Первенство международного права – конец ООН
Возьмем первый тезис Медведева о том, что "Россия признаёт первенство основополагающих принципов международного права, которые определяют отношения между цивилизованными народами". В озвучивании этого тезиса неприкрыто сквозит позиция слабого. Данная декларация в сложившихся условиях аналогична угрозе: "Сейчас милицию вызову!" Милиция может приехать, а может не приехать – это ещё большой вопрос. С 24 марта 1999 года Америка ни во что не ставит международное право. Вместо этого в её подходах всё очевиднее доминирует право сильного плюс чёткая геополитическая логика. На примерах Югославии, Афганистана, Ирака и Ливии мы все могли наблюдать, как относятся Соединённые Штаты Америки к международному праву и во что ставят международные институты, в первую очередь ООН и Совет Безопасности ООН, к которым мы не устаем апеллировать и взывать. То есть мы-то признаём первенство принципов международного права, а вот Америка – нет. Мы дисциплинированно соблюдаем все нормативы и ограничения, а Америка – нет. Непротивление злу насилием. Чистая толстовщина в сфере международных отношений.
В августе 2008 года Россия продемонстрировала силу, и только это дало результат. Никакие воззвания к Совбезу ничего не дали, да и, как мы сейчас понимаем, не могли дать. Взывать к ООН сегодня бесполезно хотя бы в силу того, что это рудимент двухполярного мира. Америка осознанно пустила насмарку усилия XX века по выработке международных норм безопасности. Сегодняшний мир – реально опасен.
Сухой остаток: ядерное сдерживание плюс геополитика – вот инструментарий, на который может опереться реалист. Максимум, для чего ещё возможно использовать международное право, – это для взаимоотношений с Европой, воспринимаемой в отрыве от США в качестве самостоятельного полюса. Видимо, этот тезис Медведева был обращён исключительно к Европе, но ей с наступлением кризиса стало как-то совсем не до Медведева с его наивным идеализмом.
В свою очередь Америка не устаёт игнорировать международные правовые институты по праву сильного. Ответом на заявление Медведева о том, что он будет теперь апеллировать к международному праву более активно, со стороны США может быть только более откровенное игнорирование формальной деятельности Организации Объединенных Наций. США и дальше продолжат действовать откровенно в обход этой организации. Это, очевидно, и так произошло бы рано или поздно в силу того, что государство-нация, или просто нация, перестало быть главным субъектом на мировой арене. И произошло это именно с появлением единственной гипердержавы, шагнувшей далеко за пределы национального государства к созданию Империи.
На призыв Медведева и наши судорожные попытки реанимировать международные правовые институты США ответят поэтапным демонтажом ООН и созданием вместо неё Лиги демократий. По этому поводу Тимоти Гартон-Эш в английском издании The Guardian 11 сентября 2008 года написал: "Пока мы, представители лагеря Либерального Миропорядка, думаем о том, как ответить на такой многосторонний вызов, как Россия и Китай, я больше чем многие европейцы симпатизирую той идее, за которую выступают американские политики-интеллектуалы. Речь идёт о так называемом "договоре демократий". Прежде всего мы должны рассчитывать на те страны, которые разделяют наши ценности в системе государственного управления". Собственно Лига демократий – это есть чистый продукт реализации либеральной доктрины, согласно которой демократии между собою не воюют. И речь здесь идёт именно о тех самых либеральных демократиях и ни о каких других. Напрямую звучит декларация того, что Америка должна опираться только на либеральные и либерально-демократические, понятые в американском представлении, режимы, для того чтобы консолидировать их перед лицом возрастающей угрозы со стороны усиливающихся… России и Китая. Которые, что понятно из контекста, никакими демократиями не являются.
ООН доживает считанные дни, если рассматривать происходящее в историческом масштабе. Причём именно Медведев лишний раз подстегнул развитие процесса демонтажа этой устаревшей структуры своим заявлением о том, что мы будем больше, активнее использовать ООН в решении своих вопросов и своих проблем.
В действительности же нашим ответом должно было бы стать создание такого же, аналогичного американской Лиге демократий, центра международного права, только сформированного на основе консервативных евразийских принципов. Допустим, Евразийской ассамблеи или "ассоциации автократий" (такой образный термин придумал один из идеологов внешней политики Соединённых Штатов Роберт Кейган). В его основе должно лежать евразийское традиционное право, а именно различные правовые модели, включающие в себя элементы как народной демократии, так и прямой демократии традиционных этносов и общин.
