Сначала Троцкий пытался отделываться общими фразами. Сталин настаивал на конкретном ответе и даже перечислил "клеветы" Истмена на партию, его конкретные фактические ошибки: американец утверждал, что Ленин предлагал сделать свое письмо к съезду предметом дискуссии перед всей партией, что статья по национальному вопросу была замолчена даже от съезда, что Ленин просил Троцкого занять место председателя СНК и т. д. Это давало Троцкому возможность отмежеваться от конкретных ошибок Истмена, не опускаясь до общей капитуляции. Но Троцкий по - прежнему пытался писать "общо", первый вариант его статьи был признан неудовлетворительным, и только после недельного согласования со Сталиным и другими членами Политбюро текст статьи Троцкого был готов. При этом все материалы по делу Истмена, унижающие Троцкого, были разосланы членам ЦК. Сталин готовил Троцкому еще более серьезную ловушку: "вполне можно было бы опубликовать некоторые документы (в том числе и мою записку о деле Истмена) после опубликования статьи Тр, чтобы показать, что Троцкий лишь под давлением РКП написал статью (иначе Троцкий может оказаться спасателем престижа партии)". Но тут Сталин переинтриговал сам себя. Он знакомил своих союзников с предварительным текстом статьи Троцкого, чтобы показать, насколько тот непоследователен. Попал текст и к члену президиума Коминтерна Д. Мануильскому. Тот, что - то не поняв в сталинских распоряжениях, передал письмо для публикации во французскую коммунистическую газету "Юманите". Троцкий был возмущен. Если теперь публиковать новый текст, то станет ясно, насколько большие уступки он сделал под давлением Политбюро. Сталина и Мануильского обвиняли в интриганстве. "Юманите" пришлось публиковать опровержение. В этих условиях Политбюро отказало Сталину в публикации его статьи - слишком вся эта история дурно пахла. В конце концов Троцкий опубликовал последний вариант своего "отмежевания" от Истмена: "Под видом "завещания" в эмигрантской и иностранной буржуазной и меньшевистской печати упоминается (обычно в искаженном до неузнаваемости виде) одно из писем Владимира Ильича, заключавшее в себе советы организационного порядка. XIII съезд партии внимательнейшим образом отнесся к этому письму, как и ко всем другим, и сделал из него выводы применительно к обстоятельствам момента. Всякие разговоры о сокрытом или нарушенном "завещании" представляют собой злостный вымысел и целиком направлены против фактической воли Владимира Ильича и интереса созданной им партии. Не менее ложным является утверждение Истмэна, будто ЦК хотел замолчать (т. е. не печатать) статьи о Рабкрине". Формально Троцкий говорил правду. Но его сторонники прекрасно знали, что он говорил не всю правду, по существу предавая своего сторонника Истмена. Это деморализовало их. Впоследствии, когда Троцкого уже выслали из СССР, Истмен простил его, и они сохраняли товарищеские отношения. Сталин оценил капитуляцию Троцкого в деле Истмена как важный признак готовности подчиняться. Своим ответом на книгу Истмена Троцкий "предопределил свою судьбу, т. е. спас себя", - писал Сталин Молотову. Подчинение воле руководства было для Сталина главным в оценке большевика.
Троцкий был назначен на несколько экономических постов: член Президиума ВСНХ, начальник Главэлектро, председатель Особого совещания по вопросам качества продукции и Главного концессионного комитета при СНК. Это было немало, но сам опальный вождь явно стремился к большему. Все три направления его работы могли координироваться только с одной позиции - председателя ВСНХ. Троцкий мог рассчитывать на вознаграждение за свою лояльность. Нападки на него в прессе прекратились. По словам осведомленного сотрудника ВСНХ Н. Валентинова сотрудники этого учреждения оживленно обсуждали перспективу назначения Троцкого главой их ведомства, якобы уже согласованное в Политбюро. Об этом же слышал от большевистских аппаратчиков и В. Серж. Троцкий подсиживал Дзержинского, который Льва Давидовича попросту ненавидел. Конечно, по идейным соображениям… Личные, кадровые и идейные соображения у большевиков, как, впрочем, и у большинства политиков, переплетались очень тесно.
Троцкий, как хозяйственный организатор, был, конечно, сильнее Дзержинского. Но пока Сталин считал Троцкого главным противником в партии, тот не мог занять желанный пост руководителя растущей промышленности. Могла ли ситуация измениться? В конце 1925 г. она и изменилась. Между Троцким и Сталиным наметился компромисс, связанный с началом борьбы внутри "руководящего коллектива".
