Являясь восторженным поклонником английской системы, стремясь обезопасить и сохранить традиционные свободы англичан, Берк довольно односторонне рассматривал политические перемены во Франции как результат безумия и эгоистических амбиций. Существующие в Англии и в других странах политические системы являются для него плодом многовековой эволюции и бесчисленных экспериментов. Люди живут в мире, где настоящее всегда обусловлено прошлым, которое обладает собственным независимым существованием в традиции. Иногда надо жертвовать архаикой и умеренно обновлять систему, чтобы сохранять ее общий характер. Человеческие дела могут развиваться только постепенно и упорядоченно, внезапные же изменения могут только расстроить и разрушить традиционный порядок. Поэтому политик должен соблюдать крайнюю осторожность, основывая свой реформизм на внимательном изучении прошлого. Он является лишь временным стражем постоянного богатства, растрачивать которое в игре с неопределенным исходом недопустимо и преступно.
Общественные связи держатся прежде всего инстинктами и предрассудками. Берк нередко демонстрирует неверие в силу разума, показывая, каким образом предрассудки, будучи результатом собственного наследия и опыта человека, притягивают его к прошлому. Поэтому разум, являясь ценностью сам по себе, должен быть направлен не на уничтожение предрассудка, но действовать с ним заодно в соответствующем направлении.
Абстрактные принципы могут разрушить государство и привести к общественному хаосу. Они проистекают из индивидуальных желаний и предполагают сомнительную возможность создать общество на основе чистого интеллекта в абстрактном, лишенном временных и пространственных характеристик мире.
На самом деле люди являются сложными созданиями, живущими в мире, где господствуют частные обстоятельства, определяемые географией и историей.
Государство - не машина, а организм, который не существует отдельно от своих членов. Каждый его член является составной частью организма и стадией в его непрерывном развитии.
С этих позиций Берк резко критикует опыт Французской революции, означавшей для него разрыв с прошлым. Переворот, утверждает он, осуществлялся во имя свободы, но на самом деле был направлен против нее. Он принес беспорядок и беззастенчивость, разрушив все, из чего свобода могла бы произрасти. Революционеры желали создать систему, отвечающую их принципам, но теоретическая природа этих принципов, основанная на пренебрежении человеческой индивидуальностью в соединении с неистовой жаждой власти, может привести только к системе, основанной на терроре, а не на принципах порядка.
Единственным выходом для революции является диктатура, приносящая свободу в жертву. В интересах безопасности механическое устройство заменило бы органическую жизнь, которая полностью разрушается.
Эти аргументы, составившие основу консервативной политической философии, повторялись во Франции - Бональдом, де Местром и Шатобрианом, в Англии - Кольриджем и Соуси, в Германии - Галлером, Савиньи и Гегелем. Идеи Берка питали и новую консервативную волну в Западной Европе и США во второй половине XX в., сливаясь с либерализмом - другим влиятельнейшим направлением европейской политической мысли.
Центральным пунктом либеральной политической теории является обоснование свободы индивида. В своей книге "О свободе" (1859) Дж. Стюарт Милль выделил те новые аспекты, которые приобретает общественная и гражданская свобода, поставив вопрос о "пределах власти, законно осуществляемой обществом над индивидом". Еще до Милля Вильгельм Гумбольдт в сочинении "Государство и его пределы" (написано в 1792 г., опубликовано в 1851 г.), а во Франции Бенджамен Констан провели фундаментальное различие между свободой в современном и античном мире.
Обосновывая принцип свободы, Милль выступает и против абсолютизма тех форм представительной власти, которые принимают решения без обсуждения их с обществом. Именно к последнему должна перейти власть, порожденная свободно выраженным согласием. Такой подход к проблеме власти знаменовал собой поворотный пункт в политической теории, хотя он и является развитием ренессансной традиции.
Милль проницательно отмечал, что появление человека, руководствующегося своими собственными критериями поведения в сфере материальных и духовных интересов, не является достаточным для того, чтобы сделать свободу основой общества. Для этого необходимо второе условие - дух терпимости. В обществах с преобладающими религиозными интересами дух терпимости одержал сперва победу в религиозной сфере, а затем его влияние стало сказываться и на политическом сообществе.
