Юрий Андропов. Последняя надежда режима - Млечин Леонид Михайлович 8 стр.

Микоян и Суслов увидели, что Венгрия вышла из поминовения. Прежние структуры управления распадались. Класть переходила к восставшему народу.

- Правительство, - заявил Имре Надь, - осуждает взгляды, в соответствии с которыми нынешнее грандиозное народное восстание рассматривается как контрреволюция. Это движение поставило своей целью обеспечить нашу национальную независимость, развернуть про­цесс демократизации нашей общественной, экономической, политиче­ской жизни, поскольку только это может быть основой социализма в нашей стране.

Управление государственной безопасности распустили. Нача­лось воссоздание политических партий, прежде существовавших в Вен­грии.

Если Микояну в Будапеште была ясна сложность и противоречи­вость происходящего в стране, то его товарищам по президиуму ЦК, оставшимся в Москве, все виделось в черно-белом свете. Хрущев рас­порядился, чтобы Суслов немедленно прилетел в Москву и доложил об­становку. Поздно вечером 28 октября Суслов рассказал, что в городе идет бой, есть значительные потери, настроения антисоветские:

- Отношение к нашим войскам сейчас плохое. Причина - раз­гон демонстрации. Много убитых из населения. В городе висят траур­ные флаги.

25 октября советские войска разогнали демонстрацию на пло­щади Кошута, погибло шестьдесят человек. Расстрел манифестантов, стрельба из танковых орудий и пулеметов по домам усилили антисо­ветские настроения и готовность сражаться.

Суслов сказал, что их с Микояном общая позиция такова. Пра­вительство Имре Надя надо все равно поддерживать, а войска из Бу­дапешта выводить. Маршал Жуков первым предложил отказаться от си­лового способа влиять на ситуацию в стране. Его поддержал Хрущев: "А то мы только стреляем". Все члены президиума, кроме маршала Во­рошилова, который требовал крайних мер, согласились: войска надо выводить, иначе придется оккупировать страну.

Юрий Андропов приехал в штаб советских войск (офицеры раз­местились в здании венгерского министерства обороны, поскольку там был аппарат ВЧ-связи).

- Вооруженное выступление, - говорил посол, - имеет анти­советский характер. В нем участвуют в основном контрреволюпионеры, деклассированные и подрывные элементы, переброшенные с Запада.

- Мне показалось, вспоминал генерал Евгений Малашенко, что Андропов односторонне оценивал ситуацию, выхватывал из массы фак­тов лишь имеющие антисоциалистическую и четкую направленность.

Андропов поинтересовался у военных:

- Как реагировать на требования венгров вывести поиска?

- В сложившейся обстановке наши войска надо выводить - от­ветил генерал Лащенко.

- Что, оставим народную власть, коммунистов на растерзание? - возмутился посол.

- Пусть они сами себя защищают. Мы не должны за них вое­вать. Кто желает, пусть с нами уходит.

- Если советские войска уйдут, - многозначительно сказал Андропов, - завтра здесь будут Соединенные Штаты и их союзники. Надо разгромить вооруженные отряды мятежников.

На этом расстались.

- Посол желает войти в историю, - заметил генерал Лащенко.

В Москве 30 октября заседание президиума ЦК началось с чте­ния шифровок Микояна и председателя КГБ Серова из Венгрии. Маршал Жуков подогрел атмосферу, сообщив, что в столице Австрии на аэро­дромах сосредотачивается военно-транспортная авиация.

Сообщение Жукова прозвучало как свидетельство готовности Запада вмешаться в венгерские события. Сейчас неВозможно устано­вить, дезинформировали самого Жукова или он сознательно запугивал товарищей по президиуму ЦК. Через Вену в эти дни шла гуманитарная помошь для Венгрии. Она доставлялась в австрийскую столицу разными самолетами, в том числе военно-транспортной авиациям Но делалось это совершенно открыто, в присутствии журналистов и общественно­сти, груз каждого самолета был и шесген. Вмешиваться в венгерские события Запад не собирался. А уж что касается Австрии, то она объ­явила о постоянном нейтралитете и скрупулезно соблюдала обяза­тельства, не допуская на свою территорию чужие войска.

