Глупо подозревать в меркантильности того, кто начинает беседу с текста: "Слушай, у меня к тебе шкурный вопрос". Глупо упрекать в эгоизме того, кто честно представился тебе "эгоистом". Сделав "прививку" себе, подругам, маме, двум-трем работодателям, я избавилась от утомительной необходимости прикрывать красивой легендой свое честолюбие, ревность или обиду. Я прямо говорю любимому: "Я ревнивая дура. Вот и веди себя со мной, как с дурой. Ты ж знаешь, кто я". А он утверждает, что я единственная из знакомых ему дам с ходу и честно аттестовалась "технической дебилкой", плохо совместимой с компьютером и пылесосом. "Ты не представляешь, как все остальные дуются, стоит произнести: "Вы ничего не понимаете в технике..." Ив результате вместо технических проблем, ты два часа разбираешься с их амбициями".
Но самое главное - мне можно сказать то же самое: "Ты эгоистка. И я эгоист. Давай искать компромисс". Ибо, как верно заметил Иешуа Га-Ноцри, "Правду говорить легко и приятно". Но только в том случае, если это делают двое. И, не вызывая ни праведных взрывов гнева, ни слез, ты можешь признаться партнеру в том, в чем боялся признаться даже себе...
И это, пожалуй, первая из причин, вынуждающая меня день за днем упрямо озвучивать свои недостатки и "ахиллесовы пятки". Кому-кому, а себе я умею врать не хуже, чем все! Но не хочу - я никогда не мечтала стать актрисой! Мне не нравится быть кем-то другим. Каждый раз, когда я лгала (подругам, что у меня есть парень, позже - знакомым, что зарабатываю много денег), стараясь выглядеть лучше, чем есть, мне казалось, что я изменяю себе и перестаю себя уважать. Шаг за шагом отступаю от своего настоящего "я". Признавая его недостойным, отодвигаюсь от себя все дальше и дальше. Я точно прячусь сама от себя за стеной. Я словно сама не хочу себя знать!
Дудки. Я - такая, какая я есть. Техническая дебилка, эгоистка, иногда ревнивая дура. Конечно, у меня есть и пара достоинств.
Одно из них: я не вру.
Ну, почти никогда.
Разве ты не шлюха?
Однажды я поразила свою приятельницу в самое сердце, обронив: "Разве ты не шлюха?" (я употребила другое, более звонкое слово, но, так уж и быть, смягчу без того острую тему).
В вопросе моем не было и тени наезда - он был задан милым и дружеским тоном. Просто мне всегда казалось: намного удобней называть вещи их именами, чем врать себе, что твоя зависть - белая, вранье - почти правда, а мужик, чья задница тебе приглянулась, - твоя инфернальная страсть...
Но, по всей видимости, моей приятельнице так никогда не казалось. Она задумалась и начала рассуждать вслух: "Если у меня есть любовник, с которым я сплю. И бывший любовник, с которым я сплю иногда. И муж. Что ж это, получается, я действительно шлюха?" "Ну, да, - ответила я. - А тебе никогда не приходило это в голову?". "Нет", - честно сказала она, и вид у нее сделался страшно несчастным.
Когда-то, будучи незамужними теоретичками, мы сцепились с моей подругой в споре "Можно ли нам изменять нашим мужьям?". "Нет, - утверждала я, - зачем вообще идти замуж, если меня тянет бегать на сторону? Или оставайся свободной и бегай туда-сюда сколько хочешь, или иди в загс, но тогда уж не изменяй". "Но почему нельзя? - недоумевала она. - Если муж не узнает, он не расстроится. А кого-то на стороне я осчастливлю, дам ему любовь, тепло, суперсекс. Что ж в этом плохого?"
Не буду приводить мой длинный ответ - то тема другой статьи. Ее вопрос поразил меня куда больше. "То есть как это что? - заморгала глазами я. - Ты правда не понимаешь?"
