судьбу. Галицким князьям никогда не удавалось ограничивать своеволие своих бояр; Роман, отец Даниила, оправдывал казнь некоторых бояр такими словами: "Не поморив пчел, меду не есть". Однако злые пчелы вечно роились вокруг голов галицких князей. Отдельные группы бояр по разным причинам попали под влияние монархов соседних стран, и враги находили себе союзников в самом княжестве. В 1323 г. род Даниила пресекся, и власть перешла в руки польского князя Болеслава Мазовецкого, который принял православие и сменил свое имя на Юрий. В годы его правления бояре забрали себе такую власть, что ему приходилось подписывать государственные документы не только от своего имени, но и от имени всех своих бояр. Уступчивость Юрия не помешала им в 1340 г. отравить его. Девять лет спустя Казимир присоединил Галицкое княжество к Польскому королевству, а Великое княжество Литовское захватило Волынь.
Северо-Восточные Карпаты, образующие водораздел между притоками Днестра и Тисы и отделяющие русскую степь от Венгерской равнины, были заселены беженцами из киевских земель, поток которых не иссякал. Лев Галицкий воспользовался неурядицами, которые вспыхнули в Венгрии после смерти Владислава Кумана и прекращения Арпадской династии, и захватил эти земли, называвшиеся Карпатская Русь и находившиеся в зависимости от венгерского графства Мункаш. После исчезновения Галицкого княжества русские обитатели высокогорных альпийских долин Карпатской Руси стали подданными венгерских королей.
Эти последние центры независимой политической жизни в Южной и Западной Руси прекратили свое существование к середине XIV в. Галицкие князья после монгольской катастрофы не сумели создать новый центр возрождения России. Государство алтайских кипчаков продолжало держать в своих руках среднее и южное течение всех великих русских рек, впадавших в Черное море. Польские короли смотрели на захват юго-восточных земель как на компенсацию упорного продвижения германцев на западе и северо-западе. Над западнорусскими землями нависло Литовское государство. На севере удалось выжить только торговым олигархиям Новгорода и Пскова, и лидеры этих городов, опасавшиеся, подобно полякам, военной мощи немецких рыцарей и шведов, пытались найти новые источники силы, продвигаясь на северо-восток. А в Московской земле, находившейся между Окой и Верхней Волгой, умные и терпеливые князья, вассалы Золотой Орды, год за годом прибирали к рукам соседние княжества и ждали своего часа.
Возникновение княжества Литовского
Литовские племена, жившие в лесах между нижней Вислой, Неманом и Западной Двиной, в первые десятилетия XIII в. создали примитивное военное государство. Германское давление, особенно со стороны родственных им пруссов, заставило литовцев мигрировать на юго-восток. Литовский князь Миндовг начал завоевание приграничных русских земель - Черной Руси, границы которой простирались до верхнего течения Немана. Города Черной Руси - Гродно и Новогродск - стали первыми городскими центрами Литовского княжества. Миндовг захватил также часть полоцких земель и попытался овладеть Смоленском, но безуспешно.
Даниил Галицкий вступил в борьбу с Миндовгом, заключив союз с поляками и тевтонскими рыцарями, однако литовский князь обладал особым дипломатическим даром, который передал и своим потомкам. Подобно Габсбургам, династия литовских князей довела до совершенства искусство заключать выгодные браки. Миндовг обезоружил созданную против него коалицию, приняв христианство (от которого он, впрочем, позже отказался, вернувшись в язычество). Он выдал свою дочь за одного сына Даниила, а другому отдал во владение земли Черной Руси.
Великий Гедимин с помощью брачных союзов расширил территорию княжества. После распада Галицкого княжества он - в результате женитьбы одного из своих сыновей на волынской княжне - мирным путем присоединил к себе Волынь. Точно так же досталась ему и Витебская земля. Дипломатическим путем Гедимин присоединил к Литве Минск и Пинск. Когда в 1341 г. он умер, Литовское княжество имело уже значительные размеры, и среди его населения две трети составляли русские.
