Вы спрашиваете: был ли Сталин и советский режим благом? Не был ли он жестоким, диктаторским? Да, он был злом, он был диктаторским. Как, кстати, диктаторским – глава государства пришел к власти в результате военного переворота, а не выборов! – был и режим в независимой между двумя войнами самой Литве, с запретом всех партий и набитыми политзаключенными тюрьмами. Но давайте представим себе Литву спустя десятилетия под "советским" правлением и под германо-фашистским? Представим себе Литву и мир в 2005 году после 60 лет правления фашистов на территории Литвы и Европы. Почему вы этого не делаете? Или вы думаете, что без советских солдат фашизм не закрепился бы в Литве на долгие времена? Вот как должна, на наш взгляд, говорить Россия. Каждый раз она должна ставить альтернативу поносимому сейчас всячески СССР – Третий рейх!
У Прибалтики отсутствует понятие "меньшего зла"
Итак,
...пока мы не введем в обиход – свой и Прибалтики – понятие "меньшего зла", пока будем оперировать категориями добра и зла, до тех пор мы не выпутаемся из клубка противоречий и непонимания. Надо понять, что эти категории нам навязаны – навязаны, чтобы скрыть историческую правду.
Ведь в чем проблема сегодняшней Прибалтики по отношению к прошлому, почему она все больше скатывается к мыслям, вольно или невольно оправдывающим Гитлера и фашизм? Это провоцируется отсутствием у нее концепции "меньшего зла". Коль скоро СССР для захвативших сейчас в Прибалтике власть правых (по крайней мере что касается идеологического пространства) является абсолютным злом, то понятно, что всякое другое зло, будь это даже хоть сам Адольф Гитлер с его нацизмом, представляется уже не абсолютным. А это означает, что это в каком-то смысле добро: что и так называемое невольное, косвенное оправдание Гитлера (но со стороны очевидное) со всей отчетливостью мы и наблюдаем сегодня в Прибалтике.
Но здесь, надо признать, проблема не только одних прибалтов. Это проблема и российского идеологического пространства, в котором до сих пор не определена "степень зла" сталинского режима, и эта степень не сравнена со злом режима гитлеровского (а в более широком контексте – и злом других режимов и систем, включая современные). Прежде всего мы, в России, должны до конца определиться сами. Не надо бояться говорить о зле того или иного режима, поскольку идеальных режимов не существует вообще. Зло можно найти везде, просто его надо сравнивать. Все-таки, при всем своем авторитаризме, у сталинского режима не было идей физического истребления наций и рас. Об этом нужно трубить. Да, был ГУЛАГ со своими ужасами, хорошо описанными Александром Солженицыным и другими узниками. Но никто, никакие Берии не додумались до планомерного массового строительства газовых камер, крематориев, фабрик по физическому уничтожению (ссылки – это не Освенцим) целых наций, и нигде, ни в одном застенке ГУЛАГа, насколько известно, не было найдено мыла, сваренного из человеческого тела, абажуров, сделанных из человеческих голов.
Есть существенная разница между жестокостью человека и зверством животного, между насилием над свободой человека и выходом за пределы человека вообще. Как есть разница между идеологией построения земного рая для всех с равными возможностями и откровенной идеологией истребления рас.
Сталинский режим был жестоким, где-то коварным режимом, но при всей своей жестокости он сохранял, по сравнению с правлением фашистов в Германии, во многом человеческий облик. Не благодаря ли гуманистической по своей сущности (сравним с гитлеровской) идеологической надстройке? Или мы будем отрицать влияние надстройки на сущность режима?
Какие-то пределы на пути утраты человеческого были заложены в самой системе, которые не позволили ей опуститься до идей изобретения газовых камер и истребления целых рас, а в будущем, при правлении Никиты Хрущева и Леонида Брежнева, не говоря уже о Михаиле Горбачеве, эти пределы позволили подняться до определенных гуманных критериев в смысле социального обеспечения и относительной внутренней свободы (вспомним хотя бы творческие взлеты лучших представителей культуры того времени, а в плане массового представительства движение песенников-бардов и культ горного туризма). Случайно ли Прибалтика сравнительно легко, с минимумом крови (в причинах пролития которой еще нужно до конца разобраться) была отпущена на свободу – Горбачев приезжал в Литву упрашивать ее не выходить из СССР! Это ли не свидетельство гуманности режима, который сейчас сравнивается с гитлеровским (в пользу последнего!)? Режиму явно не хватило жестокости (вспомним, приблизительно в то же время, в 1989 году, Тяньаньмэнь): так, может, не хватило, потому что в его природе ее было недостаточно?