Тут надо прибавить, что моя подружка была самой честной из всех. Периодически, например в понедельник, она прямо заявляла: "Да, я, конечно, типичная б." (то есть шлюха). Что отнюдь не мешало ей ближе к пятнице доказывать мне: она - хорошая девочка. И сие вопиющее противоречие - не ее эксклюзив. Оно - лишь отражение нынешней морали и нравственности, двойственной, спорной, мятущейся, меняющей мнение в зависимости от ситуации, дня недели и темы ток-шоу, и попросту неспособной предоставить нам хоть какие-нибудь конкретные правила.
Изменять мужу плохо? Ну, вроде бы да. Но если замужняя героиня кинокартины влюбляется в героя, вскипает от страсти, как чайник, и бросается во все тяжкие, мы обеляем ее. Изменять по любви - уже хорошо. А плоха уже не измена, а ханжеская мораль!
Примерно так же рассуждала моя приятельница. Она любила мужа (по- своему), любила (по-своему) бывшего любовника, при виде третьего ее просто трясло. И с точки зрения современных "лав стори", все ее поступки были оправданными, не омраченными "плохо". Аккурат до тех пор, пока
она не осознала, что спит одновременно с тремя, и не напоролась на логический вывод: "Что ж это, получается, я действительно шлюха?"
В моем новом романе одна из героинь попадает в 1911 год, где законы о чести жестки, как корсет^. "Забеременела- лезь в петлю, потому что аборт спокойно сделать нельзя. Раз с мужиком переспала - иди на панель. Ушла от мужа - бросайся под поезд, как Анна Каренина. Женщины рабы вашей чести.", - возмущается она.
Но, немного подумав, изрекает: "По их меркам, все наши барышни - проститутки! Все спят с кем попало. И это не мешает им считаться порядочными. У меня было больше 29-ти. Но по нашим понятиям, я не шлюха. Так, слегка легкомысленная. За это мы и боролись: за наше право на проституцию?"
Вот обоюдоострая палка о двух концах.
С одной стороны, возможность сделать аборт освобождает от рабства. Заявление "это любовь" - от ответственности. Кодекс чести нынешней дамы сомнителен настолько, что во избежание путаницы само понятие "честь" практически вычеркнуто из лексикона. Никто давно не размахивает ею, как флагом. Над миром реют иные стяги: "Классный секс", "Роковая страсть", "Обязательно переспите до свадьбы, иначе как вы узнаете, подойдете ли вы . " Девственность и целомудренность вызывает насмешки даже у мужчин!
Не мудрено, что мы недоуменно вопрошаем: "А что такого дурного в измене? Если двоим хорошо в постели, как это может быть плохо? Если у нас классный секс, какая разница, как его зовут?" Ведь шоу-бизнес, кино, романы, телепрограммы заранее оправдывают любой наш поступок! Нам точно загодя подстилают соломку под все места, дабы падать было не больно .
И все-таки стоит озвучить вопрос "Разве я не шлюха?" - мы падаем и недоуменно трем ушибленное место. Поскольку - вот любопытно! - признавать, что ты б.,все же не хочется. Хочется переспать с двумя сотнями, сделать десять абортов, напиваться и отправляться в постель с первым встреченным мачо - и оставаться хорошей девочкой. Но не получается.
И вроде каждый твой поступок в отдельности можно легко оправдать, размахивая статьями по психологии, приведя цитаты великих, сюжеты любимых фильмов. Секс, страсть, "женщина имеет право" - мгновенно встанут на нашу защиту, как адвокаты. А логика все равно против нас!
Взглянув на свою амурную жизнь через плечо, другого слова не подберешь. Ну, шлюхи мы, шлюхи. Причем узаконенные.
Некогда феминистки, бывшие в основе своей по совместительству революционерками, сняли корсеты, подстриглись, закурили, устроили октябрьский переворот и первым делом отменили унижающий женщину закон о легализации проституции. Естественно! Кому сейчас нужен бордель на Крещатике, если достаточно пройтись по нему, и ты можешь подцепить пару совершенно порядочных барышень совершенно бесплатно?