Однополярность неприемлема – усиление грубого давления
Возьмём второй принцип Медведева (что "мир должен быть многополярен. Однополярность неприемлема") – Россия не "может принять такое мироустройство, в котором все решения принимаются одной страной, даже такой серьёзной, как США". Медведев уверен, что такой мир неустойчив и грозит конфликтами. Очень верное замечание, сделанное с опозданием лет на десять. У нас была возможность заметить, что мир стал однополярным, сразу после терактов 11 сентября 2001 года. Это надо было декларировать 12 сентября 2001-го, закрыв американцам доступ в Среднюю Азию и СНГ, сохранив базы в Камрани и на Кубе, инициировав международное независимое расследование терактов в США. Мы же сделали всё наоборот – открыли США доступ в Среднюю Азию и страны СНГ, которые до тех пор ещё контролировали. Добровольно ликвидировали базы в Камрани и на Кубе, то есть предприняли всё зависящее от нас для скорейшего торжества однополярности.
Собственно, Россия вполне бы даже могла участвовать в операции в Афганистане, введя туда свои войска в составе международного контингента. Это можно было бы сделать совместно, допустим, с контингентом из Индии, Китая или Ирана, если уж такая острая необходимость возникла. Это закрыло бы возможность для США единолично хозяйничать в Средней Азии. Но мы ничего этого не сделали, сдав все позиции. Самое время заявить о том, что мир должен быть многополярным. Отличное намерение, не подкреплённое ни единым жестом.
Здесь уместно привести слова Збигнева Бжезинского от 28 ноября 2001 года. В своей статье "НАТО следует остерегаться России", опубликованной в газете The Wall Street Journal, Бжезинский пишет, что США должны использовать теракты 11 сентября для достижения долгосрочных стратегических планов по "дальнейшему расширению евроатлантического пространства и долгосрочной ассимиляции в нём постсоветской России". В результате Россия, по убеждению Бжезинского, должна "не желать разъединения Америки и Европы, не выстраивать с Китаем отношений "стратегического партнёрства", направленного против американской гегемонии, не создавать славянского союза с Белоруссией и Украиной, не пытаться подчинить Москве недавно обретшие независимость государства на постсоветском пространстве".
Планы США были обозначены сразу после терактов в течение месяца. А наш ответ был озвучен лишь в 2008 году Медведевым в одном из своих пунктов. И тут же забыт. Сейчас однополярность, по сути, является данностью, а ответ России в Грузии – это жалкая заявка на возвращение России статуса региональной державы. Ни о каком создании полюса многополярного мира на практике пока даже близко говорить не приходится. Несмотря на то что теория многополярного мира в качестве теоретического труда на данный момент разработана интеллектуальной группой под руководством Александра Дугина на кафедре социологии международных отношений социологического факультета МГУ. Философия однополярности есть и принята к реализации американским государством на высшем уровне. Философия многополярности – пока только концепт, о котором в российском власти никто даже не слышал. О чём мы говорим? О чём это Медведев?
Ответ США на этот лепет о многополярности оказался вполне конкретным и реализовался в виде усиления грубого давления на Россию. Учащение терактов, авиакатастроф, пожаров, управляемых конфликтов, массовых акций протеста, которые "вдруг" начали разгораться на территории России, политическая дестабилизация, сетевая война – Россия должна погрязнуть во внутренних проблемах. Если мягкий сценарий не проходит, если политическое руководство огрызается, да ещё и начинает пугать "многополярным миром", чего американцы просто слышать не могут и от чего приходят в неописуемую ярость, – воздействие ужесточается. Включается активное ведение сетевой войны по жёсткому сценарию. И всё это, понятно, не вдруг, а после того как Россия, по сути, бросила вызов гегемонии США. Ведь для них "многополярный мир" – это не шутка. Они понимают, что это такое. Но если Медведев бросил этот вызов походя, на словах, то вот американцы отвечают чисто конкретно, быстро и очень жёстко, последствия чего и дают нам о себе знать.
