Главное управление контрразведки НКО "СМЕРШ" 14 июня 1944 г., проанализировав разведывательную активность немецкой разведки, доложило в Государственный Комитет Обороны свои соображения относительно предположений противника о возможных направлениях и времени наступления наших войск. Судя по тому, что в мае органами "СМЕРШ" из арестованных 430 германских шпионов и диверсантов, которые в своем большинстве были сброшены противником с самолетов на парашютах в полосе Белорусских фронтов и имели задания, очень ограниченные по срокам (от 4 до 10 дней), контрразведчики сделали вывод: противник с большой долей вероятности рассматривает вариант наступления советских войск в Беларуси, а не на Украине. Это означало, что, возможно, имела место утечка данных о замыслах нашего командования и неэффективность дезинформационных мероприятий, предпринятых штабами фронтов и армий. Цифры говорили сами за себя: на участки 1, 2-го и 3-го Белорусских фронтов был заброшен 91 агент, а на 1-й Украинский – вдвое меньше [13, с. 510]. Контрразведчики указали и на конкретные районы, которые привлекали внимание немецких специальных служб. Следует подчеркнуть, что данные районы зачастую совпадали с местами сосредоточения советских войск, складирования боеприпасов, оружия, продовольственных и материальных запасов [15, л. 38]. Эти данные позволяют несколько усомниться в утверждениях некоторых исследователей о том, что скрытности при подготовке операции "Багратион" удалось достигнуть если и не полностью, то в основном [16]. Безусловно, наличие у противника некоторых данных о предполагаемых действиях говорит и о недоработках военных контрразведчиков.
Для повышения эффективности розыскной работы военные контрразведчики настойчиво добивались от командования фронтов и армий наведения должного прифронтового режима, который даже в 1944 г. далеко не всегда был на уровне требований, предъявляемых соответствующими директивами Генерального штаба РККА.
На основе информации о вскрытых недостатках командующие принимали необходимые меры по данному вопросу. Например, вот как отреагировал на одно из спецсообщений начальника УКР "СМЕРШ" 1-го Белорусского фронта генерал-майора А. А. Вадиса командующий фронтом К. К. Рокоссовский. По его указанию, вопрос о серьезных недостатках в обеспечении режима прифронтовой зоны был рассмотрен на заседании Военного Совета и по итогам обсуждения принято постановление "О наведении государственного порядка во фронтовом и армейском тылу". Военный совет фронта посчитал необходимым поддержать предложения, разработанные контрразведчиками, и, в частности, о назначении внештатных военных комендантов в городах и селах, где находились воинские части. Кроме того, Военный Совет обязал облисполкомы (Гомельский, Полесский, Черниговский, Могилевский и Орловский) создать институт десятидворок во главе с уполномоченными лицами и возложить на них ответственность за выполнение правил режима прифронтовой полосы [13, с. 204–205].
Контрразведывательные аппараты все активнее и масштабнее трудились над организацией и проведением радиоигр со спецслужбами противника.
Прочной основой этого являлись результативные поисковые мероприятия на каналах проникновения агентуры врага в части Красной Армии и флота, в прифронтовые и удаленные от зоны боевых действий районы. Самым положительным образом сказывались и достижения в зафронтовой работе, внедрение в разведывательные органы Абвера и СД.
Изменения в военно-политической и оперативной обстановке влияли на тактику проведения радиоигр и их задачи. Очень важным оставалось дезинформирование противника относительно замыслов и конкретных планов командования. В этом направлении военные контрразведчики базировались на информации, специально созданной в Генеральном штабе Красной Армии группы, возглавляемой начальником Оперативного управления генерал-полковником С. М. Штеменко. Из 61 подконтрольной чекистам немецкой агентурной радиостанции со второй половины 1943 г. по май 1945 г. в основном на дезинформирование противника было задействовано 35, т. е. более 50 % от общего количества.
Естественно, особенно важно было ввести противника в заблуждение в период подготовки и проведения стратегической наступательной операции. Военные контрразведчики исходили из того, что германская разведка предпримет все возможные меры, чтобы выяснить направления главных ударов. Одним из демаскирующих признаков их подготовки являлось сосредоточение войск и боевой техники, связанное, в свою очередь, с передислокацией воинских частей, соединений и объединений Красной Армии в те или иные районы. По направленности и интенсивности железнодорожных перевозок противник мог реально определить время и место предстоящих наступательных операций. Отсюда наблюдались попытки немецкой военной разведки насадить свою агентуру на крупных железнодорожных узлах.