Восходящая к Миллю и Констану либеральная традиция политической мысли обосновывала концепцию единства человеческого рода и одинаковое призвание людей к свободе, равенству и безопасности, независимо от расы, религии и классовых различий. Единство человеческого статуса в соединении с ограничением государства должны обеспечить безопасность каждого члена общества, сделать каждого индивида источником бесконечной социальной энергии. Наконец, либеральный политический режим характеризовался как гармоничное взаимодействие законодательной, исполнительной и судебной власти, играющей роль независимого арбитра по отношению к остальным двум.
Пределы вмешательства государства определяются прежде всего неотчуждаемым правом собственности, которая, по определению Констана, "в своем качестве правила общежития находится в сфере компетенции и под юрисдикцией общества". Законодательная власть может вторгаться в права собственников только в той мере, в какой это не затрагивает других фундаментальных прав.
Эти теоретически разработанные либеральные принципы были развиты А. де Токвилем (1805-1859) на основе наблюдений, сделанных им во время путешествия по Соединенным Штатам, и обобщены в замечательной книге "О демократии в Америке" (1835-1840).
Либерализм Токвиля возникает и как результат вдумчивого изучения опыта Французской революции, вылившегося в фундаментальный вопрос - как защитить свободу в эпоху победы демократического начала в политической жизни. Когда равенство становится главенствующим фактором, свобода не может более опираться, как полагал ранее Монтескье, на различия сословий и штатов. Новые принципы равенства были реализованы, считает Токвиль, в Америке, где благодаря редкой комбинации религиозного пуританского духа и духа свободы возникло стабильное социальное государство, основанное на "равенстве условий". Это равенство не совпадает с фактическим равенством и оно не сводится к равенству правовому. Оно предполагает действительную социальную мобильность, при которой, если и устанавливаются различия, они являются гибкими и подвижными. Независимость и сила судебной власти, отсутствие административной централизации и федерализм вносят мощный вклад в свободу американцев и позволяют объяснить, каким образом можно избежать тирании большинства.
Проблемы равенства и свободы в первой половине XIX в. обсуждались и в различных направлениях социалистической литературы. У основателей современного социализма А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Р. Оуэна встречаются различные, часто совершенно несхожие, представления о государстве и политике, которые, однако, сводятся к одному знаменателю. Так, Р. Оуэн вообще считал бесполезным делом конструирование политического идеала, поскольку надобность в государстве исчезает после утверждения строя общности. Ш. Фурье, отстаивая положение о главенстве экономики над политикой, развивал идею о бесполезности политики и политической деятельности вообще. Представляемая им идеальная общественная организация - федерация кантонов и фаланг, не предусматривает ни централизованной власти государства, ни какого-либо вмешательства во внутреннюю жизнь фаланг.
Напротив, у Сен-Симона цель будущего политического устройства - это создание единой хозяйственной и общественной системы, управляемой промышленниками из единого центра. В этой системе, в управлении которой решающую роль будет играть научно обоснованный план, а не произвол и случай, исчезнет извечная проблема управляющих и управляемых, а политическая власть, как исторически бесперспективная, должна уступить место власти административной.
Ближайшие последователи великих утопистов, особенно сторонники коммунистического направления, создавали различные проекты идеальной республики, основанной на принципе равенства, доведенного до абсолюта.
Так, в "Икарии" Э. Кабе любой город, провинциальный или коммунальный, расположен строго в центре местности, "и все так организовано, чтобы все граждане могли присутствовать на народных собраниях". Провинции, коммуны, города, деревни, фермы и даже дома имеют одинаковый вид. "Великий семейный союз" В. Вейтлинга отмечен чертами крайней архаики и почти полностью воспроизводит политическую иерархию "Города Солнца" Т. Кампанеллы. Наиболее вдумчивый теоретик коммунизма домарксова периода, Т. Дезами в "Кодексе общности" основывает свою, пронизанную республиканизмом, коммунистическую систему на "законах природы", которые не может изменить никакая форма правления и, следовательно, "политическая конституция могла бы повлиять только на большую или меньшую степень совершенствования".
К. Маркс и Ф. Энгельс, развивая собственное учение, заимствовали многие принципы и элементы предшествовавших коммунистических и социалистических утопий, разделяя с их авторами глубокое убеждение в ненужности государства и политики в будущем бесклассовом обществе.
