Во время Нидерландской революции 1663 г. и в период, непосредственно следующий за ней, наряду с массовыми убийствами людей "некоторым из жертв сохраняли жизнь с определенной целью - принудить их к участию в насиловании их дочерей и жен. Творились чудовищные безобразия. Не было пощады ни в доме, ни в храме".
Во время продолжительного кризиса итальянского Возрождения, длившегося с конца XIV в. до XVI в., происходило значительное распространение атеизма, материализма, чувственности, безнравственности и извращений. "Мы, итальянцы, - самые безбожные и развращенные из всех народов" - так высказался выдающийся участник и наблюдатель этого Макиавелли. Гедонизм, отсутствовавший в этических теориях Средних Веков, появился в период с 1440 по 1460 гг… И впоследствии лидеры ренессансного искусства и мысли и даже многие церковные иерархи отличались "злобным самомнением, ужасающим распутством и атеизмом. В других социальных классах были распространены азартные игры, убийства и другие грехи"; "брак и его права попирались более часто и нарочито, чем где-либо". В среде таких лидеров как семейства Висконти, Сфорца, Борджиа и таких кондотьеров как Браччо ди Монтоне, Тиберто Брандолино, Малатеста царили "безучастная тяга ко злу, жажда крови ради крови, дьявольское наслаждение разрушением". "Литература, которая создала характерные "Шутки" Лоренцо Великолепного, "Наслаждение" Лоренцо Валла и "Гермафродита" Бекаделли, не могла не оскорблять благородные чувства". Короче говоря, мы видим взрыв садизма и извращений.
В таких переворотах как Богемская революция, в таких экстремистских сектах, как николаиты, адамиты и т. д. "все узы дружбы и семьи были разорваны. Не существовало ни собственности, ни семьи. Собственность и жены были в общем владении. Невозможно в печатном виде воспроизвести все подробности этого, приведенные Эниусом Силь-виусом и Брессом".
Во время Французской революции мощная волна сексуальной анархии пронеслась над всей страной. Закон о разводах от 20 сентября 1792 г. практически ликвидировал все препятствия к разводу и снизил минимальный возраст вступления в брак до 13 лет для женщин и 15 для мужчин. Уровень разводов подскочил так высоко, что в 1796-97 гг. их число превысило число браков. Еще больше возросло число брошенных семей. Число подкидышей, рожденных вне брака и брошенных родителями, увеличилось с 23000 в 1790 г. до 63000 в 1798 году. Точно так же выросло число проституток, "чьи безобразия и бесстыдное поведение превосходили своей гнусностью все, что можно представить". Не только взрослые, но даже дети вели себя таким скандальным образом. "Ограничение сексуальных инстинктов было отвергнуто. Летом в толпе стоящих перед магазинами можно было наблюдать чудовищные сцены человеческого скотства и парижского бесстыдства… Многие проститутки выносили свои постели н открыто представляли всевозможные сексуальные мерзости". Празднества, посвященные "Свободе" и "Богине Разума"" сопровождались оргиями и сатурналиями. После Термидора "молодые мужчины и женщины стали проявлять распущенность, а в моду вошло сквернословие. Все было забыто в погоне за удовольствиями. Рядом с санкюлотами (sans culottes) мы видим "девиц без рубашек" [Игра слов: санкюлоты - без чулок, а девицы - без рубашек - прим. переводчика]. Семейный котел опрокинут. Женщины переходят из рук в руки. Некоторые женятся по очереди то на одной сестре, то на другой, то на собственной теще. Подонки общества напоминают о Содоме и Гоморре". И наряду с обычной распущенностью повседневным явлением стали садистские действия. Короче, распущенность достигла предела.
Даже поверхностные революции, такие как чисто политические беспорядки 1848-51 гг. во Франции, Австрии и Германии, заметно ослабляли мораль и законодательные ограничения, сдерживавшие сексуальные импульсы. Они были отмечены ростом преступлений на сексуальной почве, увеличением числа внебрачных детей и другими подобными явлениями.
Правящие классы
Перед революцией 1917 года возросла развращенность высших и отчасти средних слоев российского общества. Распутин и другие любители секса растлили аристократию, и их влияние добавило пороху в гигантский склад накопившегося антагонизма между разными классами и группами в России. За революцией последовал период сексуальной анархии, подробности которой будут изложены в одной из последующих глав. Пока достаточно сказать, что в первой фазе революции, приблизительно с 1918 г. по 1926 г., институты брака и семьи были практически разрушены среди большой части городского населения и значительно ослаблены у российской нации в целом.
