Крыніцы і літаратура
1. Адамушко, В. И. Великая Отечественная война в публикационной и выставочной деятельности государственной архивной службы Республики Беларусь / В. И. Адамушко // Великая Отечественная война в исторической судьбе белорусского народа: материалы Междунар. науч. конф., посвящ. 65-летию победы в Великой Отечественной войне, Гродно, 4–5 мая 2010 г. / Ин-т истории НАН Беларуси, Гродн. гос. ун-т им. Янки Купалы [и др.]; редкол.: А. А. Коваленя [и др.]. – Минск, 2012.
2. Освобожденная Беларусь: документы и материалы: в 2 кн. / Комитет по архивам и делопроизводству при Совете Министров Респ. Беларусь, Нац. архив Респ. Беларусь, Федеральное архивное агентство России [и др.]; сост.: В. И. Адамушко [и др.]. – Минск, 2004–2005.
3. Беларусь в постановлениях и распоряжениях Государственного Комитета Обороны СССР, 1941–1945 гг.: справ. / Департамент по архивам и делопроизводству М-ва юстиции Респ. Беларусь, Нац. архив Респ. Беларусь, Федеральное архивное агентство России, Рос. гос. архив соц. – полит, истории; сост.: В. Д. Селеменев [и др.]; редкол.: В. И. Адамушко [и др.]. – Минск, 2008.
4. Беларусь в годы Великой Отечественной войны: 1941–1945 гг. / А. А. Коваленя (рук. авт. кол.) [и др.]. – Минск, 2005.
5. Тимохович, И. В. Битва за Белоруссию. 1941–1944 / И. В. Тимохович. – Минск, 1994.
6. Лемяшонак, У. I. Вызваленне – без грыфа "Сакрэтна" / У. I. Лемяшонак. – Мінск, 1996.
7. Фесенко, В. И. Причины неудач наступательных операций Западного фронта в Белоруссии осенью 1943 – зимой 1944 г.: выводы и уроки: автореф. дис… канд. ист. наук: 07.00.202 / В. И. Фесенко; Ин-т военной истории М-ва обороны РФ. – М., 1992.
8. Гареев, М. А. Причины и уроки неудачных операций Западного фронта зимой 1943/44 года / М. А. Гареев // Военная мысль. – 1994. – № 2. – С. 50–58.
9. Гриф секретности снят: потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: стат. исслед. / под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. – М., 1993.
10. Долготович, Б. Д. Освобождение Беларуси / Б. Д. Долготович // Беларусь. 1941–1945: Подвиг. Трагедия. Память: в 2 кн. / НАН Беларуси, Ин-т истории; редкол.: А. А. Коваленя (пред.) [и др.]. – Минск, 2010. – Кн. 2.
11. Шыбека, 3. Нарыс гісторыі Беларусі / 3. Шыбека. – Мінск, 2003.
12. Псторыя Беларуси у 6 т. / рэдкал.: М. Касцюк (тал. рэд.) [і інш.]. – Мінск, 2000–2006. -Т. 5: Беларусь у 1917–1945 гг. / А. Вабішчэвіч [і інш.]. – 2006.
13. Свінціцкі, Ф. Лоеўскі плацдарм / Ф. Свінціцкі // Беларускі гістарычны часопіс. – 2013. -№ 10. – С. 28–36.
14. Літвін, А. Актывізацыя партызанскага фактару як складаючай часткі савецкай стратэгіі вядзення вайны напярэдадні і падчас Сталінградскай бітвы 1942–1943 гг. / А. Літвін // Беларускі гістарычны часопіс. – 2013. – № 2. – С. 4–12.
15. Літвін, А. Аператыўнае выкарыстанне партызанскіх сіл Беларусі ў інтарэсах фронту ў час падрыхтоўкі і правядзення Курскай бітвы / А. Літвін // Беларускі гістарычны часопіс. -2013.-№ 9.-С. 5-14.
16. Памяць: гіст. – дакум. хроніка Брэста: у 2 кн. / Беларус. энцыкл.; рэдкал.: Г. К. Кісялёў [і інш.]. – Мінск, 2001. – Кн. 2.