А пока Троцкий был опальным боярином, пользовавшимся тайной симпатией значительной части коммунистов и вызывавшим неподдельный интерес спецов: "как только по ВСНХ пронесся слух, что на заседание президиума пришел Троцкий, весь зал оказался буквально переполненным. Потом смеялись: полный сбор, как на Шаляпина". Валентинов, поддерживавший курс правого крыла компартии (в том числе - Дзержинского), относился к Троцкому крайне критически: "То, что он делал, ничем не оканчивалось и никому ничего не давало. Он развивал огромную энергию, и все оказывалось несерьезным. В этом трагедия Троцкого". Это утверждение противоречит известным фактам. Троцкий был одним из основных (если не основным) организатором красной армии. Уйдя с поста наркомвоена, Троцкий тут же стал "врубаться" в проблемы техники: "Радио - приемники Шотманского изготовления еще так скверно работают, что до усовершенствования денег давать нельзя. А дашь, они наляпают тебе этого типа, поставят в деревне, и будет конфуз", - писал он на заседании Политбюро Каменеву. Как руководитель Главэлектро Троцкий был председателем комиссии по строительству Днепрогэса, пробивал (и ведь в итоге пробил) строительство этой мощнейшей станции вопреки сопротивлению Сталина. "Троцкий, форсируя вопрос о Днепрогэсе, забывает о ресурсах, необходимых для этого громадного предприятия? Как бы нам не попасть в положение того мужика, который, накопив лишнюю копейку, вместо того, чтобы починить плуг и обновить хозяйство, купил граммофон и прогорел". Через несколько месяцев Сталин кардинально изменил свое мнение и стал горячим сторонником Днепрогэса. Было ли дело только в том, что к этому времени Троцкий уже не отвечал за строительство станции? Вряд ли. Воспоминания о позиции Троцкого были свежи. Сталин к этому времени стал менять позицию по более широкому кругу вопросов. Как быстро проводить индустриализацию? За счет чего? Насколько можно надавить на крестьянство?
Каменев дал такое определение НЭПа: "Это - система согласования нашего государственного хозяйства с громадным рынком, живущим на основе мелко - буржуазного обмена… При приспособлении всего нашего социалистического хозяйства к аграрному морю, которое будет колебаться, мы будем все время приспособляться, а приспособляясь, будем все время чувствовать, что крестьянин нас будет то отталкивать, то принимать". Пока с этим ничего нельзя поделать. Но со временем нужно это "море" как - то "осушить". Но как?
В разгар "литературной дискуссии" вышла книга, которая вполне отвечала представлению большинства Политбюро об экономической программе троцкизма - "Основной закон социалистического накопления" Л. Преображенского. Автор цинично описал то, что большевистская диктатура делает с крестьянством: "Чем более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является та или иная страна, переходящая к социалистической организации производства…, тем больше социалистическое накопление будет вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм хозяйства…" Слово "эксплуатация", ненавистное большевикам, тем не менее точно характеризовало отношения бюрократии (прикрывающейся именем пролетариата) и крестьянства. Это больно ударило по самолюбию вождей - они не хотели признать себя эксплуататорами: "Только в одном случае формулировки товарища Преображенского оказались бы правильными. А именно тогда, когда речь шла бы не о движении к бесклассовому коммунистическому обществу, а к закреплению навеки пролетарской диктатуры…" - Бухарин отвечает Преображенскому. Если заменить слово "пролетарская" на "бюрократическая", условие Бухарина уже стало совершившимся фактом. Но признать это Бухарин не мог. Теоретик партии верит в союз с крестьянством, и готов защищать его интересы, надеясь, что оно дорастет до коммунистического понимания жизни, "превратится в человека": "Грубо говоря: тов. Преображенский предлагает пролетариату зарезать курицу, несущую золотые яйца, и исходит притом из того соображения, что кормить курицу - это значит заниматься филантропией. Замечательная хозяйственная сообразительность.
Но крестьянство - это для пролетариата такая "курица", которая должна превратиться в человека".
Критикуя Преображенского, Бухарин рисует свою картину движения к социализму, которую он затем будет развивать во многих работах. Бухарин верит, что государственное плановое хозяйство и полугосударственная кооперативная организация эффективнее частного хозяйства, и смогут вытеснить его: "Постепенно, с вытеснением частных предпринимателей всевозможного типа и их частных хозяйств и по мере роста организованности и стройности хозяйства государственно - кооперативного, мы будем все более и более приближаться к социализму, т. е. к плановому хозяйству, где все принадлежит всем трудящимся и где все производство направлено на удовлетворение потребностей этих трудящихся". То, что бюрократизированное хозяйство может так и остаться менее эффективным, чем частное, он не учитывает. Бухарин преувеличивает грядущие темпы хозяйственного роста промышленности, которая поможет быстрому росту сельского хозяйства, причем не только коллективного, но и частного: "Коллективные хозяйства - это не главная магистраль, это один из добавочных, но очень существенных и важных путей. Когда дело кооперирования крестьянства получит мощную поддержку со стороны все развивающейся техники, электрификации, когда мы будем иметь больше тракторов, тогда неизмеримо усилится и темп перехода к коллективному земледелию. Одна сторона движения будет оплодотворять другую, один ручей сольется с другими в гигантский поток, который поведет нас к социализму". Но сам Бухарин сидел на вершине плотины, разделяющей два ручья - на пирамиде бюрократического аппарата.
