Сибирский атомный ГУЛАГ
В 1949 году, еще до успешного испытания первой советской атомной бомбы, Сталин принял решение о строительстве второй очереди атомных заводов, засекреченных и защищенных от возможных атомных бомбежек лучше, чем те, которые уже функционировали. Наличие параллельной системы создания атомных бомб, включавшей реакторы, радиохимические заводы и центр для изготовления самих бомб, резко увеличивало безопасность страны. Определенная независимость параллельных систем обеспечивала также конкуренцию и технический прогресс. Решение о строительстве новых центров оформляли постановлениями Совета Министров СССР, первое из которых (о строительстве подземного атомного комбината в Красноярском крае) было принято летом 1949 года, после того как специальная экспедиция выбрала подходящую скалу на берегу Енисея, примерно в 80 километрах к северу от Красноярска. Осенью того же года здесь был основан лагерь заключенных для постройки железной дороги к Красноярску. Первый военно-строительный батальон прибыл на пароходе "Мария Ульянова" еще раньше по Енисею. Новый центр был впоследствии назван Красноярск-26.
Здесь глубоко под землей, вернее, в скалах, покрывавших строительную зону почти 400 метрами скальной породы, проектировались несколько реакторов и радиохимический завод по производству плутония. В первое время даже жилые районы строились в горных тоннелях. Впоследствии, с ростом города, их вывели на поверхность. Для промышленных объектов в 300–400 метрах от поверхности горного массива сверлили тоннели и залы. Здесь было извлечено больше породы, чем при строительстве московского метро. Лагерь заключенных, естественно, все время увеличивался. Число заключенных достигло максимума к 1 января 1953 года - 27 314 человек, в том числе 4 030 женщин. Красноярский лагерь, также из группы каторжных, в связи со спецификой горных работ получил в МВД название "Гранитный ИТЛ". Краткая хроника истории Красноярска-26 констатирует, что полное расформирование лагерных отделений было проведено здесь только в 1963 году.
Вторым сибирским атомградом, строительство которого также началось в 1949 году, был Томск-7, расположенный всего лишь в 15 километрах от областного центра на берегу реки Томь. Здесь также планировали создание нескольких реакторов для производства плутония, радиохимический завод и завод по разделению изотопов урана-235 и 238. Немного позднее новый завод по разделению изотопов урана-235 и 238 был построен и в Красноярской области, примерно в 50 километрах к востоку от Красноярска-26. Этот комбинат был назван Красноярск-45. Но в этом случае в промышленном варианте был реализован не газодиффузный метод разделения изотопов, с помощью которого была изготовлена в 1951 году первая советская урановая бомба, а метод газового центрифугирования, разработанный впервые в СССР с участием немецких ученых, привезенных в СССР в 1945 году. Для начала работ по строительству Красноярска-45 не нужно было создавать лагерей заключенных, они здесь уже были. Именно наличие рабочего контингента определило выбор строительной площадки. В хронике истории Красноярска-45 начало строительства описано весьма кратко:
"Строительная площадка к этому времени была уже задействована под некий военный объект. Началась спешная передача имеющихся сил - одна рота военных строителей - 200 человек, и несколько лагерей - от Минобороны - руководству стройки… Основной рабочей силой, руками которой был возведен город и все промышленные объекты, были военные строители и заключенные. Контингент был сборный - бытовики, уголовники, политические; политические, все как один, с максимальным сроком - "четвертной"… Расформировали лагеря в 1960 году".
"Четвертной" означал 25 лет лишения свободы - такие сроки после войны получали лишь власовцы, бандеровцы и другие националисты. Между тем, как отмечают авторы очерка, работать с уголовниками "было сущей мукой", "а вот "пятьдесят восьмой" доверяли, они работали хорошо, и среди них было много профессионалов, в частности, шоферов".
