ВЕЧНАЯ НЕУДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ
Предположение о том, что деятельность человеческого разума, возможно, страдает неким "врожденным пороком", высказывалось разными способами и в разные исторические эпохи.
Например, Сюнь-цзы, философ конфуцианской школы, живший в III веке до н. э. и оказавший большое влияние на образ мышления китайцев, построил свое учение на предположении об изначальной порочности человеческой природы. Лишь с помощью жесткой самодисциплины, ритуалов, правильной музыки и достойных подражания образцов поведения отдельный человек мог надеяться на исправление. Похожим образом, одним из основных догматов христианской философии является первородный грех. Согласно этому догмату мы порочны от рождения. Здесь важно отметить причину: по Библии, так произошло потому, что Адам и Ева, нарушив повеление Бога, вкусили плод древа познания. Иными словами, корень зла крылся в стремлении узнать больше. По-видимому, мораль здесь такова: если бы мы, подобно другим животным, приняли свою судьбу и не стремились к рефлективному сознанию и свободному выбору, то так и жили бы в гармонии в Эдемском саду.
В чем-то схожее понимание природы человека характерно для истории гётевского Фауста. С годами ученый Фауст разочаровался в своих достижениях. Философия ему наскучила, плотские слабости претят, погоня за славой, деньги, женщины, развлечения, вино и музыка раздражают, он презирает даже веру и надежду. И все же, признается он, "в любом наряде буду я по праву тоску существованья сознавать. Я слишком стар, чтоб знать одни забавы, и слишком юн, чтоб вовсе не желать". Тут Фаусту является сам дьявол в образе Мефистофеля и предлагает свои услуги. Он обещает облечь в плоть его неясные желания и подарить счастье в обмен на душу после смерти. Фауст соглашается на сделку, так как уверен, что даже сам дьявол не сумеет заставить его оценить дары жизни. Он заключает с Мефистофелем следующий договор:
По рукам!
Едва я миг отдельный возвеличу,
Вскричав: "Мгновение, повремени!" -
Все кончено, и я твоя добыча,
И мне спасенья нет из западни.
Тогда вступает в силу наша сделка,
Тогда ты волен, - я закабален.
Тогда пусть станет часовая стрелка,
По мне раздастся похоронный звон.
Нам долго кажется, что Фауст заключил удачную сделку, ведь какие бы богатства, почет и власть ни предлагал дьявол, Фауст всегда умудряется найти их скучными и бессмысленными. Ничто не может заставить его воскликнуть: "Мгновение, повремени!" (В конце концов бедного Фауста все же настигает злой рок, однако эта часть истории для нас уже не имеет значения.)
Традиционно героя Гете принято истолковывать как воплощение архетипа современного человека. Однако импульс, заставляющий постоянно стремиться к новым и новым приобретениям, никогда не находя удовлетворения, по-видимому, существует гораздо дольше и более универсален, чем мы думаем. На деле он, возможно, является встроенной функцией нервной системы не только человека, но и менее развитых животных. Вот что говорит невролог и антрополог Мелвин Коннер: "Мотивационные участки нашего мозга, в частности гипоталамус, обладают функциональными характеристиками, по-видимому, связанными с постоянной человеческой неудовлетворенностью. Эксперименты с латеральным гипоталамусом животных показывают, что смесь беспокойства и желания - хроническое внутреннее состояние организма, пожалуй, лучше всего описываемое фразой "Я хочу", в которой объект желания может быть назван или нет".
Если это так, подобный механизм был бы весьма полезен для выживания вида, обеспечивая нам постоянную бдительность и поиск новых возможностей для овладения большим числом вещей и контроля над большим количеством энергии, благодаря чему мы и наши потомки приобрели бы бóльшую жизнеспособность. Но, видимо, нам приходится платить за этот прекрасный план ту же цену, что и Фаусту: мы никогда не удовлетворимся нашими достижениями, по крайней мере, пока не обнаружим, что эволюция поставила разум на бесконечную "беговую дорожку".