Эти примеры, подкрепленные фактами из истории почти всех революций и социальных беспорядков, начиная с древнейших египетских волнений, происходивших около 2500 г. до н. э., до настоящего времени, показывают тесную связь между сексуальными и социополитическими революциями. Именно по этой причине каждый развратник является соучастником социальных и политических беспорядков, одним из тех "революционеров", которые подрывают существующую систему ценностей, институтов и порядка. И наоборот, политические и социальные революционеры способствуют распространению сексуальной анархии. Миллионы мужчин и женщин, которые проповедуют консервативные взгляды, но ведут распутную жизнь, гораздо больше подрывают этим существующую систему, чем укрепляют ее своими политическими речами и действиями.
Обычно высшие классы более развратны, чем простой народ. Своей распущенностью эти слои подрывают социальный строй больше, чем политические революционеры. Аристократы, как подтверждает пример Секста Тарквиния, Аппия Клавдия, Клеопатры, Юлия Цезаря, или Мессалины, или таких "золотых императоров", как Аменхотеп III, Соломон, Иоанн Безземельный, Людовики XIV и XV, Абдул Гамид, или таких развратных правителей религиозной империи, как папа Александр Борджиа и его семья, подрывали свой собственный строй гораздо сильнее, чем революционеры. А когда такие распутные лидеры, как Август, Франциск V, Генрих III, Людовик XIV, Петр Великий или Екатерина Великая становятся талантливыми создателями империй, то их распутство в какой-то мере компенсируется их созидательной деятельностью и по этой причине часто прощается народом. В этих случаях пагубные последствия нейтрализуются их творческой энергией или приходятся на время их преемников и потомков. Однако когда развратные лидеры оказываются и негодными правителями, как Калигула, Нерон, Коммод, Иоанн Безземельный, Людовик XV или Александр Борджиа, - возмездие падает на них и возглавляемое ими общество.
Грехи высших правящих классов оказывают пагубное воздействие на остальное общество разными путями. Во-первых, их примеру часто следуют низшие классы, и таким образом аморальность распространяется и содействует разрушению общества в целом.
Во-вторых, аморальность правящих и высших слоев неизбежно наносит вред престижу правящего класса и подрывает уважение к нему. В большинстве случаев начало падению авторитета и власти правящей группы кладут не злонамеренные революционеры, а сами лидеры. Революционеры включаются в процесс и добиваются успеха только в том случае, если правящая группа продолжает идти своим неправедным путем. Такова типичная схема свержения пораженной сексом аристократии.
В-третьих, развратные лидеры приносят прямой вред практическому осуществлению управления. Поскольку они представляют систему управления, то их греховность и безнравственность становятся греховностью и безнравственностью всей системы. Распутство Людовика XY приписывалось всей французской аристократии, распутинщина, характерная для некоторых членов царского двора, приписывалась всему российскому высшему дворянству.
Последствия сексуальных безобразий правящей верхушки особенно важны сегодня. В прошлом слабое развитие средств коммуникации часто позволяло развратным лидерам хранить в тайне свое недостойное поведение. Однако теперь, с появлением печати, радио, телевидения и других высокоразвитых средств коммуникации, невозможно скрывать безнравственность любого правящего или высшего класса. Поэтому их поступки гораздо быстрее становятся предметом подражания масс и, соответственно, гораздо быстрее распространяется социальное разложение.
Положение усугубляется тем, что правящие классы как в Америке, так и в Европе не исправляют свое сексуальное поведение. Они сами подрывают собственное положение, влияние, престиж и авторитет гораздо больше, чем все коммунисты и другие опасные революционеры вместе взятые. Следует еще раз подчеркнуть, что революционеры редко, если вообще когда-либо, захватывают здоровое, сильное, творческое и морально крепкое общество. Они скорее побеждают только правительства и группы, которые уже ославлены и деморализованы своими собственными действиями.
Нашим лидерам нужно извлечь уроки из этого опыта истории и современности, если они хотят и дальше сохранять свое высокое положение. Они должны отказаться от своей ребяческой веры в то, что изредка подвергая цензуре отдельные комиксы, или запрещая слишком эротичные фильмы, или посещая по воскресеньям церковные службы, они смогут компенсировать собственное постоянное нарушение моральных норм. Подобные средства не помогут им восстановить свой моральный престиж или ввести в заблуждение народные массы при их постоянной оценке поведения лидеров.
Время сохранения в тайне злодеяний лидеров прошло. Прошло также и время прославления наших правителей, чье действительное поведение резко противоречит их идеализированному образу. Единственный способ восстановить моральный авторитет и харизматическое влияние - быть действительно добродетельным.
