Протесты сторонников Рады и попытки вернуть ее руководителям прежнее влияние рассматривались Грозным, как "лютейшее умышление" против него. Прибегая к новым арестам и гонениям, власти оправдывались ссылкой на чаровство со стороны преследуемых и т. д. Царь, повествует Курбский, "ово аки оправдаяся предо всеми, ово яко стрегущесь чаровства, не вем якого (!), мучити повелел оных, ни единого, ни дву, но народ цел...".
После заточения в монастырь главы Избранной рады князя Д. И. Курлятева его многочисленная родня длительное время сохраняла прочные позиции в Боярской думе. Ни один знатный род не имел столько представителей в думе, сколько имели князья Оболенские. После Полоцкого похода в думе заседали бояре Д. И. Немого, прославленные воеводы князья В. G. Серебряный, М. П. Репнин и Ю. И. Кашин, боярин князь П. С. Серебряный и кравчий князь П. И. Горенский. Особое раздражение царя вызывали двое из них - князья М. П. Репнин и Ю. И. Кашин. Эти бояре вошли в думу в период "всевластия" Курлятева и Сильвестра. В 1562-1563 гг. они ходатайствовали за опальных удельных князей Бельского и Воротынского. Оба отличились при осаде Полоцка. Князь М. П. Репнин руководил бомбардировкой крепости, решившей исход осады.
После похода царь Иван искал примирения с Оболенскими и в особенности с князем М. П. Репниным, прославившимся под Полоцком. Однажды он пригласил боярина во дворец на веселый пир со скоморохами и, ряжеными, "хотя ще бо его тем аки в дружбе себе присвоите". Когда все изрядно подвыпили, царь и его приятели пустились плясать со скоморохами. Подобная непристойность шокировала ревнителя благочестия князя Репнина. Ко всеобщему смущению боярин прослезился и стал громко корить и увещевать Ивана, "иже не достоит ти, о царю християнскии, таковых творити!" Царь пробовал урезонить строптивца и попросил его: "веселися и играй с нами!". Он попытался надеть маску на нелюбезного гостя, но тот, забыв приличия, растоптал "мошкару" ногами. Ссылаясь на свой боярский сан, он заявил: "Не буди ми се безумие и безчиние сотворити в советническом чину сущу мужу!" В сердцах Иван велел вытолкать упрямого боярина взашей за двери. Попытка примирения с Оболенскими князьями закончилась неслыханным скандалом, о котором на другой день знала вся столица.
Через месяц после смерти Макария правительство Грозного нанесло Боярской думе жестокий удар. Некоторые из ее членов подверглись аресту. Двое бояр (М. П. Репнин и Ю. И. Кашин) были убиты без суда и следствия. Впервые после времени боярского правления смертной казни подверглись члены высшего органа государственной власти.
Подлинные причины казни бояр Оболенских могут быть установлены лишь предположительно. Обратимся прежде всего к хронологии событий. Князь М. П. Репнин был арестован царскими слугами во время всенощной в церкви и убит на улице ранним утром 31 января 1564 г. Князь Ю. И. Кашин был убит спустя несколько часов во время утренней молитвы.
Казнь совершилась на четвертый день после поражения под Улой, т. е. примерно в то время, когда в Москву прибыли гонцы с поля битвы. Первые известия о поражении были, по-видимому, сильно преувеличены. Главный воевода пропал без вести, и никто не мог определить размеры катастрофы.
Царь отдал приказ о казни крамольных бояр, вероятно, в ту самую ночь, когда ему доложили о гибели его армии. Иван подозревал в измене своих бояр, и он имел на то некоторые основания. В тайных сношениях с Литвой были изобличены глава Боярской думы князь Бельский и князь Вишневецкий, подозревались бояре князья Курлятев, Воротынские, Старицкие.
За три недели до казни бояр Москву покинуло многочисленное литовское посольство, доставившее в Вильно весьма точную информацию относительно планов русского вторжения в Литву, которая помогла литовцам одержать победу под Улой. Раскрытые секреты доступны были только членам Боярской думы, и царь предполагал, что его планы выдали Литве вожди думской оппозиции.
Спустя несколько месяцев Курбский спрашивал царя, за что тот Казнил достойнейших бояр, обагрив их кровью церковные пороги? Царь отвечал ему, что бояре казнены за их измену, и ссылался на свидетельство беспристрастных очевидцев. "... сия их измены, - писал он,- всей вселенней ведомы, аще восхощеши, и варварских языцех увеси и самовидцев сим злым деянием можеши обрести, иже куплю творящим в нашем царствии и в посольственных прихождениих приходящим". Очевидно, царь имел в виду "самовидцев" (послов и купцов), покинувших Москву незадолго до казни бояр. Иван нимало не сомневался в виновности бояр. В противном случае он не стал бы ссылаться на "самовидцев" в письме, посланном Курбскому в Литву, где клевета на Оболенских могла быть легко разоблачена теми же самыми "самовидцами".
Интересно, что в письме Курбскому царь объясняет казнь бояр как их изменой, так и тем, что они "обрелись" в "сопротивных" ему, т. е. примкнули к оппозиции. Курбский писал, что "во церквах божиих" Иван пролил "победоносную, святую кровь" своих воевод. На это Грозный отвечал, что давно уже ничего не слыхал о святой крови: "во своей земли в нынешнее время несть ея явленно, не вемы". "Мучеников же в сие время за веру, - продолжал он, - у нас нет", "а иже (кто. - Р. С.) обрящется в сопротивных,... тот по своей вине и казнь приемлет", "а еже о измене и чяродействе воспомянул еси, - ино, таких собак везде казнят!".
