* * *
"Одинаково стремительно мы преследуем и бежим" – это очередная цитата из разговора скифских вождей с Александром Македонским, её приводит Курций Руф. На мой взгляд, именно она отражает суть скифского взгляда на ведение боевых действий – стремительный отход и, когда враг утратил бдительность, не менее стремительная атака. Измотать противника, как можно больше ослабить его перед решающим столкновением, незаметно подвести под удар главных сил, а потом обрушиться всей мощью и уничтожить – вот главные составляющие скифских побед. Грамотно использовать местность и климатические условия, вести войну исходя из того, что ты можешь отступать сколько угодно и куда угодно. И при этом продиктовать противнику свои условия игры и навязать свою волю, хотя он, вероятно, вначале и не будет об этом подозревать.
Всё это будет повторяться с завидной регулярностью и приведёт к великим победам скифского оружия, но только до тех пор, пока их территория значительно не сократится и они не смогут позволить себе вести ту маневренную войну, к которой привыкли. Однако это произойдёт нескоро. Скифские воины всегда были грозой великих царей и полководцев, а сама их земля считалась могилой завоевателей. В этом смысле примечателен ответ царя Иданфирса, который тот дал персидскому царю Дарию I, объяснив суть скифской войны: "У нас ведь нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили в бой с вами немедленно… Но до тех пор, пока нам не заблагорассудится, мы не вступим в бой с вами" (Геродот). Созвучную мысль высказывает и историк Юстин, подчеркивая, что "народ скифский суров и в труде и на войне, телом невероятно силен; он не ищет ничего, что грозит утратой, а победив, не хочет ничего, кроме славы".
Очень точно охарактеризовал сущность скифской стратегии Геродот: "Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным для человеческой жизни искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись; и никто не может их настичь, если только сами они не допустят этого. Ведь у скифов нет ни городов, ни укреплений, и свои жилища они возят с собой. Все они конные лучники и промышляют не земледелием, а скотоводством; их жилища – в кибитках. Как же такому народу не быть неодолимым и неприступным?"
Е. А. Разин в "Истории военного искусства" отмечал, что "стратегия скифов характеризуется правильной оценкой соотношения сил и стремлением изменить его в свою пользу. При наличии численного превосходства врага скифы не вступали в бой, а преднамеренно отступали в глубь своей территории. Лишь после того, как враг был деморализован и ослаблен, скифы стремились отрезать ему пути отступления, а затем окружить и уничтожить. Таким образом, скифы одни из первых приметили стратегическое отступление для изменения соотношения сил в свою пользу".
Но это всё высокая стратегия, тактические приемы скифов тоже ставили в тупик их противников. Об одном из них нам рассказал Курций Руф: "Они сажают на коней по два вооруженных всадника, которые поочередно внезапно соскакивают на землю и мешают неприятелю в конном бою. Проворство воинов соответствует быстроте лошадей".
Одним завоевателям в войнах с этим народом повезёт больше, другим меньше. Но как ни странно, желание одолеть скифов у великих правителей древности будет присутствовать всегда, их словно магнитом притягивают скифские земли. Ну а сами скифы, несмотря ни на что, будут сражаться героически, и слава их переживёт века – многие народы канут в Лету, и о них просто забудут, а память о великих воинах степей жива и сегодня.
* * *
О воинских традициях этого народа блестяще написал Геродот, и есть смысл его процитировать: "Военные обычаи скифов следующие. Когда скиф убивает первого врага, он пьет его кровь. Головы всех убитых им в бою скифский воин приносит царю. Ведь только принесший голову врага получает свою долю добычи, а иначе – нет. Кожу с головы сдирают следующим образом: на голове делают кругом надрез около ушей, затем хватают за волосы и вытряхивают голову из кожи. Потом кожу очищают от мяса бычьим ребром и мнут ее руками. Выделанной кожей скифский воин пользуется, как полотенцем для рук, привязывает к уздечке своего коня и гордо щеголяет ею. У кого больше всего таких кожаных полотенец, тот считается самым доблестным мужем. Иные даже делают из содранной кожи плащи, сшивая их, как козьи шкуры. Другие из содранной вместе с ногтями с правой руки вражеских трупов кожи изготовляют чехлы для своих колчанов. Человеческая кожа действительно толста и блестяща и блестит ярче почти всякой иной. Многие скифы, наконец, сдирают всю кожу с вражеского трупа, натягивают ее на доски и затем возят ее с собой на конях… Таковы военные обычаи скифов. С головами же врагов (но не всех, а только самых лютых) они поступают так. Сначала отпиливают черепа до бровей и вычищают. Бедняк обтягивает череп только снаружи сыромятной воловьей кожей и в таком виде пользуется им. Богатые же люди сперва обтягивают череп снаружи сыромятной кожей, а затем еще покрывают внутри позолотой и употребляют вместо чаши".