Если бы это было не так, если бы какой-то гуманизм не был заложен в той системе, которую сегодня все пытаются смешать с землей, – почему в самой Прибалтике поколение, жившее в СССР, проявляет ностальгию по тем временам? Тоскуют они по правлению Москвы? Нет, абсолютное большинство коренных литовцев, например, поддерживают статус Литвы как независимого государства. Значит, простые люди, жившие в СССР, ощущают ностальгию по каким-то общечеловеческим факторам, которые – да, наряду с отрицательными, и об этом тоже надо говорить, – присутствовали в той жизни и которых, очевидно, они не находят в независимой Литве сегодня. Но лицом к оголтелой пропаганде, преподносящей СССР как абсолютное (а не относительное!) зло, эти люди не знают, что делать со своими чувствами. Они даже и сами повторяют уже то, чем им промыли мозги, но чувства, имеющие прямую связь с истиной, не обманешь.
Значит, мы, может быть, не должны говорить о сталинских временах как о благе – потому что в сталинское время было много зла, и мы не можем идти против правды. Но, говоря о зле сталинского режима, мы должны все же определять, в сравнении со всяким другим злом, уровень этого зла. И видеть не только жестокие годы советского режима, но и его то и дело проступающее сквозь систему человеческое лицо последних 30 лет.
Зло СССР и Третьего рейха
Но вернемся к реалиям истории. Если бы так, пойдя путем честного сравнения, поступали прибалты, то они бы, будучи честными и заботящимися об истине, должны были бы сравнивать 50 лет в СССР с 50 годами в фашистской Германии. На наш взгляд, даже думать о том, какой была бы Литва после 50 лет правления не Сталина-Хрущева-Брежнева-Горбачева, а Гитлера и его последователей-нацистов, страшно. Достаточно почитать, каковы были планы Гитлера в отношении Прибалтики, чтобы на этот счет не возникло сомнений. Большинство литовцев (а не несколько процентов, как приписывается сталинскому режиму) было бы в очень скором времени уничтожено физически, а остальные работали бы в лучшем случае посудомойками и чистильщиками туалетов у арийских господ с голубой кровью. Можем мы представить такие явления, как поэт Марцинкявичюс, в фашистской Германии? А может, там расцвели бы Донатас Банионис и Адомайтис? Гитлер что – допустил бы существование и расцвет литовской культуры?
Почитаем бред Гитлера и его идеологов, и мы поймем, что после истребления большинства нечистокровного населения этот маньяк, этот враг культуры, собирался оставить небольшой контингент работающих на арийцев самых настоящих, лишенных культурной ориентации, а значит и личности, полуживотных-рабов, "рабочей силы".
Вот какое будущее светило литовской нации. Но те в Литве, кто сегодня спешит назвать погибшего под Вильнюсом в бою с фашистами советского воина "оккупантом", не говорят о таких вещах: так что это как не замалчивание правды в угоду определенной, имеющей очень мало общего с реальностью, концепции?
Теперь, представив 50 лет жизни под Гитлером, – посмотрим на "ужасы" 50-летнего советского правления. Сравнимо это, скажите честно, господа прибалты? Положите руку на сердце! Культура, язык, национальный характер – все сохранено. Уровень жизни и образования прибалтов в СССР был на порядок выше, чем по Союзу, имидж литовца, латыша, эстонца – таким, что все другие смотрели на них снизу вверх. Люди, пусть и в пределах им предложенной идеологии (кстати, не расистской, не ужасной, а гуманистической, с превалирующей и пропагандируемой идеей дружбы народов), жили – и жили, особенно в последние 30 лет существования СССР, вполне нормальной человеческой жизнью: воспитывали детей, ездили по огромному Союзу, пели под гитару песни... Дружили республиками... Творческая интеллигенция духовно и материально процветала (кто хотел – тот камуфлировал то, что нельзя было писать открыто, эзоповым языком, или писал в стол). А литовские супердороги, сохраненная природа, которая делает сегодня Литву оазисом в ЕС? А все эти Игналинские АЭС, нефтеперерабатывающие гиганты и стратегические аэродромы, доставшиеся в наследство? Да, независимость... Литве не дали стать независимой, как Финляндия... Но, во-первых, Финляндия воевала с СССР за свою независимость много лет, а Литва открыла ворота. А во-вторых, не будем все-таки путать сюжетов. Мы сегодня говорим об альтернативе СССР – Третий рейх, а не о том, как хорошо было бы Литве, если бы она не вошла накануне Второй мировой в СССР. И нужно в разговоре с Литвой (как и с Прибалтикой в целом) просить ее не смешивать эти вопросы.