Некоторые аспекты формирования и изменения концепции истории Великой Отечественной войны в советской историографии
Г.И. Близнец (Гомель)
Изучение истории Великой Отечественной войны продолжает оставаться и сегодня, в канун 70-летия Великой Победы, одним из актуальных направлений в исторической науке. Война СССР 1941–1945 гг. вошла в историю как небывалое по ожесточенности, трагизму и героизму, историческим последствиям для судеб мира сражение многонационального советского народа, других народов Земли против фашизма. По этой теме написано больше, чем по любому другому хронологическому периоду. В советский период за прошедшие после войны годы был накоплен огромный багаж исследовательской и мемуарной литературы, посвященной событиям Великой Отечественной войны, начиная от предыстории и конкретики боевых операций, до ее итогов. Длительный и сложный, противоречивый путь изучения советскими историками Великой Отечественной войны можно условно разделить на три этапа: 1) в ходе самой войны и до середины 1950-х гг.; 2) после XX съезда КПСС и до середины 1960-х гг.; 3) с приходом к власти Л. Брежнева и до середины 1980-х гг. [1, с. 4].
Сбор военных материалов начался практически с первых ее месяцев. В январе 1942 г. в Академии наук СССР была создана Комиссия по истории Великой Отечественной войны с задачей сбора и публикации материалов о действующих боевых частях, партизанских соединениях, героическом труде советских людей на фронте и в тылу [2, с. 118–132].
В мае 1942 г. возникла комиссия при ЦК ВЛКСМ, собиравшая материалы об участии комсомольцев и молодежи в Отечественной войне. Комиссии по сбору материалов были также созданы в ВЦСПС, при наркоматах и ведомствах, в Белорусской и Украинской ССР и других местах. Поддержка госорганов, с одной стороны, облегчала им доступ к различным объектам исследования, с другой стороны, обусловливала идеологическую и политическую ангажированность их деятельности.
Для учета последствий нацистской оккупации на части советской территории в ноябре 1942 г. была учреждена Чрезвычайная Государственная Комиссия (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба. В республиках и областях создали аналогичные структуры, действовавшие в тесном сотрудничестве и под руководством ЧГК. За время своей работы ЧГК рассмотрела и изучила 54 тыс. актов и свыше 250 тыс. протоколов опроса свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов, опубликовала 27 сообщений и два тома документов, которые стали важными доказательствами обвинения на Нюрнбергском процессе [3].
В послевоенные годы триумф Победы наложил отпечаток на всю научную и художественную литературу о войне: прославление и пропаганда боевых и трудовых подвигов составили ее содержание. Победа в общественном сознании делала неуместным критико-аналитический подход, объективное рассмотрение причин тяжелых потерь и поражений, ошибок и просчетов. Власть, в свою очередь, используя феномен Победы, стремилась убедить народ в универсальности существовавшей политической системы, ее актуальности в неизменном виде не только в чрезвычайных обстоятельствах войны, но и во все времена.
В теоретическом отношении работы военного и ближайшего послевоенного времени следовали оценкам войны, сформулированным И. В. Сталиным, отличались непримиримостью к любым отклонениям от официальной точки зрения, апологетикой действий советского руководства, его успехов и достижений без учета их цены [4, с. 5–6]. Концептуальным фундаментом и источником упрощенных, зачастую неверных суждений об истории Второй мировой и Великой Отечественной войн стал сборник речей, приказов и ответов корреспондентам Сталина "О Великой Отечественной войне Советского Союза" (впервые издан в 1942 г.), многократно переизданный и дополненный другими выступлениями Сталина [5].
Военная историческая литература 1946–1956 гг. носила преимущественно научно-популярный характер и не давала ответа на коренные вопросы минувшей войны. Как и в военное время, негативное влияние на нее оказывал культ личности Сталина. Для публикуемых работ были характерны субъективистские оценки событий и явлений войны, метод комментирования и цитатничества, иллюстративность изложения. Многие события замалчивались или искажались. Исследования не имели необходимой Источниковой базы, невелика была научная ценность публиковавшихся документов и материалов. Они, как правило, использовались для иллюстрации господствовавших в историографии схем и положений [6, с. 45].
Таким образом, послевоенное десятилетие явилось периодом формирования советской историографии Великой Отечественной войны. Опыт этого десятилетия показал, что историческая мысль при ограниченности действия научных принципов историзма, недостаточности документальной основы не может быть плодотворной, но полностью процесс исторического познания нельзя остановить. Современники событий Отечественной войны понимали необходимость сохранить их в памяти народа. В пределах возможного велась работа по сбору и обработке архивных материалов, на ограниченной базе источников издавались сборники документов о зверствах фашистов, выходили книги о героизме воинов Красной Армии, партизанском движении, публиковались первые воспоминания и дневники участников войны [4, с. 5].