Наука и ГУЛАГ
Первые решения о новых центрах атомной физики смешанного военного и фундаментального характера были приняты в 1949 году. Инициатива в этом случае исходила от самих ученых и была частично связана с необходимостью расширения уже существовавших в Москве институтов, создания разных типов экспериментальных реакторов, ускорителей элементарных частиц, радиохимических лабораторий и т. п. объектов, для которых трудно было найти достаточно места в уже перегруженной научными институтами Москве. Но и в тех случаях, когда инициатива строительства исходила от ученых, непосредственное создание того или иного института начиналось с лагерей заключенных. Это было простое решение, которое даже Академия наук СССР принимала спокойно, ходатайствуя перед МВД о выделении строительных контингентов. Заключенными были построены новые здания Физического института АН СССР (ФИАН), Института геохимии АН СССР, Института биофизики Минздрава СССР и несколько других институтов в Москве и в Ленинграде. Небольшой лагерь заключенных появился в 1949 году на севере Московской области, на берегу Волги, где со строительства мощного ускорителя элементарных частиц, синхрофазотрона, началось развитие научного городка, известного позднее как Дубна. Согласно некоторым теориям, среди трансурановых элементов, которые можно было получать на ускорителях частиц, могли быть такие, из которых можно было бы делать атомные бомбы в несколько раз меньше плутониевой.
Два лагеря заключенных появились в 1949 году в Калужской области, на берегу Протвы, недалеко от Малоярославца. Здесь начали строить новый Физикоэнергетический институт и при нем первую в СССР и в мире небольшую атомную электростанцию. Этот новый центр был назван вначале Малоярославец-10, но впоследствии стал известен как Обнинск, от близлежащего села Обнинское. Физикоэнергетический институт был предназначен для изучения реакторов небольшого размера, работающих на сильно обогащенном изотопом-235 уране. Такие реакторы энергетического типа могли в перспективе применяться для двигателей подводных лодок. Все эти стройки были секретными, но не сверхсекретными. Для них не устанавливалась первая степень секретности, которая означала невозможность для штатных сотрудников увольняться по собственному желанию и депортацию заключенных в отдаленные места после завершения строек. Их могли переводить на другие объекты.
Аппетит приходил во время еды, и число заявок от академий на рабочую силу в МВД уже к 1949 году стало превышать все возможности Главпромстроя МВД. 29 сентября 1949 года президент АН СССР академик С. И. Вавилов направил Берии запрос на выделение заключенных для строительства гаража академии и жилого дома для сотрудников Физического института АН СССР. 17 октября того же года замначальника Главпромстроя МВД Волгин, которому Берия переслал просьбу Вавилова с вопросом о возможностях, ответил Берии докладной о том, что возлагать на Главпромстрой МВД такие задачи нецелесообразно, пусть президиум АН СССР обращается в собственное управление капитального строительства.
Эпилог
Хотя открытые к настоящему времени архивы позволяют понять очень многое в еще недавно сверхсекретной истории создания ядерного оружия в СССР, далеко не все пока доступно историкам. Нераскрытых тайн еще очень много. Но если снова ставить вопрос, вокруг которого уже давно идет множество споров, - кому принадлежит приоритет в создании в СССР всех отраслей атомной промышленности в столь необыкновенно короткие сроки: разведчикам, ученым или руководителям страны, организационные способности которых также следует оценить достаточно высоко, - то четкого ответа на него нет и не может быть.
Главную роль в быстроте практического решения всех проблем в форме реакторов, заводов, полигонов и всей инфраструктуры играл, безусловно, ГУЛАГ, уникальный гигантский резерв высокомобильной и, по существу, рабской, но квалифицированной рабочей силы. Но оправдывает ли это существование ГУЛАГа? Конечно, нет! Если бы сталинская политическая и экономическая модель государства могла бы обходиться без ГУЛАГа и других систем принудительного труда, то Советскому Союзу не были бы столь срочно нужны атомные и водородные бомбы. Сталинский террор и сталинский ГУЛАГ сами по себе рождали страх и были угрозой всему остальному миру. В настоящее время, когда политическая система изменилась, России и США приходится прилагать огромные усилия для ликвидации десятков тысяч атомных и водородных зарядов и тратить миллиарды рублей и долларов на безопасное захоронение колоссального количества радиоактивных отходов с гарантией того, что они не выйдут в среду обитания в течение ближайших десяти тысяч лет.