Примечания к Главе 4 Древнеримские меры веса; либра равна 12 унциям, приблизительно 340 г.
Вероятно, описка. Возможно речь идет о Франце I (1708-65), с 1745 г. император Священной Римской империи (прим. переводчика).
Глава V
СЕКС В ТВОРЧЕСКОМ РАЗВИТИИ И УПАДКЕ ОБЩЕСТВ
В предыдущей главе было показано значительное влияние чрезмерной сексуальной свободы на ее последователей и на общество. Теперь мы подходим к еще более важной проблеме: Какова взаимосвязь, если она есть, между беспорядочной и воздержанной сексуальной жизнью, с одной стороны, и творческим развитием и упадком общества, с другой? Действительно ли фактор секса в значительной степени обусловливает социокультурный прогресс или регресс сообществ: племен, наций, религиозных объединений, империй и т. д.? Если да, то какой из распространенных типов поведения - свободное или умеренное, сдержанное или несдержанное - способствует культурному росту общества, а какой - его упадку?
Две гипотезы
Нижеследующие предположения, возможно, дадут ответы на эти вопросы. Мы начнем с двух главных гипотез, а затем выскажем обобщения определяющего характера.
1. Режим, который ограничивает сексуальную жизнь рамками признанного обществом брака и который морально осуждает и законодательно запрещает добрачные и внебрачные отношения, создает более благоприятные для творческого роста общества условия, чем режим свободных и беспорядочных сексуальных отношений, который не запрещает законодательно и не осуждает морально добрачные и внебрачные связи.
2. Режим, который допускает постоянную чрезмерную, незаконную и беспорядочную сексуальную активность, содействует утрате способности к культурному творчеству.
Чем можно доказать эти утверждения?
Прежде всего, совокупность данных, подтверждающих эти утверждения представляют все вредные последствия незаконного и неумеренного сексуального поведения, описанные в предыдущих главах, - физические, психические, моральные и социальные. Если сексуальные излишества и внебрачная сексуальная активность во всех отношениях вредны для лиц их практикующих, то они не могут не быть вредными и для творческого роста тех обществ, которые их терпят.
Очень важным является еще целый ряд доказательств. Он представляет тщательный, систематический индуктивный анализ распространенных видов сексуальной жизни в: (а) первобытных обществах с более и менее развитой культурной и социальной организацией; (б) исторических обществах в периоды их роста и упадка. Такой тип сопоставления показывает, что в более развитых или способных к творчеству дописьменных обществах сексуальная жизнь более сдержана и умеренна, чем в примитивных и менее творческих группах. Далее, это сравнение показывает, что в процессе существования исторических обществ периоды их культурного и социального роста почти всегда характеризовались очень умеренным сексуальным режимом, а в периоды упадка - сексуальной анархией.
Третью группу доказательств представляют недавние "эксперименты" в этой области, включая коммунистические режимы в Советской России и Китае, и поддающийся проверке рост сексуальной свободы у колониальных народов под влиянием западной культуры.
Данные, полученные в результате рассмотрения всех трех классов доказательств, вполне убедительны, особенно при сравнении с немногочисленными фрагментами шатких "доказательств", выдвигаемых иногда сторонниками сексуальной свободы.
Теперь вернемся к доказательствам второго вида.
Среди нескольких исследований, посвященных формам сексуальной жизни у дописьменных групп, самым важным, вероятно, является "Секс и культура" Дж. Д. Ануина (J.D.Unwin. Sex and Culture. Oxford University Press, 1934). Его публикация едва ли была замечена в Америке, но сделанный в нем тщательный анализ некоторых доисторических народов и исторических обществ ставит его выше большинства последних трудов в этой области. Ануин так формулирует основную мысль этой замечательной книги: "в основе человеческой культуры лежит понятие чего-то сверхъестественного, таинственного и реакция на него. Силы, проявляемые во вселенной - характерное свойство этого чудесного явления".
Усилия доисторических народов, направленные на понимание этих таинственных сил представляют их научную, религиозную, философскую, этическую и эстетическую деятельность. И из этих усилий вырастают наука и религия, философия и этика, а также другие культурные достижения и ценности. Этим объясняется, почему Ануин в качестве критериев состояния культуры берет: (а) характер верований о сущности тех сил, которые действуют во вселенной; и (б) вид шагов, предпринимаемых для поддержания правильных отношений с этими силами (т. е. обряды и т. д.).