В свою очередь ответом России на это ужесточение со стороны США должна стать принудительная и ускоренная мультиполяризация мира. Сказал "а", говори "б". А это значит, что Россия должна позаботиться о том, чтобы ядерные военные технологии были как можно скорее в Иране. А наше оружие и военные базы оказались как можно скорее в Центральной и Южной Америке, причём на постоянной основе. Необходимо обеспечить энергетический отрыв Европы от США, то есть Россия должна энергетически полностью обеспечить Европу, чтобы та не зависела от американских маршрутов поставок. Россия вполне может консолидировать арабский мир, осуществив заход на базе традиции и наладив диалог с исламом. В конце концов, Россия вполне может перенести аналогичную сетевую войну на территорию США. Ибо США – социально нестабильное государство, которое прошито бесчисленным количеством внутренних противоречий. И если Россия приложит для этого минимальные усилия, хотя бы просто выключит свет, опустив рубильник в Вашингтоне и Нью-Йорке, то в США наступит хаос. Сетевая война против США на их территории – это сепаратизм, межэтнические конфликты, расовая неприязнь, колоссальное имущественное расслоение, в целом отсутствие социальной саморегуляции американского общества. А ещё нужно сделать всё то, чего нам "не рекомендовал" Бжезинский, просто от противного – создать славянский союз России – Украины – Белоруссии, а вместе с ним – восстановить Евразийский союз, что пока лишь только декларировано. То есть мы ни в коем случае не должны замыкаться на внутренних проблемах, к чему нас склоняют западные стратеги, ибо эта оборонительная позиция навсегда похоронит идею многополюсного мира. Чего от нас и ждут.
Россия не хочет конфронтации ни с одной страной – открыть Америку
Третий тезис Медведева – Россия не хочет конфронтации ни с одной страной. "Россия не собирается изолироваться. Мы будем развивать настолько, насколько возможно, наши дружеские отношения с Европой и США и с другими странами мира". Ну, хорошо. После того как мы, по сути, объявили цивилизационную войну, заявив о курсе на многополярность, мы говорим, что не хотим конфронтации. Россия не собирается изолироваться. Как будто нас будут спрашивать! После такого высказывания Россию надо изолировать с удвоенной интенсивностью, закрывая элементы санитарного кордона в Европе и на Юге, то есть там, где у нас ещё существуют выходы – на Юг к Ирану через оставшуюся лояльной нам Армению. Хороший вариант для России – как-то склонить на свою сторону Азербайджан, получив выход к Ирану, минуя оккупированную американцами Грузию. Но именно поэтому американские усилия в отношении Азербайджана в итоге стали более настойчивыми, одним из результатов чего стал отказ в аренде Габалинской РЛС. Беспорядки в Армении из той же серии. Нас будут пытаться лишать контактов и нормальных отношений с Белоруссией, жёстко нанося удары по режиму Лукашенко. И своим заявлением Медведев лишь интенсифицировал перечисленные процессы, ускорил их реализацию. Есть ли нам чем ответить – это большой вопрос. Но американцы будут закрывать санитарный кордон окончательно в ближайшие, по историческим меркам, дни. Ловушка окончательно захлопнется с ударом по Ирану. И это уже не говоря о том, что данный тезис Медведева противоречит как реалистской, так и либеральной модели. В первом случае у нас должны быть враги, а Медведев говорит – "ни с одной страной". Если действительно "ни с одной", то это означает только одно – у России нет своих национальных интересов. Только в этом случае государство не имеет противоречий с другими государствами (у них-то свои интересы есть). Может быть, это либеральный тезис? Тоже нет, ибо в таком случае мы должны быть с "демократиями" против "недемократий", а это противоречит тому же – "Россия не хочет конфронтации ни с одной страной". Да и какая мы демократия… Может, неомарксистская? Но тогда это противоречит предыдущему тезису о многополярности.
Ответ США на такое заявление очевиден – поймать на слове. Если вы собираетесь развивать отношения с Европой и Америкой, тогда верните возможность безнаказанно действовать на территории России западным неправительственным организациям (НПО), ведь именно они – главный экспортёр демократии, а стать демократией – необходимое условие для сотрудничества с Европой и Америкой.