Хрущева интересовал ответ на главный вопрос, который он за­давал членам президиума ЦК:

- Не уходит ли Венгрия из нашего лагеря? Кто такой Надь? Можно ли ему верить?

Пока в Москве шло заседание, Имре Надь заявил по радио, что в Венгрии ликвидируется однопартийная система, поэтому он формиру­ет коалиционное правительство из коммунистов, партии мелких хозяев и крестьянской партии.

- Политическая обстановка определилась, - злорадно сказал Молотов, отстраненный от внешней политики. - В Венгрии создано ан­тиреволюционное правительство.

Тем не менее президиум ЦК был готов начать переговоры с правительством Надя о выводе войск. Более того, вывести войска из всех стран народной демократии, если они этого хотят.

- Ход событий, - говорил министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов, - обнаружил кризис наших отношений со странами народной демократии и довольно широкие антисоветские настроения. Надо вскрыть глубинные причины этих явлений и устранить элементы командования в отношениях со странами народной демократии.

С ним полностью согласился Жуков:

- Для нас события в Венгрии - урок во внешнеполитическом отношении. Надо вывести войска из Будапешта, если потребуется - из всей Венгрии.

В тот день в зале заседаний президиума ЦК звучали речи, ко­торые не скоро повторятся.

- На XX съезде мы сделали хорошее дело, - добавил первый заместитель главы правительства Максим Захарович Сабуров, - но за­тем не возглавили развязанную инициативу масс. Нельзя руководить против воли масс.

В Польше Хрущев рискнул положиться на Владислава Гомулку: пусть он чуть менее подчинен Москве, зато держит в руках страну. И сразу убедился в правоте принятого решения - напряженность в стра­не спала. В отношении Венгрии Никита Сергеевич решил поступить так же - поддержать правительство Имре Надя и убрать войска из Будапе­шта.

Хрущев понимал, что наступил кризис в отношениях с социали­стическими странами, прежние принципы надо пересматривать. Никита Сергеевич говорил, что мы живем не во времена Коминтерна, нельзя командовать братскими партиями, использовать войска против венгров - "ввязаться в авантюру", И главное - члены президиума ЦК КПСС были потрясены масштабами восстания в Венгрии,

Владимир Крючков до конца жизни утверждал, что па-?убную роль сыграл Микоян, который убедил Хрущева поддержать Надя.

"В течение трех дней Андропов был, по сути дела, отстранен от исполнения обязанностей посла СССР в Венгрии, - писал Крючков. - Ему было велено не вмешиваться а дела и ждать указаний. Возникла прямая угроза конца его политической деятельности".

Из Венгрии стали отправлять домой офицерские семьи.

"Как всегда, - констатировал генерал Малашенко, - и первую очередь стремились эвакуироваться семьи офицеров особого отдела, военной прокуратуры и политработников".

Как только советские войска ушли из венгерской столицы, в Будапеште вновь пролилась кровь. Одно событие не было связано с другим, но сторонники жесткой линии говорили - вот видите, стоило нашим солдатам покинуть город, там началось смертоубийство.

А произошло вот что. На площади Республики перед тданкем горкома партии толпа расправилась с сотрудниками госбезопасности и столичного горкома партии. Так и осталось неясным, как это произо­шло. По мнению историков, первыми огонь открыли охранявшие здание венгерские чекисты. Но в ответ толпа устроила резню, погибли два десятка человек во главе с секретарем горкома Имре Мезе.

Ненавидимых венграми офицеров госбезопасности опознавали по одинаковым желтым ботинкам, которые им выдавали в хозяйстве г гном отделе. Их вешали на деревьях головой вниз. Жестокая расправа на площади Республики не только символизировала падение старого режи­ма, но и породила страх перед хаосом в стране. Из тюрем выпустили не только политических заключенных, но и обычных уголовников.