В повседневной жизни легко обнаружить фаустовскую неудовлетворенность. У желания нет естественного предела. Безработный может думать, что был бы счастлив, получая 30 000 в год. Однако тот, кто уже зарабатывает эту сумму, уверен, что его сделают счастливым только 60000 в год, а тот, кто имеет 60 000, думает, что для спокойствия души нужны 100 000. И так до бесконечности. То же верно и в отношении материальной собственности: дом, где мы живем, всегда недостаточно хорош, наша машина всегда недостаточно нова. Многочисленные исследования показывают, что эскалация ожиданий неизбежна в любом обществе, позволяющем человеку улучшить свою жизнь.
По-видимому, разум действует в соответствии с общей задачей постоянно отслеживать возможности улучшить положение человека, поскольку в противном случае подвернувшейся возможностью воспользуется кто-то другой. Рабочий принцип таков: человек должен всегда стремиться к большему просто для того, чтобы не проиграть. Такое мировоззрение отражает закон джунглей: эта врожденная паранойя, вероятно, была отчасти полезна, а может, и незаменима для выживания. Развитие цивилизации во многом проявлялось в создании небольших защищенных островков существования, где конкуренция и риск сводились к минимуму и где мы могли на какое-то время почувствовать себя в безопасности и ослабить бдительность. Племенные пляски, религиозные обряды, художественные представления, игры, спорт и сам по себе досуг создают эти блаженные оазисы. Но некоторые, даже играя в гольф, не могут перестать думать об умножении собственности и о конкуренции. Было бы идеально, если бы человек, становясь в нужный момент амбициозным перфекционистом, мог затем с чувством удовлетворения расслабляться. Однако начав понимать, на что мы запрограммированы, мы получаем возможность преодолевать предписания генов, когда их требования становятся неприемлемыми, и таким образом в некоторой степени управлять древней силой эволюции.
ХАОС И СОЗНАНИЕ
Считается, что, даже если мы ничем больше не управляем, мы можем управлять хотя бы ходом своих мыслей. И пусть большинство из нас смирились с теорией Фрейда, утверждающей, что наш разум зачастую подвержен влиянию подавленных желаний, и, кроме того, все знают, как уязвима нервная система для воздействия наркотиков и физиологических процессов, мы все-таки продолжаем верить, что способны думать о чем захотим и когда захотим.
Тем не менее есть много свидетельств того, что мыслительные процессы не так упорядочены, как нам хотелось бы думать. Больше того - можно утверждать, что естественным состоянием ума является не порядок, а хаос. В отсутствие привлекающего внимание внешнего стимула, например беседы или стоящей перед нами задачи, газеты, которую хочется почитать, или телевизионной программы, мысли начинают беспорядочно разбредаться. Вместо приятной логической цепочки сознательных ощущений вдруг возникают посторонние мысли, и, как ни старайся, едва ли удастся думать об одном и том же дольше нескольких минут.
Это подтверждают исследования сенсорной депривации. В одиночном заключении (в тюрьме или специальной депривационной камере для исследовательских экспериментов) люди, изолированные от звука, света и лишенные возможности действовать, вскоре теряют направление мысли и, по их описаниям, испытывают странные, неконтролируемые фантазии и галлюцинации. Чтобы оставаться в упорядоченном состоянии, мозгу нужна упорядоченная информация. Имея ясные цели и получая обратную связь, сознание работает без сбоев. Именно поэтому игры, спорт и ритуальные церемонии являются одними из наиболее приятных видов деятельности - они упорядочивают внимание внутри узких границ при помощи ясных правил. Даже выполнению работы, порой ненавистной, свойственны упорядоченность и непрерывность. Когда их нет - хаос возвращается.
Другое доказательство таково: в ходе опросов люди утверждают, что часто испытывают апатию и неудовлетворенность, когда находятся одни и им нечем заняться. Парадоксальным образом, когда мы наиболее свободны и можем делать все, что захотим, мы менее всего способны действовать. В таких ситуациях свободно блуждающий ум рано или поздно наталкивается на какую-нибудь болезненную мысль или неудовлетворенное желание. Большинство из нас не способны в подобных обстоятельствах просто собраться и начать думать о чем-то полезном или радостном. Неудивительно, что для многих людей в западном мире худшее время на неделе - это воскресное утро с десяти до полудня. Для тех, кто не ходит в церковь, это наименее структурированный отрезок времени, когда нет ни каких-либо внешних требований, на которые необходимо отреагировать, ни привычных целей, привлекающих внимание. Человек завтракает, читает воскресную газету, а что потом? К полудню он решает посмотреть телепрограмму, прокатиться на машине или покрасить заднее крыльцо. Принятое решение задает мыслям новое направление, и то, что тревожило его, вновь скрывается на периферии сознания.
