Главный принцип своей доктрины Моска сформулировал так: " Fra le tendenze ed i fati costanti, che si trovano in tuti gli organismi politici, uno ve n’è, la cui evidenza puö essere facilmente a tuti manifesta: in tute le società, a cominciare da quelle più mediocremente sviluppate e che sono appena arrivate ai primordi della civiltà, fno alle più colte e più forti, esistono due classi di persone: quella dei governanti e quella dei governati. La prima, che è sempre la meno numerosa, adempie a tute la funzioni politiche, monopolizza il potere e gode i vantaggi che ad esso sono uniti; mentre la seconda, più numerosa, è direta e regolata dalla prima in modo più o meno legale, ovvero più o meno arbitrario e violento, e ed esso fornisce, almeno apparentemente, i mezzi materiali di sussistenza e quelli che alla vitalità dell’ organismo politico sono necessari". Nella pratica della vita tuti riconosciamo l’esistenza di questa classe dirigente o classe politica…" ("среди неизменных явлений и тенденций, проявляющихся во всех политических организмах, одно становится очевидно даже при самом поверхностном взгляде. Во всех обществах (начиная со слаборазвитых или с трудом достигших основ цивилизации вплоть до наиболее развитых и могущественных) существуют два класса людей – класс правящих и класс управляемых. Первый, всегда менее многочисленный, выполняет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается теми преимуществами, которые дает власть, в то время как второй, более многочисленный класс, управляется и контролируется первым в форме, которая в настоящее время более или менее законна, более или менее произвольна и насильственна и обеспечивает первому классу, по крайней мере внешне, материальные средства существования и все необходимое для жизнедеятельности политического организма. В реальной жизни мы все признаем существование этого правящего класса (или политического класса) …"). И далее: "Nel fato é fatale la prevalenza di una minoranza organizzata, che obbedisce ad unico impulso, sulla maggioranza disorganizzata" ("в действительности суверенная власть организованного меньшинства над неорганизованным большинством неизбежна").
Выскажу лишь одно возражение. Большинство – все же организованное. Да, оно не самоорганизованное и никогда не самоорганизуется. Но оно организовано меньшинством.
Моска применял исключительно политический (политико-исторический) метод, Парето же – скорее антропологический, то есть более глубокий. Он исходил из объективного неравенства индивидуальных способностей людей, проявляющегося во всех сферах социальной жизни. "социальная гетерогенность" в конечном счете приводит к противопоставлению массы управляемых индивидов управляющему меньшинству, которое он называл "le classi elete", "elite". Парето предложил и более узкое понятие правящего класса – это та часть элиты, которая играет определяющую роль в политике, которая является правящей элитой. "Lasciando da parte la fnzione della "rappresentanza popolare" e badando alla sostanza, tolte poche eccezioni di breve durata, da per tuto si ha una classe governante poco numerosa, che si mantiene al potere, in parte con la forza, in parte con il consenso della classe governata, molto più nunierosa. Le diferenze stanno principalmente: in quanto alla sostanza nelle proporzioni della forza e del consenso, in quanto alla forma, nei modi coi quali si usa la forza e si consegue il consenso". ("если оставить в стороне фикцию "народного представительства" и обратиться к существу дела, то обнаружится, что, за небольшими недолговременными исключениями, повсеместно имеется малочисленный правящий класс, удерживающий власть отчасти силой, отчасти с согласия класса управляемых, значительно более многочисленного. Принципиальные различия в том, что касается сущности, состоят в соотношении между силой и согласием, а что касается формы – в способах, с помощью которых применяется сила и достигается консенсус").
5.2.1. Из известных нам авторов первыми об олигархии писали Платон и Аристотель, естественно, не разводившие формальную и фактическую организацию власти, не различавшие формы правления и формы режима, правовой статус и реальное властвование. Они же постарались наполнить это понятие негативным содержанием. Платон рассматривал, а Аристотель был склонен рассматривать олигархию как правление, основанное на имущественных цензах, как властвование богачей, как плутократию (от греч. πλουτος – богатство); но ни тот, ни другой этим словом не пользовались. Оба приписывали олигархическим государствам всевозможные пороки.