Но есть и внешнеполитические последствия, спровоцированные этим высказыванием. Здесь надо понимать, что Запад – далеко не однороден, и развивать отношения с Европой – совсем не то же самое, что развивать отношения с США, которые видят Европу исключительно как свой плацдарм, покорный и предсказуемый. А ну как развитие отношений с Россией вызовет в Европе ненужное ощущение самостоятельности и безосновательности той зависимости, в которую Европа попала к США перед угрозой "русской агрессии". Это нехороший знак для Америки, за которым последует неизбежное желание усилить контроль над Европой, не дать возникнуть даже намёку на сближение ЕС и России. Как следствие – США будут усиливать роль НАТО в Европе, чтобы удержать её под контролем. Это заявление Медведева с очевидностью лишь спровоцировало консолидацию НАТО, о чём пишет, например, The Washington Post. Джим Хогленд настаивает на том, что Вашингтону необходимо добиться консолидации сил НАТО в Европе. То есть не пытаться расширять НАТО, а скрепить позицию тех, кто уже в НАТО и является проверенным союзником. Добиться этого можно, как он считает, сконцентрировавшись на северном фланге: "Тесное сотрудничество между президентом США и президентом Франции не позволило русским воспользоваться конфликтом в Грузии для того, чтобы вбить клин между Вашингтоном и его союзниками по НАТО. Однако это является важнейшей целью России, и ей нужно противодействовать. Добиться этого можно, сконцентрировавшись на северном фланге России, где НАТО сплочено и относительно сильно, вместо того чтобы ввязываться в новые споры о будущей роли НАТО в кавказском регионе и на Украине – по этим вопросам в альянсе ещё существуют разногласия".
Что же Россия может противопоставить такому развёртыванию событий? Во-первых, чёткое понимание, что тотальная открытость – это зло для национальной безопасности, даже если речь идёт лишь о гуманитарной экспансии. Учитывая новейшие разработки в области ведения сетевых войн, именно эффективная деятельность НПО, общественных структур и социальных сетей является на сегодняшний день одним из самых эффективных видов оружия, позволяющих одержать военную победу без использования обычных вооружений. Поэтому о либерализации законодательства и подходов в отношении западных НПО не должно быть и речи. Подобное было возможно лишь в ельцинские времена, когда Россия добровольно капитулировала, в спешке сдавая всё, что только можно, под предлогом ускоренной либерализации. Задача была – стать своими для "демократий", дабы добиться решения вопроса безопасности путём вхождения в клуб демократий. Демократией, как известно, мы так и не стали, но страну чуть не потеряли.
Возможным – более-менее – вариантом, при соблюдении определённых условий, может стать полупрозрачность, в первую очередь с Европой. Всех выпускаем, особенно носителей цивилизационного и культурного кода, трансляторов русского мировоззрения – деятелей культуры, учёных, политиков, общественных деятелей. Выпускаем не на ПМЖ, а для трансляции идей, влияния, гуманитарной экспансии. Впускаем же не всех, а только тех, кто реально нужен, – специалистов в области высоких технологий, инвесторов, инженеров, высококвалифицированные кадры, военных специалистов для перенятия от них передового опыта развёртывания ПРО, желательно на ПМЖ, для чего необходимо создавать соответствующие условия. Всё остальное нам от них не нужно. Что же касается США и их сателлитов – то здесь должна быть полная закрытость. От них нам никто не нужен, кроме откровенных перебежчиков с военными и промышленными секретами в чемоданах. Здесь не помешает даже довольно утрированный подход, тем не менее позволяющий соблюсти элементарные нормы безопасности, своего рода презумпция виновности – каждый, кто прибывает в Россию с территории США или сателлитов, – шпион или провокатор по умолчанию, пока не докажет обратного. Открытость в отношениях с США – это практически стопроцентная работа на ослабление национальной безопасности России, экспорт деструктивных – а других и нет – НПО, НКО, фондов, неравные возможности, неприкрытый шпионаж. От Америки нам не нужно ничего, это пространство справедливо сравнить с зоной заражения – всё, что привнесено оттуда, содержит в себе опасность.
Открытость, или, по-другому, максимальная степень прозрачности, допустима в отношении стран СНГ (за исключением входящих в антироссийский блок ГУАМ, здесь так же, как с Европой, полупрозрачность), Ирана, Индии, других союзников России, включая страны Южной и Центральной Америки – Венесуэлу, Боливию, Кубу. Со стороны этих стран нам нужно многое – начиная от почитания элементов традиционной культуры, гуманитарных аспектов и заканчивая высококлассными специалистами. Люди, приезжающие из этих стран, не несут в себе ни прямую, ни культурную, ни духовную угрозу. Исключением может быть разве что низкоквалифицированная рабочая сила, которая и так в избытке.