Политическая теория марксизма развивалась инструментально, т. е. государственный аппарат и политика, как форма участия людей в социальном процессе, рассматривались по преимуществу в качестве орудий разгрома пролетариатом классовых противников, завоевания и удержания власти. И современное государство, и все предшествующие ему типы государственности оценивались прежде всего как формы диктатуры имущих классов, на смену которым, в полном соответствии с историческими законами, должна прийти диктатура пролетариата, сама в свою очередь являющаяся орудием построения неполитического сообщества.
Ценностные ориентации марксизма, тесно связанные с концепцией будущего, объективно и субъективно препятствовали позитивной научной разработке теории демократии в русле либеральной традиции. Отнюдь не случайным является тот факт, что разработка Марксом и Энгельсом концепции "пролетарской демократии", будучи ориентированной на опыт революций 1848-1949 гг. и Парижской коммуны, также осуществлялась сквозь призму теории классовой борьбы.
В итоге, к первой половине XIX в. внутри различных направлений политической философии создаются и проходят критическую проверку различные методы теоретического анализа природы политики. Окончательное размежевание политической науки и политической философии стало возможным только во второй половине XIX в. с возникновением научной социологии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аристотель. Политика // Соч.: В 4 т. М., 1975-1984. Т. 4.
2. Платон. Государство // Соч.: В 3 т. М., 1968-1972. Т. 3. Ч. 1.
3. Цицерон. Диалоги о государстве. О законах. М., 1966.
4. Блаженный Августин. О Граде Божием: В 22 кн. М., 1994. Т. I-IV.
5. Аквинский Фома. см. тексты в кн.: Антология мировой философии. М., 1969.Т. 1. Ч. 2.
6. Макиавелли Н. Избр. соч. М., 1982.
7. Гоббс Томас. Левиафан // Избр. произв.: В 2 т. М., 1989 1991. Т. 2.
8. Локк Дж. Два трактата о правлении // Избр. произв.: В 2 т. М., 1985-1988. Т. 3.
9. Монтескье Ш. Избр. произв. М., 1955.
10. Руссо Ж.Ж. Трактаты. М., 1969.
11. Берк Э. Защита естественного общества // Эгалитаристские памфлеты в Англии середины XVIII в. М., 1991.
12. Берк Э. Размышления о революции во Франции. М., 1993
13. Марат Ж.-П. Избр. произв.: В 3 т. М., 1956-1965; Робеспьер Максимилиан. Избр. произв.: В 3 т. М., 1965.
14. Сен Симон А. Избр. соч.: В 2 т. М.; Л., 1948.
15. Фурье Ш. Избр. соч.: В 4 т. М., 1954.
16. Оуэн Р. Избр. соч.: В 2 т. М.; Л., 1950.
17. Кабе Э. Путешествие в Икарию.: В 2 т. М.; Л., 1948.
18. Веитлинг В. Гарантии гармонии и свободы. М.; Л., 1962.
19. Дезами Т. Кодекс общности. М., 1956.
20. Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Соч. Т. 4.
Глава 4
Политическая власть: теоретический анализ
§ 1 Концепция политической власти
Понятие "власть" является одним из основополагающих родовых категорий политической науки. Как любое предельно абстрактное понятие оно не поддается однозначному определению, а раскрывается через взаимосвязь с другими понятиями. Сам феномен власти многомерен и многообразен. Его исследованию посвящены миллионы работ ученых, принадлежащих к самым разным научным направлениям и школам. Но, несмотря на многовековые традиции в изучении данного феномена, науке так и не удалось до конца разгадать все ее парадоксы. Существует множество определений понятия "власть", отражающих разнообразие методологических позиций и теоретических выводов, что как бы подчеркивает необходимость вечного поиска и правомерность наличия разных подходов. Власть по-прежнему остается до конца не исследованным объектом и поэтому вызывает к себе повышенный интерес.