Углубление НЭПа
В деревне росло перенаселение. Помещичьих земель не хватило, чтобы трудоустроить всех крестьян. Росла деревенская безработица, промышленность росла слишком медленно, чтобы откачивать излишнюю рабочую силу. Это воспроизводило бедность. Несмотря на то, что крестьянство получило землю, раздел ее на множеством мелких участков делал хозяйство маломощным. Крестьяне могли прокормить себя, но на нужды города оставалось немного. Чтобы обеспечить подъем крестьянского хозяйства, было решено снять административные ограничения на крестьянское предпринимательство.
Октябрьский пленум партии выдвинул лозунг "Лицом к деревне!", готовились уступки крестьянству. Лидеры партии призывали крестьян не бояться советской власти, укреплять хозяйство настолько, насколько могут, не боясь обвинений в кулачестве. Смелее всех выступил Бухарин на Московской губернской конференции 17 апреля 1925 г.: "В общем и целом всему крестьянству, всем его слоям нужно сказать: обогащайтесь, накапливайте, развивайте свое хозяйство". Ему вторил будущий "верный сталинец" Чубарь: "Надо четко и ясно сказать, что крестьянин может богатеть сколько угодно, пусть богатеет, и от этого будет богатеть вся советская страна".
В апреле прошли пленум ЦК и XIV конференция ВКП(б), которые приняли соответствующие решения. Были снижены налоги на крестьян, цены на машины (все равно доступные только богатым хозяйствам и кооперативам), увеличены кредиты, разрешена аренда (без субаренды), ослаблен контроль за мелкой торговлей и разрешен подсобный наемный труд на селе, то есть, с точки зрения ортодоксальный марксистов - прямо капиталистические отношения (в действительности работников нанимали даже маломощные хозяйства, включая старушек, не способных обработать выделенную им землю). Апрельский пленум ЦК объявил задачей партии "подъем и восстановление всей массы крестьянских хозяйств на основе дальнейшего развертывания товарного оборота страны". Впервые речь шла обо всей массе крестьян - включая и зажиточных хозяев, товарность которых была выше, чем у среднего крестьянина. Предполагалось законными экономическими методами бороться "против кулачества, связанного с деревенским ростовщичеством и кабальной эксплуатацией крестьянства". Подобные формулировки уже через три года будут клеймиться как "правый уклон". Ведь в них прямо указывалось, что кулачество можно было вытеснять только путем конкуренции. Да и самих кулаков теперь нужно было отличать от зажиточных крестьян, коих следовало поддерживать. Если раньше кулаком считался крепкий хозяин, то теперь - ростовщик, гораздо менее влиятельная фигура российской деревни. Союз с зажиточным крестьянином означал настоящий союз с крестьянским миром против бедняков. Ценой этого союза была хозяйственная самостоятельность крестьянства, которое вышло из - под управления государства и лишь платило ему налоги. Его предстояло экономически заинтересовать в социализме, а не принудить к нему.
Апрельский пленум выступил за борьбу с частными переделами, повторяя меры ненавистного большевикам Столыпина. Таким образом, поощряя сбытовую кооперацию, большевики по - столыпински боролись с общиной. И это не удивительно. Община сплачивала крестьянство помимо государства. Кооперация тоже могла обойтись без государства. Но большевики поощряли лишь те ее формы, которые могли быть передаточным звеном между крестьянством и государственной промышленностью, что неизбежно бюрократизировало кооперацию и отрывало ее от реальных экономических нужд деревни.
Большевикам приходилось колебаться между антиобщинными столыпинскими и народническими мерами, направленными на самоорганизацию крестьянства. Им нужно было и организовать крестьянские хозяйства для пути к социализму, и не допустить, чтобы эта организация стала действовать против большевиков.
XIV партийная конференция связывала успех строительства социализма уже не с мировой революцией, а с "умением руководить крестьянством в новой обстановке".
Но для Бухарина праздник был испорчен. Сталин отмежевался от лозунга "обогащайтесь", а затем заставил Бухарина признать его неправильность. Сталин, таким образом, показал, что как теоретик он - выше Бухарина. Но тогда это казалось лишь незначительным эпизодом.
Инициатором смелых уступок крестьянству был Нарком земледелия А. П. Смирнов, в аппарате которого работали видные экономисты - народники, включая Н. Кондратьева. Смирнов публично защищал Кондратьева от нападок коммунистов. А Кондратьева атаковали и правые и левые, потому что он доказывал: запасы хлеба растут гораздо медленнее, чем требуют потребности промышленного роста. Поэтому "далеко не всякий более быстрый рост индустрии желателен, так как далеко не всякий рост ее объективно возможен без нарушения равновесия всего народного хозяйства, без расстройства рынка и валюты, без отчуждения города от деревни". Этот вывод означал крушение стратегии и Бухарина, и Троцкого и, на тот момент, Сталина. Ведь стратегические цели трех лидеров не различались.