Когда сегодня в Прибалтике пытаются говорить о "нечеловеческом" режиме в СССР и при этом смеют его сравнивать с гитлеровским, то люди просто не имеют совести.
Для характеристики 50 лет существования в СССР полностью игнорируют пусть не во всех, но во многих аспектах образцовые последние 30 лет, а вытаскивают на самом деле жестокие факты давней истории, когда были на самом деле небольшие (сравним с гитлеровскими) массовые репрессии, жертвами которых стала небольшая часть населения республики: репрессии, направленные чаще всего против тех, кто не хотел вхождения Литвы в СССР (многие, и это засвидетельствовано документами, желали). Большинство репрессированных, кстати, не в газовых печках сожгли, а просто вывезли для жительства в Сибирь (да, ужасно! – но в сравнении с освенцимами гуманно, "меньшее зло"). Меньшинство, и это тоже правда, было убито, или их арестовали, к ним, вполне вероятно, были применены пытки и т. п. (то есть то, о чем мы читали из книг узников застенков). Так кто же это отрицает? Просто надо говорить обо всей правде, касающейся режима и его истории, о его как минусах, так и плюсах, а не только о самых жестоких его эпизодах. Не надо из истории делать пропаганду определенной идеологии.
А правда истории состоит в том, что убийства и небольшие (не всю же нацию вывезли, как поступили с другими) массовые ссылки были, но были давно, на протяжении всего нескольких лет, с тех пор жестокие черты режима ушли на задний план и начиная с хрущевских времен на первый план выступили человеческие черты. Ведь это тоже правда – но о ней в Прибалтике никто не говорит! Значит, мы должны прямо говорить о лжи, вскрывать эту ложь, призывать и прибалтийских историков к честности, к признанию фактов (раз уж они признают факты жестокости советского режима).
Если вы хотите правды – так говорите всю правду, а не избирательную, не ту только, которая подтверждает вами созданные теории.
А возьмем социальный аспект. Все-таки "забота о людях" советского государства была, что бы там ни говорили. И эта забота была несравнимой с той заботой, которую проявляют о людях либеральные режимы современной Прибалтики. Правда, люди платили за эту заботу частью свободы. Признаем и это! Но страдали интеллигенты: много простых людей, когда пришла независимость, даже и не поняли, в чем, кроме того, чтобы осознавать себя гражданином независимой Литвы, цена этой свободы. Читать ранее запрещенные книги? Да они вообще не читают. Заниматься бизнесом? Кто-то занялся, а кто-то не способен. Ездить по миру? А на что они поедут сегодня? Да и нет у представителей старшего поколения, выросшего в СССР, такой надобности (за исключением, опять же, разве что небольшого слоя интеллигентов). Здесь, однако, нужно опускаться еще глубже, до Легенды о Великом Инквизиторе Достоевского и разговора о том, всякому ли человеку нужна свобода в ее интеллигентском понимании и не готов ли он ее обменять на опеку о нем, до разговора о материнской роли государства и т. п., что увело бы нас слишком далеко от темы.
Как видим, проблема современной идеологии, пытающейся захватить власть над прибалтийским менталитетом, состоит в ее неспособности признать существование "меньшего зла".
Вместо того чтобы представлять советский режим как "меньшее зло" по сравнению с гитлеровско-фашистским и соответственно признать заслуги советского солдата-освободителя (при этом – вот еще подтасовка – специально делается вид, что солдат, вошедший в Литву в 1940-м, и солдат, погибший в ней во время изгнания фашистов, – одно и то же, один и тот же человек), прибалты вовсю трубят о советском режиме как об абсолютном зле (что просто неправда).
В этой ситуации Гитлер со своим режимом позиционируется в сторону абсолютного добра. Сказать, что Гитлер являлся абсолютным добром, конечно, никто не говорит, но поскольку два абсолютных зла не бывает, как не бывает, по прибалтийским понятиям, зла "меньшего" и "большего", то о злодеяниях Гитлера и его теории просто в Прибалтике не говорится. Это и является само по себе формой снисходительной установки к нему. Так объясняются проявления "непроизвольного фашизма" в Прибалтике.