По мере усиления противостояния двух мировых систем история войны становилась фронтом острой идеологической борьбы. Основное внимание в работах о войне уделялось показу преимуществ социалистической системы, акцентировалось внимание только на успешных операциях советских войск, достижениях советского военного искусства и военной экономики. При сопоставлении сил сторон советские авторы стремились преувеличить численность войск и количество вооружений противника и, соответственно, преуменьшить свои силы. Тенденциозным являлся и подход советской историографии к трактовке потерь воюющих сторон [7, с. 8–9].
Определенные изменения в формировании советской историографии Великой Отечественной войны произошли в связи с осуждением на XX съезде КПСС культа личности И. Сталина. С 1956 г. расширился доступ исследователей к архивам, в 1960 г. Главное архивное управление передали в ведение Совета Министров СССР.
Историкам и публицистам дали возможность критиковать ошибки Сталина, допущенные накануне и в ходе войны, в определенной мере высказывать собственное мнение. Произошли заметные количественные и качественные сдвиги в организации научной работы в центре и на местах, значительно расширилась источниковедческая база, более всесторонним стало изучение первоисточников, возрос опыт исследовательских кадров [6, с. 46].
В последующем начали появляться капитальные труды, посвященные важнейшим битвам и операциям советских вооруженных сил. В 1960–1965 гг. был издан шеститомный труд "История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг.". Это было время после XX съезда КПСС, когда открыто заговорили о вреде культа личности Сталина, об ошибках военно-политического руководства в предвоенные и военные годы, катастрофических последствиях уничтожения десятков тысяч командиров Красной Армии. Все это нашло отражение в упомянутом исследовании, авторы которого предприняли попытку аналитического изучения истории войны. При этом они не решились упоминать имя Г. К. Жукова, находившегося в то время в опале, чрезмерное внимание уделили роли Н. С. Хрущева в период войны, допустили и иные конъюнктурные переборы и упущения. Несмотря на это, данный труд явился шагом вперед в исторических исследованиях о войне и оказал благоприятное влияние на историческую науку, ибо нанес удар по упрощенной схеме изложения войны, когда все успехи приписывались "мудрому руководству" И. Сталина "как величайшего полководца всех времен и народов" [8, с. 3–4].
На втором этапе в более широких масштабах, чем раньше, стали публиковаться документы и материалы о борьбе советского народа в тылу фашистских оккупантов. Эта тематика стала наиболее актуальна для белорусских исследователей, учитывая, что партизанская борьба, подпольное движение, а также массовое сопротивление мирного населения Беларуси превратились в один из весомых факторов разгрома фашистского нашествия. Белорусские историки всесторонне проанализировали процесс зарождения и развития партизанского движения и подполья, деятельность партизанских, партийных, комсомольских органов в тылу врага. Более 40 монографий и 100 книг мемуарного характера, посвященных проблемам партизанского движения и подпольной борьбы в Беларуси, появились в 1950-1980-е гг. [9].
Второй этап ознаменовался также выходом ряда значительных публикаций по вопросам истории советского тыла в годы войны. В них рассматривались закономерности развития советской военной экономики, функционирование ее отдельных отраслей и регионов, истоки самоотверженности и героизма тружеников тыла, деятельность местных партийных организаций и органов власти [6, с. 49].
Третий период советской доперестроечной историографии Великой Отечественной войны трудно оценить однозначно. С одной стороны, продолжался процесс приращения исторических знаний. Особую ценность представляли публикации документов и материалов [10]. Существенный вклад в историографию Великой Отечественной войны внесли авторы книг серии "Вторая мировая война в исследованиях, воспоминаниях, документах" (М., 1964–1974). Историю войны писали не только историки, но и политические, государственные и военные деятели, тысячи активных борцов с фашизмом, писатели, журналисты, рядовые участники баталий. Большой интерес вызывает военно-мемуарная литература, особенно воспоминания Г. К. Жукова, А. М. Василевского, К. К. Рокоссовского и других военачальников, участвовавших в планировании, организации военных кампаний, фронтовых и армейских операциях, а также в стратегическом руководстве вооруженной борьбой [11]. Военно-исторические труды этого периода стали более объективно отражать ход военных действий, что позволило сделать более глубокие и аргументированные выводы.