Недаром боялись враги этих свирепых воинов, ведь слухи об их обрядах и обычаях ходили по всему Древнему миру, и многие охотники до чужого добра по возможности старались избежать вооружённых столкновений с ними. За исключением тех великих царей и воителей, которые свято уверовали в свою неуязвимость и стремились увенчать себя лаврами победителя непобедимых скифов.
Но время великих побед, которые золотыми буквами будут вписаны в мировую военную историю, наступит для скифов не сразу. Поэтому мы сначала рассмотрим тот период, когда этот народ впервые громко заявил о себе на международной арене. Причем заявил так, что мало никому не показалось.
Походы в Азию
28 лет владычествовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинством привели все там в полное расстройство.
Геродот
Вторжение скифов в Северное Причерноморье и изгнание правивших там долгое время киммерийцев явилось прологом к скифскому нашествию в Азию. Именно с этого времени – VIII в. до н. э. – скифы становятся известны в Древнем мире как грозные воины, с которыми необходимо считаться правителям соседних держав. Но до этого было далеко, сначала на азиатских правителей обрушилась беда в лице киммерийцев.
Нашествие киммерийцев на Малую Азию было вызвано тем, что, не сумев противостоять натиску скифских орд, они были вынуждены спасаться бегством на юг, сметая всех на своём пути: "Спасаясь бегством от скифов в Азию, киммерийцы, как известно, заняли полуостров там, где ныне эллинский город Синопа" (Геродот). Для жителей Закавказья и Малоазийского региона появление киммерийцев стало сущим бедствием, но они и не подозревали, что грядёт ещё более страшная беда. В 70-х гг. VII в. до н. э. полчища новых захватчиков – скифов прошли через Дербентский проход и вторглись на территории Мидии, Сирии, и Палестины. Затем они вступили в непосредственный контакт с Египтом и целых 28 лет терроризировали всю эту громадную территорию. Основав в Закавказье собственное полукочевое государственное образование, известное на Древнем Востоке как царство Ишкуза, скифы стали головной болью для правителей соседних государств.
Как сообщает готский историк Иордан, после побед скифского царя Танаузиса (Танай у Юстина) очень многие из его воинов, "обозрев подчиненные провинции во всем их могучем плодородии, покинули боевые отряды своего племени и по собственному желанию поселились в разных областях Азии". Оно и понятно, зачем опять куда-то мчаться на своих конях, рубиться с врагами, переносить тяготы и лишения, если богатство лежит совсем рядом! Да и прелести оседлой жизни стали привлекать кочевников. С другой стороны, остальных скифов подобная жизнь не устраивала, и они продолжили свою разрушительную деятельность в регионе, совершая грабительские рейды, куда заблагорассудится.
В принципе, можно говорить о том, что нашествие скифов не было таким организованным и спланированным мероприятием, как вторжение монгольской орды. Что произошло оно в основном стихийно, и многие их отряды ещё в течение долгого времени продолжали проникать в Азию прикаспийским путём. Не было у скифских вождей конкретной программы завоеваний, как у Чингисхана и его преемников.
Геродот указывает на причину появления в регионе новых завоевателей, и с его слов получается, что в какой-то степени они оказались там случайно: "Скифы вытеснили киммерийцев из Европы и преследовали их в Азии". Смысл этого сообщения таков – если бы киммерийцы избрали для отступления другой маршрут, то возможно, что на Ближнем Востоке о скифах так бы никто и не узнал. Но случилось то, что случилось.
Между тем Страбон ничего не говорит о том, что скифы преследовали своих врагов. Он просто отмечает факт, что киммерийцы покинули свои степи под натиском скифов: "Некогда киммерийцы обладали могуществом на Боспоре, почему он и получил название Киммерийского Боспора. Киммерийцы – это племя, которое тревожило своими набегами жителей внутренней части страны на правой стороне Понта вплоть до Ионии. Однако скифы вытеснили их из этой области, а последних – греки, которые основали Пантикапей и прочие города на Боспоре".