Наряду с непосредственным противодействием разведывательно-подрывной деятельности противника органы военной контрразведки активно применяли предупредительно-профилактические меры по недопущению утечки информации о замыслах и планах командования всех уровней. Особенно важным это представлялось при подготовке и в ходе проведения наступательной операции "Багратион".
Для решения этой одной из важнейших задач сотрудники органов "СМЕРШ" применяли как оперативные, так и административно-репрессивные меры. К сожалению, несмотря на усилия командования и контрразведки "СМЕРШ", происходили утраты документов, составляющих государственную и военную тайну. Данные, обобщенные 1-м отделом ГУКР НКО "СМЕРШ" (за период с июня 1943 г. по май 1944 г.), показали тревожную картину утрат и хищений грифованных документов: на Западном фронте 422, на Белорусском – 195 документов. В органах управления и воинских частях 1-го Прибалтийского фронта было утрачено до 90 документов.
С особой настойчивостью военные контрразведчики вскрывали нарушения правил скрытого управления войсками. А примеров безответственности в данном вопросе было более чем достаточно. Убеждать отдельных военачальников порой приходилось конкретными материалами, добытыми чекистами в ходе оперативной работы. Так, начальник отдела контрразведки "СМЕРШ" 11-й гвардейской армии 3-го Белорусского фронта полковник Митрофанов проинформировал свое фронтовое руководство и Военный Совет о результатах допроса военнопленного обер-ефрейтора П. Цаунса по вопросу о постановке радиоразведки в Вермахте. Эта служба имелась при штабах армий, корпусов и дивизий. Ротам радиоразведки придавалась группа дешифровки и раскодирования. Каждая рота при штабе армии имела 2 взвода радиоразведки, взвод телефонной разведки и взвод радиопеленгации. В каждом взводе насчитывались до 70 человек личного состава. Аналогичной структурой, но с сокращенным составом военнослужащих располагали корпус и дивизия. Пленный привел конкретные примеры успешной работы радиоразведки. Оказалось, что в мае 1944 г. был засечен разговор высокопоставленных командиров соединений, которые готовились к наступлению восточнее г. Витебска. Немецкие военачальники приняли соответствующие контрмеры и начатая атака советских войск успеха не имела [17, л. 6–7].
Следует сказать, что командующие и члены военных советов фронтов незамедлительно реагировали на вскрытые чекистами нарушения правил СУВ. К примеру, Военный Совет 1-го Прибалтийского фронта в декабре 1943 г. издал приказ № 0163 "О запрещении открытых телефонных переговоров", а штаб фронта направил в подчиненные органы управления армиями и корпусами директиву "Об усилении контроля за скрытностью переговоров и передач по проводным средствам связи и радио" [18, л. 75]. Командующий фронтом генерал армии И. X. Баграмян строго указал командующему 11-й гвардейской армией генерал-лейтенанту К. Н. Галицкому на допущенные лично им нарушения правил СУВ, о которых сообщило управление контрразведки "СМЕРШ" [19, л. 10 об.]. Через несколько дней чекисты проинформировали командующего фронтом об аналогичных нарушениях со стороны командующего 4-й Ударной армией генерал-лейтенанта П. Ф. Малышева и его начальника штаба генерал-майора А. И. Кудряшова. Резолюция И. Баграмяна на спецсообщении начальника УКР "СМЕРШ" генерал-майора Н. Г. Ханникова была следующей: "Предупредить Малышева и Кудряшова о недопустимости подобных явлений не только самим, но и добиться этого от подчиненных. Об исполнении доложить. Кроме того – небольшую директиву-шифровку направить всем. Телефонные разговоры в первой линии прекратить…" [19, л. 75].
Руководитель "СМЕРШ" В. Абакумов указал в своей докладной записке в адрес заместителя начальника ГШ РККА А. И. Антонова на выявленные фронтовыми чекистами недостатки в реализации правил СУВ. Он отметил, что утечка информации по линиям связи приводит к неоправданным потерям в личном составе наступающих частей Красной Армии.