Однако расширение литовской территории на юг сделало неизбежным конфликт между наследником Гедимина Ольгердом и татарами. Борьба с ними привела к дальнейшему быстрому увеличению мощи Литвы, ибо престиж Ольгерда привлекал на его сторону многочисленное население русских земель, которое до этого было искренне убеждено в непобедимости кочевников. Из памяти людей, живших в середине XIV в., уже изгладились ужасные воспоминания о нашествии монголов, произошедшем сто лет назад. Несмотря на регулярные татарские набеги, завоеватели уже не казались непобедимыми, и мысль о вооруженной борьбе с ними перешла из области мечты в область реальности. Это произошло почти одновременно в западных и восточных частях Русской земли. В 1380 г. московский князь одержал свою знаменитую победу над ордой хана Мамая на Куликовом поле. Великий Ольгерд к этому времени уже умер, но два его сына и многие литовские бояре и дворяне участвовали в битве.
При жизни литовский князь играл в западнорусских землях ту же роль, что и Дмитрий Донской в Восточной Руси. Инициатива в борьбе против татар исходила не от московского, а от литовского государя.
Доверив своему брату Кейстуту борьбу с тевтонскими рыцарями в западных болотах, Ольгерд в целой серии войн отодвинул границы Литвы на юг. В его руки попали киевские, новгород-северские и черниговские земли, а его приказы доходили до берегов Черного моря. Он приступил к освоению "новых" плодородных земель Подолии, изгнав оттуда татарских ханов, правивших с помощью русских атаманов. Здесь быстро выросли новые города: Смотрич, Каменец-Подольский, Брацлав, Винница и др. Они были защищены замками, а правили ими литовские князья. На старые русские земли по берегам Днепра вернулась жизнь и надежда на лучшее. На берегу Черного моря, неподалеку от устья Днестра, вырос порт Белгород, позже - турецкий Аккерман ("ак керман" - "белый город", дословный перевод с тюркского), а русские села появились в окрестностях современной Одессы.
Русско-Литовское государство протянулось теперь неровной полосой от Балтийского моря до Черного. Его основная часть состояла из чисто русских земель: Витебской, Полоцкой, Киевской, Подольской и Волынской, а /10 подданных Ольгерда были русскими по крови. В Ольгердовой столице, городе Вильно, большинство населения составляли русские. 16 русских княжон вышли замуж за литовских князей, а 15 русских князей взяли себе в жены литовок. Ольгерд почти до самой своей смерти оставался язычником, в то время как 66 литовских князей уже приняли православие. В Вильно строились православные храмы, впрочем, завоеватели-язычники отличались веротерпимостью и позволяли сооружать здесь и римско-католические церкви. "Русский язык, - писал Шмурло, - постепенно сделался официальным языком управления и права. Законодательные акты и указы правительства писались по-русски. В столице Литвы, при дворе литовских князей русский язык заменил собой язык господствующей расы". "Исторический процесс в Западной Руси, по-видимому, нашел новый объединяющий центр после падения прежних центров - Киева и Галича (Галиция). Можно было надеяться, что Литовская династия и литовский элемент сыграют ту же роль, что и варяги в X и XI вв., иными словами, сумеют сцементировать ослабленные русские элементы, а позже сами будут ассимилированы русскими. Однако все произошло по-другому", - констатировал Дорошенко.
Русско-Литовское государство при Гедимине и Ольгерде (1321–1377) росло и расширялось с такой удивительной быстротой, что создать в нем однородную политическую структуру было совершенно невозможно. В конце концов оно превратилось в конгломерат разнородных княжеств, земель и владений, приобретенных самыми разными способами. Все эти территории признавали верховенство Ольгерда, но его власть над ними основывалась на общности интересов, которые в тот период на какое-то время совпали. Всю жизнь Ольгерд воевал, и те, кто признавал его своим правителем, тоже воевали, стремясь помочь ему и добиться его поддержки. Единственной основой Русско-Литовского государства стала военная необходимость. Политика литовских князей была направлена на то, чтобы защитить и отвоевать у врага русские земли. Поэтому Русско-Литовское государство превратилось в военную федерацию сообществ различного происхождения и разного культурного уровня, и литовские князья почти не предпринимали попыток создать единую государственную структуру. В княжествах и землях, захваченных Ольгердом, сохранились безо всяких изменений старые порядки: "Военная организация, строительство укрепленных городов, правительственные структуры, экономика князей, администрация - все досталось литовцам в готовом виде и было легко принято ими". В одном из литовских документов той эпохи читаем: "Мы не нарушаем старый порядок и не вводим новый".