Поэтому можно предположить, что целью скифов были не киммерийцы как таковые, поскольку те пришли в Азию совершенно по другому пути. Согласно сообщению Геродота, "киммерийцы постоянно двигались вдоль побережья Понта". Скифы же шли вдоль побережья Каспийского моря, и объяснение "отца истории" о том, что, преследуя киммерийцев, они сбились с пути, выглядит натянутым. Потому что разница между двумя маршрутами весьма существенная. Логичнее было бы допустить, что скифы просто решили совершить большой набег и их целью были именно богатые города Азии, а не кочевники-киммерийцы. В итоге скифская орда оказалась там, где её совсем не ждали, и дошла до Египта.
Для народов региона наступили чёрные дни, ибо не было в то время силы, которая смогла бы остановить захватчиков и положить предел их грабительским устремлениям. "28 лет владычествовали скифы в Азии и своей наглостью и бесчинством привели все там в полное расстройство. Ведь, помимо того что они собирали с каждого народа установленную дань, скифы еще разъезжали по стране и грабили все, что попадалось" (Геродот). В принципе, итог вполне закономерный: произошло столкновение двух разных культур, одна из которых была более развитая, а другая по уровню развития стояла гораздо ниже. Беда была в том, что кочевники оказались сильнее.
Между тем Юстин приводит совершенно фантастические данные о происходящих событиях: "Повернув обратно (из Египта), скифы покорили Азию, сделали ее своей данницей, но обложили ее умеренной податью, скорее в знак своего владычества над ней, чем в знак вознаграждения за победы. На покорение Азии скифы потратили 15 лет… В течение 1500 лет платила Азия дань скифам. Прекратил выплату дани царь ассирийский Нин".
Сразу отмечу, что Азию скифы покорили до похода на Египет, да и насчёт умеренной подати терзают смутные сомнения. Обычно, если кочевые народы сталкиваются с более развитыми цивилизациями, которые не могут оказать им достойного сопротивления, то ни о какой умеренности не может быть и речи! Всё происходит с точностью до наоборот. Ну а цифра в полторы тысячи лет, на мой взгляд, в комментариях вообще не нуждается. Да и прекративший платить скифам дань ассирийский царь Нин выглядит довольно забавно, поскольку это не что иное, как сокращённое название столицы Ассирийской державы Ниневии. Сами же ассирийцы к изгнанию скифов из Азии вообще никакого отношения не имели, это сделали, как мы увидим в дальнейшем, совершенно другие люди.
За всё время существования своего государственного образования под названием Ишкуза скифы вели боевые действия против Мидии, Ассирии, Лидии и Нововавилонского царства. В качестве наёмников они были востребованы по всему Ближнему Востоку и Малой Азии, высокие боевые качества скифских воинов ценились необычайно высоко. Между тем скифские вожди развили бурную внешнеполитическую деятельность. Вступая поочерёдно в союз с ведущими державами региона, сражаясь где угодно и с кем угодно, они крушили всех подряд. А когда их союзники очень усиливались, скифы тут же заключали договор с недавними врагами и начинали громить бывших союзников.
Примером подобной политики может служить такой случай. Воюя с Ассирийской державой, скифы затем заключат с ней союз, направленный против киммерийцев и других врагов Ассирии. Но в дальнейшем начинают оказывать помощь мидянам, восставшим против ассирийского господства. В итоге всех этих махинаций к середине VII в. до н. э. скифы становятся ведущей военной силой в Азии. Мидийский царь полностью послушен их воле и является союзником, а для Ассирии наступают тяжёлые времена. Под ударами скифских и мидийских войск военный разгром этого хищника становится свершившимся фактом, и вскоре Ассирийская держава исчезает с политической карты Древнего мира.
Но самим скифам этот крупный военный и политический успех вышел боком, поскольку после гибели Ассирии необычайно усиливается Мидийское царство. Правитель Мидии Киаксар, один из самых талантливых военных и государственных деятелей эпохи, начинает тяготиться своим подневольным положением по отношению к северным пришельцам. Вся его последующая деятельность будет направлена на освобождение от этой позорной зависимости и в итоге увенчается блестящим успехом. С этого времени роль скифов в политической жизни Малой Азии и Ближнего Востока резко снижается. Упоминания о Скифском царстве в Закавказье исчезают из источников, а сами грозные воины, переполошившие всю Азию и Ближний Восток, частично оседают в регионе, ассимилировавшись с местным населением. Другие начинают обратную миграцию в Северное Причерноморье и на Северный Кавказ, в южнорусские степи, где и образуется та самая легендарная Скифия, о которой нам известно из трудов античных авторов.
Таким образом, деятельность скифов в Азии заканчивается в начале VI в. до н. э. Вернувшись из дальних походов, они начинают создавать центр своего государства в низовьях Борисфена (Днепра), и для этого народа наступает новая эпоха.