Но, как по мне, укладываясь с кем-то сдуру в постель, проще честно сказать себе: "Я типичная б.". И быть ею, если ты - такая.
Нам разрешили!
Или не укладываться, если быть шлюхой тебе все же не хочется.
Ибо на поставленный мною вопрос ответить себе можешь одна только ты.
"Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!"
Я открываю новый документ и, глядя на "чистый лист" в центре экрана, вдохновенно закуриваю .
Собственно, об этом я и собираюсь рассказать вам сегодня. Дело в том, что я давно уже запретила себе курить до того, как сяду писать. В результате, есть ли у меня вдохновение или нет, вскоре после утреннего кофе я всеми фибрами души начинаю рваться к компьютеру и, берясь за труд, испытываю невероятное счастье. Поскольку работать мне хочется далеко не каждый день, а вот курить - ежедневно.
Не потому ли друзья называют меня неисправимой трудоголичкой? Не верьте им! Стоит удачно разместить вожделенную "морковку" в некотором отдалении от собственного носа, и вы (будучи такой же кошмарной лентяйкой, как я) приметесь пахать день за днем, точно трудолюбивый ослик. Хоть древние именовали словом stimulus вовсе не "морковь" впереди, а палку с остроконечным концом, которой погоняли вьючных животных сзади. Однако, несмотря на столь прозаическое происхождение, стимул воистину великая вещь! И я сильно подозреваю: в славном восклицании "Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир" - под жизненно важной опорной точкой подразумевается именно он- стимул!
Дайте мне его, и, клянусь, я сделаю все, что угодно! Покорю Эверест и Голливуд, получу Нобелевскую премию и брошу курить .
Я уже чуть-чуть не бросила! Однажды мы с подругой собрались в путешествие. Рвались туда, мечтали о нем, продумали нашу поездку от "А" до "Я". Но за полгода так и не сдвинулись с места. Постоянно не хватало какой-то мелочи: то времени, то денег, то новых кроссовок. Ерунда - нам не доставало стимула. Пришлось изобретать. Причем в самой жестокой форме. "А давай, - в отчаянии предложила я, - пообещаем себе, что непременно поедем, если месяц не будем курить!" Нужно уточнить: и для меня, и для нее столь здоровый образ жизни приравнивался по степени невозможности к ускоренному изучению японского языка. Тем не менее, она мужественно согласилась. Что вы думаете? Ровно через неделю страданий мы выторговали отпуск у начальства. Через две - купили билеты. Через три - упаковали вещи. Через четыре - таки закурили. Стоя в тамбуре поезда и глядя на убегающий от нас киевский вокзал.
Иначе и быть не могло! И дело было уже не в непреодолимой жажде дорваться до сигарет (напротив, за те четыре недели я с изумлением осознала, что, в общем-то, вполне могу жить без никотина). А в том, что прострадать целый месяц зазря и для нее, и для меня приравнивалось к "выучить японский язык и не поехать в Японию!"
Тут вспоминается забавная параллель. Как-то, излагая по пунктам причины, способные заставить мужчину сделать предложение руки и сердца, мой приятель назвал в их числе и такую: "Сильно потратиться". Я попросила объяснить. "Ну, - застеснялся он, - ты встречаешься с женщиной долгое время. Покупаешь ей одежду, оплачиваешь счета, делаешь в ее квартире ремонт. И в какой-то момент понимаешь: расстаться с ней после этого - значит признать: ты потратил столько денег, времени и сил совершенно впустую. Проще жениться". Я поглядела на него с любопытством - он был женат и явно знал, о чем говорил. И, выслушав его, я вдруг поняла, отчего зачастую пыталась удержать совершенно ненужных мне людей. Только оттого, что, истратив на них нервы и ночи, хотела хоть как-то вернуть свои капиталовложения! Спасибо, согласно неписаному этикету, дамы не тратят зарплаты на кавалеров. Грохни я на кого-то годовой доход - точно бы вышла замуж, исключительно из уважения к собственному труду.