Правящая партия официально прекратила свое существование - Венгерская партия трудящихся самораспустилась. Имре Надь и Янош Кадар предложили создать новую - Венгерскую социалистическую рабо­чую партию.

Министр культуры Дьердь Лукач, один из инициаторов создания новой партии, увлеченно говорил о перспективах Кеигрии (см.: Сты­калшш А.С. Дьердь Лукач - мыслитель и политик), об отказе от ста­линских традиций:

- Наша партия не может рассчитывать на скорый успех: ком­мунизм в Венгрии основательно скомпрометировал себя. Рабочий класс, вероятнее, пойдет за социал-демократами. На свободных выбо­рах коммунисты получат пять, максимум десять процентов. Может, не войдут в правительство, окажутся в оппозиции. Но партия будет су­ществовать, сохранит идею, станет интеллектуальным центром, а спу­стя годы - кто знает...

Советских руководителей эта перспектива не прельщала. Ин­тересовало их не сохранение и торжество марксизма, а удержание Венгрии под своим контролем.

Как раз в эти дни началась война на Ближнем Востоке. Ан­глия, Франция и Израиль атаковали Египет, который совсем недавно установил близкие отношения с Советским Союзом. На фоне неминуемо­го поражения Египта Москва не хотела терпеть второго поражения в Венгрии. Тем более что стало ясно: ни Соединенные Штаты, ни запад­ные страны в целом не вступятся за Венгрию.

31 октября на заседании президиума ЦК настроения перемени­лись. Опять возобладала жесткая линия: войска из Венгрии не выво­дить. Напротив, вернуть их в Будапешт и побыстрее навести порядок в городе.

- Если мы уйдем из Венгрии, - говорил на президиуме ЦК Хрущев, - это подбодрит американцев, англичан и французов. Они воспримут этот шаг как нашу слабость и будут наступать. К Египту им тогда прибавим Венгрию. Нас не поймет наша партия. Выбора у нас другого нет.

Тем не менее споры не закончились, и судьба Венгрии еще не была решена.

1 ноября на президиуме ЦК Анастас Микоян отстаивал свою точку зрения:

- Вся Венгрия требует вывода наших войск. Страна охвачена антисоветскими настроениями. В нынешних условиях лучше поддержи­вать существующее правительство. Сила не поможет. Надо вступать в переговоры.

Суслов с ним не согласился, сформулировал позицию предельно ясно:

- Только с помощью оккупации можно иметь правительство, поддерживающее нас.

Микояну не удалось переубедить президиум ЦК. В тот же день, 1 ноября, премьер-министр Имре Надь вручил Андропову ноту с требо­ванием начать вывод советских поиск. Не получив ответа, правитель­ство Венгрии денонсировало Варшавский договор и провозгласило ней­тралитет Венгрии. Янош Кадар тоже за это проголосовал.

В Москве возникла идея сформировать в Будапеште надежное правительство, раз нынешнее ведет себя "неправильно".

- Создать Временное революционное правительство, - предло­жил Хрущев. - Во главе поставить Мюнниха, его же сделать министром обороны и внутренних дел. Замом к нему Кадара. Если Надь согласит­ся, взять и его заместителем премьера. Это правительство пригла­сить в Москву на переговоры. Мюнних обращается к нам с просьбой о помощи, мы оказываем помощь и наводим порядок.

Яноша Кадара и Ференца Мюнниха, только что начиненного мини­стром внутренних дел, переправили в расположение советских войск и на перекладных тайно доставили в Москву на смотрины. Занимался этим председатель КГБ Серов. А в Будапеште посол Андропов с дела­ным возмущением сказал главе правительства Венгрии Имре Надю, •но не имеет никакого отношения к исчезновению Мюнниха и Кадара.