Тщательно проанализировав множество обрядов и верований дописьменных и исторических народов, Ануин находит 4 великих модели человеческой культуры: (1) зоистическая культура - наиболее примитивная, не имеющая ни храмов, ни священников, ни погребальных обрядов, ни обрядов, связанных с важными переломными моментами в человеческой жизни, ни четких или разработанных верований в силы, действующие во вселенной; (2) манистиче-ская культура, которая имеет погребальные и некоторые другие обряды и некую смутную веру в высшие силы; (3) деистическая культура, которая имеет храмы, священников, разработанные погребальные и другие обряды, а также довольно стройную систему верований в высшие силы вселенной; (4) рационалистическая культура, в которой есть развитая и логическая система представлений о вселенной и ее силах, а также набор рационалистических обрядов или церемоний, отмечающих важные события в жизни человека и общества. Только народы, принадлежащие к последней модели, являются "культурными" в строгом понимании. Ануин показывает, что зоистический, манистический, деистический и рационалистический типы связаны с некоторыми другими культурными и социальными условиями.
Определив таким образом эти четыре модели культуры, Ануин классифицирует множество народов по характеристикам их культуры и затем обращает свое внимание на виды сексуальной жизни, распространенные в этих обществах. Его основные выводы таковы: добрачная и внебрачная сексуальная свобода уменьшается с переходом от зоистической к рационалистической культуре. Наибольшая свобода наблюдается у зоистических народов; у манистических обществ уже видны некоторые ограничения добрачных и внебрачных отношений; деистические народы имеют еще большие ограничения и более строгое регулирование их; и наконец, добрачная невинность и послебрачная моногамия требовались и соблюдались в рационалистических обществах, таких как Египет, Шумер, Вавилон, Греция и т. д.
Если взглянуть на это с другой стороны, то сокращение сексуальной свободы сопровождается ростом способности к культурному творчеству. В тех из 59 рассмотренных дописьменных обществ, где разрешалась добрачная свобода, образ мыслей юношей и девушек складывается по зоистическому образцу. Если их вынуждают иногда сдерживать свои порывы, то их мышление формируется по деистическому образцу. Наконец, если помимо добрачного воздержания требуется моногамная верность, то в таком обществе сознание становится рационалистическим.
Цивилизованные общества, имеющие строжайшие ограничения сексуальной свободы, создали самую высокоразвитую культуру. Во всей истории человечества нет ни единого примера того, как общество поднялось до уровня рационалистической культуры без того, чтобы женщины рождались и воспитывались в строго определенных правилах верности одному мужчине. Далее, нет примера такого сообщества, которое сохранило бы свое положение на высокой ступени развития культуры после того, как менее строгие сексуальные обычаи пришли на смену более ограничительным. Например, когда под влиянием христианства сексуальная свобода тевтонских племен была ограничена, это стало одной из важнейших сил, способствовавших последующему культурному прогрессу. Когда полигамные мавры в Испании женились на моногамных христианских и иудейских женщинах, то они прогрессировали от деистической к отчасти рационалистической культуре.
Взрывы творческой энергии в полигамных обществах связаны с двумя факторами: существованием строгой послебрачной моногамии в нескольких предыдущих поколениях, как у древних персов, гуннов, монголов и македонцев; и строгим добрачным целомудрием и послебрачной моногамией женщин в полигамных группах.
Когда правящая группа и общество в целом ослабляют строгость законов, то обычно в течение трех поколений происходит упадок культуры, как это было на последних стадиях вавилонской, персидской, македонской, монгольской, греческой и римской цивилизаций, а также в конце Древнего и Среднего царств, Новой империи и эпохи Птолемеев в Египте. Считая добрачное целомудрие и строго моногамный брак, по крайней мере для женщин, максимальным ограничением сексуальной свободы (граничащим с абсолютным безбрачием, которое, став всеобщим, привело бы в вымиранию группы), мы находим, что те из цивилизованных обществ, которые сохраняли строгость своих сексуальных законов в течение наибольшего периода времени, достигли наивысшего уровня.
Ануин находит, что вавилоняне, афиняне, римляне, древние арабы и англосаксы имели строгую моногамию в ранний период их социальной экспансии и культурного и интеллектуального роста. Власть pater familias [отца семейства] над членами его семьи и мужа над его женой (manus mariti) была неограниченной. Сексуальная жизнь была сведена к браку, а нравы были целомудренными и умеренными. Конечно время от времени случались нарушения предписанных правил поведения, но они были немногочисленны, единодушно порицались и сурово наказывались. Эти ограничения сексуальной активности позволяли таким обществам аккумулировать огромные резервы социальной энергии, которая находила выход в творческом росте - интеллектуальном, эстетическом, религиозном и социальном. Отсюда и активная экспансия этих обществ, сопровождавшаяся удивительной способностью защищаться от врагов.