Вот несколько характеристик олигархии из платоновского "государства":
"Это строй, основывающийся на имущественном цензе; у власти стоят там богатые, а бедняки не участвуют в правлении".
"Установление имущественного ценза становится законом и нормой олигархического строя: чем более этот строй олигархичен, тем выше ценз… такого рода государственный строй держится применением вооруженной силы или же был еще прежде установлен путем запугивания".
"[…] подобного рода государство неизбежно не будет единым, а в нем как бы будут два государства: одно – бедняков, другое – богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга".
"Но нехорошо еще и то, что они, пожалуй, не смогут вести какую бы то ни было войну так как неизбежно получилось бы, что олигархи, дав оружие в руки толпы, боялись бы ее больше, чем неприятеля… вдобавок они не пожелали бы тратиться на войну, так как держатся за деньги".
У Аристотеля в "Политике" олигархия – "обезьяна" аристократии, ее извращенная форма. При аристократии "правят лучшие" и "имеется в виду высшее благо государства и тех, кто в него входит" . А при олигархии же блюдутся "выгоды состоятельных граждан" и, соответственно, общая польза в виду не имеется . "аристократия [переходит] в олигархию из-за порочности начальников, которые делят [все] в государстве вопреки достоинству, причем все или большую часть благ [берут] себе, а должности начальников [распределяют] между одними и теми же людьми, превыше всего ставя богатство" – это уже цитата из "никомаховой этики" . В качестве примера олигархии Аристотель приводил, в частности, плутократические порядки в Карфагене , каковые порицал ("вполне естественно, что покупающие власть за деньги привыкают извлекать из нее прибыль, раз, получая должность, они поиздержатся; невероятно, чтобы человек бедный и порядочный пожелал извлекать выгоду, а человек похуже, поиздержавшись, не пожелал бы этого" ). Тут же, впрочем, признавая, что государственная система Карфагена заслуженно пользуется "хорошей славой".
Аристотель описывал не только плутократическую, но также и наследственную олигархию, при которой государственные должности переходят по наследству и пр.
Но важно, однако, не это. Во-первых, и Платон, и Аристотель считали правление немногих совершенно естественным. " […] верховная власть непременно находится в руках либо одного, либо немногих, либо большинства" . Во-вторых, олигархия у них – это "неправильно" организованное "неправильное" правление "неправильных" немногих. А возможно и желательно правление "правильных" немногих, организованное "правильно" и "правильное". У топист Платон грезил о правлении философов . Аристотель рассуждал о политие (πολιτεία), в которой синтезируется лучшее из олигархии и демократии – еще одной извращенной формы правления, "отклоняющейся" как раз от той же политии (в таком случае олигархию он тоже мог бы назвать "отклонением" от политии, но не сделал этого).
"Говоря попросту, полития является как бы смешением олигархии и демократии. Те виды государственного строя, которые имеют уклон в сторону демократии, обычно называются политиями, а те, которые склоняются скорее в сторону олигархии, обыкновенно именуются аристократиями, потому что люди, имеющие больший имущественный достаток, чаще всего бывают и более образованными, и более благородного происхождения. […]
Каким образом возникает наряду с демократией и олигархией так называемая полития и каково должно быть ее устройство… существуют три способа соединения и смешения. Либо следует взять существующие законоположения в олигархии и в демократии, относящиеся хотя бы, например, к судопроизводству. […] второй способ состоит в том, чтобы взять среднее между присущими олигархии и демократии постановлениями о цензе касательно, положим, участия в народном собрании. Для участия в нем при демократическом строе имущественный ценз либо вовсе не требуется, либо требуется совсем незначительный; олигархический строй, наоборот, выставляет требование высокого ценза. Общих признаков здесь нет, но для политии можно взять средний ценз между обоими указанными. При третьем способе объединения можно было бы взять одну часть постановлений олигархического законодательства и другую часть постановлений демократического законодательства. Я имею в виду следующее: одной из основ демократического строя является замещение должностей по жребию, олигархического же – по избранию, причем в демократиях это замещение не обусловлено имущественным цензом, а в олигархиях обусловлено. Следовательно, отличительный признак аристократии и политии мы получили бы, если бы взяли из олигархии и демократии по одному из отличительных для них признаков в деле замещения должностей, а именно: из олигархии – то, что должности замещаются по избранию, а из демократии – то, что это замещение не обусловлено цензом. Итак, вот еще один из способов смешения. Мерилом того, что такого рода смешение демократии и олигархии произведено хорошо, служит то, когда окажется возможным один и тот же вид государственного устройства называть и демократией и олигархией. Те, кто пользуется обоими этими обозначениями, очевидно, чувствуют, что ими обозначается смешение прекрасное; а такое смешение заключается именно в середине, так как в ней находят место обе противоположные крайности [выделено мной. – В. И. ]".