Порой на поступок нас толкает желание получить, иногда - нежелание отдавать. Но вне зависимости от того, колет ли нас стимул сзади или соблазняет, маяча морковкой впереди, - невозможно не признать: с его помощью свершаются глобальные подвиги. Даже такие, как законный брак! Когда ж кому-то покажется обидным, что на женитьбу приятеля подвигло вовсе не большое чувство, а большая сумма денег, добавлю: он окольцован уже двадцать лет, не собирается разводиться и утверждает, что со временем очень полюбил свою супругу. Так тоже бывает.
Не верите, присовокуплю историю из собственной жизни. В ранней юности у меня была подруга. Затем мы разошлись - развела судьба. Виделись раз в год, поздравляли друг друга с днем рожденья. И, верно, никогда бы не воскресили былую близость, кабы не те же тривиальные денежки. В час пик своей жизни я одолжила у нее несколько тысяч и обязалась возвращать частями. В итоге впервые за много лет у нас появился повод для регулярных встреч, по ходу которых мы вспомнили наше совместное прошлое, поделились настоящим и радостно подружились уже по-взрослому. И теперь часто вспоминаем: не подсунь нам судьба эту низменную причину для свиданий, не видать нам нынешних высоких отношений, как своих ушей.
Так что неприятные обязательства вполне могут простимулировать приятнейшую дружбу, любовь к деньгам - любовь к женщине, а любовь к женщине - успешную карьеру. Это другое признание, другого моего знакомого, сделанное еще в студенческие времена. Сидя на кухне, мы разглагольствовали с ним о славе, свершениях и смысле бытия. "Я точно знаю свою формулу успеха, - сказал он. - Все важные поступки я всегда делал "ради нее" - ради женщины, которую любил. А если "ее" в данный момент у меня нет, я сразу не понимаю: а зачем тогда вообще что-то делать?" К счастью для него, он был весьма влюбчивой натурой. И, судя по тому, что, уехав в Москву, сделал там неплохую актерскую карьеру, остался таким до сих пор.
Впрочем, и тогда, и сейчас я превосходно его понимаю. Вы себе и не представляете, сколько карьерных рывков я сделала исключительно благодаря любви. С той лишь разницей, что моим "горючим" была в основном любовь несчастная, а формулой успеха - "Ради того, чтобы утереть ему нос!" Вычислив эту тенденцию и научившись переплавлять личные трагедии в творческий продукт, деньги, славу, я даже избавилась от классического женского страха разочарований. "Получится любовь, - рассуждала я, направляясь на очередное свидание, - прекрасно. Не получится - еще лучше, напишу об этом прекрасный рассказ!"
Сие наиболее всего умиляет меня в причинно-следственной связке стимул - подвиг. Стимулом к подвигу могут стать совершенно ненужные, глупые и неприятные вещи, которым, будучи хорошим хозяином самому себе, вы вдруг находите идеальное применение. Я сомневаюсь, что все в этой жизни делается к лучшему. Но уверена наверняка: именно худшее - идеальный стимул рвануть к лучшему как можно скорей. Личная драма способна заставить меня занырнуть в работу и побить все стахановские рекорды. Проснувшись в пять утра от зубной боли, я в тот же день помчалась в зубной кабинет, куда собиралась пойти последние пять лет (зато теперь у меня расчудесные зубы!). И если бы я не облила шампанским обои в гостиной моей соседки, она бы так и не сделала капитальный ремонт (за стимулирование которого меня регулярно благодарит ее муж). А как-то раз, обнаружив у себя в шкафу ненадеванное платье, грозившее вот-вот выйти из моды, я с горя организовала под него целую вечеринку.
