Джейн с трудом добралась до диких джунглей Танганьики. Она была совсем одна и в первый же день столкнулась с опасностями: ей угрожали павианы, за ней долго крался леопард, повсюду можно было встретить ядовитых змей. Однако больше всего она тревожилась из-за того, что шимпанзе исчезли, их нигде не было видно. Но однажды Джейн заметила обезьян. Вот как она это описала:
"Группа провела на дереве около двух часов. Я была разочарована, так как за это время не смогла ничего увидеть: лишь иногда среди густой листвы мелькала обезьянья лапа и срывала плод. Потом в полнейшей тишине шимпанзе один за другим слезли с дерева и скрылись в лесу. Это меня поразило - шестнадцать шимпанзе, кормящихся на дереве, и ни одного звука на протяжении двух часов".
Шимпанзе были очень осторожными и никого не подпускали к себе близко. Прошло шесть месяцев, пора было возвращаться. Но неожиданно Джейн повезло.
"Однажды, наблюдая с вершины за небольшой группой шимпанзе… я увидела, что один из них держит что-то розовое и время от времени отрывает от него зубами куски. Рядом сидела самка с детенышем и просительно протягивала лапу ко рту самца. Наконец она схватила небольшой розовый кусочек и положила его в рот - тогда-то мне стало ясно, что шимпанзе едят мясо. Иногда самец разрешал самке откусить немного мяса, а как-то раз он сам отделил ей небольшой кусочек. Наконец он спустился вниз, волоча за собой добычу, на которой еще оставалось мясо. Самка и детеныш последовали за ним".
Это была сенсация! Ведь до сих пор считалось, что обезьяны питаются только растительной пищей.
Другой сенсацией стало открытие Джейн, что обезьяны пользуются орудиями. Она несколько раз наблюдала, как шимпанзе кидали камни в бабуинов и палки в леопардов. Как-то Джейн увидела, что самец (она назвала его Дэвидом), сидя на корточках у термитника, осторожно просовывал в отверстие травинку, затем вытаскивал ее и что-то обирал губами. В следующий раз он явился к термитнику с другим самцом (Голиафом), и оба в течение двух часов расковыривали большим и указательным пальцами заделанные термитами отверстия, откусывали конец травинки, если он обламывался, или использовали противоположный целый конец. Иногда они отбрасывали одни орудия и находили другие. Однажды Голиаф отошел от термитника в поисках подходящего орудия метров на пятнадцать. Но, пожалуй, самым интересным было то, что шимпанзе подбирали небольшие веточки или плети лианы и, пропустив сквозь сжатый кулак, очищали их от листьев, делая пригодными к употреблению. Можно считать, что это зачатки использования обезьянами орудий.
С тех пор как Джейн Гудолл отправилась в джунгли Африки, прошло больше 40 лет. Она до сих пор изучает там шимпанзе. Позднее и другие ученые стали наблюдать за ними, благодаря чему появились сведения о жизни обезьян на воле. Оказалось, что шимпанзе строят на ночь жилища из веток. Детеныши долго не теряют связи с матерью, но с трех лет они делают отдельные гнезда для ночлега и сами добывают пищу. Мать до 15 лет учит своих детей, как вести себя по отношению к старшим, кому и в какую очередь кланяться. Очень важно знать порядок старшинства в стаде, иначе не выживешь.
Иерархия у обезьян. У старой самки Фифи родился ребенок - Флинт. Фифи уже не хватало сил воспитывать сына, и он рос избалованным. К восьми годам, когда другие уже заводили свои семьи, Флинт все еще катался на спине матери, не хотел строить себе гнездо и питался за ее счет. Но она заболела и умерла. И Флинт растерялся. Он совсем не умел обращаться с другими обезьянами: кланялся не тем, нападал на тех, кому нужно было подчиняться, и в конце концов впал в отчаяние. Он пришел на то место, где умерла мать, и перестал принимать пищу. Флинт погиб только потому, что не усвоил систему подчинения в сообществе обезьян.
Обезьяны живут не беспорядочной ордой, а организованным стадом, все члены которого четко соблюдают иерархию. Во главе стоит самый сильный самец (самки в 3–4 раза ниже самца, поэтому они не бывают вожаками), за ним идут его приближенные - друзья и любимые самки, затем - остальные самцы и последними - остальные самки. В стаде павианов бывает до 800 обезьян, и каждая знает свое место.
Вожаку принадлежит все. Без его разрешения никто не может ничего съесть. Когда главарь насытится, он отдает остатки пищи друзьям. Остальным достаются лишь объедки, но даже они делятся по рангам.