Как ни странно, на работе большинство людей пребывают в лучшем расположении духа, чем дома. На работе обычно понятно, что нужно делать, и человек может определить, насколько хорошо он работает. И все же мало кто хочет побольше работать и поменьше отдыхать. А тех, кто все-таки стремится к этому, называют "трудоголиками". И никто не замечает, что работа, которой мы хотим избежать, в действительности приносит нам больше удовлетворения, чем свободное времяпрепровождение.
А ведь это тоже объяснимо с точки зрения эволюции. Если бы мы могли приятно проводить время в собственном обществе, наслаждаясь своими мыслями, - кто бы тогда стал охотиться на саблезубых тигров? Или согласился бы два часа стоять в пробках, чтобы доехать до работы? Может, это и к лучшему, что для функционирования нашего ума требуется внешняя структурированная информация - таким образом мы устанавливаем определенное соответствие между объективной и субъективной реальностью. Умей мы создавать приятные фантазии независимо от того, что происходит за пределами нашей черепной коробки, мы бы оказались в затруднительной ситуации. Если бы мысли о сексе доставляли такое же удовольствие, как сам секс, у нас уже давно перестали бы рождаться дети. Поэтому ощущение неудовольствия, которое испытывает ум, не занятый целенаправленной деятельностью, служит целям самосохранения.
И все же одно дело признавать мудрость этого решения природы, а другое - принять его последствия. В конце концов, если наша цель в том, чтобы управлять сознанием, нам нужно научиться функционировать хотя бы отчасти независимо от внешних стимулов. Но есть ли возможность освободиться от влияния этого предохранительного механизма, созданного в ходе эволюции?
Есть два способа избежать беспорядочного течения мыслей, обычно воспринимаемого как болезненное ощущение страха или скуки. Первый состоит во внешнем упорядочивании ума. Выполняя какую-либо задачу, разговаривая с другими людьми или даже смотря телевизор, мы структурируем наше внимание и способны следовать более или менее линейному паттерну. Второй способ упорядочения заключается в развитии внутренней дисциплины, позволяющей сосредотачиваться усилием воли. Последнее значительно сложнее, и люди, занимающиеся медитацией, йоги, художники и ученые обучаются этому многие годы. Как бы то ни было, разум не перейдет к упорядоченным и приятным паттернам переживания, если человек не будет направлять энергию на формирование сознания. Достичь этой цели можно многими способами, однако все они предполагают развитие самостоятельно избранных привычек. Это может быть тренировка тела с помощью йоги или боевых искусств; развитие таких увлечений, как работа по дереву, рисование, игра на музыкальном инструменте или сосредоточенная умственная деятельность, например чтение Библии, занятия математикой или стихосложение. Любая требующая навыков целенаправленная деятельность не позволит беспорядку завладеть разумом и довести его до безумия.
НЕУЛОВИМОЕ СЧАСТЬЕ
Но наш разум обладает еще одной склонностью, затрудняющей получение удовлетворения. Мы уже упоминали, что если внимание не сосредоточено на конкретной задаче, например работе или разговоре, нас начинают одолевать случайные мысли. Причем слово "случайные" не означает, что эти мысли могут с одинаковой вероятностью быть радостными или грустными. На деле, как правило, мысли, приходящие на ум в минуты несосредоточенности, оказываются гнетущими. Тому есть две причины.
Прежде всего, если задуматься обо всех возможных темах для обдумывания, то негативных окажется больше, чем позитивных. В нашей жизни всегда больше "плохого", чем "хорошего", просто потому, что исходы, определяемые нами как "хорошие", в основном редки и маловероятны. Например, когда я думаю о здоровье, есть лишь один позитивный вариант - хорошее здоровье - и сотни негативных, представляющих различные болезни. Блуждая, мой ум, скорее всего, высветит один из множества негативных вариантов. Если я переезжаю в новый дом, вполне вероятно, что с ним все в порядке. Однако еще вероятнее, что крыша может начать протекать, а трубы засорятся, электропроводка окажется неисправной и т. д.