Часть III. Сталин и наука
Сталин и "Краткий курс истории ВКП(б)"
"Библия коммуниста"
Все мировые религии основаны на своих священных писаниях, которые не сразу обрели форму таких книг, как Библия или Коран. Но и все мировые идеологии XIX–XX веков также строились на трудах и проповедях своих основоположников, которые в тоталитарных идеологических движениях и политических структурах порождали и некие новые виды "священного писания". Стране и миру предлагались книги, претендующие на то, чтобы объять и объяснить все и, таким образом, служить фундаментом общественного сознания, регулятором поведения граждан и оправданием той или иной системы власти. Одной из таких книг и была "История ВКП(б). Краткий курс", которая создана под руководством и при решающем участии И. В. Сталина. Это была одна из первых книг по истории, которую я прочел осенью 1938 года в возрасте 13 лет - в газете "Правда". В дальнейшем эта книга, хотя и в разной степени, сопровождала каждого из нас - людей, избравших своей профессией историю и философию, - на протяжении всей жизни.
Марксизм возник и развивался в XIX веке не как тоталитарная секта, основанная на ортодоксии и культе личности, а как новая экономическая и философская концепция и как социально-политическое движение, призванное не только объяснять, но и изменять мир. В этом движении были свои основоположники и авторитеты, свои учителя и ученики, но не было ни монополии, ни диктатуры. И Маркс, и Энгельс претендовали на научность своих концепций, на объективную, а не на абсолютную истину. Они отвергали при этом не только весь современный им мир буржуазных отношений и ценностей, но и все религии. Изучение марксизма начиналось обычно с чтения "Манифеста Коммунистической партии" и завершалось чтением первого тома "Капитала". Эти книги, однако, никем не рассматривались тогда как "священное писание". Основоположники марксизма развивали свои взгляды в ходе полемики, они приветствовали стремление своих учеников и последователей расширять и раздвигать область применения методов и принципов марксизма во всех направлениях. Однако уже тогда в марксизме начала возникать своя ортодоксия, а многие марксисты стали проявлять недопустимую в науке нетерпимость и враждебность к оппонентам и "оппортунистам", превращая марксизм из открытой в замкнутую систему взглядов, в вероучение.
В. И. Ленин также не рассматривал свои книги, статьи и выступления как непререкаемые догмы, он жил и работал в условиях острой политической борьбы и идеологической полемики, и его собственные взгляды изменялись в ходе этой борьбы и той революционной политической практики, которая стала главным делом его жизни. У Ленина не было никогда такой книги или статьи, которую можно было бы назвать главной. Да, конечно, ленинизм был продолжением и развитием марксизма в условиях, сложившихся в мире в первые двадцать лет XX века. Но Ленин был не единственным претендентом на наследие Маркса и Энгельса даже в России. Свои претензии на российскую версию марксизма предлагали тогда как Г. Плеханов, так и Л. Мартов. Как идеологическая концепция и как политическое движение ленинизм и большевизм занимали в то время место на крайнем левом фланге мировой социал-демократии. Ленин выступал в российском революционном движении как яростный радикал, но он не ставил своей задачей создание тоталитарной доктрины и тоталитарной партии. При всей нетерпимости к "ревизионизму" и приверженности к жесткой партийной дисциплине Ленин допускал среди верхушки большевиков теоретические дискуссии и политическую полемику в определенных рамках. Ленинизм не был даже в начале 1920-х годов тем застывшим идеологическим монолитом, каким стал позднее созданный Сталиным "марксизм-ленинизм", для которого именно "Краткий курс" и должен был служить "священным писанием". Эта книга сразу же после издания получила официальное наименование "энциклопедии основных знаний в области марксизма-ленинизма". Однако в неофициальных беседах, чаще всего с оттенком восхищения, но иногда и с долей иронии, "Краткий курс" называли "библией коммунизма". Эта книга на самом деле играла в течение 15 лет в СССР роль Библии, то есть книги, которую должны были знать все приверженцы социализма и коммунизма и в которой нельзя было поставить под сомнение ни одного положения - без риска для жизни.