Это не ново. Каждый наш поступок объясняется тем или иным стимулом, видимым или скрытым. А бездеятельность - отсутствием оного. Оригинальность же моей позиции заключается в том, что я научилась угадывать идеальный стимул там, где другие видят исключительно неприятности. И выгадывать его в случае, если жизнь отлынивает от своих прямых обязанностей и отказывается тыкать меня остроконечной палкой между лопаток. Радоваться даже зубной боли, зная: из нее гарантированно "вытечет" белоснежная улыбка. Даже подзатыльнику от начальства, зная: уж теперь-то я гарантированно возьмусь за ум. Даже сломанному каблуку, зная: зато наверняка куплю себе новые босоножки (другие поступят точно так же, но вряд ли получат при этом порцию хорошего настроения!). А если никто не гавкает, ничто не ломается и нигде не болит - мужественно стимулировать себя саму.
Вот сейчас пойду и отдеру кусок обоев в коридоре - прожив с уродливой стеной месяц, другой, я точно повторю подвиг соседки! Потом влюблюсь в Кеану Ривза и ради того, чтобы познакомиться с ним, отошлю свой сценарий в Голливуд. Но вначале я все-таки закурю еще одну сигарету и радостно завершу этот материал .
Я должна?
В одной из пьес Михаила Булгакова описано, как пострадал эмоциональный священник, осмелившийся объяснять Людовику XIV, что и как тот должен сделать. Оратор тут же загремел в тюрьму. "И внушите ему, - сказал Луи вслед, - разговаривая с королем Франции, нельзя произносить слово "требует"".
Эх, жаль, что я - не король!
Большинство людей даже не замечает, как часто, в беседе со мной, они выставляют мне требования. "Ты должна поправиться. Ты слишком худая!", "Ты должна сменить мобильный. Твой уже устарел", "Ты должна выпить хоть рюмку", "Должна чаще выходить из дома - ты ж, по сути, и не живешь, только пишешь".
Целых пять лет мои родные и близкие наперебой доказывали мне: "Ты должна брать телефонную трубку!" Садясь за компьютер, я всегда отключаю все средства связи, поскольку звонки сбивают меня с мысли, не говоря уж о том, что порой писать статью нужно на завтра, и каждые пять минут на счету. Не знаю, кажется ли вам мое объяснение вполне убедительным. Моему окружению оно таковым никогда не казалось!
За годы борьбы у меня создалось ощущение: лишая людей возможности дернуть меня в любую секунду и задать пустяковый вопрос, типа: "Ты не помнишь, как назывался тот фильм?", я нарушаю главный закон конвенции о правах человека. "Мне нужно было тебя спросить, а ты опять была вне досягаемости!" "Ты должна взять трубку, хотя бы для того, чтобы сказать: "Я не могу сейчас говорить"". "А вдруг со мной что-то случится? А ты не возьмешь трубку", - заявила как-то подружка.
"Это шантаж! - возмутилась я. - Исходя из твоей логики, я не имею права ни спать, ни уезжать из города. А вдруг с тобой что-то случится, когда я буду в Африке? Или засну и не услышу звонка?" - "Все равно. Не брать трубку - ненормально! Ты должна пойти к психологу".
Месяц спустя подруга сама отправилась к подобному доктору. Он-то и объяснил ей: ненормальность состоит совершенно в ином - когда человек не в состоянии отключить свой мобильный! Хочет он того или нет, он хватает орущий аппарат, стоя в душе, сидя в кинотеатре. "Один мой пациент, - сказал врач, - отвечал на звонки даже во время секса. И не потому, что ждал важного сообщения, он просто не мог проигнорировать сигнал "Ты должен! Ты должен!""
Этот зудящий сигнал мир посылает нам с первых дней нашей жизни. "Ты не должен оставлять еду на тарелке", "Не должен прыгать в лужу", "Не должен рисовать на обоях", "Должен сидеть тихо и не мешать" - внушают нам в детстве. И ни мы, ни наши наставники не отдаем себе отчета в том, что львиная доля смолоду привитых "долгов" подчинена одному закону.
Не нашему благу, а чужому удобству!