Почему, говоря о властвовании немногих, я предпочитаю говорить именно об олигархии? использовать слово, считающееся сейчас, особенно в нашей стране, ругательным или, по крайней мере, "сомнительным"?
Традиция требует обращаться к грекоязычной терминологии. Нарушать ее не надо. Да, Платон и Аристотель, как сказано, негативировали понятие олигархии (правда, Аристотель был готов брать из нее "лучшее"). Однако они также изрядно негативировали и понятие демократии . Это не помешало спустя многие века "реабилитировать" его. И еще как "реабилитировать"! современное понимание демократии, как уже было подробно показано, существенно отличается от античного. Почему же тогда нужно догматизировать платоновские и Аристотелевские определения олигархии?
Еще Томас Гоббс резонно утверждал, что аристократия и олигархия суть одно и то же, просто исторически сложилось, что слово "олигархия" используют в качестве негативного синонима слова "аристократия": "they that are displeased with Aristocracy, called it Oligarchy" ("те, кто недоволен аристократией, называют ее олигархией") . А ристотель и сам признавал: дескать, зачастую "аристократию считают некоей олигархией".
Продолжая эту линию рассуждения, замечу, что исторически же понятие аристократии оказалось крепко вписано в контексте феодализма и того, что называют "феодализмом". Аристократ в современном понимании – это феодал, дворянин, магнат и т. п., то есть земельный собственник или держатель, как правило, наследственный, наделенный соответствующими привилегиями, в том числе социальными и политическими.
Понятие олигархии же, напротив, постепенно освободилось от жесткой привязки к плутократии. Сейчас никого не удивишь формулировками "бюрократическая олигархия", "партийная олигархия", а также "аристократическая олигархия". Аристократию стало уместно рассматривать как один из видов олигархии. Возможно, лучший вид, но именно вид.
К тому же властвующие немногие отнюдь не всегда имели и имеют знатное или вообще сколь-либо благородное происхождение. И можно ли непременно считать их "лучшими"? Заботятся ли они об общем благе или только о собственном? соответственно, как общее и "олигархическое" блага соотносятся с интересами государства? Полагаю, что такие вопросы, мягко говоря, излишне оценочные. Попытки ответить на них и сделать выводы на основании ответов чреваты скатыванием к субъективизму и бесплодному морализаторству.
В общем, повторяю, если обсуждать властвование немногих, то следует говорить об олигархии.
Суть олигархии – не в цензовых ограничениях, не во властвовании богачей, знати или "лучших", а принципиально во властвовании немногих над всеми остальными.
5.2.2. Роберт Михельс, опираясь на подробное исследование партийной социологии, сформулировал "eherne Gesetz der Oligarchie" ("Iron Law of Oligarchy", "железный закон олигархии"), согласно которому во всякой человеческой организации неизбежно должна складываться и складывается олигархия . Необходимость управления организацией, то есть сама природа организации, востребует лидеров, руководителей, властный аппарат, состоящий из профессионалов. И власть неизбежно концентрируется в их руках. "Wer Organisation sagt, sagt Tendenz zur Oligarchie" ("Кто говорит "организация"– тот говорит "тенденция к олигархии""). В английском переводе, кстати, формулировка Михельса была "заострена" и тем самым "улучшена": "Who says organization, says oligarchy " ("Кто говорит "организация"– тот говорит "олигархия"").