Хрущев знал Мюнниха. Тот в тридцатых годах жил в ( онегском Союзе, во время Второй мировой воевал в составе Красной армии, по­сле войны стал венгерским послом в Москве. Хрущев и намеревался сделать ставку на Мюнниха. Но тому было уже семьдесят, и он не имел опыта крупной политической работы. Янош Кадар больше понра­вился советским руководителям, хотя посол Андропов ио-прежнему не воспринимал его как возможного руководителя страны.

2 ноября на заседании президиума ЦК КПСС Кадар подробно рассказывал о положении в стране. Он говорил откровенно:

- Восставшие боролись за строй народной демократии. Внача­ле вы не видели этого, квалифицировали их действия как контррево­люцию и повернули массы против себя. Но надо сказать - все требо­вали вывода советских войск.

Кадар объяснил Хрущеву, что действия советских войск оудо­ражат страну, а советский посол откровенно врет вен-1ерскому пра­вительству:

- Сообщают, что советские войска перешли границу. Венгер­ские подразделения окопались. Что делать? Стрелять или не стре­лять? Вызвали Андропова. Андропов сказал, что это железнодорожни­ки. Венгры с границы телеграфируют, что это не железнодорожники, что идут советские танки. Вызвали Андропова. Он ответил: передис­локация. Новое сообщение: советские танки окружили аэродромы. Вы­звали Андропова. Его ответ: вывозим раненых солдат...

После некоторых колебаний Кадар согласился возглавить пра­вительство Венгрии.

Хрущев вызвал маршала Конева, Спросил: сколько потребуется ему времени, чтобы навести порядок в Венгрии? Маршал попросил трое суток. И получил задание:

- Готовьтесь. А когда начинать, узнаете дополнительно.

В Москве Кадар, Мюнних и другие венгерские политики, кото­рые предпочли искать помощи у Советского Союза, подготовили об­ращение к венгерскому народу. По поручению Хрущева они составили и обращение к советскому правительству с просьбой оказать военную помощь в подавлении контрреволюции. Рабоче-крестьянское правитель­ство сформировали в Москве и отправили его в Ужгород. Оттуда новые министры обращались по радио к венгерскому народу. Из Ужгорода их доставили на родину.

Управление войсками принял на себя генерал армии Михаил Ильич Казаков, командующий Южной группой войск Объединенных воору­женных сил стран - участниц Варшавского договора. В Будапешт руко­водить всей операцией прибыл Маленков. Он показался недостаточно настойчивым, и полетел Хрущев.

В разговоре с югославским лидером Иосипом Броз Тито Хрущев потом объяснит:

- Мы не можем допустить реставрации капитализма в Венгрии, потому что у нас, в Советском Союзе, люди скажут: при Сталине та­кого не было, а эти, которые Сталина осуждают, все упустили...

В откровенных беседах между собой, на президиуме ЦК Хрущев и его товарищи и не думали говорить, что события в Венгрии - дело рук Запада, западной агентуры. Они прекрасно понимали, что против них восстал народ, что венгерской компартии больше не существует. И единственное, на что они могут положиться, - это советская армия и горстка людей во главе с Яношем Кадаром.

1 ноября на венгерскую территорию по приказу маршала Конева вступили новые части Советской армии. 3 ноября для маскировки - в здании парламента начались переговоры о выводе советских войск. Советскую делегацию возглавлял генерал армии Малинин, венгерскую - заместитель председателя Совета министров Ференц Эрдеи. В состав венгерской делегации входило все военное руководство - министр обороны генерал Пал Малетер, начальник Генштаба генерал Иштван Ко­вач, начальник оперативного управления полковник Миклош Сюч.

Вечером Андропов предупредил, что переговоры будут долгими, и предложил продолжить их в советском военном городке возле Буда­пешта. Венгры, ничего не подозревая, поехали. Но вести переговоры с венгерскими военными никто не собирался. Там председатель КГБ Серов приказал их арестовать.

Руководивший будапештской полицией Шандор Копачи пытался объяснить Серову, что манифестации в Венгрии организуют не "фаши­сты" и не "империалисты", а студенты, дети рабочих и крестьян, цвет венгерской ин-нмлигенции. Серов пообещал повесить Копачи на самом пмсоком дереве в Будапеште.