С другой стороны, получается, что, разрисовав страдания сосланной в Сибирь литовской семьи и вызвав достаточную дозу ненависти к России (да почему к России, если к СССР!), создают впечатление, что не было в СССР, в последние 30 лет по крайней мере, вполне нормальной и во многих аспектах счастливой человеческой жизни с сохранением национальной культуры, со всеми этими праздниками песни, со свободой передвижения, по крайней мере внутри огромного СССР, с отсутствием массовых (в эти 30 последних лет!) репрессий, со снисходительным отношением даже к нелегальному бизнесу, благодаря которому сегодня в больших литовских городах целые частные кварталы застроены замками постройки советского периода...
Ложь современной идеологической схемы, определяющей умы многих представителей прибалтийской элиты, таким образом, состоит в сознательном замалчивании одних сторон истории и выпячивании других. Эту ложь Россия должна последовательно разоблачать, исходя при этом не из чувства обиды или уязвленности, что никогда не будет аргументом для другой стороны (скорее наоборот – свидетельством слабости), а из фактов, и взывая признать правду. Этим самым она создаст благородный имидж борца за правду факта и поставит серьезную преграду на пути навязывания ей образа коварного и хитрого врага.
Пропагандистская война Эстонии против России: итоги политического сезона 2003-2004
Прошедшая в Москве встреча руководства России и Европейского союза претендовала на роль итоговой в выстраивании отношений с обновленным ЕС. Решение этой проблемы было одной из главных внешнеполитических интриг сезона и сопровождалось определенным напряжением в отношениях, которое некоторые европейские и российские СМИ охарактеризовали как попытку политической изоляции России в Европе. Кроме экономических проблем, решения которых России, видимо, удалось достичь, причиной напряженности стало противостояние со странами Прибалтики, реализованное в заострении Россией проблемы прав этнических россиян, проживающих в Эстонии и Латвии.
Внесенная в соглашение о партнерстве и сотрудничестве между Россией и ЕС фраза о правах национальных меньшинств без привязки данной проблемы к странам Прибалтики дала возможность каждой стороне трактовать этот факт как свой политический успех.
Заявления по этой проблеме, сделанные президентом России Владимиром Путиным и председателем Еврокомиссии Романо Проди по окончании саммита в Москве, доказывают, что успеха в этом вопросе России достичь удастся не скоро. Подобная же разноголосица происходит и на уровне рабочих переговоров. Например, для ЕС базисом являются выработанные странами ЕС "Копенгагенские критерии", а Россия в большей степени основывается на документах ООН и ОБСЕ, принятых с ее участием, но не имеющих статуса закона для стран ЕС и потому заведомо вызывающих скепсис у правительств и парламентов государств Прибалтики.
Россию ставит в заведомо проигрышное положение и тот факт, что сами государства Прибалтики и российская диаспора в них упоминаются в заявлениях России как объект обсуждения, не проявляющий политической воли и участия в этом процессе. Между тем Латвия и Эстония с 1 мая 2004 года являются полноправными членами ЕС, равноправно принимающими участие в формировании его мнения, а фактически ведущими активную политическую деятельность в Европе уже в течение года. Евросоюз в Латвии и Эстонии рассматривается не как более высокая инстанция, а как структура, призванная реализовывать интересы этих государств в экономике и внешней политике. Поэтому для успешной реализации интересов России в отношениях с Европой стоило бы учитывать политические позиции каждого государства Прибалтики как весомых участников процессов, происходящих в этих отношениях.
Эстония в отличие от Латвии, проводя более мягкую к "своим русским" политику, смогла избежать явного противостояния национальных общин, более удачно смогла интегрироваться в структуры ЕС и поэтому может позволить себе выступать с более жестких по отношению к России позиций.
По мере интегрирования Эстонии в управляющие структуры ЕС становилась все более резкой позиция эстонского премьер-министра Юхана Партса. Если в начале переговорного процесса о распространении соглашения Россия – ЕС он призывал не переоценивать риторику российских политиков по поводу проблем национальных меньшинств, то позднее он заявил о необходимости подготовиться к проявлению последствий "пропагандистской атаки на Балтию" и охарактеризовал заявления России в отношении проблемы неграждан в Эстонии и Латвии как "пропагандистскую войну". Если принять употребляемую Партсом милитаристскую терминологию, то можно утверждать что Евросоюз являлся полем битвы, на котором Эстония успешно реализовала позиционные преимущества.