Каждой обезьяне хорошо известно, кто ею может помыкать и кем она сама вправе командовать. Самец покровительствует малышам, к которым хорошо относятся и другие члены группы. В самом угнетенном положении находятся престарелые самки и подростки, однако в период опасности любую обезьяну самоотверженно защитят все члены группы. Павианы могут вступить в жестокую схватку с соседями, но внутри стада столкновения обходятся почти без драк. Иногда достаточно грозного взгляда вожака, чтобы его "подданные" утихомирились. Павианы довольно смышленые. В Сухумском заповеднике огромный самец после взятия крови из вены, видя, что лаборантка не торопится приложить тампон к ранке, сам взял ватку и вытер кровь.
Павианы-бабуины выступают против врагов довольно правильным строем. Каждое стадо имеет свою территорию площадью до 15 кв. км. Если стадо меняет стоянку или направляется на водопой, то каждая обезьяна знает свое место: впереди - взрослые самцы низшего ранга и с ними несколько не достигших зрелости самцов, за ними - самки с остальными подростками, далее - самцы высокого ранга, а затем самки с детенышами и молодняком. Самки, несущие детенышей, составляют центр стада. За ними, в хвосте процессии, идут обезьяны тех же групп, что и в авангарде. Все шествие замыкают самцы из ранга подчиненных. Охраняют колонну самцы. Достаточно им принять угрожающую позу, чтобы собаки и даже гепарды немедленно отступили. Только львы способны испугать бабуинов, при встрече с ними все стадо взбирается на деревья.
Бабуины никогда не живут в одиночку. Раненый бабуин, не способный следовать за стадом, обречен на гибель. Обезьяны проводят ночь на деревьях, они боятся темноты и спускаются только тогда, когда совсем рассветет. Днем любят искать друг у друга в шерсти насекомых. Стоит вожаку присесть отдохнуть, как несколько подчиненных бросаются обирать с него паразитов. Однако это дозволяется далеко не всем.
Замечено что-то вроде дружбы среди обезьян. Например, взрослые самки всегда держатся вместе. Молодые обезьяны годами не расстаются с товарищами по играм.
Иногда для охраны стада выставляют "часовых" - обычно одного из самых сильных самцов, но не вожака. Когда раздается крик "часового", предупреждающий об опасности, все главари собираются вместе и расставляют других самцов по краям. За ними прячутся самки. Вожак идет либо впереди, либо сзади стада, в зависимости от обстановки. Большинство обезьян всегда живут впроголодь, если в стаде несколько самцов высокого ранга.
Борьба за власть. Новым вожаком часто становится сын одной из приближенных к вожаку самок. Такие дети с ранних пор растут в обстановке "комфорта", безопасности и преклонения окружающих.
Однако иногда и дети самок низкого ранга прорываются к власти. Джейн Гудолл описала такой случай. Молодой самец Майк был сыном не приближенной к вожаку самки, он всем кланялся и уступал, хотя был крупным и сильным. Вокруг палатки Джейн скопилось много пустых канистр из-под керосина. Майк стал их прятать в кустах вокруг полянки, на которой обычно отдыхало стадо. Когда обезьяны дремали, разморенные жарой, он хватал две-три канистры, начинал громыхать ими и бросать их в своих сородичей. Стадо разбегалось. Сперва вожаки и их приближенные пытались не обращать внимания на "низко ранжированную" обезьяну, но постепенно стали покидать лужайку. Все сидели в кустах и наблюдали за Майком. Когда он успокаивался, к нему по очереди подходили обезьянки, кланялись и возвращались на место отдыха. Так повторялось много раз. И наконец, все признали Майка вожаком. Старый главарь пытался было бороться за власть, но Майк победил. Шесть лет он правил стадом и распоряжался жизнью своих соплеменников.
В другом случае один некрупный, но смышленый самец стал вожаком с помощью сильного, но инертного брата. Когда брат исчез, другие самцы не оспаривали власть у вожака, они уже привыкли его слушаться.
Постоянный порядок в стаде обеспечивает не столько свирепость вожаков, сколько покорность подчиненных. Иногда власть "захватывают" несколько взрослых неразлучных самцов. Если одному из них угрожает опасность, другие спешат на помощь. Такая группа может управлять стадом много лет.
Обезьяны объединяются в сообщества для того, чтобы добывать больше пищи и защищаться от врагов. И только в двух случаях власть вожака не признается и стадо рассыпается на маленькие группы. Это происходит либо из-за чрезмерного изобилия пищи, либо из-за ее недостатка.
Если еды слишком много, то вожак и его приближенные уже не могут запретить соплеменникам питаться самостоятельно - за всеми не углядишь. Тогда стадо рассыпается на мелкие семейные группы, а вожака и элиту, чья власть прежде была безграничной, никто не признает, да они и не пытаются командовать. То же самое происходит, когда пищи нет, например при засухе, или когда ее так мало, что не хватает даже для избранных.