Важно отметить, что, при прочих равных, чем выше цели, тем более вероятно разочарование. Как только человек замахивается на большее, вероятность успеха автоматически снижается. До какого веса проще похудеть среднестатистическому толстяку: до 80 или 90 кг? Если моя цель - 80 кг, то мысль о весе расстраивает меня больше, чем при цели 90 кг. Если я хочу зарабатывать $250 000 в год, то нынешний доход огорчает меня сильнее, чем если бы мне было достаточно половины этой суммы. Таким образом, один из простейших способов избавиться хотя бы от части негативных мыслей - избирательное снижение ожиданий. Это не означает, что большие амбиции непременно порождают ощущение несчастья. Однако мы часто ожидаем в различных областях своей жизни слишком многого, из-за чего разочарование становится неизбежным.
Вторая причина обращения свободно блуждающего ума к негативным мыслям заключается в том, что склонность к пессимизму может иметь адаптивную функцию - под "адаптацией" мы имеем в виду возрастающую вероятность выживания. Человек обращается к негативным возможностям так же, как стрелка компаса поворачивается к магнитному полюсу, поскольку это надежный способ предугадать опасные ситуации. Положительный исход событий приносит удовлетворение, однако не требует выделения дефицитной психической энергии на его обдумывание. Размышляя же о неприятных возможностях, мы можем подготовиться к неожиданностям.
Наш настрой на отрицательные исходы хорошо иллюстрируется тем особым интересом ко всевозможным катастрофам, который демонстрируют большинство людей. Авария, пожар или уличная драка немедленно собирают жадную до зрелищ толпу. Жестокость и опасность притягивают внимание, тогда как мир, спокойствие и довольство оставляют человека безучастным. Поскольку СМИ прекрасно знают об этой склонности, газетные статьи полны ужасов, а в телешоу проливаются реки крови. По этой причине среднестатистический ребенок, прежде чем становится взрослым, видит по телевизору более семидесяти тысяч убийств. Интересно посмотреть, к каким результатам приведет в долгосрочной перспективе такая визуальная "диета".
Когда ум сосредотачивается на чем-то негативном, в сознании возникает конфликт. Этот конфликт, или психическая энтропия, воспринимается как негативная эмоция. Нащупав лысину у себя на голове, я могу задуматься о неприятных последствиях старения, и настроение испортится. Или мой ум может погрузиться в размышления об обстановке на работе и о том, что кое-кто из коллег пытается сделать карьеру за мой счет, а это злит и пугает меня. Или я могу лениво размышлять, почему моя жена еще не вернулась домой, и вдруг почувствовать ревность и беспокойство. Подавленность, злоба, страх, ревность - все это лишь различные проявления психической энтропии. В каждом случае внимание обращается к противоречащей нашим целям информации, и несоответствие между тем, чего хочешь, и тем, что есть на самом деле, создает внутреннее напряжение.
Но негативные эмоции не всегда зло. Множество великих картин и книг было написано в попытке спастись от депрессии. Ненависть заставляла революционеров создавать более справедливые общественные институты. Страх перед молнией привел к изобретению громоотвода. Однако чересчур продолжительные негативные эмоции захватывают сознание и затрудняют управление мыслями и поступками. Более того, субъективное восприятие страха, ненависти и прочего нам неприятно, поэтому чем чаще мы испытываем подобные чувства, тем несчастнее становится наша жизнь.
Человеческий разум отличает не только "фаустовская" неудовлетворенность, но и "викторианская" сладострастная одержимость печальной стороной жизни. Поэтому если мы позволим полезным в прошлом генетическим программам управлять нашим сознанием, то это отравит наше существование в настоящем. Те, кто постоянно беспокоится о грядущих неприятностях, возможно, хорошо подготовлены к опасностям, но им не суждено узнать, какой приятной может быть жизнь. Самое лучшее - найти равновесие между тем, что хорошо для нас в контексте вида, и тем, что хорошо для нас, как для отдельных личностей, живущих здесь и сейчас. Мы не можем просто взять и отвергнуть предписания генов, но, слепо следуя им, рискуем утратить то, что делает нашу жизнь осмысленной и значимой.