Социальная природа власти
В современной политической философии и политической теории не существует какого-либо одного общепризнанного понимания власти вообще, и политической в частности. Хотя само понятие "власть" широко используется не только в политической, но и юридической, социологической, психологической, исторической науке. Эта ситуация является во многом типичной для современного научного мышления и не вызывает недоумения среди ученых. Она хорошо демонстрирует становление новой парадигмы научного знания, для которой характерна размытость границ между различными направлениями исследований и между отдельными науками. Современная научная мысль больше не претендует на обладание истиной в последней инстанции, на однозначное, абсолютное объяснение социальной действительности. Она больше не признает монополию какого-либо одного из направлений на обладание истиной. Становление новой парадигмы научного мышления тесным образом связано с развитием философии постмодерна, утверждением стохастической картины мира, основанной на принципах сложности, нелинейности, неопределенности, необратимости развития.
Но утверждение новой парадигмы научного мышления не означает отказа от ранее полученного научного знания. Многие теоретико-методологические подходы в политической науке не потеряли свою актуальность и эвристическую значимость и до настоящего времени. Поэтому нельзя обойти молчанием ряд принципиальных концепций, появившихся в начале XX в. и существенным образом повлиявших на осмысление проблемы в последующие десятилетия.
Прежде всего необходимо остановиться на онтологических, субстанциональных основах власти. Исходя из естественно-исторического эволюционного понимания природы власти и отвергая теогенетическую теорию объяснения происхождения власти, согласно которой "нет власти не от бога, существующие же власти от бога установлены", можно утверждать, что она родилась в ходе социогенеза, в процессе которого посредством обрядов, обычаев, традиций, законов, иных внешних факторов практической организации целесообразной человеческой социальности постепенно выкристаллизовался и закрепился специализированный механизм регуляции поведения индивидов - власть. Потребность в существовании власти возникает в процессе социальной организации общества, а сам процесс организации предполагает образования властных отношений. Следовательно, власть возникает вследствие естественной необходимости упорядочения, структурирования дифференцированной групповой деятельности, осуществления межличностной кооперации.
Власть возникает из социальной дифференциации социума как межличностное отношение. Еще в дополитическом состоянии имеет место естественная дифференциация, связанная, в частности, с половозрастными различиями. Уже на этой ступени возникает потребность в образовании определенного центра принятия решений с целью организации совместной деятельности семьи или рода, утверждения социального нормативного порядка и обеспечения внешней безопасности. В результате возникает естественный личный авторитет как первая форма упорядочения социума, опирающийся на сложившиеся традиции и нормы. Авторитет выделяется из естественной группы и наделяется ею некоторыми рычагами воздействия на поведение других. Однако на ранних стадиях социогенеза авторитет не предполагает систематического организованного принуждения, а ограничивается влиянием, убеждением, апелляцией к традициям или нормам. Так появляется неравенство и специфические роли. Авторитет (вождя, воина, старейшины, жреца и т. д.) выделяет его носителя из общего состояния и фиксирует образование вокруг него определенного пространства, определенных позиций, определенных дистанций. По мере повышения уровня социальной организации и роста внутренней дифференциации социума усиливались требования к процессу принятия решений и естественный авторитет трансформируется во власть как систему организованного принуждения (насилия). Следовательно, власть возникает в процессе формирования социальных отношений как реакция на рост социального неравенства и служит его закреплению в качестве социальной нормы.
Власть как субъектно-объектное отношение
Переходя к теоретическому анализу основных концептуальных подходов к определению понятия "власть", можно констатировать, что большинство определений создаются на основе введения определенного типа субъектно-объектных отношений, который позволяет выделить абстрактный принцип действия власти для всех возможных случаев ее
функционирования. Трактовка власти как отношения между двумя и более субъектами широко распространена в западной политической науке и философии политики. Субъекты власти выступают в качестве сознательных, суверенных и правомочных партнеров, между которыми установлены асимметричные отношения. Асимметричность отношений заключается в том, что хотя на практике существуют два и более субъекта, вступающие между собой в отношения по поводу власти, но в то же время один из субъектов всегда должен быть подлинным "субъектом власти", а другой - "объектом власти". Действие власти таково, что властвующий субъект усиливает свою власть благодаря все более полному сведению позиции другого субъекта к позиции объекта.
Идеология субъекта в определении понятия "власть" широко представлена в политической науке XX в. В качестве доказательства можно привести несколько типичных определений. В начале XX в. известный немецкий социолог М. Вебер, разработавший многие социологические понятия,, предложил одно из наиболее известных определений власти: власть - это "возможность для одного деятеля в данных социальных условиях проводить собственную волю даже вопреки сопротивлению".