Павианы, обитающие в суровых условиях гор Эфиопии, не знают власти вожака. Они живут небольшими группами, куда обычно входят мать с детенышами, братья, сестры и друзья. Джейн Гудолл наблюдала у шимпанзе случаи, когда самец с самкой отделялись от стада и жили своей семьей. В мелких группах нет всесильных вожаков. Авторитетен только тот, кто добыл больше пиши, которую он сам и делит.
По законам предков
Почему предки отказались от вожаков? Предков, внешне больше похожих на нас, чем на обезьян, еще нельзя назвать людьми. Они жили, как животные: питались тем, что находили в лесу или саванне, - плодами, кореньями, грибами, мелкими зверушками, охотились на диких свиней, а иногда и пожирали детей обезьян. Охота у шимпанзе коллективная - одни загоняют дичь, другие ловят ее и убивают. Так, очевидно, делали и наши предки. Только обезьяны охотятся редко, а предок был вынужден прибегать к этому постоянно.
Предки были существа слабые. Они погибли бы, если бы не сумели объединиться в небольшие, но очень сплоченные группы. Совместная охота, при которой одни загоняют дичь в засаду, другие добивают ее камнями, а третьи раздирают тушу, требовала четко согласованных действий. Поочередная охрана от хищников, как у павианов, помогала коллективу выжить. Пищи не хватало, но справедливый дележ даже при минимальном ее количестве спасал от голодной смерти.
Только равноправие и забота о детях позволили предкам выжить. А врагов у них было немало. Помимо хищников, на них нападали сородичи. Шимпанзе и сейчас набрасываются на более слабых павианов, воруют и поедают их детенышей. Единственный шанс на жизнь давала предкам только сплоченность. В этом была их сила.
В древности в отдельных странах существовал обычай убивать слабых детей. Возможно, наши предки тоже так поступали, ведь они жили в радиоактивной зоне и у них могло рождаться много больных и слабых детей.
Вожаки у обезьян как самые сильные и агрессивные бдительно следят за врагами. Они организуют стадо в своеобразный военный отряд, который в случае опасности рассыпается на мелкие группы - так проще спастись бегством.
У предков с самого начала не было больших стад. Об этом говорят раскопки их стойбищ, а также изучение жизни племен, которые до сих пор существуют за счет охоты и собирательства, т. е. добывают пищу так же, как и наши предки. Например, аборигены Австралии.
"Я - абориген". Так называется книга австралийского врача Филиппа Робертса, в которой он поведал о своей жизни в племени.
"Я - чистокровный абориген из племени алава. Я прошел все испытания племенной инициации (обряда посвящения во взрослые) и беспрекословно соблюдал многочисленные табу (первобытные законы).
В юности меня учили выслеживать диких животных и охотиться на них, жить только тем, что дает земля, кормить свою семью с помощью копья и вумеры (копьеметалки).
Я жил с матерью на берегу реки Ропер, где кроме нашего племени обитали еще крокодилы, гигантская рыба-пила… Вода кишела этими чудовищными убийцами…
Земля была не так опасна: по соседству с безвредными кенгуру, мясо которых годилось в пищу, ползали гуаны, ядовитые змеи, шипохвосты и множество питонов, которыми мы также не брезговали.
Купаясь в реке, мы вынуждены были остерегаться, как бы не угодить в пасть к своим врагам, а на суше сами нагоняли страх на живых существ, уничтожая всех попадавшихся нам на глаза…
Страна, не имевшая, казалось, ни конца ни края, помогала нам, людям каменного века, а мыто уж умели пользоваться ее щедростью…
С момента появления на свет у меня не было никакой одежды…
Землю нашему племени дали тотемы (священные животные)".
Самое главное для человека-охотника - добыть пищу. Это нелегко. Робертс рассказывает, что, когда, еще мальчиком, он убил копьем первого кенгуру, "отец, мать и дядя Стэнли Марбунгу были приятно поражены.
- Теперь ты можешь кормить семью. Ты стал первоклассным охотником, - сказал отец.
- Я его выучил, - сказал Улаганг. - Теперь он может прокормить жену и детей. Друг, я буду охотиться с тобой.
Сказать младшему товарищу, что ты готов с ним охотиться, было знаком высшего одобрения. Улаганг, по-моему, гордился больше всех, не считая меня, конечно, ибо моя гордость была беспредельна.
После этого я постоянно охотился и убивал животных".
Аборигены до сих пор не знают лука и стрел, не умеют делать посуду из глины. Но они приручили собак. Робертс вспоминает: "В лагерях аборигенов много собак. Это наши друзья. Они приносят большую пользу, и не только тем, что помогают разыскивать змей и гуан.
Собачатина, конечно, великолепная еда. Зимой мы спим с собаками. Я клал под свое одеяло сразу шесть псов, и только тогда они меня согревали. "Ночь шести собак" на языке леса означает очень холодную ночь.