Таким образом, все это составило огромный пласт знаний о войне, который не следует предавать забвению, ведь главное – народный подвиг получил в них правдивое отражение [12].
С другой стороны, к концу 1960-х гг. в результате сложившейся практики субъективизма и волюнтаризма нарушались принципы историзма и объективности, что приводило к серьезным издержкам в деле создания единой концепции Великой Отечественной войны. Правдивому анализу многих военных событий мешали рецидивы культа личности, появившиеся запреты на использование источников и документов, конъюнктурные соображения, не имевшие ничего общего с исторической наукой. Дифирамбы в адрес Л. И. Брежнева приобрели почти карикатурные формы, поскольку его незначительная роль в ходе войны была очевидна.
В официальной картине истории Великой Отечественной войны не нашлось места ни трагедиям окружения и плена миллионов советских солдат, ни массовому сотрудничеству советских граждан с противником, ни депортациям отдельных народов. В советской историографии не учитывались многочисленные трудности и лишения в жизни общества, замалчивались просчеты и неудачи советского руководства, участие коллаборационистов в репрессиях против своих сограждан, что противоречило бы выводам о "морально-политическом единстве" и "дружбе народов" как главных источниках Победы. Война нередко рассматривалась как полоса сплошных побед, достигнутых усилиями всей страны под руководством Коммунистической партии. Белорусские исследователи в основном повторяли выводы авторов, сделанные на общесоюзном материале, в лучшем случае указывая на отдельные специфические черты, трактовавшиеся как исключение из правил.
В 1973–1982 гг. вышла в свет двенадцатитомная "История Второй мировой войны 1939–1945 гг.", в которой Великой Отечественной войне отвели значительное место. К тому времени был накоплен огромный историографический материал: с 1945 по 1973 гг. вышло 14,5 тыс. книг и брошюр по истории Отечественной войны общим тиражом около 600 млн экземпляров.
В этом фундаментальном труде сделан определенный шаг вперед в освещении ряда вопросов противоборства СССР с фашизмом, особенно вооруженной борьбы. Вместе с тем данный многотомник несет на себе печать своего времени и груз господствовавших тогда идеологических схем и догм: реанимация культа личности И. Сталина, неумеренное восхваление Л. Брежнева, односторонне позитивная трактовка советско-германского договора 1939 г., замалчивание многих негативных явлений и фактов и т. п.
Значительный интерес представляет энциклопедия Великой Отечественной войны [13], в которой примерно в 3300 статьях освещаются все стороны жизни советского государства в военный период. В Беларуси подобная энциклопедия увидела свет в 1990 г. [14].
Давая оценку доперестроечной историографии Великой Отечественной войны, автор согласен с точкой зрения академика РАН Ю. А. Полякова: главная заслуга историографии о войне 40 – 80-х гг. XX в. состоит в том, что в ней показаны люди-бойцы, труженики тыла, рядовые граждане, а главный недостаток – "неизбывное влияние политики, которая, как малярная кисть, закрашивала неугодные ей имена и факты" [7, с. 7].
Сегодня обстановка в мире коренным образом изменилась в связи с фундаментальными социально-политическими преобразованиями в постсоветских странах, нарастает процесс формирования иных взглядов на военное прошлое.
В историографии последних двух десятилетий можно выделить две существенные тенденции. Первая – это стремление ряда историков к радикальному переосмыслению (ревизии) всех основных концептуальных положений советской историографии: умаление побед, раздувание поражений и ошибок, недостатков командования на фронте и руководства в тылу, дегероизация участников войны, оправдание предателей, очернение полководцев [7, с. 12–14]. Представители ревизионистского направления фактически ставят под сомнение отечественный характер войны. Вторая – значительное число историков не видит оснований для отказа от всего наработанного советской военной историографией. Это не означает догматического следования прежним подходам и игнорирования новых документов и материалов.
На наш взгляд, прав немецкий историк Мартин Брозцат, говоря, что "моральную чувствительность к собственной истории, приобретенную в годину бед", следует рассматривать как великое культурное достижение. Если мы, как нация утратим такую чувствительность, у наших детей и внуков будет другая история войны. Наша задача воссоздать подлинную историю Великой Отечественной войны – народной трагедии и народного подвига.