* * *
Большой интерес представляют взаимоотношения скифов с величайшей державой Древнего Востока – Египтом, хотя сведения источников здесь довольно путаны и частично расходятся. Вот что об этом пишет "отец истории": "Затем скифы пошли на Египет. На пути туда в Сирии Палестинской скифов встретил Псамметих, египетский царь, с дарами и просьбами склонил завоевателей не идти дальше. Возвращаясь назад, скифы прибыли в сирийский город Аскалон. Большая часть скифского войска прошла мимо, не причинив городу вреда, и только несколько отсталых воинов разграбили святилище Афродиты Урании".
Теперь те же события в изложении Марка Юниана Юстина. Римский историк даёт несколько иную картину событий, чем его галикарнасский коллега, она в корне отличается от Геродотовой. "Первым, кто объявил скифам войну, был египетский царь Везосис. Предварительно он направил к ним послов с требованием покорности. Но скифы, заранее узнав от соседей о приближении царя, ответили послам, что глава столь богатого народа безрассудно начинает войну против нищих, между тем как ему следовало бы скорее опасаться нападения на свою собственную страну, ведь исход войны сомнителен, победа не принесет выгоды, а ущерб налицо. Поэтому скифы вовсе не намерены ждать, когда враги доберутся до них, и так как они могут получить от врагов гораздо больше, чем враги от них, то они сами пойдут навстречу добыче. Сказано – сделано. Царь, узнав, что враги приближаются с такой быстротой, бежал, покинув свое войско со всем заготовленным для войны, и в страхе укрылся в своем царстве. Вторжению скифов в Египет помешали болота".
Информация о походе Везосиса есть и у Орозия, но он её явно заимствовал у Юстина. Зато совершенно неожиданно рассказ об этих событиях мы встречаем у готского историка Иордана в его книге о "Происхождении и деяниях гетов". Правда, Иордан считал, что скифы являются не кем иным, как готами, потому они и удостоились места на страницах его труда. Вот что он поведал потомкам: "И вот, когда готы жили там, ринулся на них войною Весозис, царь египетский; у готов был тогда королем Танаузис (Танай). На реке Фазисе (Рион в Закавказье), откуда в изобилии происходят фазийские птицы для пиров владык во всем мире, Танаузис, готский король, встретился с Весозисом, царем египетским, и, жестоко его поражая, преследовал до Египта; если бы не воспрепятствовало течение непереходимой реки Нила и укрепления, которые Весозис приказал некогда воздвигнуть для себя по причине набегов эфиопов, то Танаузис прикончил бы его там же, в его стране. Когда же он, не имея никакой возможности нанести ему, засевшему там, вред, возвращался обратно, то покорил себе чуть ли не всю Азию, принудив покоренных платить дань Сорну, царю мидян, который тогда был дорогим ему другом".
Прежде всего надо определиться с именем царя Египта, который вступил в противостояние с кочевниками. Геродот дает ответ на вопрос и конкретно указывает, что это был Псамметих, царь 26-й династии, правивший в 664–610 гг. до н. э. Этот правитель был личностью выдающейся во всех отношениях. Псамметиху удалось после долгих лет раздробленности вновь объединить страну под единой властью, поднять экономику и создать мощную боеспособную армию, ядро которой составляли наёмники из Ионической Греции. Исходя из сложившейся на Ближнем Востоке ситуации, когда рушилась власть Ассирии, и устанавливались новые международные отношения, Псамметих начал военную экспансию в Палестине, где в итоге и столкнулся с пришедшими с севера кочевниками. Скифские отряды прорвались сквозь ассирийские земли и около 625 г. до н. э. вступили в соприкосновение с египетскими войсками.
Теперь о том, кто же такой египетский царь Везосис, откуда он взялся и о его борьбе со скифами. Дело в том, что сей персонаж – личность мифическая и является плодом творчества позднеантичной римской историографии, кочуя из произведения в произведения. В наши дни считается, что Везосис – это искажённое имя египетского фараона Сесостриса. Но беда в том, что и последний является такой же легендарной и мифической личностью, как Везосис. Сесострис – имя собирательное, но ему приписываются вполне реальные деяния других исторических персонажей из египетской истории. Однако помимо этого он стал героем многих вымышленных сюжетов, например завоевания Европы и Персии египтянами. Реальным же прототипом Сесостриса был фараон Сенусерт III, правивший приблизительно аж в 1872–1853 гг. до н. э. Он был представителем XII династии в эпоху Среднего царства и не имел к скифам абсолютно никакого отношения. Но зато если вместо всех этих легендарных имён египетских царей поставить имя Псамметих, то нарисуется довольно ясная картина.