Объединение Литвы и Польши
"После монгольского нашествия русские земли стали объединяться вокруг двух центров - Литвы и Москвы, и сначала казалось, что шансов завершить этот процесс у Литвы больше, чем у Москвы", - писал Лаппо.
Русские и украинские историки совершенно справедливо подчеркивают преобладание русского элемента в Русско-Литовском государстве Ольгерда, однако игнорируют силы, склонявшие его к объединению с Польшей. Поэтому событие, которое оказало решающее влияние на будущее Литвы и входивших в ее состав русских земель, оказалось для них совершенно неожиданным. Это была женитьба сына Ольгерда Ягайло на Ядвиге (Хедвиге) Анжуйской и Венгерской, наследнице польского престола. В результате этого брака возник "союз" между Польшей и Литвой. На самом деле этот союз, который во всем тогдашнем мире рассматривался как событие огромного политического значения, был не таким удивительным, как может показаться, поскольку явился логическим завершением процессов, развивавшихся в течение предыдущих 50 лет.
И Гедимин, и Ольгерд устраивали браки своих дочерей и сыновей с представителями польского королевского дома не реже, чем с детьми русских князей. Язычник Ольгерд, женатый на дочери православного тверского князя, испытывал личную симпатию к Греческой православной церкви, но не питал неприязни и к Римско-католической. Как союзник Твери Ольгерд поддерживал ее князя в борьбе против Москвы и был крайне недоволен тем, что московский митрополит Алексий называл себя "митрополитом Киевским и всея Руси". Дело в том, что в то время не существовало политического центра православной церкви в западнорусских землях, входивших в состав Литовского государства. С другой стороны, постоянно возраставшая мощь Римско-католической церкви в Восточной Европе XIV в., проявлявшаяся в родственных, но противоборствовавших образованиях - польской монархии и Тевтонском ордене, - не могла не привлечь внимания маленькой, полуварварской доминирующей нации в Русско-Литовском государстве.
В то же самое время социальный порядок на землях, принадлежавших Ольгерду, стал постепенно принимать западные формы, которые стремились вовлечь эти территории в сферу культурного влияния латинизированной Польши.
Уже в XIII в. социальные структуры Галицкого княжества и старой Киевской Руси сильно отличались. Значение торговых городов уменьшилось, а сельское хозяйство стало играть главенствующую роль. Похожий процесс происходил и в Северо-Восточной Руси, но здесь, несмотря на то что Андрею Боголюбскому не удалось подчинить бояр своей "византийской" концепции государства, положение князя постоянно усиливалось, что послужило основой для создания в начале XIV в. московской монархии.
В Галицком княжестве, в отличие от Москвы, верховодили бояре, которые не только захватили огромные территории, но и получили право раздавать земли свои приближенным по собственному усмотрению. В XIV в. появился класс крупных земельных магнатов, от которых зависел более многочисленный класс - мелких помещиков. Такая структура общества больше напоминала польскую, чем русскую.
Положение крестьян Галиции стало похоже на положение их польских собратьев. Они перестали быть "свободными" в том смысле, что подчинялись теперь не монархическому государству, а своим помещикам, которым платили оброк и на которых работали. Не имея никаких обязательств перед государством, они лишились даже самых скромных прав. Сходство с польскими условиями жизни в Галиции усилилось введением в городах Магдебургского права, принесенного в Польшу германскими иммигрантами после монгольского нашествия.
Социальное развитие Волыни и Польши пошло тем же самым путем, что и развитие Галиции, после того как Ольгерд изгнал оттуда татар. Там тоже появились классы: земельных магнатов, мелких помещиков (которые называли себя по-польски шляхтой) и крестьян, не имевших гражданских прав. В 1374 г. в городе Каменец-Подольский было введено Магдебургское право.
На таком социальном и политическом фоне состоялся брак Ягайло и Ядвиги, который разбил сердце князьям, но был весьма угоден католической церкви и военным вождям не только Польши, но и Литвы.
Уже в 1385 г. Ягайло заключил Кревскую унию с поляками, по которой согласился "навечно" включить земли Литовского княжества с его значительным русским населением и культурой в состав Польского королевства. Сам же он был признан королем Польши и великим князем Литвы. Кревская уния стала не просто личным "союзом", а чем-то гораздо большим. Основные положения соглашения, несомненно, продиктовала церковь, и их характер оказался таковым, что почти разрушал политические концепции, на которых основывался этот "союз".