Военные контрразведчики в своих спецсообщениях в военные советы фронтов, в докладных записках в ГУКР НКО "СМЕРШ" указывали на нарушения правил СУ В со стороны командующего 31-й армией 3-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта В. А. Глуздовского и многих других генералов и офицеров – командиров соединений и частей. Чекисты констатировали, что количество фактов нарушения правил СУВ возрастало в непосредственно предшествующий наступательным операциям период и в ходе их проведения. В это же время имели место разного рода предпосылки и факты утечки информации к противнику вследствие несоблюдения разного рода режимных мер и, в частности, необоснованного расширения круга лиц, осведомленных о замыслах и планах командования. Особое значение придавалось борьбе с фактами измены Родине в форме перехода на сторону врага, поскольку перебежчики являлись носителями информации о текущей деятельности своих воинских частей, силах и средствах, предназначенных для наступательных или оборонительных операций, и о решениях командования. Чекистам было известно, что ни один предатель не проходил мимо допросов в отделах "1-Ц" (разведывательных) германских воинских соединений и каждый был готов дать противнику нужные сведения, а в последующем мог быть привлечен германскими спецслужбами к разведывательно-диверсионным либо пропагандистским акциям.
Статистические данные привели чекистов к выводу, что намерения и попытки перехода на сторону врага в основном проявляются среди тех военнослужащих, кто ранее находился в плену, дезертировал из своей части и остался проживать на оккупированной территории, а затем был вновь мобилизован в Красную Армию при освобождении нашими войсками тех или иных районов СССР. Такие и некоторые другие категории военнослужащих находились под пристальным вниманием сотрудников контрразведки "СМЕРШ", обслуживающих конкретные воинские части и учреждения. На изучение данного контингента направлялись основные усилия агентурно-осведомительной сети. В случае поступления информации о возможных изменнических намерениях отдельных лиц военные контрразведчики через командование принимали меры к отводу заподозренных военнослужащих с передовой линии. При некоторых очевидных моральных издержках такой меры (поскольку отведенные не принимали какое-то время участие в боях, а следовательно, не подвергались опасности быть ранеными или убитыми) она позволяла доказать реальность подготовки того или иного бойца или командира к переходу на сторону врага либо наоборот – снять возникшие в отношении их подозрения при проверке в более спокойной тыловой обстановке. Последнее, т. е. оправдание, происходило значительно чаще. В таких случаях сотрудники "СМЕРШ" ограничивались профилактическими беседами по поводу непродуманных высказываний.
В периоды, непосредственно предшествующие наступлению, массово практиковалось направление военных контрразведчиков в состав боевого охранения перед позициями наших войск с указанной выше целью.
Достаточная эффективность мер, предпринимавшихся чекистами в тесном взаимодействии с командованием, подтверждается статистическими сведениями, излагавшимися в ежемесячных отчетах фронтовых аппаратов в ГУКР НКО "СМЕРШ" и военным советам соответствующих фронтов.
Одним из важных направлений работы аппаратов контрразведки "СМЕРШ" стала борьба с подрывной деятельностью против советских войск разного рода националистических организаций и подчиненных им бандитских формирований.
В качестве "профилактики" в июне 1944 г. Военный Совет 43-й армии 1-го Прибалтийского фронта дал указание всем командирам частей о рассредоточении "западников", не допуская их концентрации. Аналогичные указания подготовили и военные советы 4-й Ударной и 6-й гвардейской армий. Именно в июне в эти армии поступили в качестве пополнения большое количество военнослужащих-"западников" (в 4-ю Ударную армию – 2727, в 6-ю гвардейскую – 4982, в 43-ю – 3658 человек) [20, л. 248–249].
Во многих случаях с инициативами относительно "западников" выступали военные контрразведчики, что абсолютно понятно, так как именно органы "СМЕРШ" отвечали за борьбу с фактами измены Родине в форме перехода на сторону врага, дезертирством, трусостью и паникерством. Однако, несмотря на принимаемые командованием, политорганами и чекистами меры, первоначально не удавалось полностью парализовать враждебные проявления со стороны некоторых "западников". Так, из 4-й Ударной армии с 27 мая по 21 июня 1944 г. дезертировали 39 человек, прибывших в пополнении мобилизованных в Западной Украине. Удалось задержать лишь нескольких из них. 2 дезертира были приговорены Военным трибуналом армии к высшей мере наказания и расстреляны перед строем сослуживцев и земляков. А в 43-й армии группа "западников" в количестве 4 человек ушла за линию фронта и еще один был убит при попытке перейти на сторону врага. Контроль за "западниками" организовывали и органы "СМЕРШ" тыловых военных округов. В докладной записке в ГКО начальник военной контрразведки 29 августа 1944 г. сообщал И. Сталину и В. Молотову следующее: "В соответствии с Вашими указаниями ГУКР "СМЕРШ" докладывает о результатах работы органов контрразведки военных округов по очистке от враждебного, националистического и другого преступного элемента запасных стрелковых дивизий, укомплектованных мобилизованными из Западных областей Украины". А далее следуют цифры: с 1 апреля по 25 августа 1944 г. арестованы органами "СМЕРШ" 6625 человек, из которых участников ОУН-УПА – 4220; участников религиозных сект, отказавшихся брать оружие, – 2030; активных немецких пособников – 375. Кроме того, из запасных частей изъяты и направлены в спецлагеря НКВД для более глубокой проверки 4383 человека [21, л. 20].