Двое мужчин могут развести огонь меньше чем за минуту, быстро проводя по куску дерева ребром вумеры, как пилой. Я высекал огонь, ударяя один кусок железняка о другой до тех пор, пока не появлялась искра и не воспламеняла растертую в порошок траву… Пропитание себе племя алава добывало копьями с каменными наконечниками, а также деревянными метательными палицами. Другие племена предпочитали бумеранги. Так, племена, жившие к северу от реки Ропер, делали копья, к югу - бумеранги.
Бумеранги находят у нас еще одно важное применение: ими отбивают ритмы, которые служат аккомпанементом сотням и тысячам песен, исполняемых во время корробори (ритуальных праздников). Они продолжаются полгода, каждый день и каждую ночь, часто до самой зари. В это время исполнители песен под стук бумерангов ведут нескончаемое повествование, передающееся из поколения в поколение, из уст в уста, из века в век…
В них я участвую не как танцор, а как джунгайи (распорядитель). Я даю указания тем, кто исполняет танец ястреба, танец наяды и сотни других. Я их наставник. Они мои ученики.
Иногда танцевали днем, а ночью пели, иногда пели и танцевали одновременно. Но во всех случаях я оставался режиссером. Я был также и главным гримером… Звание джунгайи я унаследовал с одобрения племени от моего отца… Моя власть простирается дальше, чем прием новых членов и соблюдение церемониальных обычаев. Фактически я имею право обречь предателя таинств кунапипи на смерть…
Голова джунгайи считается священной и принадлежит бунга - детям сестры моего отца. Положить мне на голову двадцатидолларовый билет или засунуть за ухо сигарету - все равно что подарить их бунга, ибо они властны над моей головой и кровью. Если я порежусь и запачкаю кровью рубашку, то немедленно лишусь ее. Кровь джунгайи священна. Перед каждой церемонией я должен наполнять кровью по меньшей мере банку из-под джема. У меня выпрашивают кровь мои двоюродные сестры".
Племена Австралии делятся на две половины (фратрии), а также на четыре или восемь общественных групп с разными названиями. Австралийцы называют их кожами. Между кожами с одинаковым названием запрещены браки - они считаются близкими родственниками.
Робертс рассказывает, что однажды в глухой пустыне нашли племя, которое жило в условиях каменного века, в изоляции, и никогда не видело белых. Когда он вместе с группой ученых прибыл туда, племя признало в нем родственника. Эти люди не знают металла, земледелия и животноводства. Пищу добывают охотой, рыболовством и собирательством. У них нет всесильных вожаков, правителей или царей. Все решает общее собрание взрослых. Власть дается отдельному человеку только на время праздников и других мероприятий.
Так живут не только аборигены в Австралии, но и бушмены в Африке, народы Севера и индейцы Америки. Они сохранили древние порядки организации общества.
Индейцы. Не одно поколение людей зачитывается романами Джеймса Фенимора Купера и Томаса Майна Рида об индейцах, с удовольствием смотрит о них фильмы. Благородными индейцами восторгались А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов и наши великие полководцы.
Индейцы живут так, как жили наши предки до появления государств. Все родственники составляли род. Несколько родов составляли племя. Как и у австралийцев, каждое племя имело священного покровителя - тотема. У одних это медведь, у других - олень, кролик или иное животное. Индейцы приносили жертвы своим священным животным и устраивали в их честь праздники. Они никогда не знали подчинения одного человека другому, а только общему собранию взрослых членов общества и выбранным старейшинам. Стать членом общего собрания рода или племени было нелегко, приходилось сдавать суровый экзамен - инициацию. Тот, кто не прошел инициацию, никогда не получал звание воина или охотника и не Мог участвовать в общем собрании и в совете племени. Такого человека до старости считали ребенком и презирали.
Зато особо отличившихся охотников или воинов называли сахемами, сагомарами, т. е. старейшинами, вождями. Общее собрание выбирало их в совет племени, им поручали руководить обрядами, охотой, возглавлять походы, но они не могли распоряжаться другими людьми без разрешения общего собрания. За ними зорко приглядывали все соплеменники, и если выбранный вождь нарушал законы, его прогоняли, а иногда и убивали.
Почему не удалось поработить индейцев? Когда европейцы начали заселять Америку, они столкнулись с индейцами. Индейцы не знали огнестрельного оружия, никогда не видели всадников. Они жили так же, как жили наши предки до появления земледелия и скотоводства. Вооруженные винтовками европейцы легко покорили индейцев, захватили их земли, где стали выращивать хлопок. Для этого требовалось много рабочих, и они попытались превратить в своих рабов индейцев, однако те предпочитали рабству смерть.
Переселенцы презрительно называли их дикарями, но сами многому научились у этих гордых и свободолюбивых людей.