Обезглавив венгерскую армию, на следующее утро, 4 ноября, начали операцию "Вихрь" - советские войска приступили к захвату Будапешта. Маршал Конев приказал войскам "оказать братскую помощь венгерскому народу я защите его социалистических завоеваний, в разгроме контрреволюции и ликвидации угрозы возрождения фашизма".

В начале шестого утра Имре Надь сделал последнее заявление по радио:

- Сегодня на рассвете советские войска начали наступление на нашу столицу с очевидным намерением свергнуть законное демокра­тическое венгерское правительство. Наши войска ведут бои. Прави­тельство находится на своем посту.

В операции "Вихрь" участвовало семнадцать советских диви­зий. Помимо Особого корпуса действовала 38-я армия под командова­нием генерал-лейтенанта Хаджиомара Мамсурова и 8-я механизирован­ная армия, которой командовал генерал-лейтенант Амазаси Хачатуро­вич Бабаджанян, будущий главный маршал бронетанковых войск.

Советская армия вторжения составляла шестьдесят тысяч чело­век и шесть тысяч танков. Большая часть венгерских вооруженных сил не оказала сопротивления, понимая, что это бессмысленно. Но неко­торые части предпочли вступить в бой. К ним присоединились тысячи повстанцев. У них было несколько танков, немного артиллерии. Из зенитного орудия даже сбили советский самолет. Руководил обороной генерал Бела Кирай.

Маршал Конев в Будапеште действовал так же, как и в Берлине в 1945 году, где в штурме города участвовало большое количество танков и самоходной артиллерии. Повстанцы забрасывали их ручными гранатами и бутылками с воспламеняющейся смесью - из подвалов и со всех этажей зданий. Венгры бросали гранаты и бутылки со смесью в открытый верх бронетранспортеров и на крыши моторно-трансмис­сионного отделения танков (подробнее см.: Независимое военное обозрение. 2001. М 20).

В Берлине советская пехота зачищала здания, спасая свои танки. Провести такую же зачистку в Будапеште было невозможно. Но благодаря очевидному превосходству в силах, советские войска один за другим подавили очаги сопротивления массированным применением артиллерии и танков. Дольше всех сражались рабочие кварталы.

Общие потери Советской армии в венгерских событиях состави­ли 640 убитых и 1251 раненый. Общие потери венгров - 2652 убитых, 19 226 раненых.

3 ноября в Москве было сформировано Венгерское революци­онное рабоче-крестьянское правительство. Кадара сделали пре­мьер-министром, Мюнниха - его заместителем, министром вооруженных сил и общественной безопасности. На следующий день, 4 ноября, Кадара вернули на родину. Его перебросили через границу в город Сольнок, где находилась ставка маршала Конева. 7 ноября на советском броне­транспортере Кадара доставили в Будапешт.

4 ноября Имре Надь, оставшиеся верными ему министры и члены их семей нашли убежище в югославском посольстве в Будапеште. Этому предшествовала поездка Хрущева и Маленкова в Югославию. Они попро­сили Иосипа Броз Тито воздействовать на Имре Надя с тем, чтобы он добровольно ушел в отставку. Поэтому 3 ноября югославский посол Далибор Солдатич, получив инструкции от своего правительства, предложил Надю укрыться у него в посольстве.

Но откровенное заявление председателя Совета министров Вен­грии спутало все карты. Имре Надь обвинил Советский Союз в непри­крытой агрессии. Теперь в Москве хотели извлечь его из югославско­го посольства, чтобы судить. 5 ноября советский танк обстрелял здание югославского посольства, погиб советник Милованов.

7 ноября в Москве советский министр иностранных дел Дмитрий Трофимович Шепилов принял югославского посла Велько Мичуновича и сделал ему представление:

- Советская общественность возмущена тем, что обанкротившие­ся перерожденцы и пособники контрреволюции, типа Надя и компании, укрылись после своего поражения в югославском посоль­стве.