Вместе с тем военные контрразведчики в своих отчетах в Москву и в спецсообщениях в военные советы армий отмечали много фактов геройских поступков среди мобилизованных в Западной Украине. "В наступательных боях подавляющее большинство "западников", – говорилось в докладной записке УКР 1-го Прибалтийского фронта от 19 июня 1944 г., – по оценке нашей агентуры и командования проявляют смелость и мужество, стойко сражаются с немецко-фашистскими захватчиками" [21, л. 255].
Далее в записке приводятся многочисленные конкретные примеры и отмечается, что командование по достоинству оценивает этих бойцов и представляет к награждению орденами и медалями. Но в то же время военные контрразведчики вскрывали серьезные упущения со стороны командования в вопросах подготовки военнослужащих из числа "западников" к участию в боевых действиях.
В период подготовки стратегической наступательной операции "Багратион" сотрудники "СМЕРШ" продолжали борьбу с антисоветскими проявлениями в войсках, рассматривая ее как исключительно важную меру по поддержанию и дальнейшему укреплению политико-морального состояния личного состава советских войск, мобилизации духовных сил военнослужащих и служащих, нацеленности их на окончательную победу над врагом. И если командование совместно с партийно-политическим аппаратом действовало в данном направлении гласными методами, прежде всего путем активной агитации и пропаганды во всех видах, то военные контрразведчики использовали созданный в воинских частях и подразделениях агентурно-осведомительный аппарат. Антисоветские настроения теперь наблюдались в основном со стороны лиц, изучаемых в связи с проявлением с их стороны признаков подготовки преступных действий, в частности измены Родине в форме перехода на сторону врага или шпионажа, террористических актов, дезертирства с оружием, сознательной порчи военного имущества и боевой техники, националистической деятельности и т. д. Характер негативных проявлений со стороны военнослужащих и служащих РККА в 1944 г. значительно изменился. Достаточно редко уже наблюдалось неверие в нашу окончательную победу над врагом, в прочность советского политического строя, правильность шагов, предпринятых руководством страны в ходе войны во внешней и внутренней политике. Одновременно увеличивалось количество так называемых "политически невыдержанных" суждений о послевоенном устройстве жизни в СССР. Значительное количество лиц, находившихся под наблюдением сотрудников "СМЕРШ" в связи с негативными проявлениями в политико-идеологической сфере, допускали достаточно резкие высказывания относительно колхозной системы, надеясь на ее ликвидацию после войны, в том числе под давлением союзников СССР. Безусловно, все это имело под собой объективные основания, что реально осознавали и сотрудники военной контрразведки. Но допустить безнаказанное распространение подобного рода утверждений чекисты не могли. В рамках тогдашнего понимания политико-морального состояния войск, провозглашаемого безоговорочного единения всего советского народа вокруг ВКП(б) и ее вождя – Верховного Главнокомандующего И. Сталина – не было места вышеприведенным открыто высказываемым сомнениям, не говоря уже о попытках организовать коллективное недовольство "политикой партии и Советского правительства".
Количество лиц, арестованных аппаратами "СМЕРШ" за негативные политические проявления, так называемых антисоветских элементов (АСЭ), установить достаточно сложно. В число АСЭ зачастую включались и немецкие пособники, и члены националистических организаций, и бывшие партийные оппозиционеры, и даже разного рода сектанты, которые отказывались брать в руки оружие и защищать свою страну Результаты анализа сохранившихся архивных документов позволяют утверждать, что количество арестованных антисоветски настроенных лиц не превышало в 1944 г. одного-трех десятков человек на том или ином фронте ежемесячно. К примеру, УКР "СМЕРШ" 1-го Прибалтийского фронта арестовал по данной "окраске" (учетной позиции. – А. 3.) в мае – 16, в июне – 21, в июле – 15, в августе – 10, а в сентябре – 25 человек [22].