Из истории марксизма-ленинизма
Смерть Ленина поставила всех большевиков и приверженцев ленинизма в других странах в крайне трудное положение. Успех революции в России возбудил повсюду большие надежды и вызвал огромное внимание к фигуре и взглядам вождя этой революции. Однако Ленин никогда не делал попыток изложить свои доктрины в какой-либо систематизированной и сжатой форме, наподобие "Манифеста", или, напротив, развернуть их в форме нового "Капитала". Более того, ни у Ленина, ни у Маркса и Энгельса никогда не было ясной и определенной концепции социализма как новой социально-экономической формации. Маркс и Энгельс не раз заявляли, что их главной задачей было обоснование исторической ограниченности капитализма и неизбежности его преобразования в более справедливое общество, в социализм.
Но в XIX веке социализм существовал только как идея, как образ, а не как реальность, которую можно было бы изучать подобно изучению феодализма или капитализма. Да, конечно, в трудах классиков марксизма можно было найти сто или даже двести признаков того общественно-политического и экономического строя, который они называли социализмом. Это ликвидация частной собственности, эксплуатации человека человеком, планирование и централизация общественного производства, равенство мужчины и женщины, ликвидация противоположности между городом и деревней, между умственным и физическим трудом, отмена государственного принуждения, свободный труд, справедливое разделение по труду и т. д. и т. п. Но все это были главным образом предположения, даже мечты, а не строгие истины, основанные на опыте и анализе.
В отличие от некоторых своих учеников и последователей, которые пытались в деталях изобразить будущее социалистическое общество, Маркс и Энгельс не стремились детализировать свои представления о социализме и даже о диктатуре пролетариата говорили далеко не с той категоричностью, какую им пытались приписывать позднее. Именно в отказе от каких-то картинок будущего общества было, по мнению основоположников марксизма, главное различие между научным социализмом и социализмом утопическим. Энгельс не раз говорил, что для него и Маркса социализм был в первую очередь "социалистической критикой капиталистического способа производства". Имелись, конечно, отдельные гипотезы, но в целом Маркс имел полное основание заявить, что он никогда "не возводил социалистической системы".
Но и Ленин, разделяя социалистические идеи Маркса и Энгельса, вполне осознавал их абстрактный характер. До начала 1917 года Ленин, как и другие социал-демократы в России, был убежден, что вводить социализм в России "было бы величайшей нелепостью", что его надо только "проповедовать", ибо социализм "непосредственно, сразу, без переходных мер, в России неосуществим".
Но и в феврале 1918 года, когда большевики уже находились во главе Советского государства, Ленин на VII Чрезвычайном съезде партии говорил: "Дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, - мы этого не знаем, мы этого сказать не можем… Потому что нет еще для характеристики социализма материалов. Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится".
Следуя Марксу, Ленин называл тогда только несколько самых общих целей и признаков социализма: общественное благосостояние, более высокая, чем при капитализме, производительность труда, преобладание крупного и научно организованного производства, которое нуждается в государственном планировании и в предельной централизации. Товарно-денежные отношения, наемный труд, эксплуатация и рынок несовместимы с социализмом. "Раз остается обмен, - писал Ленин, - о социализме смешно и говорить". В Британии социализм когда-то, может быть, и мог стать реальностью в результате мирной эволюции, но в России и современной Европе победа социализма может прийти только в результате революции и диктатуры пролетариата.
Реальность 1918–1920 годов оказалась много сложнее и драматичнее, чем ожидали большевики со своим не слишком богатым набором идей и проектов.
Одержав победу в Гражданской войне, они оказались перед лицом всеобъемлющего политического, социального и экономического кризиса, развитие которого удалось остановить только на путях нэпа. Однако предложения Ленина о введении новой экономической политики "всерьез и надолго" были только началом его исканий в области теории и практики социализма. В 1921–1922 годах Ленин был полон сомнений и тревог, он умер в январе 1924 года, оставив своим преемникам и последователям гораздо больше вопросов, чем ответов.