После смерти Макария и в особенности после ульского поражения правительство подвергло репрессиям многих "сопротивных" бояр и дворян, в том числе князя Д. И. Хилкова и Шереметевых.
Князь Д. И. Хилков поддерживал партию Сильвестра. Когда пала Рада, он был сослан на воеводство в Юрьев. После смерти члена ближней думы князя Д. Ф. Палецкого Хилков стал главным и, кажется, единственным из Стародубских князей, имевшим боярский чин. Опалу на Хилкова, возможно, следует связывать с обсуждением в Боярской думе Уложения о княжеских вотчинах в 1562 г. Уложение ущемляло интересы Стародубских княжат, которые, естественно, возражали против его утверждения. Правительство конфисковало у Хилкова все его земли в период между сентябрем 1563 г, и августом 1564г. По утверждению Курбского, князь был оторван от семьи и предан "внезапной" смерти.
Опала на Хилкова обезглавила влиятельный род Стародубских князей.
Бояре Оболенские и Хилков были далеко не единственными жертвами начавшихся гонений. Правительство составило обширные проскрипционные списки, в которые занесены были родственники и друзья руководителей Избранной рады. Многие из них подверглись аресту и пыткам, другие были сосланы в ссылку. "Первие, - передает Курбский, - (царь. - Р. С.) начал сродников Алексеевых и Селивестровых писати имяна и не тодмо сродных, но... и друзей и соседов знаемых, аще и мало знаемых, многих же отнюдь и не знаемых, их богатеств ради и стяжания,... многих имати повелел и мучити различными муками, а других множаиших ото именеи их из домов изгоняти в дальные грады".
Репрессии затронули весьма широкий круг лиц, титулованную знать, дворянство, близкое к правительству Адашева, и т.д.
* * *
Столкновения с Боярской думой и наметившийся поворот к террору вызвали резкие разногласия внутри правительства Захарьиных и обнаружили наличие в нем разнородных течений: "умеренного" в лице Захарьиных и "крайнего" в лице А. Д. Басманова. Первым симптомом серьезного поражения "умеренных" элементов в правительстве явилось преследование ближайшей родни Захарьиных - бояр Шереметевых, а также, их приверженца дьяка Висковатого.
Еще накануне Полоцкого похода в октябре 1562 г. царь Иван велел передать в Крым, что он сыскал вины некоторых своих "ближних людей", будто бы ссоривших его с ханом, "да на них опалу свою положили... - иные померли, а иных разослали есмя, а иные ни в тех, ни в сех ходят". В апреле следующего года царский посол в Крыму уточнил прежнее заявление и назвал имена опальных. Ими оказались помимо А. Ф. Адашева, также боярин И. В. Большой Шереметев и дьяк И. М. Висковатый.
Креатура Захарьиных и Шереметевых - государственный печатник И. М. Висковатый был на длительное время отстранен от управления Казной и Посольским приказом и под формальным предлогом отослан в Данию. Дьяк пробыл за рубежом целый год и вернулся на Русь только в ноябре 1563 г.
Примерно в то же время опале подвергся бывший член Избранной рады боярин И. В. Большой Шереметев. Первым признаком царской опалы на Шереметева была неудача его в местническом споре с А. Д. Басмановым. Последний много раз служил под начальством "ближнего боярина". Под Полоцком Шереметев служил вторым воеводой, а Басманов третьим воеводой передового полка. После окончания похода Басманов подал челобитную, и царь велел "счесть" его с Шереметевым. Вопреки очевидным преимуществам Шереметева, боярский суд выдал Басманову "правую грамоту" (7071 г.) и "учинил" его "двемя месты" больше Шереметева. С весны 1563 г. И. В. Шереметев уже ходил "ни в тех, ни в сех". Его брат боярин Н. В. Шереметев тотчас после Полоцкого похода был отослан на воеводство в Смоленск в подчинение М. Я. Морозову.
Примерно год спустя царь отдал приказ арестовать бояр И. В. Большого Шереметева и Н. В. Шереметева. Старший из братьев был подвергнут тяжелой пытке. Его оковали большой цепью "по вые, по рукам и по ногам", перепоясали толстым железным обручем, к которому привесили тяжелый груз (будто бы десять пудов железа). В таком виде его поместили в "презлую" темницу, распластав на узком "остром" помосте. Когда через сутки Грозный явился в темницу к боярину, тот был наполовину мертв и едва дышал. Грозный велел разрешить его от тяжких уз и перевел в "легчайшую" темницу. Учитывая исключительный авторитет Шереметева в думе и его прошлые заслуги, царь не решился казнить бывшего советника. Зато он выместил гнев на боярине Никите, которого велел удавить в темнице в тот самый день ("обаче того дня"), когда его старший брат был избавлен от пыток.
Во время заключения Шереметевых казна наложила руку на их имущество. Царь долго допытывался у Ивана Шереметева, куда он спрятал многие скарбы свои, но ответа так и не получил.
Шереметевы были одной из самых влиятельных старомосковских фамилий, и гонения против них были свидетельством новых раздоров в правящей боярской группировке. Вследствие раскола дала трещину наиболее прочная опора правительства, старомосковское боярство. "Умеренные" элементы в лице Захарьиных вынуждены были все чаще уступать свои позиции "крайним" элементам. Едва ли можно сомневаться в том, что Захарьины не одобряли жестокой расправы с их ближайшими родственниками.